Линда Джонс - Ангел-хранитель

– Все здесь зовут меня просто Макс.

– Меня зовут Бретт Томпсон, – представился дюжий ковбой. – Мама хочет, чтобы мы с вами немножко сблизились, пока вы здесь, поэтому она послала меня сюда.

Бретт невыразительно улыбнулся Мел:

– Как насчет пятницы? Мама собирается пригласить музыкантов. Мы освободим первый этаж и устроим танцы.

На лице Мел был написан отказ. Но Бретт этого не понял, в отличие от Гейбриела, который опередил ее.

– Замечательно, правда, Мел. – Он старательно изобразил возбуждение. – Мне не терпится познакомиться с вашей семьей, Бретт.

Бретт широко заулыбался, сверкая белыми зубами:

– Не скрою, моя сестра тоже с волнением этого ждет. Она никогда не видела никого из Бостона так близко.

После непродолжительного обмена любезностями Бретт удалился, и Мел тотчас повернулась к Гейбриелу:

– Зачем вы это сделали? Терпеть не могу вечера Донны Томпсон.

Гейбриел изобразил обиду:

– Надо же? Я думал, это развлечение.

– Идите туда один, – решительно произнесла Мел.

– Пожалуйста, пойдемте вместе, – умолял Гейбриел. – Мне так хочется посмотреть ранчо, основанное отцом, даже если теперь оно не принадлежит нашей семье. – Он изо всех сил молил ее взглядом.

– Хорошо, – недовольно согласилась Мел. – Но я ненавижу вечеринки.

Гейбриел смотрел, как она вихрем взлетела по лестнице к себе. Женщина, ненавидящая вечеринки. А он и не знал, что такие существуют. Он улыбнулся. Через пять дней он будет танцевать, обнимая Мел.

Мел проснулась от странного шума. Она, не шевелясь, лежала с открытыми глазами и прислушивалась. Шум возобновился: шаркающие шаги по полу ее комнаты.

Ее глаза различили две фигуры, застывшие над ее кроватью. Она попыталась сесть, но один из незваных гостей заткнул ей рот рукой и прижал к постели. Инстинктивно Мел вцепилась в его руку зубами, не обращая внимания на грязь и запах пота. Незнакомец вскрикнул.

– Заткнись, идиот, – громко зашептал второй. Он схватил ее и одной рукой стал стаскивать с постели, приставив к ее голове револьвер.

– Не шуми, красотка, и тебя не тронут. Первый, замотав руку грязным носовым платком, приблизил свое лицо почти вплотную к ней. Большая часть лица у него была скрыта под красным шейным платком, но она все же поняла, что он нервничает и поэтому очень опасен.

– Он говорил, что она буйная, но я не думал, черт побери, что она будет кусаться.

Маленькими, близко посаженными глазками он смотрел на нее, прищурясь, из-под широкополой шляпы и свисавших до плеч спутанных волос.

Он всунул ей в рот скомканную тряпку, предупредив, что застрелит ее, если она будет еще кусаться, и завязал рот платком. Крепко связав Мел, он убрал револьвер от ее виска, и по звуку соприкосновения металла с кожей она поняла, что револьвер теперь в кобуре.

Когда эта угроза миновала, Мел принялась лягать державшего ее человека босыми ногами. Конечно, это было слабым оружием против пришельца, который только глупо усмехался:

– Тихо, красотка.

Никогда еще Мел не чувствовала себя такой беспомощной. Ее собственный револьвер лежал всего в каких-то пяти футах от нее, на ночном столике. Даже освободившись от незнакомца, она не успела бы схватить револьвер. Она продолжала бороться, пока не увидела третьего пришельца в дверном проеме, ведущем на балкон.

Он был словно тень, весь в черном, с черным платком на лице. Мел смотрела на него. Еще один. С тремя ей тем более не справиться.

Человек в черном бесшумно пересек комнату, и когда он плавно, без единого звука, левой рукой достал револьвер из кобуры, Мел перестала бороться.

– Глянь, – произнес державший ее человек. – Не так уж плохо. Никогда не делал деньги так легко. Давай вытащим ее отсюда.

– Не выйдет, – сказала тень.

Мел почувствовала, что руки, державшие ее, ослабли, и опять попыталась вырваться. Один из бандитов толкнул ее с силой, она отлетела к комоду, ударившись виском об острый угол. Оглушенная ударом, она упала на пол и смотрела, как человек в черном бросился за ее обидчиками к открытым дверям, помедлил, а потом вернулся к ней.

Она не испугалась, когда он склонился над ней и вынул кляп из ее рта.

– Вы в порядке? – прошептал он.

Мел кивнула, все еще не в силах говорить. Он взял ее на руки и бережно положил на кровать. Секундой позже он вышел так же бесшумно, как и вошел сюда. Мел не шевелилась. Она слышала, как убегают ее похитители, и вздохнула с облегчением. Совсем близко грохнули выстрелы, и Мел выпрыгнула из постели, не обращая внимания на острую боль в виске.

Мел влетела в холл одновременно с Кармелитой, появившейся внизу у лестницы.

– Что случилось? – Кухарка терла глаза, еще не проснувшись окончательно. – Мне показалось, стреляли.

В открывшуюся дверь холла робко просунулась голова Такера.

– Что за шум?

– Ничего, – слабо улыбнулась Мел. – Все в порядке. Я… я все расскажу вам утром.

Вернувшись в комнату, Мел заперла дверь, чего раньше никогда не делала. Она прислонилась головой к гладкой деревянной двери и глубоко вздохнула. Раньше она всегда могла себя защитить, но несколько минут назад она была совершенно беспомощной. То, что она растерялась, испугало ее больше, чем само происшествие.

Обернувшись, Мел увидела, что ее спаситель стоит около двустворчатой стеклянной двери, скрестив руки. Револьвер он уже убрал в кобуру.

Без страха Мел шагнула к нему. Их освещал только лунный свет, проникавший сквозь открытую стеклянную дверь. Нижнюю часть его лица прикрывал черный платок, а верхнюю затеняла шляпа. Он казался темной тенью.

– Думаю, я должна поблагодарить вас. – Она приблизилась к нему. – Но кто вы, черт возьми, и что делаете в моей комнате?

– Скажем, я ваш ангел-хранитель, – хрипло прошептал он. Мел еще чувствовала некоторое недоверие к незнакомцу, но вместе с тем понимала, что его не надо опасаться.

– Вы вовремя появились. Раньше я не нуждалась ни в каком ангеле-хранителе.

– Если бы вы нуждались, я бы появился тогда.

– Я слышала выстрелы. – Мел приблизилась еще на шаг.

– Думаю, я подстрелил одного из них, но мне пришлось вернуться к вам.

Мел машинально потрогала шишку на лбу:

– Я в порядке. Вы так и не сказали, как вас зовут.

– Гейбриел, – ответил он тотчас.

Мел улыбнулась:

– Премного благодарна… Гейбриелу – как доброму ангелу.

– Точно.

– Ну, еще раз спасибо, Гейбриел. Когда мне снова понадобится ангел-хранитель, я позову вас.

– Знаете, все имеет свою цену, даже ангелы, – ответил ей хриплый голос.

Мел вздохнула. Разумеется, ему нужно вознаграждение. Он спас ее от похищения, возможно даже, спас ей жизнь. Она немножко расстроилась. Если бы ангелы-хранители существовали на самом деле…

– Сколько?

Внезапно ей пришло в голову, что эта троица сговорилась между собой и теперь они поделят вознаграждение.

Незнакомец протянул к ней руку:

– Поцелуй.

– Что?

Он пожал плечами:

– Всего один поцелуй. Кажется, это совсем немного.

Мел взяла его руку. По крайней мере, она увидит его лицо. Но, увы, он мягко направил ее в тот угол комнаты, куда не проникал лунный свет, и стянул с лица платок. Он обнял ее двумя руками и медленно наклонился.

Мел затаила дыхание. Она ждала либо быстрого прикосновения влажных губ, либо жесткого, настойчивого поцелуя, как было с Эдвардом.

Она почувствовала на своих губах его теплое дыхание еще до того, как их губы встретились. Он нежно коснулся своими губами ее губ, слегка дразня их, пока она не захотела приподняться, чтобы сполна почувствовать его рот. Он прижал губы к ее губам в поцелуе, слаще и сильнее которого она еще не знала. Он задержал ее в своих объятиях несколько секунд, затем отпустил, нежно потеревшись губами об ее щеку. Надев на лицо платок, он направился к балконной двери.

– Спокойной ночи, Мелани, – прошептал он. – Спи спокойно.

Мел не двигалась с места. Ей казалось, что она лишилась способности двигаться. Голова шла кругом, сердце бешено колотилось. Она была охвачена огнем, словно он поцеловал ее всю целиком.

Наконец она легла в постель в полной уверенности, что не заснет. Однако, забравшись под одеяло, она почувствовала необычайную теплоту и погрузилась в крепкий сон без сновидений.

За завтраком Мел была необычно тихой и ела очень мало. Кармелита выпытывала у нее подробности ночного происшествия. История, которую Мел решила рассказывать, выйдя из своей комнаты почти на рассвете, была короткой и достаточно близкой к тому, что в действительности произошло, чтобы в нее поверили. Она поведала, что застала на месте преступления двух бандитов и испугала их, стреляя с балкона, пока они не ретировались.

Она сама не знала, почему скрыла существование «ангела-хранителя». Может быть, думала она, он сам бы этого захотел. Как же еще ему сохранять в тайне, кто он, если не скрывать свое присутствие? А может быть, она хотела сохранить память о нем, не объясняя ничего и не отвечая на бесконечные расспросы Кармелиты?

Мел покачала головой и слегка дотронулась до шишки на виске, которую она еще ощущала при каждом резком повороте головы. Может быть, она сошла с ума? Какой-то лунатик пробрался к ней в комнату и одним поцелуем лишил ее здравого смысла. Какое ей до него дело? Зачем она старается не выдать его?

Услышав лаконичное «доброе утро» Гейбриела, она чуть не упала со стула и опять почувствовала тупую боль в голове.

– Что вы здесь делаете в такую рань? – резко спросила она.

Гейбриел уселся напротив нее, пытаясь прочесть, что же написано на ее лице. Это было несложно. Он впервые встретил женщину, лишенную притворства, столь открытую в проявлении своих чувств. Она ответила на его приветствие без особого энтузиазма, смущенно нахмурив свое хорошенькое личико. Он заметил небольшую припухлость и синяк у самой линии волос, но они были столь малы, что он побоялся заговорить об этом, побоялся, что она узнает, кто он, если он выскажет свою озабоченность вслух.

– Что за шум был вчера ночью? – Гейбриел откинулся на спинку стула, пока Кармелита наливала ему кофе. – Я чуть не умер со страха, когда услышал выстрелы.

– Вчера ночью мисс Мелани пришлось одной обороняться от двух бандитов. Вы могли бы хоть попытаться помочь ей, – ответила Кармелита с упреком.

Гейбриел усмехнулся, словно говоря: «Принимайте меня таким, как я есть», – и взглянул в глаза Мел:

– Правда? Вы же знаете, я бы помог вам, если б был в состоянии. Никто лучше вас не знает, что я не умею обращаться с оружием. Расскажите, как все случилось.

Мел рассказала ему ту же историю, что и Кармелите. Но это было непросто. Гейбриела было нелегко обмануть. Он сверлил ее взглядом, и в конце концов ей пришлось отвести глаза.

После завтрака по настоянию Гейбриела они возобновили уроки стрельбы. Он получил прекрасную возможность изучить лицо Мел. Все утро мысли ее разбегались, он заставал ее отрешенно уставившейся куда-то вдаль. Она столь углубилась в свои мысли, что даже перестала высмеивать его неудачную стрельбу: он опять не поразил ни одной цели. Ему хотелось знать, повинен ли в таком ее поведении их поцелуй. Он надеялся – он не мог забыть ощущения, которое испытал, держа ее в объятиях, ее запах, прикосновение ее волос.

После ленча уроки стрельбы не возобновились. Они отправились верхом на реку, где и устроились отдохнуть, не утруждая себя разговорами. День был очень душный, и она села в тени дерева футах в десяти от бурлящей воды.

Гейбриел нарушил молчание, начав щекотать нос Мел длинной травинкой.

– Перестаньте, – засмеялась она.

– Боитесь щекотки? – подразнивал он.

– Конечно, нет, – упрямилась она, прикрывая ребра обеими руками.

Гейбриел был бы счастлив обнять ее и щекотать до тех пор, пока она не попросит его перестать, но боялся, что не сможет дотронуться до нее и не поцеловать еще раз, поэтому он отодвинулся от нее и лег на спину, рассматривая ветви старого дерева.

– Я думал, все девушки боятся щекотки. Мои сестры, все три, ужасно боятся. – Он попытался занять свои мысли разговором.

– Расскажите мне о своих сестрах.

Он вздохнул:

– Знаете, они доставляют мне много хлопот. Салли – старшая. Ей двадцать пять, замужем за жирным стариком с кучей денег, растит троих своих ангелочков, все мальчики, и ужасно довольна своей жизнью. Кейт превосходна. Она моя любимица, хотя мне не следует этого говорить. Она ваша ровесница. Двадцать лет и замужем за законченным оболтусом, который сейчас наградил ее ребенком. Конечно, ей кажется, что лучше его никого на свете нет.

– Она же за ним замужем, а не вы. Гейбриел не ответил.

– Джулиет семнадцать, и помоги Господи тому, на кого она положит глаз. Она уже сейчас самая красивая. Думаю, она разбивает сердца с тринадцати лет. Не скажу, сколько раз за последние два года мне приходилось отгонять одного влюбленного дурака, который не мог примириться с ее отказом.