Вероника Карпенко - Ангел-Хранитель

– А… что в ней было? – осторожно поинтересовался он.

– К-косметичка и т-телефон, – она решила умолчать о том, что и сам клатч представлял собой немалую ценность. Шутка ли? Десять тысяч коту под хвост!

– Так! – он порывисто встал, как будто намереваясь отправиться на поиски.

Аня вскинула зареванное лицо. Ей совсем не хотелось оставаться в одиночестве у чёрта на куличках.

– Для начала давай обработаем раны, – предложил он.

Она оглядела себя и ужаснулась! Пиджак был испорчен, гребень с затылка перекочевал на лоб, а изорванные в клочья чулки присохли к ссадинам на коленях. В придачу ко всему, каблук на левой ноге сломался и принял горизонтальное положение.

Спаситель вернулся с бутылкой в руках.

– Что это? – она недоверчиво покосилась на прозрачную жидкость.

– Самогон, – пояснил он, откупоривая.

Аня удивилась. В её представлении самогон выглядел совершенно иначе!

Пока он оказывал первую помощь, она терпела, невольно изучая темный затылок. Жесткие волосы послушно ершились, как будто залитые лаком. На скулах виднелись свежие порезы. Видимо, брился он неумело! В карих глазах сквозил живой интерес.

– Я попробую что-нибудь сделать, – бросил он, не поднимая головы, – телефон не обещаю, но сумочку верну.

Она промычала «спасибо», но вдруг осеклась, вспоминая, как они называли его по имени.

– Вы знакомы?

Испуг в её голосе заставил его поднять глаза.

– Эти уроды мне не друзья!

– А кто они? – уточнила Аня.

– Димон с его шайкой!

Эта информация мало что прояснила. Наверняка, он знал больше.

– Может быть лучше в полицию? – предложила она.

Кусочек ваты в его руке окрасился в алый цвет. Он отложил его в сторону и отщипнул новый.

– У него батя в ментовке. Иначе бы давно уже сидел!

– То есть… это уже не впервые? – догадалась она. – Постой! А что теперь будет? Они же знают, где ты живешь?

Он осторожно промокнул израненное запястье, убрал ткань и по коже пробежал холодок.

– Ничего! Мой батя им самогон отпускает. Без рецепта!

– А сколько им лет? – спросила Аня тоном участкового.

– Плюс минус два года, – ответил он, имея ввиду себя.

– А тебе сколько?

– Девятнадцать!

Она промолчала. В свете новой информации показавшись себе настоящей старухой.

Он закончил врачевать и вернулся к растопке. Тем временем Аня сняла пиджак, разложила его на кровати. Прямо в центре, на темном бархате проступал отпечаток подошвы. Она сглотнула и принялась тереть его ребром ладони. Слезу хлынули из глаз с новой силой. Ей уже никогда не отмыться!

– Если бы я только приехал раньше! – упавшим голосом произнес он.

«А если бы позже?», – подумала Аня, и от этих мыслей по телу прокатилась волна отвращения.

Он подошел к столу, отщипнул уголок газеты и, вытащив из кармана карандаш, нацарапал свой номер.

– Меня Максим зовут.

Аня кивнула и зажала бумажку в ладони, не зная, куда теперь её спрятать.

– Останови здесь, – попросила она, увидев кирпичный торец знакомой многоэатки.

Мотоцикл притормозил, не доезжая ворот. Калитка была открыта, и Аня с облегчением обнаружила, что дежурный покинул свой пост. Максим огляделся.

– Я как-то раз доставлял сюда покупки. Там внутри вообще круто! – произнес он с детским восторгом. И, споткнувшись о её насмешливый взгляд, добавил потрясенно, – Постой… Так ты здесь живешь?

Аня смутилась, отчего-то ей вдруг стало стыдно.

– А можно вопрос? – его голос посерьезнел.

Она кивнула.

– Каким же ветром тебя занесло в наши края? Да еще и ночью!

Вопрос был по делу, но поставил Аню в тупик. «Ну же, давай», – мысленно подтолкнула она, – «ехали с вечеринки, сломалась машина…». Но врать не хотелось!

Он смотрел испытующе. Было не трудно вообразить, какие мысли вертятся в его голове. Наверняка, он тоже принял её за девушку древнейшей профессии! А в этом фешенебельном доме Аню ждет новый клиент?

– Ладно, извини, – коротко бросил Максим, – Не моё это дело.

Он торопливо завел мотоцикл.

– Спасибо! – успела прокричать Аня, прежде чем рев мотора нарушил ночное безмолвие. Ей вдруг захотелось, чтобы он остался. В голову пришла нелепая идея пригласить его в гости.

– Позвони мне, – сказал он и сорвался с места.

Какое-то время она продолжала стоять, глядя вслед стремительной точке. Затем глубоко вздохнула и поковыляла в сторону дома.

Зеркальный лифт, поднимая наверх, позволил ей вдоволь насладиться своим отражением. Аня стянула изорванные чулки, кое-как причесала волосы, одернула платье и попыталась вправить каблук. В итоге тот остался у нее в руке!

Тяжелая входная дверь не пропускала звуки, но сияющий светом глазок повествовал о том, что дома кто-то есть.

«Жми!», – подумала Аня, в третий раз, поднося руку к дверному звонку. Чего она боялась больше? Найти супруга в полном здравии, или узнать, что он попал в беду?

Дверь отворилась, и на пороге возник взъерошенный, лишенный привычного лоска Андрей. Измятая, не первой свежести рубашка, та самая, в которой он щеголял на вечеринке, была расстегнута. Светлые волосы спадали на лоб, на лице застыло потрясенное выражение.

– Аня, – прошептал он, отступая на шаг.

Но, едва она успела войти, прижал к себе. Неистово и пылко! От него пахло виски и табаком, остаточный аромат парфюма впитался в одежду. Она уткнулась в поросшую волосами грудь мужа, вдыхая знакомый запах. Хотелось избежать вопросов! Просто лечь спать, без объяснений и разборок, сделав вид, что ничего не случилось…

– Где ты была? – произнес Андрей. Тон его, лишенный злобы, выражал отчаяние.

Она высвободилась из крепких объятий и скинула туфли, бросила на пол зажатый в ладони каблук, устало прошла на кухню и, приподняв за ручку миниатюрный эмалированный чайник, запрокинул голову.

Андрей молча наблюдал за ней, загородив дверной проем. Выражение беспокойства не сходило с его лица! Краем глаза Аня успела заметить переполненную бычками пепельницу и початую бутылку виски, неряшливо расплескавшую своё нутро на кухонный стол.

– Меня ограбили, – выдохнула она, опускаясь на табурет и вытягивая вперед длинные голые ноги.

Взгляд Андрея скользнул по ним, метнулся вверх, и замер. Губы его задрожали.

– Украли сумочку, – добавила Аня, изучая узор на ковре.

Желтые фигуры повторялись через равные промежутки, перемежаясь вкраплениями красного и синего.

Андрей подошел, опустился на пол.

– Девочка моя! – прошептал он. – Это я виноват! Я больше никогда тебя не оставлю, слышишь?

Его глаза, обычно ярко-голубые, сейчас казались бесцветно-серыми. Как тусклое от набежавших туч небо, утратившие яркость, они смотрели на нее так пронзительно и долго. Как будто он пытался высказать взглядом то, чего не мог передать словами.

– Как это случилось? – голос его надломился.

Аня покачала головой.

– Какие-то отморозки на мотоцикле ехали мимо, вырвали сумку из рук. Я упала и сломала каблук! – она развернула запястья, демонстрируя свежие ссадины.

Он поцеловал их, погладил голые колени, прижался губами и зашептал что-то бессвязное. Совсем неразборчиво, как будто в бреду!

– Прости меня, прости…, – различила Аня.

– Где ты был? – прошептала она.

Андрей отстранился.

– Машина! Эта долбанная консервная банка заглохла! – яростно выдохнул он, – Я плюнул и пошел пешком. Оказалось, что успел отъехать на приличное расстояние. Я звонил тебе всю дорогу, но ты не брала трубку…

«Ну, конечно! Во всем виновата машина», – думала Аня, выслушивая его исповедь.

– Ты не представляешь, что я чувствовал! Я чуть с ума не сошел! – Андрей обхватил руками голову, с силой сдавил виски.

Аня закрыла глаза. Мог ли он представить, что чувствовала она…

– Хочешь, поедем в полицию прямо сейчас? Ты запомнила их приметы? – он взял её руки, поднес к губам.

Аня мотнула головой. И, возможно, ей всего лишь показалось, но в его глазах промелькнуло облегчение …

Горячая вода струилась по телу, смывая пыль и кровь, а вместе с тем в голове у неё по-прежнему было «натоптано». Если бы только можно было вычеркнуть из жизни эпизод, стереть его, взорвать. Она бы непременно это сделала! Но, увы, память не подчиняется нашим желаниям, а потому душевные раны не заживают.

Аня снова и снова прокручивала в голове услышанное. Представляя себе, как он идет по пустынной дороге с телефоном в руках. Как, достигнув освещенной парковки, не находит её. Как звонит, озираясь по сторонам, все еще думая, что это шутка.

Даже засыпая, Андрей держал её руку, нервно перебирая пальцы, словно желая убедиться, что она рядом с ним. Еще никогда Аня не видела мужа таким потерянным! Возможно, случившееся и в самом деле потрясло его? Ведь она могла и не вернуться…

История их знакомства не отличалась особым романтизмом. Тем вечером Аня веселилась в ресторане, где одна из её подруг отмечала прощание с холостяцкой жизнью. Её собственная жизнь напоминала кастинг, где она, как самый придирчивый режиссер, пыталась отыскать кандидата на главную роль. Попадались не те!

При этом Аня всегда остро ощущала мужской интерес. Чутье не подводило, и в толпе мужчин она вмиг различала «потенциальную жертву». Андрей попался сразу! Весь вечер он следил за ней взглядом, все меньше реагируя на реплики друзей.

– Можно вас пригласить? – услышала Аня.

Высокий светловолосый мужчина с мягкими чертами лица закружил её в танце. Его рубашка приятно пахла, а ладони были чуть влажными, очевидно, от волнения.

– Я уж думала, вы не решитесь! – улыбнулась она.

– Я стеснялся, – признался он, наклоняясь. Эта близость, пока еще робкая, но такая приятная, спровоцировала знакомую дрожь. И Аня отвернулась, задев лбом колючий подбородок:

– Я не кусаюсь! – сказала она.

Мужчина улыбнулся:

– Жаль! Я был бы не прочь оказаться покусанным вами.

Его губы почти касались её щеки, в глазах плясал хмельной огонек.

Он вызвался проводить Аню домой. В такси она задремала, уложив голову ему на плечо. И Андрей, боясь потревожить, всю дорогу сидел неподвижно.

Прощаясь у входной двери, он произнес:

– Чувствовать твою голову на плече так приятно. Я хочу испытать это снова!

Разница в семь лет казалась для Ани пропастью. Учитывая, что за его плечами был один неудавшийся брак и целых двое детей. Поэтому на ребенке Андрей не настаивал. Вспоминая о бывшей жене, он говорил, что их отношениям недоставало страсти.

Да! Уж чего-чего, а этого у них с Аней было в избытке.

Послеполуденный зной постепенно спадал, и день, расплескав свою пылкость, клонился к закату. Накануне лес оживал и наполнялся звуками. Птицы, словно опомнившись, принимались озвучивать свои сольные партии. Они кричали на все лады, как будто участвуя в шоу талантов! Но эта небесная какофония быстро умолкала.

Закат ласкал макушки сосен, и природа, засыпая, погружалась в безмолвие. Ветер стихал, и деревья, зачарованно перешептываясь, наблюдали окончание длинного дня. От такой тишины звенело в ушах! Хотелось крикнуть, что есть мочи, слушая, как эхо разносит твой голос над лесом.

Аня старательно измельчала огурцы. Из всех возможных мероприятий ей поручили самое легкое. Второй год подряд она отмечала день рождения Андрея в компании его друзей. Но почему-то до сих пор ощущала себя не в своей тарелке! Казалось, что все вокруг постоянно сравнивают их с Мариной, его бывшей женой. И сравнение, как правило, выходит не в Анину пользу.

– Как у вас с Зоей дела? – поинтересовалась Алла.

Самая опытная из женщин, она считала своим долгом быть в курсе всего.

Алена, старшая дочь Андрея, через год выпускалась из школы. Она не особенно симпатизировала новоявленной мачехе, и та чисто по-женски её понимала. Вражды между ними не было. Наверное, в силу редких встреч. Отца она вниманием не баловала! В отличие от младшенькой Зои, которая регулярно гостила в их доме. Своим незамутненным детским разумом Зоя пока еще любила всех вокруг, в том числе и Аню. И это было взаимно!

– Хорошо, – улыбнулась Аня, выпроваживая в миску новую партию огурцов. Судя по количеству провизии можно было решить, что планируется свадьба.

– А ты не надумала общего завести? – многозначительно подмигнула Алла.

Возможно, она мечтала, что однажды Аня, переняв ее манеру говорить намеками, поделится счастливой новостью.

Но Аня, как и прежде, отрицательно покачала головой.