Шайенн он считал своим родным домом, потому что именно в этом городе провел большую часть жизни — с тех пор как спустился с гор в возрасте пятнадцати лет или где-то около этого. Он не знал точно, сколько лет ему уже исполнилось, наверное, около двадцати шести. Не знал он и того, когда родился и где. Не знал своих родных, не знал, где они живут, если еще живы. Старый Медведь похитил его под Сент-Луисом, но он запомнил, что им пришлось ехать туда на поезде, так что Сент-Луис не был его настоящей родиной. С тех пор он однажды побывал там, но ни один человек не помнил маленького мальчика, пропавшего в городе много лет назад. К тому же эти поиски не представляли особого интереса для молодого человека, который провел свое детство на положении пленника старого полоумного горца и теперь был занят постижением того, чего был лишен в течение девяти лет, — подготовкой к новой жизни среди людей.

Он без всякого удивления услышал из уст Кассандры Стюарт рассказ о ее происхождении, но факт оставался фактом — она была членом семьи сумасшедших Стюартов, одной из богатых, сумасшедших Стюартов — ему даже доводилось видеть ее мать. Он побывал на их ранчо вместе с Джесси Соммерс, в тот краткий промежуток времени, когда попытался наниматься на сельскохозяйственные работы батраком, но очень скоро понял, что не создан для такой жизни. Тот день по многим причинам запомнился ему с полной ясностью.

Именно тогда он в первый и единственный раз встретился с Катариной Стюарт. Ему приходилось много слышать о ней, но женщина совершенно не походила на тот образ, который сложился в его сознании под влиянием разговоров. Она оказалась красавицей, личностью, у нее был сильный характер и манеры искреннего человека. Она предпочитала по-мужски смотреть собеседнику прямо в глаза, чтобы сразу же понять его сущность. Не было в ней ни мягкости, ни застенчивости, ничего типично женского, по крайней мере днем, потому что они видели ее во время объезда границ ее поместий, верхом, облаченной в брюки и кожаные краги, с револьвером на поясе — теперь он мог понять, откуда у мисс Стюарт привычка носить с собой оружие. Семейная традиция, не более того.

Он не был знаком с ее отцом, Чарльзом Стюартом. Тот покинул Вайоминг задолго до того, как Ангел узнал про сумасшедших Стюартов. Но во всей округе не было ни единого человека, который не слышал об их семейной вражде и кто осудил бы Чарльза Стюарта за то, что тот оставил своих жену и дочь.

Поговаривали, что Катарина застала его в постели с другой женщиной, но десять лет — слишком долгий срок, чтобы наказывать мужчину за одну-единственную измену. Другие называли причиной их разрыва то, что Чарльз как-то не сдержался и крепко приложил руку к своей женушке, чего она не могла ему простить. Ходила и еще одна версия — Катарина в таких муках рожала их единственного ребенка, что с тех пор больше не допускала мужа к себе в постель.

Каковы бы ни были причины их десятилетнего молчания и разрыва, она целиком взяла на себя все дела их ранчо после отъезда мужа и управляла этим большим хозяйством железной рукой. Люди, работавшие на ранчо, повиновались ей с полуслова. Увидев ее, Ангел понял, почему так происходит. В этой женщине было нечто пугающее.

Но то давнее утро стало столь памятным для Ангела из-за двух огненно-красных попугаев, сидевших на жердочке на веранде дома — почти точно такого же, какой он увидел нынешним утром, сообразил он теперь. Попугаи были самыми необычными и забавными существами, которых он когда-либо видел. Они двигались, переступая по жердочке так синхронно, словно это была одна птица, отражающаяся в закрепленном рядом зеркальце. А этот бранный язык, на котором они непрестанно трещали — Джесси никак не могла сдержать хохота. Катарина Стюарт не повела и бровью. Зато Ангел все ярче заливался румянцем смущения, прежде всего от вида этих необычных существ, а потом уж от того, что они говорили в присутствии двух женщин.

Но это была лишь первая причина. Другой же стало то, что он в этот день едва не погиб, схватившись с угонщиками скота, попытавшимися угнать то самое стадо, которое они в течение нескольких недель вели в Каменистую Долину. Он тогда получил пулю в бок и едва не заработал другую — в упор между глаз, но тут появился сводный брат Джесси по прозвищу Кольт. Появился очень вовремя, буквально за пару секунд до того, как он готовился испустить дыхание. Ангел уже видел, как дрогнул револьвер в руке его противника.

Именно расплата по второму его долгу — Кольту Сандеру — и задержала его на пути в Техас. Кольт был едва ли не единственным человеком, которого Ангел мог назвать своим истинным другом. Множество людей называли другом его самого, но они хотели только одного — примазаться к славе его громкого имени. Ангел лишь терпел их. С Кольтом же дело обстояло иначе. Они оба были одиноки в этом мире, каждый из них страдал от отчужденности, с которой люди смотрели на них, хотя и по разным причинам. Кольт называл его родственной душой. Ангел не мог не согласиться с ним.

Кассандра же Стюарт и ее мать приходились соседями Кольту. Кольт, возможно, даже весьма хорошо знал их. И именно поэтому Ангел смотрел на ехавшую с ним в экипаже женщину другими глазами. Она была другом его друга. Черт возьми, он предпочел бы не знать этого.

Глава 7


Касси так не терпелось избавиться от общества наемного убийцы, что она даже не стала подгонять свой экипаж к амбару, как делала обычно, возвращаясь из города. Просто бросила его у входа в дом. Мануэль, сын Марии, все равно заберет экипаж, где бы она ни оставила его. Так что можно себе позволить не думать об усталых лошадях.

Касси хотела как можно быстрее избавиться от его пронзительного взгляда.

Вот и кончилось то, что показалось ей самой длинной в жизни поездкой на одно из самых коротких расстояний. Плохо было уже то, что Ангел беспокоил ее одним своим присутствием, к тому же она чувствовала, что он почти постоянно смотрел на нее, а она не знала ни того, что он думал, ни того, почему смотрит на нее. А Бог знает, что такой человек способен сделать в любую минуту.

Обладая недюжинным умом, она прекрасно понимала, что ведет себя глупо. Почему она так нервничает? Ведь он приехал сюда, чтобы помочь, а не навредить ей. Но противоречивые чувства, охватившие ее, не поддавались логике.

В ту же секунду, когда экипаж остановился, Касси выскочила из него и бросилась на террасу. Но то же самое проделал и Ангел, обогнав ее на ступенях. Он преградил ей дорогу.

Уже во второй раз за сегодняшний день она едва не столкнулась с ним нос к носу — теперь ее остановил его вопрос:

— Куда вы так спешите, леди?

Касси в смущении поняла, что его раздражает ее совершенно нелепое поведение. И любое объяснение только усугубит положение. Колеблясь, она отступила на шаг и увидела в руках Ангела ее «винчестер».

— Вы забыли его, не так ли?

Слова эти были произнесены с такой насмешкой, что девушка сразу поняла: он догадался, что она собиралась защищаться от него. На ее щеках вспыхнул румянец. Боже, неужели она предстала перед ним такой дурой?

— Простите, — прошептала она, но как извинишься перед человеком, которого сама же обвинила в чем-то чудовищном.

Но он прервал ее:

— Берите же. Он может вам понадобиться — похоже, к вам гости.

Последнюю фразу он произнес после затянувшейся паузы, когда Касси побледнела при мысли, что она все-таки права: он смеется над ней. Но бледность ее тут же сменилась новой волной румянца, когда она поняла свою ошибку. Времени гневаться так или иначе не оставалось. Бросив взгляд в направлении, куда он указал кивком, она забыла обо всем — к ранчо приближались, одетые с ног до головы в кожу, трое Маккейли.

— О нет, — простонала Касси. — Морган просто не мог за это время добраться до дома и передать отцу мои слова. Похоже, Моргана с ними нет, впереди едет Маккейли-старший, а замыкает группу первенец — Фрейзер. Думаю, мне даже повезло, что это именно он.

— Почему?

— Он — старший из братьев и самый спокойный из них. Я не хочу сказать, что он не способен взорваться, как и прочие, просто он не так упрям и туп, как его братцы. И воспитан получше. Еще он по-своему не лишен чувства юмора. Вполне возможно, что и теперь он решил пошутить.

— Он может остудить пыл остальных? — спросил Ангел, беря ее за руку и ведя по ступеням вверх.

— Иногда… но что это вы задумали?

— Помогаю вам занять более выгодную позицию. Если они спешатся, то будут смотреть на вас снизу вверх. А если останутся в седлах, то вы окажетесь с ними на одном уровне.

От нехорошего предчувствия у нее все внутри сжалось.

— Я бы предпочла вообще не видеть их.

Она была уверена, что лишь подумала это, но он ответил:

— Тогда ступайте в дом и позвольте мне объясниться с ними.

Касси побледнела.

— Нет!

Ангел вздохнул.

— Тогда решите, чего вы хотите, леди. Кажется, вы собирались сами переговорить с этим стариком.

— И сейчас хочу.

Но она не была в этом уверена, хотя всего несколько часов назад говорила противоположное. Она не рассчитывала только, что все произойдет так быстро, и, занятая мыслями об Ангеле, не подготовилась К предстоящему объяснению. Ей необходимо было сосредоточиться, продумать, что именно и как сказать. Иначе Касси могла все только еще больше запутать, как это уже много раз с ней случалось.

Но времени-то у нее как раз и не хватало. Маккейли уже въезжали во двор усадьбы. Ангел сделал шаг вперед, чтобы первым встретить всадников, напутав ее этим куда больше, чем появление Маккейли.

И Касси произнесла с мольбой:

— Пожалуйста, не произносите ни слова. И не смотрите на них так, чтобы они разозлились. Я ведь уже сказала вам, что у всех Маккейли вспыльчивый характер. Нужно совсем немного, чтобы вывести их из себя. А это…

"Это» относилось к «винчестеру», который он все еще держал в руке. Касси взяла у него оружие и прислонила его к стене дома. Когда она обернулась, террасу уже окутала пыль, поднятая копытами трех лошадей.

— Мистер Маккейли, — почтительно произнесла Касси, выходя на верхнюю ступень и становясь впереди Ангела.

Глава семейства был крупнее и массивнее своих сыновей. Морган как-то упомянул в разговоре, что его отцу исполнилось всего сорок пять лет. В его рыжей шевелюре не серебрилось еще ни единого седого волоса, и она была на удивление пышной. Он рано обзавелся сыновьями-богатырями — теперь им было от двадцати до двадцати трех лет, по ребенку в год, — что, как поговаривали, и свело в могилу его жену.

Маккейли-старший едва удостоил Касси беглого взгляда. Морган и Фрейзер тоже не смотрели на нее. Похоже, теперь их куда больше интересовал Ангел, поэтому Касси поспешила выложить все, что хотела сказать, — пока у нее была такая возможность.

— Я понимаю, мистер Маккейли, — начала она, — вы недовольны тем, что я еще не уехала, но папа отложил свое возвращение из-за раны. Вряд ли он вернется раньше, чем через три недели, а к тому же Кэтлины угрозами вынудили уволиться моего старшего работника и еще двух батраков. У нас осталось всего несколько человек, но никто из них не способен руководить делами. Так что вы сами видите: я не могу сейчас уехать, по крайней мере до возвращения папы.

Касси перевела дыхание, удивленная и довольная тем, что ей удалось сказать самое главное и ее при этом не прервали — даже когда она упомянула этих проклятых Кэтлинов. Но ей надо было сказать еще кое-что, хотя она и сомневалась, что ей разрешат закончить.

— Вы ни разу не дали мне возможности выразить, как я сожалею…

Маккейли-старший, по-прежнему глядя на Ангела, прервал ее:

— Кто это такой, девочка? И не пытайся забить мне голову ерундой, которую ты сочинила для моего парня. Нет, это не случайный бродяга.

— Почему бы вам не спросить меня самого? — начал Ангел таким… таким угрожающим, как показалось Касси, тоном, что она буквально пришла в ужас.

— Он мой жених! — выпалила она первое, что пришло ей в голову.

Все взоры, включая и взор Ангела, обратились на нее. Видя, как недоверчивое выражение на лице Моргана сменяется гримасой гнева, она поняла, сколь опрометчивым с ее стороны было такое объяснение появления в их местах Ангела. Ведь теперь ей придется придумывать еще и объяснение того, почему она, имея жениха, позволила Моргану ухаживать за собой.

Сообразив это, она поспешно прибавила:

— Я думала, что он погиб, но он, как видите, остался в живых…

Маккейли-старший не купился на обман.

— Ты врешь, девочка, — произнес он без тени сомнения. — Не знаю, где ты его подцепила, но у тебя нет с ним ничего общего.

Касси, оторопев, смотрела на него, не зная, как убедить «старика» в своей рожденной отчаянием выдумке, и тут на помощь ей вдруг неожиданно пришел Фрейзер:

— Папа прав. Если бы вы встретились после долгой разлуки, то уж точно висели бы друг у друга на шее. Сдается мне…