— Обещаю, мадемуазель. Мне так хочется спать…

— Так засыпай же!

Луиджи сидел под сливой, поджав под себя ноги. Грызя травинку, он о чем-то глубоко задумался. Анжелина могла бы поведать ему о результатах осмотра или сообщить, что доктор вправил перелом, однако она предпочла завести разговор о том, что, несомненно, рассердило молодого человека. Из сказанного Розеттой она поняла, почему Луиджи держался так холодно. Несомненно, он считал Анжелину виновной в отчаянном поступке девушки.

— Полагаю, вы сочли меня жестокой и обвинили в случившемся, — без обиняков начала Анжелина.

— Да. Но продолжим обращаться друг к другу на «ты». Сегодня утром это было так неожиданно. К тому же так легче ссориться.

— Что тебе сказала Розетта?

— Отец изнасиловал ее, она забеременела, а ты отказалась делать аборт. В результате она попыталась покончить с собой. Да здравствует мораль, да здравствуют святые законы Церкви! Да, жертв этого мерзкого типа предостаточно: Валентина, трое мальчишек, разбросанных по белу свету, возможно, уже умерших, и Розетта, которой не удалось превратиться в ангела.

— Хочу кое-что уточнить. Аборт тоже может привести к смерти. Это очень опасная операция, о которой мне ничего не известно. Разумеется, я хорошо знаю, как устроено женское тело, но этих знаний недостаточно. Однако дело даже не в этом, Луиджи, ты должен меня понять. Как я могла согласиться уничтожить жизнь, невинное существо, Божье создание? Ведь есть другие решения, о чем я вчера и поведала Розетте. Когда я помогу этому ребенку появиться на свет, я тут же отдам его кормилице и буду следить, чтобы он ни в чем не испытывал нужды. Это гораздо милосерднее, чем поручить ребенка сестрам из Сен-Жирона, которые отвозят брошенных младенцев в приют Фуа.

Луиджи даже не обратил внимания на то, как Анжелина говорила с ним. Он встал и посмотрел ей прямо в лицо. От ярости, охватившей его, акробат стал еще прекраснее.

— А разве тебе так уж сложно представить, в какую пытку превратилась бы для Розетты эта беременность? Вынашивать под сердцем плод, зачатый в результате отвратительного изнасилования пьяницей, который приходится ей родным отцом! По-моему, это все равно что похоронить заживо мать и ребенка. Розетта впала в отчаяние, и у малыша есть все шансы появиться на свет с врожденными пороками.

— А ты, оказывается, хорошо осведомлен! — с иронией в голосе откликнулась Анжелина.

— Не все акробаты невежественны. Я слушал и читал, и я хорошо помню, что слышал и о чем читал. Не так давно в библиотеке матери я взял роман Эмиля Золя «Западня». Он вышел в свет лет пять назад. Автор описывает там последствия нищеты и пьянства в рабочей среде. Читая этот роман, я часто вспоминал о Розетте — о Розетте, которая отчаянно боролась, чтобы избежать столь печальной участи, которая хочет научиться читать и писать, которая находит в себе мужество петь, когда на сердце у нее глубокая скорбь.

Потрясенная Анжелина отвернулась. В очередной раз ей было больно осознавать, что Луиджи очень привязался к девушке. У нее даже возникло странное предчувствие, что в конце концов Розетта завоюет акробата, сама того не желая.

— Твои принципы не делают тебе чести, — сухо продолжал Луиджи. — Ты еще скажи себе, что эта несчастная все равно стала бы жертвой своего отца или другого извращенца, если бы не встретила тебя. И что тогда она стала бы делать со своей беременностью? О да, она подвергла бы свою жизнь опасности, обратившись за помощью к алчной матроне или попытавшись самостоятельно избавиться от ребенка. Насколько я понимаю, именно по этой причине умерла Валентина. Даже если ты, Анжелина, раньше не решалась на подобную операцию, ты способна сделать ее, в этом я уверен. Подумай немного, черт возьми! Розетта бросилась в пропасть. Она могла бы умереть, или до конца своих дней остаться калекой, или же очнуться дурочкой, поскольку сильно ударилась головой.

— Адриена, моя мать, никогда не соглашалась убивать нерожденных детей. И я дала слово следовать ее примеру.

Сжав зубы, Луиджи бросил на Анжелину яростный взгляд. Он гневно пнул камень и сжал кулаки.

— Ты ограниченная и спесивая эгоистка! — выкрикнул он. — Ты утверждаешь, что любишь Розетту. И чем же ты это можешь доказать? Она никогда не смоет с себя пятно такого позора, а об этом ребенке, следы которого затеряются, она будет думать до самой смерти… Прежде чем потерять сознание в моих объятиях, бедная малышка призналась мне, что не раз представляла, как войдет в церковь во всем белом, как и подобает новобрачной. Розетта считала свою невинность священной, а отец отнял ее у бедняжки. Тебе-то на свою невинность было плевать! Ты не стала хранить девственность для того, кто полюбил бы тебя всей душой!

Униженная, раненная в самое сердце, Анжелина попятилась. Все было кончено. Она никогда не простит Луиджи этих слов, этих обвинений, которые он бросил ей в лицо.

— Право, ты все принимаешь слишком близко к сердцу, — дрожащим голосом сказала Анжелина. — Ведь это ты, не так ли, надел прелестное кольцо на палец Розетты?

— Это кольцо предназначалось тебе. Сегодня утром я пришел, чтобы предложить тебе обручиться со мной, но судьба уберегла меня от этого шага.

— Предложить мне обручиться с тобой? — воскликнула Анжелина. — Как предлагают подписать договор или заключить сделку? Да, ты прав, судьба действительно управляет нами. Как ты изменился, Луиджи! Я предпочла бы, чтобы ты остался акробатом, поэтом, но не стал таким… исправившимся. Иди к Розетте, у меня нет мужества встречать ее взгляд.

И Анжелина, задыхаясь, убежала в дом. Там она дала волю горючим слезам. От рыданий ее тело содрогалось. Она плакала стоя. У Анжелины возникло щемящее чувство, будто она погружается в пучину отчаяния, где было темно и холодно, где она долго будет бесцельно бродить, лишенная возможности любить и быть любимой.

Прошло много времени, прежде чем Анжелина успокоилась. Спаситель улегся в глубине комнаты, у самой холодной стены. Пес смотрел на Анжелину своими добрыми темными глазами.

— Любовь! — шептала Анжелина. — Какой она порой бывает мучительной!

Выпив два больших стакана воды, она сумела взять себя в руки. Теперь ее беспокоило другое. «Как я буду обходиться без Розетты, своей рабыни, как говорит Луиджи? Он может ругать Гильема и считать его негодяем, но сам он ничуть не лучше, — накручивала себя Анжелина, шагая взад и вперед по кухне. — Ну и пусть. А сейчас мне нужен надежный человек, который бы стирал, готовил еду и ухаживал за больной. Розетта не выздоровеет до начала зимы».

Анжелина подумала об Октавии, которой полностью доверяла. Работа никогда не пугала славную служанку. «Будет очень хорошо, если Октавия поселится у меня, как только я сделаю Розетте аборт. С Анри… Луиджи останется на улице Нобль и будет помогать мадемуазель Жерсанде».

По телу Анжелины пробежала дрожь. Сама мысль об операции, которую она всем сердцем осуждала, доставляла ей невыносимые страдания. «Чем раньше я ее сделаю, тем скорее успокоюсь».

Приняв решение, Анжелина разожгла огонь и поставила на плиту кастрюлю с водой. Начистив картофеля и моркови, она стала мелко резать лук.

— Каким бы жестоким ни было любовное или любое другое разочарование, надо приготовить поесть. Наваристый суп принесет Розетте только пользу, — сказала Анжелина, обращаясь к собаке.

Овчарка вскочила, едва Анжелина открыла холодный шкаф, чтобы взять кусок сала.

— Ты получишь свиные шкурки, гурман ты наш! — пообещала Анжелина. — Спаситель, скоро мой сын переедет к нам. Всем вместе нам будет хорошо!

Но, несмотря на все усилия успокоиться, Анжелина еще хлюпала носом, готовая вновь расплакаться. Бурный разговор с Луиджи не давал ей покоя, и она то и дело повторяла каждое его слово.

— Он хотел подарить мне кольцо, — сокрушалась Анжелина. — Значит, он намеревался в один прекрасный день жениться на мне! Так почему же он был таким высокомерным, таким жестоким? И зачем только я призналась ему, каковы мои убеждения? Он решил, что я отказываюсь помочь Розетте. Но это не повод обвинять меня в том, что я доступная девица, что я уступила Гильему без любви. В то время я любила его. К тому же у меня не было выбора. Если бы я тогда ему отказала, он овладел бы мной силой.

Дрожа от волнения, обуреваемая воспоминаниями о своем бывшем любовнике, Анжелина просыпала на пол половину овощей.

— Ох уж эти мужчины! — проворчала она.

В этот момент, когда Анжелина проклинала весь мужской род, на пороге появились две женщины и ребенок.

— Мадемуазель Жерсанда! Октавия! Мой малыш!

Старая дама, одетая в бледно-зеленое платье, держала в руке зонтик, сделанный в японском стиле.

— Энджи, мы пришли, чтобы узнать, что произошло. Октавия не находит себе места, я тоже. По словам соседей, Розетта неудачно упала.

— Входите. Она спит. Я дала ей шафранно-опийную настойку, поскольку из-за перелома у нее сильно болела нога. Доктор Бюффардо должен прийти, чтобы наложить ей гипс.

— Я принесла кое-что на обед, — сообщила служанка, — хотя сейчас уже начало второго. Мы с мадемуазель не смогли проглотить ни крошки, не зная, как чувствует себя наша малышка.

— Через окно диспансера я видела Луиджи. — Жерсанда вздохнула. — Он сидит подле Розетты. Он жестом показал мне, что она спит. Позови его, Энджи. Пусть он присоединится к нам.

— Нет. Я попросила его не оставлять Розетту одну ни на секунду. Чуть позже я сменю его. Октавия, что вкусненького ты принесла? А я варю суп.

Анжелина взяла сына на руки. Ребенок прильнул к ней, положив голову на плечо молодой женщины.

— Я люблю тебя, крестная! — нараспев произнес он.

— Да, да ты уже выговариваешь букву «р»! — пришла в восторг молодая мать. — Вы обе свидетельницы! Как мило он произнес «крестная»! Малыш, садись на свой высокий стульчик. Смотри, Спаситель тоже рад тебя видеть.

Пес завилял хвостом, словно щенок, выпрашивающий ласку. Анри стал брыкаться, всем своим видом показывая, что хочет поскорее встать на ноги. Едва Анжелина поставила его на пол, как он бросился к собаке и стал гладить ее.

— Эти двое просто неразлучны! — с умилением заметила Октавия. — Ладно, давайте садиться за стол. Мадемуазель проголодалась.

С лукавой улыбкой Октавия вынула из корзины и положила на стол свежий хлеб, овечий сыр, спелые красные помидоры, поставила банку гусиного паштета, две бутылки сидра и коробку миндального печения.

— Все это очень вкусно, — сказала Анжелина.

Жерсанда де Беснак недоуменно посмотрела на молодую женщину и вновь спросила:

— Энджи, объясни нам, пожалуйста, как Розетта упала в пропасть. Все это так странно!

— Мадемуазель, я сама толком не понимаю. Бедняжка! Она теперь не помнит, как все это произошло. Я думаю, что она потянулась за чем-то, но не удержалась и упала.

Анжелина на ходу придумала это объяснение.

— Ну и дела! И за чем она потянулась? — не унималась Октавия.

— Не знаю. Возможно, это ожерелье, которое ей на базаре купил Луиджи. На ней его нет.

Устав от вопросов, Анжелина попыталась изложить события в более или менее логичной последовательности. Поняв, что Луиджи не успел поговорить с Анжелиной о помолвке и подарить ей кольцо, старая дама нахмурилась.

— Наверно, сейчас у нас у всех черная полоса, — в отчаянии прошептала она. — Один несчастный случай за другим. Сначала Гильем, потом Розетта, а еще этот мужчина, бросившийся под поезд в Летелле, на перегоне между Тарба и Тулузой.

— Прошу вас, замолчите! — оборвала ее Анжелина, указывая рукой на Анри. — Раз уж мы собрались, хочу с вами поделиться одной мыслью, которая пришла мне в голову. Мадемуазель, не согласитесь ли вы отдать мне Октавию на несколько недель? Она могла бы помогать мне по хозяйству и присматривать за Розеттой. Мы заберем Анри, а ваш сын с удовольствием будет ухаживать за вами.

Жерсанда заметила, что в голосе Анжелины прозвучала горечь, едва она заговорила о Луиджи, и с тревогой воскликнула:

— Боже мой, Энджи, вы поссорились? Ты и Луиджи? Меня не обманешь! Ты должна была бы радоваться сегодня!

— Радоваться? Когда Розетта чуть не умерла? Да, отвечая на ваш вопрос, скажу, что Луиджи обидел меня. Даже оскорбил! По-моему, он слишком ветреный. Он выносит поспешные суждения, ведет себя как сумасброд и чудак. Мне очень жаль, что я вынуждена критиковать вашего сына, но его бросает из огня да в полымя, то он сама любезность, то ругает все на чем свет стоит. Это очень утомительно!

— Мне все это известно, Энджи. Я сама была жертвой его непостоянства, — согласилась Жерсанда. — Но он вовсе не злой. Этим утром он был счастлив и строил планы касательно вас обоих. Что произошло?

— Я вам уже сказала. Розетта чуть не умерла. Слава Богу, она жива, и теперь я должна устроить свои дела. Что вы скажете о моем предложении? Мне нужен ответ, иначе мне придется нанять чужую женщину, которая не знает ни мой дом, ни Розетту.