Джоанна Линдсей - Ангел

Теперь ей хотелось только одного — провалиться в сон, подобный забытью, но она не решалась уснуть, пока Ангел был с ней. Однако он не спешил уходить, а у нее уже не было сил, чтобы поторопить его.

Он лежал рядом с ней, лежал, забросив руки за голову и закрыв глаза, но она прекрасно знала, что он не спит. На губах его играла едва заметная улыбка. На какой-то миг улыбка эта озадачила ее, но лишь на миг. Ведь он казался сейчас совершенно довольным жизнью человеком — так почему бы ему не улыбаться? Он достиг всего, чего хотел. Но Касси не завидовала ему. Она и сама готова была улыбаться. Только бы грубая действительность не разрушила очарования этого мига…

Касси думала о том, что снова появилась вероятность беременности и, следовательно, опять возникла причина не торопиться с разводом. Она ничего не имела бы против, ее беспокоило лишь то, что придется объяснять все матери. И мысли о предстоящем разговоре сразу же вернули ее к реальности. Касси решила, что пора бы и Ангела вывести из состояния блаженного полузабытья.

— Понимаешь, теперь мне снова придется повременить с разводом.

Он пожал плечами:

— Еще месяц?

Касси не сомневалась, что он сам хочет этого развода. Так почему же в его тоне прозвучало такое равнодушие? Ангел между тем продолжал:

— Почему же ты до сих пор не подала бумаги на развод?

— Была слишком занята. Повернувшись, он посмотрел на нее:

— Слишком занята, чтобы разорвать путы, связывающие нас? Ты должна была найти время, дорогая. Сохраняя права на обладание тобой, я не смогу отказаться от соблазна их реализовать, и это не доведет нас до добра.

Теперь, похоже, в его голосе звучало раздражение. Касси тут же бросилась в бой:

— Что ты делаешь здесь, Ангел?

— А я как раз собирался спросить об этом тебя, — ответил он. — Почему ты не сидишь сейчас дома, на своем ранчо, где я не смог бы добраться до тебя?

Касси невольно подумала о том, что ему все-таки удалось добраться до нее нынешней ночью.

— Это совершенно разные вещи. Интересно, как ты проник в мою комнату?

— Сначала я бы хотел услышать ответ на свой вопрос, Касси.

— Почему?

— Потому что муж всегда имеет право первым потребовать от жены отчета.

— Где ты наслушался подобной ерунды?

— Ты хочешь сказать, что это не так?

— Совершенно точно знаю, что во многих семьях не так, во всяком случае в моей.

— Ты говоришь о своей маме, но ведь сама нисколько не похожа на нее.

— Если захочу, то смогу стать такой, как она. Ответом ей была его улыбка, полная сомнения. Он игриво коснулся пальцем ее носа.

— Ты так и не научилась как следует врать, не так ли? Касси одарила его ослепительной улыбкой:

— Пока ты видел только то, как я обхожусь с теми, кому сама досадила. Но ты еще не знаешь, какова я с теми, кто досадил мне.

— Ты имеешь в виду меня, Касси? — ласково улыбнулся Ангел.

Она почувствовала, как щеки ее заливаются румянцем.

— Если бы я считала, что ты досадил мне. Ангел, я уже что-нибудь… предприняла бы.

— Например?

— Сразу не могу сообразить, дай минутку подумать.

— Я допускаю, что ты и в самом деле считаешь, будто можешь быть такой же грозной, как и твоя мать, так что давай лучше поговорим об упрямстве. Я могу перехитрить тебя и сделать так, что твоя мама начнет ломиться к нам в дверь.

Касси открыла было рот, собираясь назвать его угрозы «пустым звуком», но не решилась возражать. Ей совершенно не хотелось провоцировать столкновение матери с Ангелом, который был достаточно упрям, чтобы пойти на подобное.

— Так на какой же вопрос ты хотел услышать ответ? — спросила она.

Выражение его лица внезапно изменилось, всю веселость как рукой сняло.

— Почему ты не поехала сразу к себе домой?

— Когда маме хочется обзавестись обновками, мы отправляемся по магазинам, — объяснила Касси, пожав плечами.

— Это в разгар-то зимы?

— Она решила, что, уж если мы забрались так далеко от дома, вполне можно сделать небольшой крюк.

— И это именно она выбрала Сент-Луис?

— Нет, я.

— Я так и подумал. И еще я хотел бы понять, почему на сей раз ты решила вмешаться в мою жизнь?

— Что ты хочешь этим сказать? — выигрывая время для ответа, медленно проговорила она.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Она села в постели, до предела округлив глаза. Не может он этого знать. Подобное просто невероятно…

— Каким образом ты узнал?

— Нанятый тобой сыщик сообразил, что я могу рассказать ему куда больше, чем ты, и недавно побывал у меня.

— Удивительный человек, — задумчиво проговорила она. — Найти тебя в таком огромном городе, даже не зная, что ты сейчас здесь…

— Он все прекрасно знал, — разочаровал ее Ангел. — Мы приехали сюда одним поездом. Сидели рядом.

— О… — протянула она. — Ну и все же…

— Никаких «все же», — прервал ее Ангел. — Зачем ты наняла его, Касси?

— Потому что я не уверена, что ты попытаешься еще раз разыскать своих родителей.

— Ты не вправе решать это за меня.

— Я считала, что должна попробовать…

— Зачем? — допытывался Ангел. — Или ты забыла, как я поступил с тобой?

— Нет, не забыла, — тихо произнесла она, чувствуя, что ее щеки снова заливаются румянцем. — Но ты еще не знаешь, что сделал для моих родителей. В ту ночь, когда ты запер их в амбаре, они заключили что-то вроде перемирия — во всяком случае, теперь они разговаривают друг с другом.

Ангел засопел, не зная, что ответить. Наконец он заговорил:

— Позволь мне настоять на своем, Касси. Я не хочу, чтобы ты нанимала сыщиков для меня, а потому позволил себе уволить Кирби от твоего имени.

Она возразила:

— Но для чего ты это сделал? Неужели не хочешь разыскать своих родителей?

— Я только хочу узнать, что они были за люди. Именно поэтому я снова приехал сюда. Но я намерен сам их разыскивать. Ты поняла?

— Мистер Кирби может тебе помочь.

— Возможно. Но теперь он работает на меня, а не на тебя.

Она прищурилась:

— Мне не нравится твое самоуправство. Ангел.

— Тем хуже.

— Ты говоришь, что всего лишь желаешь узнать, «что они были за люди», но почему только это? Ведь если они найдутся, ты их навестишь?

— Нет.

Ответ этот настолько поразил Касси, что ее раздражение вмиг сменилось удивлением.

— Но почему нет?

— Потому что теперь мы совершенно чужие люди. Я почти не помню мою мать. И очень сомневаюсь, что узнаю ее. Ведь не она вырастила меня.

— Но она нянчила тебя лет до пяти или до шести.

— А потом потеряла.

В его голосе совершенно отчетливо прозвучала горечь.

— Неужели ты можешь винить ее за это? Ведь тот старик увел тебя в горы, где никто не мог найти вас. Твоя мать скорее всего сходила с ума от горя…

— Ты не знаешь…

— Не знаешь и ты, — в свою очередь перебила его Касси. — Поэтому выясни это. Чем ты рискуешь? По крайней мере сообщи ей, что ты жив. Ведь она, наверное, решила, что ее ребенок умер тогда, много лет назад, и оплакивала тебя.

— Ты снова вмешиваешься в чужую жизнь, Касси, — сказал Ангел, и в его голосе прозвучало предостережение. — Это не твоя забота.

— Возможно, — упрямо ответила Касси: раздражение снова, овладело ею. — Но ведь и эта комната не твоя… Так почему бы тебе не убраться отсюда?

— Наконец-то ты сказала нечто такое, с чем я охотно соглашусь. — Ангел отбросил в сторону одеяло и поднял с пола свои брюки. — Позволь и мне дать тебе один совет. Поскорее убирайся домой, если ты не хочешь, чтобы я снова воспользовался запасным ключом к этой комнате.

— Я сделаю это утром же, — заверила его Касси.

— Утро уже наступило.

— Тогда сразу же после обеда.

— Отлично, — сказал Ангел. Неожиданно склонившись над кроватью, он крепко поцеловал Касси, подхватил остальные свои вещи и исчез.

Касси тупо уставилась на черный шейный платок, который он забыл, поскольку тот был наполовину прикрыт одеялом. Протянув руку, она взяла платок и поднесла к губам, все еще ощущая вкус его поцелуя.

В том, что она опять разозлила его, не было ничего нового. Похоже, по какой-то причине они просто обречены расставаться подобным образом. Но почему, даже охваченный гневом. Ангел все же поцеловал ее? Он сделал это явно необдуманно, словно по многолетней, вошедшей в плоть и кровь привычке — как будто ничего не мог с собой поделать. Вряд ли она сможет когда-нибудь понять это.

Сначала коридорные вынесли их багаж из гостиницы и погрузили его в экипаж, стоявший у станции, откуда отправлялись дилижансы. Ангел обратил на это внимание только потому, что наблюдал за их отъездом. Спустя пять минут по лестнице спустились Касси и ее мать. Они направились прямо к стойке портье, чтобы оплатить счет. На лице Катарины было такое выражение, словно она собиралась оторвать голову любому, кто бросит на нее косой взгляд. Да и Касси смотрела на окружающих не слишком дружелюбно. Но Ангел и не собирался приближаться к ним. Он только хотел убедиться, что обе женщины действительно уедут.

Ему пришлось дожидаться этого часов восемь. Касси после его ухода, конечно же, снова заснула. А Ангел провел почти весь день на диване в просторном холле гостиницы. Он сидел, не спуская глаз с лестницы, усталый и голодный, поскольку истратил накануне вечером все свои деньги, чтобы заполучить у мальчишки-посыльного второй ключ от номера Касси.

Да и предыдущей ночью, прежде чем Кирби постучал в его дверь. Ангелу удалось поспать всего несколько часов. С тех пор он так и не прилег. Не успел он и заглянуть в свой номер, чтобы привести себя в порядок и побриться — его щеки покрылись щетиной, волосы были взлохмачены после бурной ночи, а на рубашке недоставало как минимум половины пуговиц.

Управляющий гостиницей уже дважды проходил мимо, прося его удалиться. Ангел якобы «пугал здешних постояльцев». В первый раз управляющего сопровождали двое мужчин, явно из обслуги гостиницы — на них красовались довольно забавные форменные костюмы. Во второй заход управляющего сопровождали уже четверо. И каждый раз Ангел повторял одни и те же слова. Он не уйдет отсюда, пока из гостиницы не съедет его жена. По всей видимости, эти люди решили не давить на него, поскольку удостоверились по книге постояльцев, что его жена действительно проживает у них. Впрочем, Ангел не имел бы ничего против, если бы они все-таки попробовали выставить его из вестибюля — славная вышла бы потасовка, настроение у него было подходящее для такого случая.

Они снова разлучены. Он хотел, чтобы Касси уехала, но в то же время, после этой ночи, понял, что хотел бы всегда быть рядом с ней, а не в сотнях миль от ее дома. Он все еще сердился на Касси за вмешательство в его жизнь и в то же время страстно желал, чтобы никогда больше они не расставались подобным образом, чтобы их не разделяли все новые и новые мили. И сразу же приходила мысль о том, что для нее было бы лучше, если бы она продолжала сердиться на него. Тогда Касси не стала бы медлить и постаралась побыстрее покончить с этим браком.

Пока она не сделает этого, он не сможет вернуться к себе, в Шайенн. События прошедшей ночи показали, что он не может находиться неподалеку от нее и не желать ее. Если же они будут встречаться, она не сможет оформить развод. Скорее уж все это завершится появлением на свет их общего ребенка.

Мысль эта пронзила его как удар тока. Когда же Ангел осознал, что при этом чувствует, ему стало еще хуже. Он хотел, чтобы она стала матерью его ребенка! Это был единственный способ заполучить ее навсегда и положить конец разговорам о разводе. Он хотел заполучить в жены эту вмешивающуюся во все женщину, хотел больше всего на свете!

Но она не разделяла его желаний. Так стоило ли мечтать о несбыточном, мечтать о ребенке от нее? Кто и когда говорил, что он ровня такой женщине?

Двое мужчин вышли из ресторана гостиницы, направляясь к выходу на улицу. Ангел не обратил бы на них внимания, если бы они внезапно не остановились прямо перед ним, закрыв ему обзор. Впрочем, Ангел не имел ничего против. Все равно он собирался уходить, так что в любом случае Касси не сможет теперь его увидеть, даже если ей и случится бросить взгляд в его сторону. Он готов был признаться себе, что хотел бы растянуть эти последние минуты, потому что снова увидит ее очень нескоро.

Ангел поднялся с дивана, чтобы найти новый наблюдательный пункт. Он выбрал в качестве прикрытия одну из высоких колонн в греческом стиле, которые поддерживали высокий сводчатый потолок гостиничного вестибюля. Для этого ему пришлось пройти за спинами двух, мужчин, вышедших из ресторана. Проходя мимо, он услышал, как один из них говорит другому:

— Она записалась как миссис Ангел. Поначалу я не обратил на нее внимания, но теперь… даже не представляю, что в ней так привлекает меня.

— Не вижу ничего особенного, — ответил его друг с искренним изумлением, и оба они уставились на Касси.