Чёрт, это и так понятно! Надо было как-то объяснить ей, что он думал, это их… «игра». Такое общение, которое привычно им обоим. Вряд ли оно ей нравилось, но почему-то казалось, что она могла бы находить в этом некую изюминку, которую видел он сам.

Сейчас Глеб ощущал себя последним идиотом. И, самое странное, что обнимать эту девчонку оказалось волнительно, и больше всего на свете Глеб не хотел, чтобы она сейчас высвободилась.

Нелли показалась ему такой маленькой, напуганной и несправедливо обиженной, что ужасно хотелось защитить её от всего и успокоить, доказать, что он не хотел, чтобы получилось так, а просто перегнул палку.

Конечно, она не такая, как девушки, с которыми он привык быть, и от этого было как-то страшно: он не знал, как она поведёт себя, когда эмоции отпустят и она обнаружит себя в его руках. Он не хотел с ней ссориться всерьёз, и потому сейчас отчаянно пытался всё объяснить, хоть и не был уверен, что девушка его вообще слушает.

— Нель, я не думал, что ты серьёзно… — продолжил он пытаться оправдаться, хоть сам испытывал к себе злость, которую оправданиями не заглушить.

— Думал, что шучу я, что ли? — спросила девушка, внезапно отстраняясь и заглядывая ему в глаза.

Этот взгляд прожигал и был таким холодным, что Глеб нервно сглотнул. Он вовсе не собирался ссориться с ней, он просто… заигрался…

— Прости. — Повторил он под пронизывающим взглядом зелёных глаз. — Я решил, что ты могла так сказать, чтобы… понравиться мне…

Он сам удивился тому, как бредово звучала версия, стоило произнести её вслух.

— Тебе нравятся боящиеся высоты? — спросила Неля с явной издёвкой, и это, признаться, порадовало Ивлева.

Значит, приходит в себя. Всё ещё позволяет прижимать себя к нему, но уже готова спорить — значит, не всё потеряно. Он посмотрел ей в глаза, замечая, что слёзы в них высохли, осталось лишь холодное разочарование.

Пришлось отвечать правдиво, потому что оказалось, что видеть разочарование в этих глазах — больно.

— Знаю, это глупо, но… Как бы это мило: бояться чего-то, доверять парню и типа того… — попытался объяснить он.

— Ты совсем спятил? — перебила его девушка и, внезапно обнаружив себя в его руках, поспешно выпуталась их объятий. — Я не такая, как твои куклы! И я не стала бы очаровывать тебя так по-дурацки!

Она поднялась на ноги. Вскочила даже.

Глеб посмотрел на неё снизу вверх и не удержался:

— А как бы ты стала меня очаровывать?

Он знал, что играет с огнём, но чувствовал так же, что переломный момент пройден, и сейчас всё хорошо. Вернее, плохо, конечно, но хуже не будет.

Так казалось ему аккурат до следующей фразы, произнесённой девушкой, как приговор.

— Я хочу, чтобы завтра же ты уехал. — Твёрдо сказала Сомова, и Глеб тяжело вздохнул.

Не ожидал такого решения, хотя сейчас оно казалось логичным и правильным. Неля окончательно разочаровалась в нём и не хотела больше видеть. Логично, что все прежние договорённости не имели больше веса, и нужно было что-то новое, но что, Глеб не представлял.

— Неля… — Он поднялся и даже взял её за руку. — Прости меня. Я… правда не думал, что ты расстроишься… Давай, я помогу тебе слезть? — предложил он.

Она посмотрела на него обиженно, и Глеб прекрасно понимал её: она не могла не принять его помощь, но и принимать не хотела.

Подумав, девушка кивнула, и Глеб облегчённо вздохнул.

— Давай, я держу тебя, не бойся… — доброжелательно сказал он, понимая, что его тон будет рассматриваться, как ложь и пыль в глаза.

Но Неля в ответ сжала его руку, и Глеб заметил, что пальцы её холодные. Она боялась. Действительно боялась высоты, а он, как она теперь считала, хотел нагло воспользоваться этим страхом.

Стало противно от того, что нет возможности доказать обратное.

Неля осторожно приблизилась к краю крыши.

— Не смотри вниз, — мягко посоветовал парень, когда они оба присели на корточки. — Просто перешагни на лестницу, я держу тебя.

И она перешагнула, вздрогнув, когда взгляд её всё же скользнул по земле. А потом крепко ухватилась за лестницу и торопливо высвободила свою руку изего.

И спустилась вниз. Тоже торопливо.

— Я не шутила про то, что хочу, чтобы ты съехал. — Напомнила она, поглядев вверх.

— Я знаю. — Ответил он.

И добавил про себя: «Но не съеду. Теперь — точно нет».

32

Как я ненавидела его в тот вечер!

Помнила, как ласково он гладил меня по голове, как шептал слова извинений, но не верила ничему. Потому что отныне стало совершенно ясно, что хорошего от него ждать нельзя! Никогда!

Первой мыслью было позвонить и нажаловаться Иришке, но я предвидела ход разговора и понимала, что в итоге подруга сведёт всё к тому, что Ивлев влюблён в меня и потому так себя ведёт.

Но я теперь точно знала, что за что-то он меня ненавидел, и что-то ему не нравилось во мне и теперь. Даже не интересно, что!

Какая же я глупая! Забралась на крышу с ним! Ещё бы ночью с ним осталась и посмотрела, как он себя поведёт! Я ведь раскрыла ему свой страх — было ясно, что он воспользуется и поиздевается!

Признаться, было и правда обидно до слёз: мне казалось прежде, что Ивлев не так жесток. Глуп, вреден и ехиден, но не жесток. Этот вечер доказал обратное.

В интернет я выходить не стала — не хватало ещё наткнуться на Мрачного и узнать и о нём что-то нехорошее. Хотя, пока ничего хорошего о нём мне вообще так и не удалось выведать, так что мои опасения вряд ли были оправданы: всё нехорошее о себе Мрачный с удовольствием выставлял напоказ и вряд ли ему было, чем удивить меня.

В итоге я пробыла наедине с мыслями о Глебе до самого утра. Ужас! Как же он всё-таки сумел проскользнуть в мой мир и поселиться в моих мыслях? Конечно, я думала о нём лишь плохое, но волей-неволей вспоминался его встревоженный растерянный взгляд и сильные руки, обхватывающие меня… его дыхание на моих волосах, тихий голос. Как у него получается так притворяться!

Утро я встретила с уверенностью, что прогоню Ивлева во что бы то ни стало. В крайнем случае, подключу Виктора — если уж совсем по-хорошему парень не поймёт.

Позавтракав, я отправилась к избушке. Решительная, уверенная и злая. Мне стоило немалых усилий настроиться на такой лад: вообще, я отходчивая, но не в этот раз! Ивлев перешёл все границы, и я не собиралась терпеть его здесь больше!

По пути заметила, что лестница стоит у дома — Глеб не удосужился убрать её обратно в сарай. Мой взгляд устремился на флюгер, и я с удивлением заметила, что теперь он стоит ровно.

Хм. Выходит, Глеб всё же поправил его… Очень мило.

Решила проигнорировать этот момент, сосредоточившись на неубранной лестнице и на том, что вчера предупреждала о том, что парень должен съехать.

— Меня ищешь? — раздался голос из гамака.

Отлично! Он ещё и расслабляется! Лежит и читает книжку вместо того, чтобы паковать чемоданы и проваливать отсюда!

— Ивлев! Ты так и не убрал лестницу, а валяешься тут! — сердито напомнила я, подходя ближе.

— И не уберу, — ответил он нагло, но прежде чем я снова возмутилась, он показал мне свою руку, замотанную белым бинтом. Возможно, под ним был даже гипс — я совершенно не разбиралась в подобных вопросах. — Во!

— Что это? — устало вздохнула я.

— Ведьма ты! — пожаловался Глеб. — Накаркала вчера! «Сломаешь руку, сломаешь руку…»

Ну да, что-то такое припоминаю, вроде было. Сказала в сердцах глупость, не подумав. Вообще имела в виду не сломанную руку, а какое увечье посильнее, но в целом не планировала, чтобы пожелание воплощалось в жизнь.

— Что, сломал? — недоверчиво спросила я.

— Ага… Утром и сломал, с лестницы твоей навернулся. Пока в травму съездил в ваш райцентр, только вернулся вот… Прилёг, и тут ты… — рассказал парень, откладывая книжку и поднимаясь на ноги.

— Точно сломал? — недоверчиво переспросила я и даже невежливо ткнула пальцем в белую повязку.

— Эй, Сомова, больно же! — отдёрнул руку Глеб. — Не веришь — так помоги мне собрать вещи, и я съеду!

Я нахмурилась. То есть, он оставлял это на мою совесть? Типа не веришь — прогоняй, и мучайся потом, если перелом настоящий и ты выгнала больного человека.

— Читаешь, значит… — пробормотала я, переводя взгляд на книгу, а заодно меняя тему. — Что же, интересно, читают такие, как ты?

— Как помириться с девушкой за тридцать секунд, — усмехнулся Ивлев. — Лучший совет: сломать руку, чтобы девушка не выгоняла из избушки болезного.

— Дурацкий способ. Собирай вещи и вали отсюда. — Ответила я, скрещивая руки на груди и отходя на шаг от приблизившегося ко мне Ивлева.

Сломанная рука — не оправдание вчерашнему поведению!

Он посмотрел на меня жалобно:

— Брось, давай подождём месяцок, а? Как раз рука заживёт… Тут ведь свежее молоко, воздух — мне как раз надо, чтоб поскорее поправиться. А я тебе за это что хочешь сделаю… В смысле, по дому. Я ж флюгер поправил, как и обещал… — обратил он моё внимание на то, что я и так заметила.

Я оглядела парня и его руку. Как он мог её сломать и, главное, когда? Впрочем, я ведь не слышала, как он лазал на крышу второй раз… Может, тогда он и сломал…Хотя не очень-то это правдоподобно.

— Нель… — Глеб посмотрел на меня серьёзно, и голос его стал тихим и виноватым. — Я не хотел вчера тебя обидеть. Мне очень жаль, что так вышло… но я понимаю, что ты мне не веришь… Дай мне несколько дней, ладно? — и он взглядом указал на руку. — Пара дней, и я уеду, хорошо?

Я вздохнула. Голос парня звучал искренно, а я всё равно не верила ему.

И всё же под его взглядом моя злость начала испаряться, и потому я сдалась:

— Ладно, Ивлев… Про руку — не знаю, врёшь ты или нет, но пусть это будет на твоей совести. Живи пару дней здесь, но не пересекайся со мной… постарайся по крайней мере… — попросила я по-человечески.

— Не пересекаться? — поразился парень этому условию. — Это сложно. Ведь отныне ты единственный человек, который захочет иметь со мной дело…

Я непонимающе воззрилась на него. Что он плетёт? Я никогда не хотела иметь с ним дело, а теперь и подавно!

Благо, Ивлев соизволил объяснить, что он имел в виду:

— И кому ж я теперь нужен-то буду…со сломанной-то рукой… — он упёрся лбом в моё плечо и притворно всхлипнул. — Кто ж теперь на меня позарится, а, Сомова? Как же жил я и не понимал, как нужна мне истинная любовь, и где ж её теперь найду-у-у? Как же права ты была, Сомова, что никому я не нужен теперь, калекой же стал, всё…

— Прекрати! — я резко отошла, стряхивая его голову с плеча. — Я не это имела в виду. Я о том, что в беде тебя твои девки бросят сразу же! А про руку — это образно было! Первое, что в голову пришло!

Я не знала, как понятнее объяснить.

— Да. — Серьёзно ответил Глеб. — Ты абсолютно права. Уже бросили. Все. Один одинёшенек остался. Даже кофе не могу себе сварить… Поможешь? Это всё-таки ты ж меня сглазила.

Я поглядела на него. Эх, может, и правда, я сглазила… А если и не сглазила — лазал он по моей просьбе на крышу, так что если он и правда сломал руку…

— Просто ты неудачник, значит. — Констатировала я. — Как можно сломать руку, первый и единственный раз помогая девушке по хозяйству?

— Пожалуй, снова соглашусь… — отчего-то печально хмыкнул парень. — Я и правда не особо везуч нынче… Так что стал ближе к тебе и к твоему кругу общения!

— Чего? — грозно переспросила я.

Порой вообще его не понимаю! Как он может так нагло себя вести? Ведь он же виноват, я не простила его за вчерашнее, а ведёт себя так, словно его не волнует, что я его выгоняю.

— Нель… — он улыбнулся мне мягкой приятной улыбкой. — Каждое утро ты завариваешь кофе, и я завидую тебе. Пожалуйста, угости меня сегодня, а? Трудное было утро… и рука болит…

Я взяла себя в руки.

Так. Ивлев — тот ещё хорёк, а вот я пока ещё человек, так что сострадание проявить могу даже к такому, как он.

— Ладно, Ивлев, будет тебе кофе, — вздохнула я. — Иди в беседку, скоро принесу.

33

— А почему ты меня ненавидишь? — осведомился Глеб, пробуя горячий свежесваренный кофе.

Я чуть не поперхнулась, а парень с интересом уставился на меня. А что? Я спросила у него об этом как-то, теперь настал и его черёд. Вроде логично, только вот я спрашивала, потому что знала, какие у него ко мне чувства, а от него подобный вопрос прозвучал глупо.

— Я не ненавижу. С чего так решил? — поразилась я. — Я тебе вон, кофе сварила после всех твоих выходок. Я тебя вообще обожаю просто, если так посмотреть!