Было еще и третье сообщение. Женский голос: «Эмили, дорогая, это Джулия Уотерс. Я звоню, чтобы пригласить Майкла на обед в воскресенье вечером. Надеюсь, он сможет прийти… Ах, да! Эмили, если ты не занята, мы были бы счастливы видеть и тебя тоже».

Дональд слушал последнее сообщение и, казалось, не верил своим ушам.

— И в городе знают о нем?! Люди видели его? Видели тебя с этим убийцей?! Да ты хоть знаешь, что тебе грозит за укрывательство особо опасного преступника?!

— Он не тот, за кого его принимают, — сказала Эмили мягко, так и не сумев придумать подходящий ответ на вопрос, почему она помогает Майклу. Эмили сидела, а Дональд стоял, возвышаясь над ней. Возможно, по сравнению с Майклом он и казался маленьким, но сейчас, стоя перед ней, он был поистине огромен.

— Ты ведь даже не прослушала эти сообщения, не так ли? — тихо спросил Дональд. — И именно поэтому он был еще в постели, когда я пришел, так? Или, может быть, ты провела с ним в постели всю ночь и тебе было совершенно наплевать, найду я его в твоей спальне или нет?

— Нет! — резко ответила Эмили, вскинув голову. — Он вернулся домой под утро пьяный, и я положила его в спальне, а сама легла на кушетке в гостиной. Мы не любовники.

— И ты думаешь, я тебе поверю? Ты мне уже столько раз врала за эту неделю. Так почему я должен верить тому, что ты говоришь сейчас?

Эмили знала, что ей нужно возразить ему, сказать, что он не прав. Но она молчала. Айрин постоянно твердила ей, что она слабая и бесхарактерная, а сейчас она еще чувствовала себя виноватой перед Дональдом. Она ведь совершенно забыла о его существовании. За последние дни она ни разу о нем не вспомнила. А вчера, что довольно странно и необычно, ни один человек в городе не спросил ее о нем. Такого никогда раньше не было. Эмили посмотрела в сторону спальни. Возможно ли, что Майкл использовал свои необычные способности и заставил ее не думать о Дональде и сделал так, что никто в городе даже не вспомнил о нем?

— Ну, — сказал Дональд, возвращая ее к действительности, к себе. — Я жду.

— Я помогаю ему выяснить правду. Он невиновен, — только и смогла сказать Эмили.

— Ну конечно, — съехидничал Дональд. — В тюрьме виноватых нет. Там все сидят по ложному обвинению.

Дональд сделал театральный жест, достойный самого плохого актера, и сел рядом с ней.

— Прости меня за мою злость и ярость. Но ты должна меня понять. Я простоял у ворот больницы два дня, пытаясь выяснить, жив ли мэр или уже умер. А тут… Ты ведь не знаешь, что произошло, не так ли? Нет, конечно. Ты и… — Он посмотрел на закрытую дверь спальни и презрительно усмехнулся. — Вы оба были слишком заняты, и вам наверняка, было не до мэра. А теперь, может, ты мне все-таки объяснишь, почему этот человек живет в твоей квартире? Почему ты говоришь о нем «он вернулся домой», будто это и вправду его дом?

Эмили хотела было спросить у Дональда, что с мэром, но потом подумала, что этим она подтвердит самые худшие предположения Дональда. Она быстрым взглядом окинула гостиную. Было нетрудно догадаться, откуда Дональду известно, что Майкл живет здесь не один день. В шкафу висели его чистые и тщательно выглаженные рубашки, пара его ботинок стояла у кушетки, а на столе в беспорядке было разбросано содержимое его карманов.

— Я пытаюсь помочь ему выяснить, кто является настоящим преступником, — сказала она тихим голосом, разглядывая при этом свои руки. Дональд ничего не ответил, и тогда Эмили решилась посмотреть на него. Его лицо выражало такую ярость, что у Эмили мурашки побежали по коже. — Так же, как я помогала тебе расследовать разные запутанные дела. Ты ведь всегда говорил, что у меня это очень хорошо получается, поэтому я… я помогаю ему найти настоящего преступника.

— Ты влюблена в него? — холодно спросил Дональд.

— Конечно, нет, — быстро сказала Эмили. — Он просто… В общем, мы с ним друзья.

— Обычно твои друзья не имеют привычки жить с тобой.

Неожиданно Эмили в голову пришла странная мысль: почему он не уходит? Большинство мужчин на его месте просто закатили бы скандал и ушли.

— И ты ему веришь? — спросил Дональд. — Ты слушаешь его небылицы, а взамен кормишь его, позволяешь жить в своей квартире и даже гуляешь с ним по городу? Я прав?

— Все не так, как кажется на первый взгляд, — мягко объяснила Эмили. — Он… — Она посмотрела на Дональда. — Он потерял память и теперь ничего не знает. У Майкла афазия.

— Что у него?

— Афазия. Частичная потеря памяти. Например, он не помнит, какую пищу он любит, а какую нет, не знает, как ходить по магазинам, как найти работу и квартиру. — Тут она посмотрела на Дональда и по его лицу поняла, что это уже перебор. — Он ничего не знает, — повторила она и примирительно улыбнулась. — Честно, он даже пуговицы не может застегнуть без посторонней помощи.

Дональд внимательно посмотрел на нее, немного подумал, а затем сказал:

— Эмили, первое, чему журналисты учатся, так это безошибочно выявлять ложь. И сейчас все, что ты мне тут рассказала, — сплошная ложь. Я не знаю, что здесь на самом деле происходит, возможно, он тебя шантажирует или угрожает убить, но, если ты не позволишь мне помочь тебе, я не смогу ничего для тебя сделать.

Когда Дональд начал одевать свой пиджак, Эмили вскочила со стула и подбежала к нему.

— Дональд, мне жаль, мне действительно очень жаль, что все так получилось. Я только что пыталась тебе объяснить то, чего и сама не понимаю. Если бы мы сейчас помирились, то я…

— То ты что? — сказал он, свирепо глядя на Эмили. — Наконец выберешь кого-нибудь одного из нас? Решишь, остаться тебе с тем, с кем ты уже много лет, или с отъявленным преступником, бандитом и убийцей, которого ты знаешь всего неделю? Ты это хотела сказать?

— Я… я не знаю. Я совсем запуталась и ничего не понимаю.

— А чего тут понимать? Все очень просто. Тебе придется выбирать: либо я, либо он, — сказал он и скрылся за дверью.

ГЛАВА 13

Через две минуты после ухода Дональда, Майкл вышел из спальни. Он уже успел надеть брюки и набросить рубашку, которую даже не потрудился заправить и застегнуть. Вид у него был ужасный. Зато теперь ему было известно на практике, что такое алкоголь.

— Не говори ни слова, — предупредила Эмили, не глядя на него. — Я не хочу ничего слышать. Я просто хочу, чтобы ты собрал свои вещи и убрался отсюда. Немедленно.

Майкл спокойно сел на стул напротив нее.

— У меня нет никаких вещей. Только те, которые мы вместе купили в магазине.

Эмили посмотрела на него с такой враждебностью, на которую только была способна, тем самым желая показать ему, как сильно она его ненавидит. Выглядел он не блестяще: под глазами круги, лицо бледное и осунувшееся.

— Хорошо. Очень хорошо. Я рада, что ты отвратительно себя чувствуешь. Ты это заслужил. Ты разрушил мою жизнь, — заявила Эмили.

— Наоборот, если бы не я, не было бы у тебя никакой жизни, — мягко сказал Майкл.

— И как это понимать? Пока я не встретила тебя, у меня была прекрасная, счастливая жизнь. И все опять будет по-прежнему, как только ты уедешь.

— Ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня. Тебе было ужасно одиноко, пока я не появился в твоей жизни. Можно что-нибудь сделать с этой головой, чтобы она не гудела? И желудок страшно болит.

Эмили встала, гордо вскинув голову.

— Я хочу, чтобы максимум через час тебя здесь уже не было, — приказала она и затем, стараясь держать себя в руках, вышла из комнаты.

Она не знала, сколько прошло времени, но ей было слышно, как сначала Майкл принимал душ, а затем все стихло, и она догадалась, что он брился. Разумеется, ни при каких обстоятельствах она не станет думать о его словах, о ее одиночестве и о том, что она будет делать, когда он уедет.

Прошло еще какое-то время, и Эмили услышала шум в кухне, и через минуту Майкл подошел к ней, сел напротив и поставил что-то на маленький столик, стоявший между ними. Эмили не собиралась смотреть ни на него, ни на то, что он там принес.

— Я принес тебе чай, — ласково сказал он. — С молоком, как ты любишь. И еще те штучки, которые мы вчера купили. Как ты их называешь?

— Круассаны, — ответила она сквозь зубы. — Ты собрал свои вещи?

— Я никуда не поеду.

Эмили уставилась на него. Теперь Майкл был чисто выбрит, а в его глазах она увидела не только боль и страдание от похмелья, но и невыносимую грусть, причину которой она не желала знать.

— Если ты не уйдешь, я сдам тебя полиции.

— Не сдашь, — сказал он спокойно, взял со стола свою чашку и сделал небольшой глоток. — Эмили, я знаю, тебе тяжело признаться себе в том, что ты веришь мне и знаешь, кто я на самом деле. Но это ничего не меняет. Я — ангел. Нет… Я — твой ангел, и я знаю, чего ты хочешь, лучше тебя самой. В данный момент ты в растерянности. Тебе кажется, что тебе дороги мы оба: я и тот мужчина. И ты никак не можешь решить, кого из нас ты хочешь больше.

То, что сказал Майкл, было правдой, и, когда Эмили это осознала, в ней закипела ярость:

— Мне все равно, кто ты там на самом деле — ангел или преступник. В любом случае ты не тот человек, который мне… мне нужен!

— Я знаю, — ответил он мягко и посмотрел на нее. В его глазах была такая боль, что Эмили отвела взгляд. — Мне это известно лучше, чем тебе. Как только я выясню, что за зло тебя окружает, меня отзовут обратно. И что самое ужасное, ты сразу же забудешь обо мне. — Майкл сделал паузу и отпил немного чая. — Но теперь я нашел зло.

— Так рассказывай, я умираю от нетерпения. В чем заключается это зло? Это азартные игры, виски, а может, бокс?

— Это Дональд.

При этих словах Эмили расхохоталась.

— Это твоя самая лучшая шутка. Ну, у Дональда по крайней мере есть веская причина злиться, поскольку я с ним помолвлена. А вот твоя ревность — глупейшая…

— Он привез это зло с собой.

— Хорошо, но как он это сделал? Оно у него в правом кармане или в левом? А может, он носит зло в своем портфеле?

— Я не сказал, что твой любимый Дональд и есть то самое зло. Я сказал, что оно пришло с ним. Это зло как-то с ним связано, так же, как и та бомба в твоей машине.

— Позволь мне тебе напомнить, что та бомба была предназначена для тебя.

— Вовсе нет. Я уже говорил тебе об этом. Просто те люди, которые подложили бомбу в твою машину, знали где ты тогда находилась, им было известно, что у тебя были из ФБР. Поэтому они решили, что самое время избавиться от тебя.

— Ты сам не понимаешь, что говоришь. Я вовсе не член королевской семьи, чтобы кто-то следил за тем, куда и зачем я иду. Я не какая-нибудь знаменитость. Меня и по телевизору-то ни разу не показывали. Так что… — Эмили с тревогой посмотрела на Майкла. — Программа новостей, которую ведет Дональд. Я совсем о ней забыла. Дональд вручил мне ангела.

— Что он сделал?! — почти прокричал Майкл, а потом плотно сжал губы, поскольку боль с новой силой отдалась в висках.

— Ты можешь хоть десять секунд не ревновать? Телевизионная станция, на которой работает Дональд, наградила меня, и Дональд вручил мне ангела. Это такая небольшая позолоченная фигурка, которой они каждую субботу награждают людей за различные заслуги. И сюжет с моим награждением прошел как раз перед тем, как показали твою фотографию. Дональд сообщил в новостях, где состоялась церемония награждения. Правда, к тому времени я была за несколько миль от того места, но все равно, думаю, при желании было достаточно просто определить, где я находилась. Постой-ка, — Эмили сузила глаза и с подозрением на него посмотрела. — Ты пытаешься сбить меня с толку. Дело вовсе не в какой-то там бомбе, а в тебе, во мне и в человеке, которого я люблю… Боже, что я наделала! Не могу представить, что бы я сделала на месте Дональда. Что бы было, если бы я вернулась с работы и обнаружила, что с моим женихом живет какая-то женщина? Ведь именно это я сотворила Дональду.

— Если мы не выясним, кто пытался убить тебя, у тебя вообще не будет будущего ни с каким мужчиной.

— Думаю, пришло время рассказать все полиции, — сказала Эмили, стараясь не смотреть ему в глаза. Что с ним сделают люди из ФБР? Но это не ее проблема. И если то, что он ангел — правда, то и для него это не будет проблемой.

— Ты права, — сказал он, и Эмили поняла, что Майкл прочитал ее мысли. — Со мной ничего не случится. Но что они сделают с тобой, когда узнают, что ты солгала? Вспомни, ведь ты им сказала, что не знаешь, где я.

— Великолепно! — воскликнула Эмили, взмахнув руками. — Теперь я тоже должна бояться полиции. И даже больше, чем ты, поскольку у тебя есть крылья, и ты в любой момент можешь улететь. — Эмили старалась вложить в свой голос как можно больше злости.