Рэф на все это смотрел с явным недоверием, он не ожидал такой реакции от жены лэрда, и еще больше не понимал, почему так занервничала Мод. Ведь девушка взяла себя в руки, справилась с собой и своим горем, можно ей немного побыть одной и дать волю слезам, или как еще она будет горевать, ведь ее муж в плену, его пленили англичане. Но почему старуха так распереживалась? Почему побежала за госпожой? Это было очень необычно, а в такой ситуации все, что необычно заслуживает повышенного внимания и он решил проследить, что там происходит. Он тихонько направился наверх и невзначай остановился у комнаты лэрда, из которой доносились крики. Всего пара фраз потребовалась ему, чтобы понять, о чем спорят женщины, а когда смысл сказанного уложился у него во голове, он с грохотом распахнул дверь. От такого шума обе женщины подпрыгнули, дверь отскочила от стены и начала движение в обратном направлении, но мужчина, стоявший в дверном проеме, остановил ее. Глаза его горели так, что они не сразу его узнали. Рэф был в таком бешенстве, что обе женщины поежились, ненависть, волнами исходила от воина и разлеталась по комнате, они казались осязаемыми и каждая грозила захлестнуть с головой. Колючие, холодные они заставляли сжаться, а сам воин казался намного больше своих размеров. Теперь было понятно, какой страх он внушал врагам, как ужасен был на поле боя, но чего женщины не понимали, так это чем вызвали в нем столь сильные чувства. Натали первой пришла в себя и попыталась отразить явную атаку.

– Что случилось? – спросила она и постаралась изо всех сил, чтобы голос ее не дрожал.

– И ты еще меня об этом спрашиваешь? – прогремел он.

– Да, я положительно не понимаю, почему ты врываешься в мою комнату с таким видом.

– Потому, что я уже потерял своего лэрда, и не потеряю его жену, – прогремел он, и не смотря на все старания обе женщины вздрогнули. Очень трудно сохранять невозмутимое лицо и твердость, когда ты вздрагиваешь под окриком.

– Я и не хочу, чтобы ты меня потерял, я еще надеюсь жить и подарить твоему лэрду сына, – сказала она и положила руки на едва заметный животик. Но видит Бог, я не останусь вдовой, мой муж пообещал мне вернуться с этой войны, и он сдержит слово.

Последние слова она произнесла чуть тише и с абсолютно каменным лицом, а в глазах стояла непоколебимая решимость и уверенность в том, что Натали добьется своего, чего бы ей это ни стоило. Такого лица у девушки никто из шотландцев еще не видел.

– Мне плевать, что ты там себе надумала, но я не отпущу тебя к Броукинам. Ты, наверное, ума лишилась, если считаешь, что можешь уладить это дело просто, поговорив с ним. Это не разногласия влюбленных, это война! – Рэф бушевал, лицо его покраснело, на лбу начала пульсировать жилка и глаз слегка подергивался, так что Натали начала волноваться о его здоровье, но отступать была не намерена.

– Я и не считаю, что это ссора влюбленных, в противном случае, все было бы намного хуже, – сказала она, явно пытаясь снять напряжение. Но я действительно считаю, что смогу, представ перед Морем Броукином выяснить, в чем кроется причина его нападения на наш клан и урегулировать ее, не прибегая больше к боевым действиям. Это называется дипломатия. Но горячим шотландцам она незнакома. Натали набрала в грудь побольше воздуху, чтобы продолжить спорить с Рэфом, уже начинавшим ее перебивать. Вдруг их внимание привлек другой голос и оба они посмотрели на того, кто стоял за спиной воина и чье присутствие совершенно не заметили в пылу спора.

– Я еду с тобой, – сказала Давина.

– Нет, не едешь, – продолжал греметь Рэф, крича уже на двух женщин, но неожиданно понял, что в унисон с ним эту же фразу сказала и Натали. От неожиданности он так и остался стоять с раскрытым ртом, только впустую выпустив воздух.

– Это очень опасное предприятие, моя милая, – продолжала говорить Натали, – и я не могу подвергать тебя подобной опасности.

– Я буду подвергаться меньшей опасности, ведь я не беременна. – Парировала Давина.

– И все же, Йен не сможет убить меня дважды, а за то, что я собираюсь сделать, он несомненно убьет меня.

– Ну хоть ты понимаешь, насколько это опасно и какие будут последствия, – произнесла Мод.

– Да, я все понимаю, отдаю себе отчет в том, что я собираюсь сделать и еще раз повторяю для всех присутствующих – я не буду сидеть здесь сложа руки! Пока мой муж в плену вы все либо поможете мне собраться, либо отойдете и не будете мешать, – рявкнула она так, что даже Рэфу стало неуютно. Эта маленькая женщина с копной желтых волос, наспех перехваченных лентой, представлялась ему больше не слабой французской аристократкой, а настоящей амазонкой, решительной и непоколебимой. Ему даже пришлось помотать головой, чтобы отогнать этот образ, что никак не помогало выиграть в споре против нее. Давина тоже не собиралась сдавать позиции, это еще больше накаляло обстановку.

– Ты забываешь, что у меня в плен взяли не только жениха, но и брата.

– Я это помню, – устало произнесла Натали, этот спор начал ее изрядно утомлять.

– Я иду с тобой, и это даже не предмет для спора, я сумею лучше тебя выдержать все тяготы путешествия. Я хорошо стреляю и обращаюсь с оружием ничуть не хуже многих воинов нашего клана, – сказав это, девушка посмотрела на Рэфа, которому против желания пришлось согласно кивнуть.

– Женщины, ни одна из вас никуда не поедет, вам не надо стрелять и упражняться во владении мечом, вам надо сидеть дома и ждать освобождения своих мужчин!

Все взгляды обратились на него, и только одна из них вздохнула с облегчением, однако, это была далеко не победа.

– В конце концов, кто я такая, чтобы отговаривать тебя, – сказала Натали, – если хочешь поехать, у нас очень много дел и почти нет времени.

– Не бойся, сестра, я не буду задерживать тебя, и мы немедленно начнем приготовления, – сказав это Давина вышла из комнаты под удивленным взглядом Рэфа. Другая девушка, как будто тоже перестав обращать на него внимание, начала укладывать вещи – запасное платье, плед и шкуры, чтобы подстелить на ночь. Остановить это сумасшествие не представлялось возможным, и тогда преданный воин сделал единственное, что было в его силах.

– Видит Бог, я беру грех на душу в том, что не могу уговорить вас обеих остаться дома. Если запру вас в комнатах, боюсь, вы свернете себе шеи при попытке бегства, так что я еду с вами и подбор охраны оставляю на свое усмотрение, – заявил он решительно.

– Хорошо, только охраны самый минимум, мы не должны привлекать внимание, – попросила девушка. После ухода Рэфа, она очень боялась даже смотреть на Мод.

– Предвосхищая твои вопросы скажу, – ты с нами не поедешь, мне нужно чтобы ты осталась здесь. – Сказала она, найдя в себе силы повернуться к няне. – Я не верю Генри и считаю, что он будет добиваться своего любой ценой, даже захватом нашего замка. Натали подняла руку, показывая, чтобы ее не перебивали, – это одна из причин, по которой я хочу его покинуть, мне кажется, на земле Броукинов мы будем в большей безопасности. Я напишу письмо Лаэгу с просьбой увеличить защиту, так как я считаю, что нападать из-за спины, когда все ушли воевать, это как раз в его духе.

– Боюсь, что ты права, моя девочка, – с грустью прошептала та, – но я все равно очень за тебя боюсь. – Глаза няни наполнились слезами, а руки сами собой потянулись к девушке, которую та считала своей дочерью.

– Я знаю и тоже тебя люблю, но сейчас я должна так поступить, к каким бы последствиям это не привело.

Натали сжала ее руки, а потом крепко обняла. Девушка сама не была до конца уверена в том, что собиралась сделать, и ей было безумно страшно. Страшно покидать надежный и безопасный замок, страшно бросаться в самую гущу межклановой войны, страшно подумать, что сейчас делает дядюшка Генри с любимым мужем, страшно оставаться без поддержки и брать решения на себя. Натали почти панически боялась всего этого, но в данный момент, здесь и сейчас все страхи должны были уйти, девушка приняла решение и никогда в жизни не простила бы себя за трусость. Крепче обняв Мод, она повернулась к открытой двери, в проеме которой стояла Давина, а над ней словно грозовая туча над утесом, возвышался Рэф. Весь вид благородного воина показывал, как ему не нравится эта затея, но он уже ничего не мог поделать, дав слово, назад пути уже не было. Шотландец поклялся защищать этих ненормальных женщин и, если единственный шанс сдержать слово, это отправиться с ними, что ж, он это сделает. Возможно могло быть и хуже.

Не сказав никому ни слова, они взяли с собой Тевиша с Роем и под покровом темноты, как преступники, покинули замок. Натали только обернулась посмотреть на стены, которые за столь короткое время уже стали ей родными. Она пообещала себе вернуться. Пусть ей придется перевернуть мир, сравнять землю с небом, но она освободит мужа и вернется домой. От решимости этой маленькой женщины зависело будущее всего клана, их жизни. Она посмотрела на Давину, лицо которой выражало те чувства, которые испытывала Натали, видимо у них похожими были не только тревоги, но и чаяния.

Уже через несколько часов они пересекли границу земель МакАраков и Рэф объявил остановку. Маленькому отряду храбрецов необходим был сон, а это было последнее относительно безопасное место, дальше начинались земли МакГейри, а потом Броукинов и никто не знал, что готовит им это путешествие. Устраиваясь спать, Натали молилась как никогда, но она никогда раньше и не пыталась прекращать войну и освобождать пленников. Да, такого раньше не было, и все же девушка надеялась, как только любящая женщина может надеяться, и страстно желала увидеть своего мужа живым и здоровым. Засыпая она думала, как же хороша была их последняя ночь, как хороша была каждая их ночь, не важно, были ли эти ночи полны страсти и огня или они просто засыпали в объятиях друг друга, главным было то, что они вместе. Как долго они шли к осознанию этого, а может быть просто ни один из них не хотел в этом признаваться, опасаясь безответности чувств? Как глупо и мелочно это было, теперь она это поняла. С этой мыслью Натали и уснула, жаль было только, что уже через несколько часов ее разбудили, и толком не позавтракав, она взгромоздилась на Пегаса, и отправилась в путь. Рэф был категорически против, как он выразился, этого дьявола с копытами, но ее мальчик вел себя идеально. Он как будто чувствовал всю напряженность ситуации и в отличие от других лошадей никак не выражал своего волнения, казалось, он, как и его хозяйка, ничего не видит перед собой, кроме конечной цели и все свои силы потратит только на ее достижение. Поэтому, когда он пронзительно заржал и остановился, все сразу обернулись к нему, заметив, что Натали пытается совладать с собой.

– Кажется, я задремала, – она ласково похлопала коня по загривку, – спасибо, что разбудил.

– Только не надо говорить, что эта бестия ржала, с целью сохранить тебя от падения из седла, – съязвил Рэф.

– Как знать, может у него просто свои планы на этот поход, – ответила девушка.

Рэф не понял, что она хотела этим сказать, но не стал выяснять и они просто продолжили путешествие. Продвигались они медленно, пользовались только небольшими тропами вместо людных дорог, боясь встретить как союзников, так и противников. Когда солнце уже высоко взошло, они снова сделали привал и Натали действительно почти свалилась с седла. Рой снял ее с Пегаса и усадил на шкуру, специально разложенную для нее.

– Спасибо Рой, я действительно обуза, – сказала она, глядя как Давина спрыгивает с лошади и как ни в чем не бывало достает припасы.

– Не пытайтесь угнаться за ней, она росла на лошади. Не каталась, а именно росла. Если она хотела играть вместе с братьями, ей нужно было успевать за ними, – усмехнулся он.

– Тебе нужно покушать, – сказала та и протянула Натали большой ломоть хлеба с толстым куском сыра сверху, – я не хочу, чтобы мой племянник остался голодным.

– С такой тетей, ему это не грозит, – улыбнулась девушка.

– Думаю, мы останемся здесь немного дольше, чем планировали, – сказал Рэф, – место тут тихое, а дальше двинемся, когда спустятся сумерки, так что лучше поспите, ночь будет трудная и длинная.

Натали не нужно было просить дважды, единственное, о чем она мечтала – это сон, но ко сну было бы неплохо добавить еще и немного тепла, а Рэф запретил разводить костер, так что согреться было нечем. Будто прочтя ее мысли, рядом села Давина.

– Ты никогда не спала так, – утвердительно сказала она, – я научу тебя, встань, а то замерзнешь. – Давина перестелила шкуру, положила на нее плед, и сделала из других шкур подобие шалаша, потом почти запихнула туда девушку, залезла сама и укрыла их пледом, а сверху опять положила шкуру.

– Так будет теплее, мы будем греть друг друга. Радуйся, что я не предложила тебе спать с твоим конем, он тоже теплый. – Усмехнулась она.

– Я готова на все, чтобы спасти их, и Пегас не такая плохая компания для сна, – Натали зевнула во весь рот и уснула, теперь ей было тепло и уютно.