Джоанна Линдсей - Ангел

— Похоже, что это проделка Кэтлинов — выстрелы раздались с их стороны.

— Но ведь это могли быть и Маккейли — стреляли со стороны Кэтлинов, чтобы свалить на них вину.

— Верно. Но Маккейли просто запугивали меня, а Кэтлины каждую неделю что-нибудь обязательно устраивали, чтобы выгнать меня отсюда. И никто из них не скрывал своих проделок и не пытался свалить вину на других. Они хотят, чтобы я знала, чьих это рук дело.

Раздумывая над словами Касси, Ангел снова взглянул на нее и увидел, что девушка пытается дрожащими пальцами развязать свой шарф. Склонившись, он помог ей справиться с узлом. Когда мужчина коснулся ее руки, она вздрогнула.

— Вам стоило закрыть им лицо, — ворчливо произнес он, смачивая водой красную материю и возвращая шарф.

— Знаю, но у меня не было времени думать о таких вещах. Впрочем, представьте, мне это просто не пришло в голову. Хотя я и выросла на ранчо, но никогда не работала со стадом, как моя мама.

Он ничего не ответил на это, и она воспользовалась его молчанием, чтобы стереть влажной тканью въевшуюся в кожу грязь. Когда Касси опустила руку. Ангел взял у нее шарф и осторожно прошелся по тем местам, которые она пропустила. Девушка позволила ему сделать это, с удивлением глядя на него.

— Почему вы так заботливы? Их взгляды встретились.

— Чтобы вы не выглядели такой жалкой, словно я вас избил.

Затем он снова смочил ткань водой и вытер свое запыленное лицо. У него хватило соображения прикрыть свое лицо шейным платком, перед тем как броситься на спасение Касси, так что оно почти не запылилось.

А Касси тем временем разглядывала свои ноги.

— Хотите, я посмотрю? — предложил он. Она бросила на него строгий взгляд, считая это неуместной шуткой, но он выглядел вполне серьезным. Позволить ему прикоснуться к своим босым ступням? При одной мысли об этом по телу пробегала дрожь.

— Нет, спасибо. Все пальцы двигаются, а остальное — царапины.

Он присел, чтобы как следует разглядеть ее ноги, и лицо его помрачнело.

— Да нет, не так уж все здорово. Так что отправлюсь-ка я и потолкую с ними, если вы покажете мне, в какую сторону ехать.

"С ними» должно было означать Кэтлинов.

— О нет, — энергично замотала головой Касси. — Ни в коем случае.

Выпрямившись, он лишь хмыкнул:

— Леди, мы с вами только что побывали в серьезной переделке. Кто-то умышленно согнал стадо с пастбища. Нас могли затоптать. Под копытами животных мог оказаться я, хотя не я был главной целью. Негодяи метили в вас.

— Они не желали этого.

— К черту их намерения! — снова сорвался он на крик. — Вам надо было давным-давно положить этому конец. Как я понимаю, вы не нарушили никаких законов. И эти люди не имеют права выживать вас отсюда.

Касси лишь вздохнула, когда до нее дошло, что он больше сердится на нее самое, чем на ее врагов.

— Когда я доводила домашних до белого каления, в конфликт всегда включалась моя мама, — покаянно произнесла девушка. — Она всегда становилась на мою сторону, думаю, потому, что я была ее единственным ребенком. Но то, что она все всегда решала за меня, сослужило плохую службу, потому что сейчас мне трудно самостоятельно справляться со своими проблемами. Наверное, именно поэтому все с самого начала пошло наперекосяк.

— Я так и понял.

Уловив в его словах упрек, она надула губки.

— Не думайте, что я не могу сама припугнуть кого следует и выполнить свою угрозу. «Кольт» я ношу не для того, чтобы пугать змей. Я знаю, как им пользоваться, и, может быть, не хуже вас. — Она решила не обращать внимания на его ухмылку. — Но не в моих правилах решать вопросы оружием.

— А вот я решаю вопросы именно так. Для этого меня и приглашают, так что уж позвольте мне поступить так, как я привык.

— Вы привыкли убивать людей, но я не хочу, чтобы кого-нибудь лишили жизни из-за моих ошибок. Разве я до сих пор не сказала вам этого?

— Когда речь шла о том, что касалось только вас, я слушал. Но когда это затрагивает еще и меня, я принимаю решения сам. Надеюсь, это вполне понятно, леди?

— Погодите! — сердито произнесла Касси, потирая ногу. — Никто из соседей ничего не имеет против вас. И вы не можете считать это своим делом.

— Это стало моим делом, когда я узнал, кто вы. Вы соседка Кольта, а он — единственный человек на свете, которого я считаю своим другом. И это обстоятельство меняет все.

Она молчала, не находя аргументов. К тому же было не похоже, что Ангел собирается ждать ее возражений. Он уже двинулся к лошади.

И все же она сделала новую попытку:

— Но что вы собираетесь предпринять? Вскочив в седло, он ответил:

— Сначала я поговорю с шерифом. Если проблему можно решить законным путем, я так и поступлю.

Подобные слова должны были успокоить Касси, но она вдруг громко застонала.

— Не теряйте зря времени. Шериф приходится родственником Кэтлинам. Он бы еще мог заняться жалобой на Маккейли, но если дело коснется его родни, то палец о палец не ударит.

— Тогда мне все же придется поговорить с самими Кэтлинами, — ответил Ангел.

Ей тут же вспомнился его рассказ о человеке, который мог вертеть местным шерифом, в результате чего Ангелу пришлось взять на себя роль блюстителя закона.

— Не могли бы вы на этот раз решать вопросы хоть чуточку иначе?

— Это как?

— Револьвером не уладишь все проблемы. Пожалуйста, постарайтесь не устраивать здесь стрельбы. Я… я была бы вам премного благодарна.

Он ответил не сразу: его черные глаза сверлили ее, приводя в смятение. Наконец она услышала его слова:

" — Вы уже и так должны мне, леди. И я сомневаюсь, чтобы вы желали этот долг увеличить, но буду помнить о вашей просьбе.

Щеки Касси снова вспыхнули, но он уже не видел этого. Она страстно хотела только одного — чтобы ему не удалось найти ранчо Кэтлинов. И еще она надеялась, что если Ангел все-таки отыщет ранчо, то хотя бы Бака Кэтлина не будет дома. Пусть Бак и не столь горяч, как все Маккейли, но он вдвое упрямее их. И как смеет Ангел так легкомысленно относиться к ее просьбе, напоминая в ответ про этот глупый долг, когда они оба знают, что это все несерьезно? Это только шутка… Но одна лишь мысль, что она может стать явью, заставляла бешено колотиться ее сердце.

Огромное ранчо Кэтлинов было устроено наподобие испанской асиенды. Высокая глинобитная стена, окружающая дом и надворные постройки, и железные ворота над арочным входом придавали усадьбе вид настоящей крепости. Ворота были открыты, поэтому Ангел въехал, не Останавливаясь.

Во дворе царило оживление. У загона для скота трое мужчин «сражались» с лошадью. Из погреба выбралась служанка, в ее переднике горкой лежали сушеные яблоки. Мальчишки-мексиканцы, игравшие в повстанцев, возились на пыльном пятачке около небольшого семейного кладбища, над которым высились несколько крестов. Откуда-то доносились удары топора. Послышался голос женщины, напевавшей какой-то мотив: певунья, отчаянно фальшивившая, рассмеялась, потом снова запела.

Когда Ангел въехал во двор и направился к дому, все головы повернулись в его сторону, всякое движение прекратилось. Крики детей, игравших у кладбища, смолкли, зато фальшивое пение, казалось, зазвучало громче.

На террасе дома появился молодой человек с кружкой кофе в руке. Его длинные светлые волосы падали на плечи. Он был среднего роста, кареглазый, на вид лет двадцати с небольшим. Загрубевшие от работы руки свисали едва ли не до колен, и тут же, у колена, болтался на низко сидевшем ремне шестизарядный револьвер. Исполненная преувеличенной важности поза молодого человека свидетельствовала о том, что перед Ангелом стоял один из представителей семейства Кэтлинов, — Чем могу служить, мистер? — осведомился молодой человек ничего не выражающим голосом.

Ангел с подчеркнуто беспечным видом оперся рукой о седельную луку.

— Я бы хотел поговорить с хозяином ранчо.

— Хозяйка — моя мать. А меня зовут Бак Кэтлин, и работников нанимаю я.

— Мне не нужна работа. Но я хотел бы поговорить с вашей матушкой. Буду весьма признателен, если вы позовете ее.

Бак Кэтлин молча отхлебнул из своей кружки. Потом сказал:

— Мать сейчас занята. Вы можете сообщить мне все, что пожелаете, а я ей передам.

— У меня нет от вас тайн, но мне необходимо поговорить именно с вашей матушкой.

Бак насторожился, прищурившись, взглянул на Ангела. Он не привык к подобным ответам. С тринадцати лет Бак командовал работавшими на ранчо людьми, и именно к нему должно было со временем перейти ранчо. Он и сейчас управлял поместьем. И никто не смел перечить ему — никто, кроме матери.

— Черт побери, мистер, а кто вы такой?

— Меня зовут Ангел.

— И чьи слова вы хотите передать моей матери?

— Свои собственные, — ответил Ангел. И тут же пояснил:

— Сказать по правде, это что-то вроде предупреждения. Так вы позовете вашу матушку? Или мне самому ее разыскать?

— Думаю, вам лучше всего убраться отсюда. С этими словами Кэтлин потянулся к кобуре. Но непрошеный гость оказался проворнее; рука Бака еще не легла на рукоять револьвера, а дуло «кольта» Ангела уже было направлено в его живот.

— Не стоит горячиться, — проговорил Ангел, по обыкновению растягивая слова. — Да и мисс Касси не хотела, чтобы я открывал здесь пальбу, так что лучше уберите руку от оружия. Тогда и вы останетесь в живых, и я не огорчу леди. Мы оба окажемся в выигрыше.

Рука Бака, сжавшись в кулак, медленно опустилась.

— Как, вы сказали, вас зовут? — пробормотал он.

— Ангел.

— Ангел чего?

— Просто Ангел.

— Я мог про вас слышать?

— Вряд ли.

— Но вы знаете мисс Стюарт. Вы сами так сказали. Она наняла вас, чтобы вы помогли ей?

— Нет, — ответил Ангел. — Наоборот, она просила меня не делать этого. Ей почему-то казалось, что я могу кого-нибудь пристрелить. Но ведь этого можно избежать, не правда ли?

Заметив какое-то новое выражение, промелькнувшее на лице Ангела, Бак Кэтлин немного побледнел. В ответ на вопрос он лишь молча кивнул.

— Вот и хорошо, — сказал Ангел. — А теперь, раз уж я позволил вам задать мне куда больше вопросов, чем я обычно позволяю, не окажете ли вы мне ответную любезность? Не позовете ли вашу матушку?

— Его мать уже здесь, мистер, — донесся из-за спины Ангела голос Дороти Кэтлин. — И я держу вас на мушке, так что лучше бросьте ваш револьвер, если хотите убраться отсюда подобру-поздорову.

Мышцы Ангела напряглись, но выражение лица не изменилось. Он по-прежнему смотрел на Бака.

— Боюсь, не смогу повиноваться вам, мадам, — не оборачиваясь, ответил Ангел. — Я не спрячу оружие, пока не уеду отсюда.

— Полагаете, я не осмелюсь пристрелить вас? — с искренним любопытством спросила Дороти.

— Меня это не очень волнует, мадам. В любом случае ваш сын не уцелеет. Если вы хотите его похоронить, тогда стреляйте.

Последовало долгое молчание. Наконец Бак, обливаясь потом, заговорил. Ему пришлось это сделать, поскольку мать, похоже, не собиралась опускать «винчестер».

— Ма, если ты не против, я бы предпочел отправиться на тот свет попозже.

— Сукин сын, — процедила Дороги. Она обошла лошадь и предстала перед Ангелом. Ее «винчестер» уже смотрел в землю. — Вы что, сумасшедший?

— Всего лишь человек, так давно знакомый со смертью, что уже сжился с мыслью о ней.

С этими словами Ангел коснулся полей своей шляпы, как бы приветствуя собеседницу. Его револьвер, однако, по-прежнему был направлен на Бака.

Дороти Кэтлин была не по-женски высока — всего на дюйм-другой ниже сына. У нее были такие же, как у Бака, светлые волосы и такие же карие глаза. Она все еще оставалась красивой женщиной, а в молодые годы, наверное, была просто очаровательной. В своей длинной юбке и отделанной шнуром блузке Дороти выглядела милейшей хозяйкой дома.

Весь облик миссис Кэтлин никак не вязался с «винчестером», который она держала в руке. Представить ее стреляющей — это казалось абсурдом! Но Ангел не был бы тем, кем он являлся, если бы его обманула добропорядочная внешность Дороти. Уж он-то прекрасно знал: любой человек, если его спровоцировать, способен на убийство.

— Я слышала, вы упомянули имя мисс Стюарт, — проговорила Дороти тоном, выражающим высшую степень отвращения. — Если вы пришли сюда с извинениями за нее, то напрасно теряете время.

— Отнюдь. Я вообще не намерен извиняться.

— Тем лучше. Потому что ее поступок не может быть прощен.

— Стоит только посмотреть на мою сестру, как она сразу же принимается рыдать, — вступил в разговор Бак. — Она сейчас способна лишь проливать слезы, и причина этого — Касси Стюарт, ее вмешательство в нашу жизнь.

В этот момент Ангел подумал, что все в общем-то гораздо проще: молодую женщину насильно вернули домой, лишив мужа. Но он не стал делиться с собеседниками подобными соображениями, только кивнул: