Мари-Бернадетт Дюпюи - Ангелочек

Мари-Бернадетт Дюпюи обладает редким даром: самые удивительные и необычные события она описывает так правдиво, так искренне сопереживает своим героям, что читатели невольно проникаются ее верой. Недаром во всех уголках мира поклонники творчества Дюпюи с нетерпением ждут ее новых произведений. И писательница не разочаровывает их: каждый ее роман становится бестселлером. В нашем издательстве вышло уже пять романов Дюпюи, вызвавшие интерес у широкой читательской аудитории. Роман, который вы держите в руках, — невероятно романтичная и трогательная история надежды и любви. Он порадует как почитателей таланта писательницы, так и тех, кто впервые познакомится с ее творчеством.

Жители маленького французского городка Сен-Лизье считали Анжелину Лубе милой, скромной, очаровательной девушкой, воплощением чистоты и добродетели. Действительно, хрупкая, с белоснежной кожей, с золотистыми волосами и глазами цвета диких фиалок, она больше похожа на ангела, чем на дочь сапожника. Никто не догадывается, какая страшная тайна гложет ее сердце. Именно она заставляет Анжелину отправиться ветреным ноябрьским днем в опасный путь через горы. Каждый шаг ослика по каменистой тропе доставляет Анжелине невыносимые страдания, она старается из последних сил сохранять самообладание. Ведь она совершила тягчайший грех: зачала ребенка вне священных уз брака, навлекла позор на свою семью. Этой холодной ночью вдали от людей, в горной пещере, Анжелина должна родить ребенка, дитя любви. Втайне она мечтает, что ее возлюбленный вернется из Парижа, узнает об их малыше и женится на ней, ведь он был так нежен, так ласков, так горячо клялся ей в любви! На тот момент молодая женщина еще не знает, что оказалась жертвой бессердечного донжуана…

Вспоминая наставления матери, лучшей в округе повитухи, Анжелина готовится к появлению на свет своего первенца. Через несколько часов пещеру оглашает звонкий крик младенца. Всего лишь один день проводит Анжелина со своим сыном Анри. А на следующий — спускается в долину и передает ребенка кормилице. Молодой матери пришлось сделать этот тяжелый выбор. Если бы стало известно о ее грехопадении, она бы до конца своих дней горестно искупала свою ошибку; отец и друзья отвернулись бы от нее. К тому же, если бы она не отдала ребенка, ей никогда не удалось бы осуществить свою мечту: выучиться на повитуху, как это сделала ее мать. Этот день, день расставания с сыном, Анжелина считает самым горестным днем своей жизни. Юная красавица не может предвидеть, что скоро ей предстоит испытать предательство и встретить мужчину, в которого она влюбится с первого взгляда…

Каждая страница этого увлекательного романа добавляет новый штрих к портрету героини, меняющейся на ваших глазах: наивная девушка, какой Анжелина была вначале, превращается в умную, сильную и милосердную женщину.

Судьба Анжелины тесно переплетается с судьбой еще одной удивительной женщины: Жерсанды де Беснак. На первый взгляд, они разные, но в их сердцах живет одна боль, одна любовь. Книга позволит заглянуть в глубины женской души, раскроет сокровенные тайны героинь, и вы не сможете оторваться от нее, пока не перевернете последнюю страницу.

В детстве я каждый год вместе со своими дорогими родителями проводила каникулы в Пиренеях. Позже эти горы стали для меня источником вдохновения.

Пусть и далекие, но бесценные воспоминания часто всплывают в моем сознании, словно приглашая еще раз приехать в эти края.

И вот несколько лет назад благодаря гостеприимству моих друзей Арьеж вновь распахнул передо мной свои врата. Во время поездок я лучше узнала и по достоинству оценила этот малоизвестный департамент на юге Франции, где прекрасно уживаются холмы, равнины и горные вершины.

Сидя у подножия величественной горы Валье, одного из пиков Арьежских Пиренеев с Монкальмом во главе, я слушала рассказы об этом крае, где в былые времена крестьянам приходилось нелегко, так как суровую зиму сменяло знойное лето. Я ездила по деревням и хуторам, посетила старинный город Сен-Лизье с его улочками, полными средневекового очарования, с Дворцом епископов, послужившим, по воле судьбы, и семинарией, и тюрьмой, и лечебницей для душевнобольных.

Постепенно мною все сильнее овладевало желание написать роман, действие которого происходило бы в Арьеже, в частности в Сен-Лизье и его окрестностях, по которым я часто гуляла, размышляя о прошлом. В конце концов в моем воображении возник некий женский образ.

Я назвала этот образ Анжелиной и решила, что она будет повитухой, жившей в конце девятнадцатого века.

Как читатель может легко догадаться, жизнь Анжелины нельзя назвать безмятежной. Мне захотелось сделать ее такой же бурной, как потоки, низвергающиеся с Пиренеев, которым я наконец воздала должное, после того как в других романах воспела Корреж, свою родную Шаранту, Эльзас и далекий, пахнущий снегом, Квебек. Мне хочется отметить, что эта книга коренным образом отличается от других моих произведений, поскольку здесь я изобразила особую атмосферу и жизненный ритм той эпохи в краю, практически отрезанном от внешнего мира.

Некоторые персонажи много путешествуют, часто пешком, как, например, бродячие торговцы и артисты, но, как правило, все они привязаны душой к дому, к своим хуторам или деревням, а также к этим горам.

Я надеюсь, что мое новое произведение, посвященное краю с богатой историей, пережившему немало потрясений, понравится моим читателям.

М.-Б.Д.

Копыта ослицы ритмично цокали по немного раскисшей черной земле. Анжелина погладила животное и с тревогой посмотрела на небо, по которому плыли низкие темно-серые тучи. Дождь мог хлынуть в любую минуту.

— Давай, давай же! — закричала молодая женщина. — Давай, Мина, поторопись!

Дорога шла вдоль бурной реки, зажатой двумя высокими крутыми берегами с жухлой растительностью, почерневшей от сырости.

Сумерки уже опускались на ущелье Пейремаль, теснину с крутыми склонами, поросшими буками и дубами. На местном наречие «Пейремаль» означает «плохие камни». И действительно, когда шли проливные дожди, с черной скалы падали камни и дорога становилась опасной. Случалось даже, что камни разбивали проезжающие в это время двуколки в щепки. Деревья упорно цеплялись за зыбкий склон, глубоко уходя своими корнями в песчаную почву. Но весной и осенью шли такие сильные дожди, что некоторые гиганты падали, издавая глухой треск.

Анжелине все это было хорошо известно. Она не любила ущелья, куда даже летом редко проникали солнечные лучи.

— Давай, Мина, бога ради, поторапливайся! — повторяла Анжелина, похлопывая животное по бокам.

Низ живота и поясницу пронзила острая боль. Молодая женщина, охваченная тревогой, замерла. От страха она широко открыла свои фиалковые глаза, похожие на эти нежные маленькие цветочки, покрывающие в апреле склоны гор. Мать Анжелины, Адриена, восхищалась столь редким цветом глаз дочери, доставшемся той в наследство от далекой родственницы, прабабки Дезирады.

— Я могла бы назвать тебя Виолеттой, — говорила она, — но отец захотел, чтобы ты была Анжелиной. Я уважила его желание. Хорошему мужу ни в чем нельзя отказывать.

Вот уже год, как Адриена Лубе покоилась на кладбище Сен-Лизье. Этот славный городок раскинулся на холме, возвышающемся над Сала — большой рекой, серебристые воды которой текли в сторону равнины. Когда начинал таять снег, река вспучивалась, по ней ходили высокие волны.

— Мама, если бы ты была здесь, рядом со мной! — громко простонала Анжелина. — Конечно, ты пожурила бы меня. Возможно, тебе было бы стыдно за меня, но я могла бы рассчитывать на твою доброту и помощь.

Подгоняемая сильными порывами ветра, ослица затрусила быстрее. Анжелина, которую бросало из стороны в сторону, вцепилась в гриву животного.

— Наконец-то, Мина! Как я хочу побыстрее оказаться на месте!

На крупе ослицы покачивался объемистый тюк. Молодая женщина все предусмотрела. Сейчас она сгорала от нетерпения. Надо было быстрее проехать через ущелье и долину Масса и оказаться в укромном месте, вдали от любопытных глаз.

— Мама, ты часто говорила: «Великое дело женщин». Когда я была маленькой, меня это интриговало. А папа улыбался… Я тогда не понимала, но сегодня пришел мой черед…

В разрывах облаков появился кусок неба цвета топаза. Белесые скалы раздвинулись, показались угловатые хребты массива Трех Сеньоров.

— Мужайся! — сказала себе Анжелина.

Она покинула Сен-Лизье три часа назад и все это время призывала себя к мужеству, однако самое трудное было еще впереди. Девушка вспомнила, как пришла в сапожную мастерскую своего отца. Одетая в тяжелый плащ из коричневого сукна, она старалась держаться прямо.

— Папа, я вернусь послезавтра. Я обещала кузине Леа помочь подготовить приданое и не могу отказать ей.

— Иди, дочь моя, — ответил Огюстен Лубе, склонившись над кожаным сапогом, к которому прибивал металлическую набойку.

После смерти матери Анжелина все чаще называла его «папой». Охваченная желанием показать всю свою нежность, она даже поцеловала его в щеку. Этот порывистый жест вызвал улыбку у мужчины, еще носившего траур.

— Что-то ты сегодня очень ласковая, малышка моя! — удивился сапожник.

Анжелина улыбнулась, хотя в этот самый момент ее живот пронзила резкая боль. Уже в третий раз. Как только появились причины для беспокойства, Анжелина сразу же собрала все необходимое. Взобравшись на спину старой ослицы Мины, она покинула отчий дом.

«Я была вынуждена лгать тебе, папа, скрывая, в каком положении оказалась. Но я никогда не замараю нашего имени, никогда не причиню тебе зла», — мысленно разговаривала с отцом молодая женщина, поворачивая ослицу на новую, поросшую травой дорогу, которая шла вдоль каменной стены. Затем Анжелина свернула на крутую тропинку, поднимавшуюся на скалу Кер — известковый массив в этом краю светлого гранита. Что только ни рассказывали об этой скале! Старожилы долины утверждали, что в давние времена в пещере, расположенной внутри огромной скалы, жили люди и оставили на стенах таинственные рисунки. Десять лет назад некий Гарригу, археолог из Тулузы, действительно обнаружил камень с изображением медведя[1]. На плато Кера священники-отступники, не признававшие официальную Церковь, хоронили своих умерших по ночам, тайно, при свете факелов, и люди, жившие в округе, крестились, завидев свет высоко в горах.

Конечно, юная Анжелина знала обо всем этом. Она и рассчитывала, что в этих местах, пользующихся столь зловещей славой, ее никто не побеспокоит.

— Пресвятая Дева Мария, Матерь Божья, защити меня! — тихо просила Анжелина.

Боль появилась вновь, сначала тупая, потом вдруг острая, режущая. «Работа» началась. Тряска на спине ослицы ускорила схватки. Анжелина стиснула зубы. Она думала о предстоящих страданиях, полагая, что они будут еще более мучительными, может, даже невыносимыми.

«Мать не хотела рассказывать мне о муках, которые испытывают женщины, даруя ребенку жизнь, — говорила себе молодая женщина. — А ведь она сама родила троих детей!»

Из них в живых осталась только Анжелина. Своих братьев, Жерома и Клода, она знала лишь по именам. Их унес круп, как утверждал доктор.

Анжелина въехала в пещеру — огромную полукруглую выемку, дно которой было устлано сухими листьями, галькой и песком. Тут же валялись обломки деревьев. Она осторожно слезла со спины Мины и привязала животное к кусту.

— Стой спокойно, Мина! — сказала Анжелина. — Ты получишь свою порцию овса, но чуть позже.

С этими словами женщина достала из битком набитого тюка кусок шерстяной ткани и постелила его на землю. Затем она выложила трут и какие-то предметы, завернутые в чистые полотенца.

— Ножницы, спирт, эфир, полотенце! — бормотала Анжелина.

Затем она подожгла клочок бумаги. Пламя тут же охватило сухие дубовые листья, мох и хворост. Огонь разгорелся быстро, осветив золотистым светом темные стены грота. Анжелина улыбнулась, подбросила в костер несколько веток и стала развязывать накидку.

— Наконец-то я могу снять корсет и бандаж! — воскликнула она.

Ценой огромных усилий Анжелина скрывала ото всех свою беременность. Будучи умелой портнихой, она сшила два просторных халата из цветастой ткани. С конца лета, когда в доме стало свежо, она носила капот свободного покроя, скрывавший тогда еще небольшой живот. Но два последних месяца были для Анжелины настоящей пыткой. Каждый день ей приходилось надевать корсет и тканевый бандаж, туго сжимавшие живот. Сейчас она с наслаждением сбросила с себя эти оковы и облачилась в длинную белую рубашку с плиссированным воротником. Желая иметь полную свободу действий, она заплела в косу свои роскошные, цвета меда волосы, волнами ниспадавшие на плечи. Они были ее украшением, ее гордостью, и Анжелина с сожалением носила ситцевый чепец, непременный атрибут всех порядочных женщин.