Вероника Карпенко - Ангел-Хранитель

Младшая дочь Андрея совсем недавно освоила букварь. Она была слишком сообразительной для своих лет, но все-таки – ещё ребенком.

– Что на этот раз? – привычно уточнила Аня.

Она гордилась своим достижением, сумев приручить Зою! Хотя казаться хорошей на фоне её строгой матери было не трудно. И очень скоро вместо Ани она стала Анечкой, а после – Нютой.

– Нарисовать мир будущего, – махнула рукой Зоя, и вытащила из портфеля альбом А4.

– Это как? – нахмурилась Аня.

Зоя забралась с ногами на табурет и, пролистав тетрадь, вслух прочитала задание:

– Нарисуйте удивительный мир, который создан на Земле благодаря разуму человека.

Аня взяла из её рук тетрадь и обреченно вздохнула. Никаких подсказок!

– Ты уверена, что учишься в школе? – съязвила она.

Зоя кивнула, подтянула к себе тарелку приготовленных Аней сырников. Взяла один дымящийся кругляш, и целиком засунула в рот.

Аня заправила за ухо волосы. Воображение уже принялось за работу. Однако задача была не из легких! Ведь рисунок должен соответствовать уровню начальной школы.

Она расстегнула нарядный пенал в цвет школьному ранцу.

– Покажи! – с набитым ртом воскликнула Зоя.

Повинуясь её любопытству, Аня растопырила пальцы, демонстрируя маникюр цвета спелой вишни.

– Вау, круто! – Зойка потрогала мизинец, ковырнула ногтем. – А накрасишь мне?

Аня кивнула, воображая себе реакцию бывшей жены. Желая прослыть «феей крестной», она потакала детским капризам, регулярно нарушая запреты. Ну, в самом деле! Отчего бы не устроить мастер-класс по маникюру?

Расправившись с домашкой и увлекшись марафетом, они не заметили, как вернулся Андрей.

– Чем это воняет? – скривился он, проходя в гостиную.

– Ой, Андрюш! – всполошилась Аня, промахиваясь кисточкой мимо ногтя.

Муж подошел к столу, взял с тарелки последний уцелевший сырник. Зоя притихла, многозначительно глядя на Аню. Они обе стыдливо потупили глазки, как будто попались с поличным на краже.

– Красиво, – заключил Андрей.

Он смял в руке бумажную салфетку и добавил тоном, не терпящим возражений:

– Завтра сотрешь!

– Ну, па! – воскликнула Зойка.

Не удостоив дочку ответом, Андрей отправился наверх.

Аня открыла дверь спальни спустя полчаса. Муж стоял у раскрытого шкафа. Влажные после душа волосы небрежно топорщились в стороны, капельки воды стекали по плечам.

Она невольно залюбовалась. Казалось, что время не властно над ним, как будто бы он не старел и вовсе. Только волосы незаметно серебрились на висках, делая его еще притягательнее. Сильная грудь, очертания мышц на плечах, и руки… Его ладони, мягкие и широкие, с длинными пальцами и позолоченными солнцем волосками до сих пор заставляли её трепетать.

– Злишься? – она приблизилась сзади.

– Вы спелись! Меня это радует, – спокойно ответил Андрей.

– Правда?

Он обернулся.

– Мне иногда кажется, что Зоя твоя дочь, а не Маринкина, – усмехнулся Андрей, заключая жену в объятия.

Ночь была беспокойной. Пока он крепко спал, Аня ворочалась на постели. Пребывая между сном и явью, она вдруг услышала крик. Он повторился, уже более явственно, стоило ей выйти в коридор.

– Маааам, – прозвучало из соседней спальни.

Она приоткрыла двери, зажгла свет, и бабочка на стене ожила. Зойка зажмурилась, прижимая к себе любимого зайку.

– Это я, – хриплым спросонья голосом отозвалась Аня.

– Нют, оставь свет, мне страшно! – всхлипнула девочка.

Аня склонилась над кроватью, дотронулась ее щеки.

– Зайка, да ты горячая, – прошептала она, ощупывая бледное лицо.

– Я просто испугалась, – пожаловалась Зоя, – такой страшный сон!

– А ты скажи – «куда ночь, туда и сон», – ответила Аня, разглаживая сбившееся в комок одеяло.

– Это нужно утром говорить, – поправила девочка.

Аня рассеянно кивнула. В коридоре эхом отозвался скрип межкомнатной двери, и Зоя испуганно дернулась.

– Чего вам не спится? – хрипло прошептал Андрей. Он стоял в дверном проеме, широко зевая.

– У Зойки кошмары, – отчиталась Аня.

Андрей присел на край кровати, внимательно глядя на дочь.

– Солнце, сделай нам чая. Я посижу с ней, – бросил он в сторону Ани.

Она послушно вышла из комнаты. На кухне заварила мяту, наполнила пиалу свежим медом, и с подносом в руках вернулась на второй этаж. Уже около входной двери, Аня замерла и прислушалась. В ночной тишине голоса звучали особенно ясно.

– Пап, а вот Генка говорит, что Зоя расшифровывается, как змея особо ядовитая. Это правда?

– Твой Генка фантазер! – с улыбкой в голосе произнес Андрей, – Наверняка ты ему нравишься, вот он и выдумывает.

– Ой, фу, па! – громко фыркнула Зоя.

– Чего? – удивился он.

– У Генки, когда он смеется, из носа козюли выскакивают, – объяснила она, и Аня за дверью прикусила губу, чтобы не выдать себя.

– Действительно, фу! – поразмыслив, согласился Андрей.

Спустя пару мгновений пытливый Зойкин голосок спросил:

– Пап, а почему меня назвали Зоя?

– Ты ж знаешь! – неохотно отозвался супруг.

– Нет, скажи! – упорствовала Зойка.

– В честь твоей бабушки, моей мамы.

– А она была красивая? – мечтательно протянула девочка.

– Очень! – с уверенностью в голосе ответил Андрей.

Аня вспомнила его мать, которую видела всего-то пару раз. Ее утонченное лицо, окаймленное траурной лентой…

– Такая же красивая, как мама? – услышала Аня.

– Твоя мама еще красивее! – без промедлений ответил Андрей.

От этого внезапного комплимента, случайным свидетелем которого она стала, у Ани подкосились колени, и она чуть не выронила из рук поднос. Чашки сползли на край, и девушка чудом успела их удержать.

Уже знакомое, ставшее привычным чувство неловкости больно ударило под дых. Порой Аня ощущала себя незваной гостьей, что явилась в чужой дом без приглашения! Ей казалось, что наступит момент, когда её разоблачат и выгонят прочь. Её прошлая жизнь, вместе с чередой неудачных романов осталась позади. В то время как его прошлое неизменно вторгалось, существуя рядом, не желая ограничивать себя временными рамками.

Оставив на тумбочке чай, она вернулась на кухню, и, будучи наедине с собой, дала волю слезам. Ревность к бывшей жене, даже спустя время, все еще терзала её! И хотя Марина уступала ей по красоте, нечто гораздо большее связывало их с Андреем.

– Ты что тут делаешь? – послышался его голос.

Андрей приблизился к ней, минуя выключатель. Лунный свет проскальзывал сквозь тонкую щель между штор, лаская его обнаженную спину. Аня шмыгнула носом.

– Эй, Анютины глазки, – он подошел вплотную. – А ну-ка, посмотри на меня! Ты что плачешь?

Аня отвернулась, но не двинулась с места. Его ладонь в темноте коснулась щеки, все ещё предательски влажной.

– Нют, – прошептал он нежно, – Ты чего?

Аня выдохнула, уткнулась лбом в прохладное плечо.

– Андрей, а я красивая? – произнесла она робко.

Он приподнял её за подбородок, наклонился и поцеловал в нос:

– Красивее в жизни не видел!

Аня прижалась к нему, ощущая мерную пульсацию под кожей.

– Я до сих пор не понимаю, что такая девушка делает рядом со мной, – завёл он знакомую «басню».

– Да ну тебя! – фыркнула Аня.

– Наверное, в небесной канцелярии произошла ошибка, и тебя у меня скоро отнимут, – голос его звучал безмятежно.

Эти рассуждения, призванные продемонстрировать ей силу его любви, иногда имели обратный эффект. И Ане казалось, как будто он все время жил с мыслью о том, что однажды её потеряет.

Она провела ладонью вниз, приглаживая волоски на широкой груди.

– А ты хочешь, чтобы отняли?

– Еще чего! – возмутился Андрей, – Ты – моё сокровище! Я никому тебя не отдам!

– Здрасте, дядь Жор, – поприветствовала Аня Георгия Валентиновича, охранника, дворника и лифтера в одном флаконе.

– Физкульт привет! – ответил мужчина, взмахнув метлой, как будто собирался взлететь.

«Gravity Resistant», – гласила надпись на новых кроссовках. И, следуя этому лозунгу, Аня бежала так быстро, точно за нею гналась стая бродячих собак.

– Эй! Тебя не догнать! – услышала она сбоку, и взору предстал до боли знакомый мотоцикл.

Максим стоял, опираясь рукой о сиденье. И Аня вдруг вспомнила, как больно царапала кожу на бедрах его изъеденная временем обивка. Она замедлила шаг, отдышалась.

– Ты следил за мной?

Максим вскинул брови:

– Ты забыла, я знаю твой адрес!

Аня вынула из набедренной сумки миниатюрную бутылку воды. Её спортивная экипировка была продумана до мелочей, включая заколку в тон шнуркам. Облегающие лосины и такая же майка повторяли очертания тела, словно вторая кожа. Однако с утра было зябко, и поверх «чешуи» пришлось натянуть толстовку.

– Мы же договаривались в парке, – напомнила Аня.

Максим растеряно оглянулся. До места встречи оставалось рукой подать.

– Ну, я проезжал мимо, смотрю, ты бежишь.

Аня задумалась, прикидывая возможный маршрут. Их сквер приютился в укромном местечке, вдали от оживленных дорог. Так что попасть сюда случайно было затруднительно!

– И куда ехал? – уточнила она, разминая колени.

– Так, в парк, – пожал плечами Макс, одетый сегодня в ту самую ветровку.

– Встретимся там! – бросила Аня и сорвалась с места.

Она поспешила в сторону парка, оставляя позади редких прохожих. Максим уже караулил на входе, с лакированным клатчем под мышкой.

Аня остановилась, переводя дух:

– Давай! – она протянула руку.

– А волшебное слово? – ехидно сощурился он.

– Серьезно? – Аня взглянула на сумку.

Максим нахмурился:

– Я отдам его, и больше тебя не увижу?

– А зачем нам видеться? – уточнила она.

Макс вынул из-за уха сигарету, подул на неё и суну в рот.

– Просто, – он медлил, подбирая слова, – мне хочется знать, что с тобой все в порядке.

– Со мной все в порядке, – заверила Аня, наконец, беря в руки свой утерянный реквизит.

Сияя глянцевыми боками, изысканный аксессуар выглядел, как прежде. Брошка в форме стрекозы переливалась на утреннем солнце. И только безобразная царапина на оборотной стороне портила его идеальный облик.

– Спасибо, – произнесла она, прижимая сумочку к груди.

Было жутко любопытно, что же именно он оставил «на память». Наверняка, презервативы? Ребристые, с ароматом клубники, для особых случаев…

– Слушай, ты спешишь? – поинтересовался Максим.

– Да, в общем-то, нет.

Он заметно воспрянул духом:

– Может быть кофе?

Аня в нерешительности огляделась по сторонам. Выпить кофе на свежем воздухе – было отличной идеей.

– Давай, – кивнула она.

Макс пригладил волосы и вынул ключ из зажигания. Секунду они размышляли, где разжиться бодрящим напитком. И, вспомнив о наличии неподалеку кофейного автомата, медленно двинулись к нему.

– Ты как? – озабоченно бросил Максим.

«Я ужасно!», – подумала Аня, – «Почти не сплю, потому, что во сне меня непрерывно насилуют. Отношения с мужем, прежде такие искренние, теперь кажутся мне сплошным притворством».

– Нормально, – кивнула она.

Правила приличия требовали задаться ответным вопросом, но Аня молчала. В этот час парк уже заполнялся людьми. В основном это были собачники разных мастей. Кто-то совершал пробежки на пару с четвероногими. Другие дрессировали своих питомцев на газоне. А некоторые просто тащились следом за поводком. И было не ясно, кто кого выгуливает!

Щедрый кофейный автомат поделился с ними своим содержимым. Горячий напиток приятно согрел изнутри.

– Вы давно женаты? – неожиданно поинтересовался Максим.

Аня пожала плечами:

– Два года.

– А поженились сразу? – продолжил он.

– Три года встречались, – призналась Аня.

– Круто! – одобрительно хмыкнул Макс, – Для меня и месяц – уже подвиг.

Она улыбнулась. Глядя на него, невольно вспоминая свои 18 лет, свой первый сексуальный опыт и «любовь до гроба». Тогда её избраннику был 21 год. И он казался ей таким взрослым! Они собирались прожить долго и счастливо целую вечность, а получилось всего две недели.

– Серьезные отношения – это для взрослых, – сказала Аня.

Максим встрепенулся, как будто услышал обидное слово:

– Чего это?

– В молодости нужно нагуляться, – со знанием дела изрекла она.

– А ты нагулялась? – подхватил Макс.