Билл прикасался сначала нежно, а потом начал вести себя более уверенно. Пальцами, мужчина дразнил её складочки, обнаружив чувствительные точки, что заставило бедра девушки открыться ещё шире.

– Вот так, – прошептал он ей прямо в ухо, пока она раскачивалась с его рукой в едином ритме. – Вот так.

Всё это происходило так сладко и медленно. Потому что Билл не торопился. Мужчина даже не вводил в неё свои пальцы. Просто поглаживал, кружил, дразнил, пока она, наконец, не ахнула и не прижала руку ко рту, чтобы приглушить свой крик. Её бедра забились в судорогах, пока девушка сотрясалась от оргазма, который прокатывался по ней снова и снова.

Он шептал ей прямо в ухо, как она красива. Как совершенна.

Девушка успокоилась, пока ей не начало казаться, что она легко может заснуть, однако потом будет жалеть, что потратила время на сон.

Мелисанда открыла глаза и увидела, что Билл за ней наблюдал.

– Зачем тебе это? – спросила она.

– Что именно?

– Доставлять мне удовольствие?

Нахмурившись, мужчина убрал завиток волос с её лица.

– Как я могу не желать этого?

Она не знала, что ответить на такой странный вопрос, поэтому просто поцеловала его долгим поцелуем, а затем, не желая вставать с кровати, потянулась так далеко, как могла, чтобы достать выпечку. Билл затащил Мелисанду обратно в постель, и они прислонились к стене, чтобы поесть.

– Тебе холодно? – спросил он, но ей было хорошо, ведь его тело словно печка, согревало её. – Тебе скоро нужно будет уходить?

Девушка покачала головой.

– Я могу остаться ещё на несколько часов. Мы даже могли бы пообедать, – засмущавшись, она попыталась взять свои слова обратно. – Но уверена, что у тебя нет времени. Если...

– У меня весь день свободен, и я предпочел бы остаться здесь с тобой.

Девушка прижалась поцелуем к его плечу, и он наградил её одной из своих редких улыбок.

– Я тоже предпочла бы остаться здесь с тобой.

Какое-то время они ели в тишине, пока разбрасывали крошки по всей куче его изношенных одеял, но эта тишина была приятной. Комфортной. Она чувствовала такое тепло, которого не ощущала всю зиму.

– Мелисанда, – наконец произнёс мужчина, – причина, по которой я хочу доставить тебе удовольствие в том, что я забочусь о тебе.

Она кивнула и отломила ещё кусочек круассана.

– Это не просто секс. Мне нравится разговаривать с тобой. Нравится, как ты прижимаешься ко мне. Правда в том, что я влюблён в тебя.

Девушка замерла, заморгав от шока, а потом попыталась проглотить крошечный кусочек булки.

– Ты ведь даже не знаешь меня, – удалось выговорить ей.

– Знаю. Я знаю, что ты боишься мышей, а жимолость – твой любимый цветок; ты ненавидишь вкус пива; в детстве сломала мизинец, который до сих пор иногда болит.

Когда она успела ему всё это рассказать? Мелисанда не могла вспомнить. Помнила только, как лежала рядом с ним в собственной комнате и болтала в темноте, но не помнила о чём.

– Я не хочу, чтобы ты возвращалась, – произнес Билл.

– Что... что ты имеешь в виду?

– Тебе не нужно больше там работать. Ты можешь остаться со мной. Я найду жилье побольше.

Мелисанда услышала в голове голос своей матери, который советовал ей ухватиться за это предложение. Она могла стать шлюхой для одного человека, а не для сотен других. Такое даже вряд ли можно было считать блудом. Девушка покачала головой.

– Если я оставлю эту работу, то чем буду заниматься?

– Полагаю, просто будешь моей девушкой.

– Я... я могла бы ещё лет десять поработать. Чуть больше, если повезет. Мне нужно сохранить то, что у меня есть, другой возможности не будет.

– Я позабочусь о тебе.

Позаботится? Надолго ли? В горле пересохло.

– Мужчины уходят, – прошептала она. – Ты хорошо знаешь это, как и я.

– Я не покину тебя.

– Билл... – Мелисанда прижала руку к щеке мужчины, пока изучала его глаза. Он не смотрел умоляюще и выглядел искренним. – Когда-нибудь ты захочешь жениться. Иметь детей. Я не могу зависеть от тебя. Я должна позаботиться о себе.

– Мы могли бы пожениться, – Билл взял её руку в свою и сжал.

Девушка потянула руку обратно.

– Ты сошёл с ума. Мы не можем пожениться. Нам даже не дадут жить вместе.

– Мы можем пожениться в Канзасе. Или уехать дальше на север.

Он хотел жениться на ней? Это не имело смысла. От подобно мысли у девушки закружилась голова. Мелисанда запуталась и... была в ужасе.

– Мы не можем.

– У нас бы все получилось, если бы ты захотела. Если бы ты тоже смогла полюбить меня.

Это было сумасшествием.

– Но я – шлюха. А ты – белый. И я даже не могу иметь детей, так какой смысл?

– Смысл в том, что тебе не нужно будет бояться, что я уйду.

– Это не имеет значения! Никто и глазом не моргнет, когда ты оставишь чернокожую жену. Кого это волнует?

– Меня.

– Билл...

Что Мелисанда могла сказать этому мужчине, который смотрел на неё так пристально, пока предлагал сладкие, смешные вещи? У девушки так сильно билось сердце, что ей казалось, будто оно могло вот-вот вырваться из груди и покинуть её навсегда. Билл любил её? Она никогда не предполагала, что кто-то сможет её полюбить.

Мелисанда зажмурилась и начала медленно дышать, в попытке успокоить свое сердцебиение.

– Даже, если я тоже полюблю тебя, – прошептала она, – это просто невозможно. И я не могу отдать свою жизнь в чужие руки. Я забочусь о себе с тех самых пор, как была девочкой. А ты... ты найдешь себе жену когда-нибудь. У вас будут дети. Я хочу этого. У тебя должна быть именно такая жизнь.

Когда Билл снова взял Мелисанду за руку, она открыла глаза.

– Я уже был женат, – сказал он.

Девушка отпрянула от шока.

– Ты женат?

– Она умерла ещё в Норфолке. Ей было двадцать лет. Мне девятнадцать. Я любил её, как никого другого в этом мире. Она была единственным человеком, с которым я чувствовал спокойствие как с тобой.

У Мелисанды сжалось сердце. Девушка сильнее сжала руку мужчины.

– Что случилось?

– Она забеременела. Это не было неожиданностью. Она научила меня, как прикасаться к женщине. Мы были... счастливы вместе.

Мелисанда кивнула, представив молодого и страстного Билла. Должно быть, он был прекрасным мужем.

– Всё шло хорошо, но однажды всё изменилось. У неё начались головные боли. Ноги распухли. В конце концов, у неё начались судороги. Припадки. Один из них и убил её. Такое случается с некоторыми женщинами в конце срока, как объяснил доктор.

– Сожалею, – в горле встал ком, когда она увидела, что глаза Билла увлажнились от слез. – Мне очень жаль.

Он провёл ладонью по лицу.

– Я никогда не думал, что смогу это пережить. Никогда не думал, что снова женюсь. Когда потребность в женщине стала невыносимой, я начал посещать бордель. Редко. Пока не встретил тебя.

Мелисанда наклонилась к Биллу и нежно его поцеловала.

– Я рада, что принесла тебе спокойствие.

– Это так. Но мысль о детях... знаю, что некоторые мужчины хотят их, но это не то, о чём мечтаю я, Мелисанда. Это пугает меня до смерти.

Она прижала руку к своему животу. Девушка была слишком напугана, когда забеременела в четырнадцать. После этого, невозможность иметь ребенка сделала её жизнь проще, но она знала, что кто-то думал, будто это было ещё одной вещью, делавшей её непохожей на других женщин.

– Ты не захочешь меня больше, если я продолжу работать куртизанкой?

– Нет, я этого не говорил.

– Разве мы не можем просто наслаждаться тем, что есть? – поинтересовалась она. – По утрам в воскресенье? Или ты стремишься к чему-то большему?

– Да. Ты знаешь, я стремлюсь к большему. Не буду врать.

Она посмотрела на свои руки, сложенные вместе, не в силах встретиться с ним взглядом.

– Ничто не пугает меня так, как это.

– Почему? – настаивал на ответе Билл, пока большим пальцем поглаживал её кисть.

– Потому что, когда желаешь чего-то, то становишься слабым. Ты можешь сделать мне больно. Очень больно.

– Я никогда не причиню тебе боль, – пообещал мужчина, но то, что Мелисанда испытывала к нему, уже причиняло боль, не так ли?


Глава 5

* * *

Во вторник днём, воскресенье, проведённое с Биллом накануне, казалось похожим на мир, который девушка оставила позади много лет назад. Мелисанда так часто вздыхала за обедом, что одна из девушек спросила, не больна ли та.

Нет, она не была больна. Всего-навсего влюблена.

Девушка читала романтические истории в книгах и всегда думала, что это было глупо. Ахинеи, написанные женщинами, которые понятия не имели, что их мужья делали вне дома. Но теперь, когда Билла не было рядом, Мелисанда скучала по нему. В любое время, будучи свободной, а это было часто, она думала о нём.

Работа стала невыносимой. Всё, чего девушка хотела – посмеяться над каждым мужчиной, который прикасался к ней, сбросить с себя его руки и вспоминать то утро в комнате Билла.

Но нужно было выждать ещё пять дней, прежде чем Мелисанда сможет снова увидеть его, да и то лишь на короткое время. Но девушка не могла предаваться своей фантазии о том, где покинет это место. Даже если он сможет начать зарабатывать больше денег, будет трудно найти кого-то, кто сдаст им жилье. И вокруг всегда будут люди, которым это не понравится. Возможно, Билла уволят за связь с ней. Мужчина потеряет друзей. Конечно, он не захочет долго быть вместе с Мелисандой, если лишится всего остального.

А потом закончатся деньги. А блуд – это единственное занятие, известное ей. Даже если она сможет найти работу в качестве прислуги или кого-то в этом роде, девушка будет зарабатывать вдвое меньше, чем сейчас, и ей придется зависеть от мужчины, который не является её мужем, чтобы обеспечить им старость.

Если она уйдет из борделя, то не будет шлюхой, но станет кем-то меньшим, чем была в нём.

Снова вздохнув, девушка встала из-за стола и убрала свою тарелку, она почти вышла из кухни, когда Мадам позвала её по имени. Мелисанда вздрогнула и остановилась, пока ждала пояснения, что же понадобилось этой женщине. Ничего хорошего, как обычно.

– Мелисанда, – огрызнулась она, – отведи эту девушку в свободную комнату.

Мелисанда повернулась, и увидела Мадам с девушкой, которая выглядела на несколько лет моложе её самой. Та была яркой, стройной, нежной, и смуглой, с полными губами, которые растягивались в лёгкой усмешке.

Мадам, казалось, была равнодушна к весёлому поведению девушки.

– Работа начинается в час, – сказала она новенькой. – Врач приходит в первый понедельник каждого месяца, чтобы удостовериться, что ты чиста и не беременна. Если забеременеешь, то сможешь сделать аборт или продолжишь работать, пока будешь в состоянии достаточно зарабатывать. Потом тебе придется уйти.

– Да, Мадам, – восхищенно прошептала девушка.

Она, должно быть, была так счастлива.

– Мелисанда покажет тебе комнату.

Мелисанда подождала пока новенькая пройдет через кухню, а затем повела её по коридору к лестнице.

– Каждое утро служанки приносят чистые простыни, – пояснила она. – Ты самостоятельно заправляешь кровать и следишь за своей одеждой.

– Это так здорово. На последнем месте работы постельное белье у нас меняли всего два раза в неделю.

– Давно этим занимаешься?

– Около года.

Возможно, индивидуальность будет ей опорой в этой жизни, но Мелисанда понимала, что её дружелюбие вскоре исчезнет. После года занятия блудом, Мелисанда ещё думала, что сможет бросить всё это. Однако больше она в это не верила, даже если об этом попросит Билл.

– Я – Луиза, – сказала девушка, когда Мелисанда поставила ногу на первую ступеньку. Она оглянулась, и увидела вытянутую руку Луизы. – Луиза Дюпарт.

– Приятно познакомиться, – сказала она аккуратно. – Я – Мелисанда Энжел.

Она пожала руку девушки и повела её вверх по лестнице.

– Энжел, – повторила Луиза. – На кухне, в моём старом доме, работала женщина по имени Энжел.

Сердце Мелисанды ёкнуло.

– Мари? – спросила она небрежно.

– Верно. Мари Энжел.

– Это моя мать, – сказала Мелисанда, когда обе достигли вершины лестницы.