Мари-Бернадетт Дюпюи - Ангелочек

— Других тоже я, — неожиданно заявил шорник, протягивая руки, перепачканные грязью и кровью, в сторону Анжелины. — По вине Анжелины, этой шлюхи!

Никто не ожидал подобного признания. Бригадир вынул из ножен саблю и направил ее на Сегена.

— О чем вы говорите, Сеген? — сухо спросил она.

— О Люсьене Жандрон в Тулузе и Марте Пикар в Масса. Но в этом нет моей вины, бригадир! Повторяю: виновата она, эта Анжелина Лубе, которая навела на меня порчу. Эта девка смеялась надо мной, а ведь я хотел на ней жениться. Понимаете, бригадир? Жениться!

Огюстен с трудом сдержался, чтобы не выругаться от охватившей его ярости. Жандармы недоумевающе переглянулись: в начале лета эти два убийства наделали много шуму.

— Значит, это ты! — в ужасе воскликнула Анжелина. — Господи, и ты собираешься стать отцом!

Этот крик вырвался из самого сердца Анжелины. Она расплакалась. Ей было бесконечно жаль жену шорника, связанную священными узами брака с убийцей, с этим сумасшедшим.

— Блез Сеген, вы арестованы! — торжественно заявил бригадир. — Вам придется проследовать за нами. Сейчас вы должны будете сделать полное признание.

Преступник, ничего не ответив, низко наклонил голову. Он, хромая, пошел по дороге, как бык, которого ведут на бойню и который отказался от сопротивления. В этой сцене было нечто тягостное. Позже Анжелина будет подробно вспоминать ее. Она будет рассказывать, как свет факелов подчеркивал кровоточащие раны преступника, как рычал Спаситель, не спуская своих темных глаз с Сегена. Она также расскажет, что движения всех были какими-то замедленными, тяжелыми, поскольку присутствие преступника, несомненно, создавало нездоровую обстановку. Произнося имена своих жертв, Сеген придавал им огромную важность, словно даровал несчастным девушкам своего рода вторую жизнь, продлившуюся несколько минут. Люсьене, с ее громким смехом и темной челкой. Марте, нежной и скромной, с округлыми формами. Даже те, кто никогда не видел этих девушек — Огюстен, Розетта и жандармы, — представляли их открытыми, веселыми, а потом поруганными, ужасной смертью лишенными будущего.

— Тебя ждет гильотина, Сеген! — наконец прорычал бригадир. — Но сначала тебя в Тулузе будут судить присяжные. А вы, мадемуазель Розетта, должны будете приехать и дать свидетельские показания.

— Сейчас?! — возмутилась Анжелина. — Да она в шоке! И шея до сих пор красная. Ей нужен покой. К тому же она замерзла и должна согреться.

— Я же вам рассказала, что произошло, — простонала девушка. — Я возвращалась от мадам Фор. Я поняла, что меня кто-то преследует. Потом он напал на меня. Он думал, что это мадемуазель Анжелина, из-за манто. Сегодня вечером все принимали меня за мою хозяйку. Я вам говорила, что вот уже две недели, как я служу у мадемуазель Анжелины.

— Пошли, — оборвал Розетту Огюстен. — И пусть свершится правосудие!

— Входите, входите, мои малышки, — прошептала Октавия. — Мадемуазель спит, так что не шумите. Анри доедает десерт в кухне.

Анжелина и Розетта в сопровождении Спасителя пошли за Октавией на цыпочках.

— О! Вы правильно сделали, что привели свою славную собаку, этого героя! — добавила Октавия. — Мадемуазель будет довольна.

— Но ей лучше? — с беспокойством в голосе спросила Анжелина. — Когда я вчера заходила, то очень расстроилась, узнав, что она не вставала с постели. Я никогда ее такой не видела.

— Страдает не только тело. В последнее время мадемуазель часто грустит. Но сейчас я спокойна. Ты присмотришь за ней, пока мы с Анри будем гулять. Нам с малышом просто необходимо подышать свежим воздухом. Я рада, что Розетта пойдет с нами. Теперь, когда этот негодяй больше не причинит никому зла…

— Ничего не говори в присутствии Анри, — поспешно предупредила служанку Анжелина.

— Разумеется, уж не такая я глупая! — обиделась Октавия.

Мальчик засиял от радости, увидев крестную, и протянул ей надкушенное печенье.

— Здравствуй, мой малыш. Пришла твоя крестная. Сейчас она тебя съест…

Анжелина наклонилась, делая вид, что исполнит свою угрозу. Малыш засмеялся и обнял ее за шею.

«До чего же ты красивый, мой маленький Анри! — думала Анжелина. — Такой веселый, такой нежный! Ты мой светоч, мое солнышко, мой маленький ангел!»

— Вы испортите его, мадемуазель, если будете так целовать, — заметила Розетта. — Давайте, я надену ему пальто и шапочку. Хотя светит солнце, ветер холодный.

— Конечно. Надо поторопиться, а то погода может измениться, — посоветовала молодая мать. — К вашему возвращению я приготовлю полдник.

Октавия надела шерстяной жакет и покрыла голову платком. Анри дрожал от нетерпения.

— Твои перчатки, мой котенок, и шапочка… Да, да! — приговаривала Розетта. — Мы прогуляемся по городу, а если ты устанешь, я возьму тебя на руки.

Через несколько минут в прихожей осталась одна Анжелина. Она сняла накидку и прошла в гостиную, где Жерсанда де Беснак спала, удобно устроившись на диване. Голова ее лежала на подушке, а хрупкое тело было укрыто толстым атласным пуховиком.

«Боже мой, мадемуазель кажется такой беззащитной! — удивилась Анжелина. — Надеюсь, она скоро поправится. Только бы не было ничего серьезного! Октавия говорила об обыкновенной простуде…»

Анжелина села в кресло-качалку, в которой столько раз старая дама встречала ее с книгой в руках.

В камине потрескивали дрова, от рождественской елки исходил чарующий аромат, свойственный всем хвойным породам.

«Просыпайтесь, мадемуазель, мне о многом надо вам рассказать! — думала Анжелина. — Как я вас люблю! Если бы не вы, я никогда не стала бы повитухой. Никогда!»

Анжелина мечтательно улыбнулась. Даже в самых далеких ее воспоминаниях рядом с родителями всегда присутствовала Жерсанда, держась скромно, но ничего не упуская из виду.

«После смерти мамы вы сумели меня утешить и поддержать. Боже мой! Какая странная наша жизнь! Неужели все-таки следует верить в судьбу, в божественную справедливость?»

Прекрасные глаза Анжелины затуманились на несколько мгновений. Она вновь увидела окровавленное лицо шорника, пылающее ненавистью, когда он обвинил ее в том, что она его околдовала и своим презрением вынудила пойти на преступление. Анжелина вздрогнула. На рассвете Блез Сеген повесился в камере жандармерии. Бригадир счел необходимым прийти на улицу Мобек и сообщить о случившемся.

«Он был трусом до последней минуты, — говорила себе Анжелина. — Он сумел избежать суда и гильотины. К счастью, полиция успела записать его полное признание. Боже, почему я не подозревала его? Почему я упорно обвиняла Луиджи?»

Взбалмошный скрипач с черными глазами был невиновен. Едва Анжелина в этом убедилась, как почувствовала неимоверное облегчение, даже радость. У того, кого она никак не могла забыть, руки не были обагрены кровью. Сын Жерсанды де Беснак не был убийцей! «Просыпайтесь, моя милая подруга, мне не терпится вернуть вам надежду. Увы! Ничего другого я не в состоянии подарить вам», — говорила себе Анжелина.

Теперь она боялась другого: раненый Луиджи, за которым велась настоящая охота, мог умереть в овраге или в лесной чаще. Он бродил по белу свету в поисках семьи, а сейчас, возможно, был мертв.

«Нет, только не это! Я должна вымолить у него прощение и сообщить, что на протяжении многих лет мать не переставала его любить».

Спаситель, до сих пор лежавший у ног Анжелины, встал и положил свою огромную голову ей на колени. Собака дружелюбно смотрела на хозяйку. Взволнованная Анжелина погладила Спасителя.

— Мой славный пес, — прошептала она. — Ты достоин своего имени. Ты оберегал меня и спас Розетту. Ты с самого начала знал, откуда исходит опасность. Да, ты знал!

Анжелина убедилась, что Жерсанда все еще спит. Успокоившись, она вынула из расшитой бархатной сумочки, которая принадлежала ее матери, конверт. Около полудня почтальон вручил ей письмо от Филиппа Коста.

Удивленная Анжелина закрылась в своей комнате, чтобы прочитать письмо. Сердце молодой женщины бешено забилось, а саму ее охватили противоречивые чувства: беспокойство и одновременно любопытство.

«Бедный Филипп! Он просит у меня прощения, хотя до сих пор пылает гневом, ведь его гордость задета! По сути, он воспользовался ситуацией, что не делает ему чести, тем более, он ходит к проституткам, как сам признался. Я пребывала в таком смятении, что не сочла нужным сопротивляться. Готова спорить, в следующем месяце он захочет встретиться со мной. А вот я не хочу с ним встречаться. Пусть у Филиппа светские манеры, пусть он соблюдает правила приличия, но он ничем не лучше Гильема. Многие господа буржуа считают, что им все позволено. Если они жаждут женщину более низкого положения, а она им отказывает, они, стремясь достичь своей цели, обещают на ней жениться. Я убедилась в этом. Господи, как я могла противостоять Гильему? Я была совсем юной и уступила ему, веря в любовь. Что касается Филиппа, действительно влюбленного в меня, как мне кажется, то и он не смог обуздать инстинкт самца. Я не знаю, что ждет меня в будущем, но хотелось бы встретить терпеливого мужчину, который не станет набрасываться на меня при малейшей возможности, а будет красиво за мной ухаживать, пока я сама не дам ему понять, что хочу его, что он манит меня. Луиджи! Я хочу найти Луиджи!»

Внезапно Анжелина покраснела, а ее сердце забилось сильнее. Она как наяву увидела скрипача, его смуглую кожу, черные кудри, белоснежные зубы… Он напускал на себя насмешливый вид, которому не соответствовал пристальный взгляд черных глаз.

— Почему я не доверяла ему? Почему? — вполголоса спросила себя Анжелина.

— Кому ты не доверяла, моя славная Анжелина? — поинтересовалась Жерсанда, уже какое-то время внимательно следившая за молодой женщиной.

— О, мадемуазель! Мне очень жаль! Я разбудила вас! — воскликнула Анжелина, бросаясь к своей подруге.

— Нет, ты вовсе меня не разбудила. Просто я хорошо отдохнула, вот и все, мое прелестное дитя.

Старая дама взяла Анжелину за руку. В ореоле седых волос, с расслабленными после сна чертами лица, Жерсанда казалась безмятежной, но охваченной глубокой печалью.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Анжелина. — В последние дни вы плохо выглядели. У вас была лихорадка?

— Я просто устала. Октавия всегда сходит с ума, когда я кашляю или когда у меня пропадает аппетит. Она вкратце рассказала мне о том, что произошло вчера. Но сообщи мне подробности. Из слов Октавии я поняла только одно: этот негодяй шорник — убийца. Этим летом жандармы прочесали весь наш край в поисках преступника, а он был у них под носом, в своей мастерской!

— Да, он обманул всех. Даже я, к которой он так нагло приставал, его не подозревала. Один Спаситель не заблуждался!

Жерсанда захотела приподняться. Анжелина помогла ей и подложила несколько подушек под спину, чтобы старой даме было удобно сидеть.

— Подойди ко мне, славная собака, — обратилась та к Спасителю. — Я хочу погладить тебя. На полдник ты получишь кусок сахара. Малышка, не томи меня! Рассказывай!

Молодая женщина начала свой рассказ с приготовления ужина, на который она ждала отца и Жермену. Затем поведала о том трагическом моменте, когда подумала, что Розетта мертва.

— Бедняжка! Она избежала чудовищной смерти, но беспокоилась, главным образом, о состоянии красивого манто, которое я ей одолжила. Уверяю вас, мне тяжело смотреть на следы от пальцев этого негодяя, оставшиеся на ее шее. Но какое мужество она проявила! Из показаний Розетты, которые она дала жандармам, я узнала, что она отчаянно защищалась. Конечно, одолеть Блеза Сегена ей было не по силам. Не вмешайся Спаситель, Розетта была бы обречена на смерть. А я сердилась, что Спаситель убежал, и даже хотела наказать его за это! Он почувствовал опасность и помчался на помощь Розетте. Или же он захотел пойти вслед за ней и вовремя добежал до дороги, ведущей в Сен-Жирон. Возможно, внимание собаки привлекли ее крики и призывы о помощи, которые бригадир и его заместитель тоже услышали. Представляете, за полчаса до этого к ним приходил Сеген, чтобы подать жалобу на одного из своих соседей! Он даже немного поболтал с жандармами, изображая из себя порядочного человека.

— Боже мой! Хорошо, что громкие крики Розетты привлекли внимание жандармов!

— Да, бригадир тут же позвал своего заместителя, и они побежали на крики. Они ориентировались еще и на лай Спасителя и поэтому быстро добрались до места трагедии. Там они увидели, что овчарка мертвой хваткой вцепилась в шорника. Чуть дальше, метрах в двух, лежала Розетта. Когда шорник принялся душить ее, она потеряла сознание, но быстро пришла в себя и смогла указать на своего обидчика и дать показания. В противном случае, как мне сказал жандарм, они пристрелили бы Спасителя, решив, что он бешеный.