– Ах, Нелл, ты – прелесть, такой, как ты, больше нет. И я люблю тебя. А теперь расскажи-ка мне, как там Кевин?

– О, Рози, прекрасно, просто великолепно! Мы потрясающе провели вместе уик-энд. Но, должна признаться, мотаться через Атлантику туда и обратно немного утомительно, даже на «Конкорде». Он, конечно, передает тебе привет. Я думала, что уже сказала об этом по телефону.

– Нет,– ответила Рози,– Вчера вечером мы говорили только о Джонни.

На лице Нелл появилось мечтательное выражение. Вздохнув, она подняла глаза на Рози.

– Похоже, моя дорогая, рано или поздно я все же стану твоей невесткой.

– Очень надеюсь. Кстати, ты говорила Кевину о Джонни?

– Нет. Ты мне не сказала, говорить ему или нет, так что я решила пока с этим повременить. Не люблю брать на себя слишком много. Это только твое дело и больше ничье.– Нелл резко приподнялась, села на кровати и посмотрела на свою любимую подругу.– А теперь ответь мне на один вопрос. Я вижу, что физически он тебя очень привлекает. Но кроме этого,– что ты чувствуешь к нему, нашему «бельканто-менестрелю»?

– Я его обожаю, Нелл.– Он такой, как ты говорила. И еще очень любящий, нежный, внимательный. Наверное, я без ума от него.

– Но ты не говоришь, что любишь его? – Нелл вопросительно подняла тонкие брови, бросив на Рози проницательный взгляд.

– Я теперь стала осторожной, Нелли. После ужасной ошибки с Ги.

– Ах, этот мерзкий Ги! Каким сукиным сыном он оказался! Знаешь, если честно, пожалуй, мне не следовало тебя ругать за твое поведение с Джонни, возможно, ты и права: не стоит торопиться с помолвкой. В конце концов у тебя умопомрачительная карьера, своя жизнь, совершенно независимая от Джонни. Он ведь бывает очень капризным и требовательным.

– Как это?

– Ну, он звезда. Звезды всегда капризны.

– Гэвин – тоже звезда, но он не капризен. Во всяком случае, я этого не замечала.

– Гэвин – актер, причем нью-йоркский актер. А Джонни совсем другое дело. Он певец, эстрадник и величайшая звезда музыкального мира. Этот мир совсем не похож на мир кино и театра. Здесь сумасшедший успех, сумасшедшие деньги, сумасшедшее все. И Джонни в этом мире – самая большая приманка. Всем хочется пробиться к нему поближе, дотронуться, схватить. Женщины от нею так и падают в обморок, поклонницы хвостом таскаются следом. Он привык, чтобы перед ним ходили на задних лапках, угождали, льстили, выполняли любые желания, что бы ни пришло на ум. Кроме того он привык все делать по-своему. Например, с этим кольцом. Его просто невозможно было переубедить, он ничего не хотел слушать, никакие мои доводы на него не действовали. Джонни втемяшилось в голову купить тебе обручальное кольцо, и он его купил. Если бы потребовалось, даже переступив через мой труп.– Нелл вздохнула.– Я ведь говорила ему, что ты никогда не согласишься на помолвку, но он не хотел в это верить, не послушал даже меня. Другими словами, Джонни привык всегда получать то, что он хочет,– если он этого хочет.

– Да, понимаю.– Рози отвернулась, чувствуя внезапную неуверенность, сомневаясь, сможет ли она ладить с Джонни. Своенравные и безрассудные люди пугали ее. С ними обычно трудно иметь дело.

Тем временем Нелл продолжала:

– Не отворачивайся от меня и не делай такое унылое и расстроенное лицо. Несмотря на то что я сейчас сказала, Джонни замечательный. Я уже сто лет тебе об этом твержу, не так ли?

– Да, конечно.

– Он щедр без всякой меры, причем со всеми. Он добр, и хотя любит настоять на своем, но на самом деле не часто пользуется этим. И потом, он живет здоровой жизнью.

– Да? Что ты имеешь в виду?

– Никакого допинга, никаких наркотиков. Не курит, почти не пьет, он живет в Голливуде как бы сам по себе. Да и не только там – везде. Он не любитель устраивать буйные кутежи и сорить деньгами. В общем, я бы сказала, он ведет относительно спокойную жизнь.

– У меня тоже сложилось такое впечатление,– улыбнулась Рози,– и я вовсе не расстроена.

– Охотно верю, голубушка.– Нелл взглянула на свои старинные часы с бриллиантами.– Ах, черт, нам надо поторапливаться, моя дорогая, уже полшестого.

– Но ведь концерт в восемь.

– Я знаю. Однако нам понадобится целый час, чтобы только добраться до Уэмбли. А может быть, и больше – в это время суток. А Джонни хотел, чтобы мы до начала зашли к нему в гримерную.

– Я только возьму сумочку.

Когда Рози вернулась из гардеробной, примыкающей к спальне, Нелл стояла перед висящим над камином зеркалом, поправляя свои золотистые волосы.

– Ты отлично выглядишь, Нелл,– сказала Рози, подходя к ней.– Тебе очень идет этот красный костюм.

– Спасибо. Я рада, что мы заранее обсудили, в чем пойдем на концерт. А то я сама собиралась одеть черный бархатный брючный костюм, а не этот красный. Мы бы выглядели, как персонажи варьете,– засмеялась она.– Пойдем, мы ведь не хотим расстраивать нашу звезду, правда?

Рози рассмеялась, и они, взявшись за руки, вместе вышли из номера.

В коридоре Нелл сказала:

– Машина ждет внизу. Джонни оставил с нами Батча, чтобы помогать нам.

– Батч – это кто?

– Один из телохранителей Джонни. Двое других, Энди и Джек, поехали с ним на Уэмбли.

– Понятно. Кстати, почему Джонни поехал так рано? – спросила Рози, подойдя к лифту.– Он выскочил из номера в полпятого.

– Я же говорила, целый час нужен на дорогу до стадиона Уэмбли. Наверное, не хотел попасть в час пик. Но в любом случае у него всегда уходит около часа на грим и прическу. И еще он любит, чтобы оставалось достаточно много времени, чтобы собраться с мыслями, настроиться.

– Мне не терпится увидеть его выступление,– сказала Рози.

– Я думала, ты уже видела,– быстро отреагировала Нелл, хитро глядя на нее.

– Нелл Джеффри! Ты зловредный провокатор!

– Именно так меня называет твой брат.

Гримерная Джонни была полна людей, и Рози не сразу смогла разглядеть его в этой толпе.

– Здесь всегда столько народу? – спросила она у Нелл, обернувшись к ней.

– Да, но очень скоро толпа поредеет. И потом, это как бы внешняя комната для переодевания. А парикмахер и гример Джонни будут работать там, за той дверью. Пойдем туда.

Но не успели они сделать и несколько шагов, как Нелл схватила Рози за руку.

– Джонни вон там, в углу. Разговаривает с Кенни, клавишником, и Джо, своим личным ассистентом.

– Он как-то говорил мне о них. Но ты уверена, что нам нужно вмешиваться в разговор?

– Ты шутишь? – засмеялась Нелл и, крепко держа ее за руку, потащила вперед.– Я уверена, что он только этого и ждет, чтобы представить тебя своим парням. Эту последнюю неделю он нам все уши прожужжал о тебе. Я же говорила, на тебе для него свет клином сошелся.

– Честное слово, Нелл, ты иногда употребляешь такие выражения...– проговорила Рози и замолчала, не закончив фразы.

Джонни так резко отвернулся от Кенни и Джо, как будто был очень рассержен. Опасения ее подтвердились, когда она увидела его лицо. Васильковые глаза сверкали, а рот был сурово сжат. Он опять повернулся к своим собеседникам, выглядевшим так, как будто их выпороли. Он прошипел им что-то и направился в другой конец комнаты – в гримерную. Даже по наклону его плеч Рози могла определить, что он выведен из равновесия.

– Кажется, он рассержен и расстроен,– тихо сказала Рози, обращаясь к Нелл.

– Возможно, это всего лишь буря в стакане воды,– вполголоса заметила Нелл.– Уверена, с ним все в порядке. Перед такими большими шоу, как это, он всегда нервничает, бывает раздражительным, даже вздорным. Пока не выйдет на сцену.

– Может быть, нам лучше уйти, дать ему возможность побыть одному?

– Побыть одному? Когда здесь такая толпа? И вообще, ты что, с ума сошла? Он же ждет нас, Рози! Пойдем. Я уверена, Элли уже заканчивает грим, а Маури, наверное, скоро начнет укладывать волосы. Тогда ему останется только вылезти из этого халата и надеть концертный костюм.

– Хорошо, Нелл, тебе решать; ты, конечно, знаешь его лучше, чем я.

– Смотря в каком смысле, моя дорогая. Если в библейском, то, разумеется, не так близко, как ты,– поддразнила ее Нелл, и прежде чем Рози успела что-то ответить, втолкнула ее в дверь.

– Привет, Джонни! – воскликнула Нелл.– Мы можем войти? Или ты хочешь сначала закончить подготовку?

Джонни сидел в специальном кресле перед большим зеркалом, обрамленным множеством ламп. Увидев их в зеркале, он приветственно поднял руку. Потом повернул голову и посмотрел на них через плечо.

– Все в порядке, Нелл,– сказал он, просияв улыбкой.– Входи, Рози, входи и познакомься с Элли и Маури, которые стараются придать мне сколько-нибудь приличный вид.

Рози улыбнулась ему и прошла в гримерную. Она сразу заметила, что он держит себя вполне нормально, и от его прежнего гнева не осталось и следа. Представив ей Элли, Маури и только что появившегося менеджера, Джеффа Смейлза, Джонни откинулся на спинку кресла и дал возможность мастерам закончить начатую ими больше часа назад работу.

Нелл сказала:

– Рози, ты садись здесь, в кресло рядом с Джонни, а я сяду там.

– Спасибо.– Рози опустилась в кресло, взяла в руки предложенный кем-то бокал шампанского и стала смотреть, как Элли работает над лицом Джонни.

Его лицо и без грима было красиво, а теперь после умелого макияжа стало еще привлекательнее. «Умопомрачительно красив»,– только так могла Рози описать его в этот момент. Поскольку лицо его было покрыто ровным калифорнийским загаром, Элли сначала наложила такого же тона основу, выделила щеки, потом все припудрила. Сейчас она тончайшими линиями накладывала на веки голубые тени, что мгновенно усилило цвет его глаз. В какой-то момент Джонни посмотрел в зеркало на Рози и подмигнул ей, потом позволил Элли поработать губной помадой. Когда она с этим закончила, он вытер губы бумажной салфеткой, несколько раз облизнул их, вытер еще раз и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Маури сказал:

– Ну что ж, маэстро, теперь займемся прической, если не возражаете. Времени почти не осталось.– С этими словами он принялся расчесывать щеткой волосы Джонни, придавая им форму.

– Не слишком много лака, Маури,– бросил Джонни, а уже через пятнадцать минут он вскочил с кресла.– Должен идти, дорогая,– обратился он к Рози.– Мне нужно переодеться, подожди здесь.– И, взглянув на Маури, добавил: – Это моя... необыкновенная леди. Разве она не прекрасна? – и вышел.

Нелл приблизилась к Рози, подтаскивая за собой стул.

– Подождем, когда он переоденется и выйдет, потом еще минут пять с ним побудем, и, я думаю, нам надо будет идти на свои места.

– Как скажешь, тебе лучше знать.

– Понимаешь, Рози, перед выходом он как раз больше всего нервничает, и...– Она замолчала, так как в дверях появился Джонни.

– Вы сидите в середине ряда, прямо перед сценой,– сказал Джонни, входя в гримерную.

На нем были черные брюки, накрахмаленная белая рубашка, не застегнутая на последнюю пуговицу, в руках черный пиджак. Он подошел к Рози и молча сжал ее плечо. Потом взглянул на себя в зеркало, поправил волосы, вытер бумажной салфеткой рот и отпил глоток воды из стакана.

Затем Джонни оставил Рози и Нелл и зашагал по комнате из угла в угол. Остановившись на мгновение, он передал Джеффу свой пиджак и опять, опустив голову и покусывая нижнюю губу, продолжал мерить комнату шагами. Потом неожиданно остановился, посмотрел вверх и закрыл глаза, беззвучно артикулируя слова.

Внезапно из другой комнаты раздался взрыв смеха. Джонни резко открыл глаза, рассерженно бросил:

– Джефф, убери оттуда всех! Я должен сосредоточиться! – и опять зашагал по комнате. Бисеринки пота появились на его лице. Он остановился, сделал еще глоток воды и продолжил свое хождение.

Рози со всей очевидностью поняла, что сейчас Джонни совершенно забыл об их присутствии. Всегда очень чутко относясь к артистам, сознавая, какой эмоциональный стресс они переживают перед выступлением, она придвинулась к Нелл и, дотронувшись до ее руки, прошептала:

– Пойдем, ему нужно побыть одному.

Нелл кивнула.

Стараясь держаться поближе к стене, оставляя пространство в центре комнаты для Джонни, они вместо тихонько выскользнули из гримерной. А он продолжал шагать полуопустив веки, беззвучно шевеля губами, прогоняя про себя все песни своего репертуара.

Проходя через внешнюю комнату для переодевания, Рози заметила, что та удивительным образом опустела. Нелл взяла подругу за руку, увлекая за собой к выходу, где их ждал Батч, чтобы проводить на места в первом ряду.

После того как они устроились, Рози огляделась вокруг. Ей никогда не приходилось видеть такого огромного скопления людей под одной крышей. Шум стоял оглушительный.

– Тут, наверное, сейчас собралось несколько тысяч. Не удивительно, что он так ужасно волнуется. Кому захочется вот так выйти и петь перед огромной толпой?