— Да. Но это было так давно. Луиза умерла семь лет назад.

Озадаченная, Анжелика лишь пожала плечами.

— А я и знать не знала, что до женитьбы на мне Ролан был вдовцом.

— Я не удивлена, — ответила Бланш. — Действительно, Ролан и меня просил ничего не говорить тебе о Луизе. Видишь ли, в его первом браке вовсе нечем было гордиться. И он, и Луиза были так молоды, когда их обручили. Во всей этой женитьбе было больше обязанности, чем желания…

— Подожди-ка! — прервала ее Анжелика. Кожу ее покрыли мурашки. — Ты хочешь сказать, что в первый раз он тоже женился по сговору? Как же тогда его родители могли устроить и нашу свадьбу?

Бланш стало неловко, и она постаралась избежать взгляда собеседницы.

— Знаешь, дорогая, прошло семь лет, как с нами нет Луизы. Уверена, что ваша с Роланом помолвка состоялась много позже…

Анжелика была слишком взволнована, чтобы отвечать.

— …В любом случае, Ролан и Луиза не были счастливы вместе. Случилось несколько довольно шумных сцен, и мой брат после них предпочитал проводить время вне дома… — голос Бланш задрожал от тягостных воспоминаний.

— Так же, как поступает и сейчас? — спросила Анжелика.

Бланш только успокоительно дотронулась до руки золовки.

— Мне жаль, дорогая. Знаешь, ты совсем не похожа на Луизу. Она была вспыльчивой и завистливой… Но «о Мертвых — или хорошо, или — ничего»… И все же я должна признать, она могла поступать жестоко. Думаю, Ролан скоро поймет, что в тебе больше доброты и чести, чем в ней.

— Но, возможно, он чувствует, что вновь принужден к женитьбе, которой не желал… Не так ли? — этим вопросом, заданным скорее самой себе, Анжелика приоткрыла завесу над странными выходками мужа.

Бланш ничего не ответила.

Спустя минуту Анжелика спросила:

— А от чего умерла Луиза?

— Это был несчастный случай, — после паузы медленно произнесла Бланш.

— Какой несчастный случай? — голос Анжелики дрогнул.

Помолчав несколько минут, Бланш наконец решилась.

— А почему бы тебе не спросить Ролана? Он был тогда с ней, — не говоря больше ни слова, Бланш поднялась и скрылась в доме, оставив Анжелику в тягостных раздумьях.

* * *

Бланш поднялась к себе в комнату совсем расстроенная. Она удивлялась — отчего это вдруг нарушила запрет брата и рассказала его жене о Луизе, отзываясь при этом о ней так резко и неодобрительно. Да, жизнь ее здорово изменилась с тех пор, как Анжелика появилась на плантации! Общество жены брата было вполне приятным, а совместное музицирование весьма сблизило их.

Но в глубине души Бланш все еще кровоточили раны, нанесенные в далеком прошлом. Подозрительная по натуре, она не могла до сих пор поверить, что эта очаровательная юная леди согласится выбрать себе в подруги уродку. Ибо именно так она всегда думала о себе — «чудовище, выродок»! И в некотором роде Бланш подозревала, что Анжелика лишь заигрывает с ней, чтобы побольше разузнать о Ролане.

И все же, несмотря на все терзания, Бланш оставалась ревностной католичкой и боялась согрешить, сделав Анжелике больно своими словами. Однако какой-то демон внутри нее пробуждался изредка, чтобы задеть чувствительную юную душу жены брата. Но несмотря на то, что Ролан по каким-то неизвестным причинам пренебрегал женой, видит Бог, она не имела причины ее сторониться.


— Мы должны поговорить-таки с вами, мсье, наконец!

Эти слова были произнесены утром следующего дня Анжеликой, ворвавшейся в кабинет мужа. Но здесь она заметила господина Юргена и осеклась. Управляющий стоял перед столом, склонившись над какими-то бумагами. Стук открывшейся двери заставил Ролана поднять голову и посмотреть на жену.

— Доброе утро, дорогая, — произнес он скорее равнодушно. Затем сделал вид, что вернулся к работе, но, видимо, передумал.

— Господин Юрген, не будете ли вы столь любезны оставить нас наедине с супругой на минуту?..

— Безусловно, сэр, — заспешил управляющий и откланялся, забрав все бумаги.

Ролан проводил его тяжелым взглядом и плотно прикрыл за ним дверь. Затем раздраженно уставился на жену.

— Дорогая, неужели вас не учили, что невежливо отрывать мужа от дел подобным образом? Ваши манеры оставляют желать лучшего!

— Манеры! — взвизгнула Анжелика. — Как вы смеете говорить о манерах!

— Что случилось, Анжелика? — удивленно спросил Ролан.

— Почему вы скрыли, что были женаты прежде?

Мгновение в комнате стояла гробовая тишина, и Анжелика с удовлетворением заметила, что Ролан слегка побледнел.

«Отлично, — грозно подумала она, — похоже, и ты можешь чувствовать неловкость!»

Прошлую ночь она почти не спала, все перебирая в памяти то немногое, что поведала ей Бланш, и размышляла — отчего мог Ролан скрывать свой брак от нее. И сегодня вид цветущего супруга, привычно занимавшегося делами, только больше разжег ее ярость.

— Я повторяю, отчего вы скрыли, что были женаты прежде? — настойчиво продолжала Анжелика.

Ролан задумчиво взъерошил волосы и отошел к окну. Его гордый профиль отчетливо вырисовывался на темных деревянных панелях. «О, да это какой-то дьявол! — подумала Анжелика, — как сверкают его глаза, как блестят волосы!» Даже сейчас, несмотря на терзавшую ее ярость, он казался ей неотразимым. Как это было горько — желать его, особенно сейчас, — и быть для него ничем, пустым местом.

— Итак?

— Кто сказал тебе?

— Бланш. И я в третий раз спрашиваю, отчего ты скрыл, что был прежде женат?

— Мне это не казалось важным, — ответил Ролан после паузы.

— Не важным? — Анжелика даже засмеялась от подобной наглости. — Сообщить мне, что ты — вдовец?

— Анжелика, мой первый брак не был счастливым, — тщательно подбирая слова, произнес Ролан.

— Так же, как и второй! — отрезала Анжелика, яростно вздернув подбородок.

Было заметно, что это замечание больно задело Ролана. Однако, как только Анжелика повернулась было, чтобы уйти, он одним прыжком пересек комнату, оказался рядом с ней и больно схватил за руку.

— Анжелика…

— Позвольте мне уйти! — закричала Анжелика, отшатнувшись от его прикосновения. — Вы не желаете быть женатым! Вы даже не желаете моего присутствия здесь!

— Да ты понимаешь, что говоришь? — с трудом сдерживая душившую его ярость, прохрипел Ролан.

— Да, совершенно! Все это дело достаточно темное. Два брака по сговору, и вы не хотите жить ни с одной из жен. Зачем же вы женились на мне, Ролан? Что заставило вас пойти на это?

Ролан ничего не ответил, но глаза его зажглись недобрым огнем.

— Чтобы ты была здесь, — ответил он с расстановкой.

Щеки Анжелики зарделись, она промолчала, не зная — что ответить. А Ролан приблизился и обнял ее за талию своей твердой рукой. Но Анжелика была слишком разозлена, чтобы позволить ему такую вольность. Оттолкнув мужа, она решила продолжить допрос.

— И как же умерла Луиза? Бланш сказала, что это случилось на твоих глазах…

— Я не намерен обсуждать это…

— …С посторонними, вроде собственной жены, — ехидно улыбаясь, закончила фразу Анжелика.

— Анжелика, возможно, когда мы узнаем друг друга получше… — миролюбиво начал Ролан.

Но разгневанная Анжелика прервала его:

— Судя по тому, как идут дела, в этом столетье такого не случится! — она уже не могла сдерживаться. — Что-то загадочное происходит с вашей супругой, а мне не полагается знать. Может быть, и меня ожидает нечто похожее?

Он снова крепко обнял ее, и если бы Анжелика не была так разъярена, то заметила бы огонь желания, бушевавший в его глазах.

— Еще одно слово, глупышка, и я тебя отшлепаю.

— Как бы не так! — заносчиво возразила она. — Только попробуй дотронуться до меня. Да, похоже, ты не очень-то и стремишься, — задорно закончила она.

Оттолкнув мужа, довольная одержанной победой, Анжелика выпорхнула из комнаты.

А Ролан устало откинулся в кресле и долго сидел неподвижно, уставившись в пустоту с задумчивым выражением на лице.


Задолго до полудня он уехал из дома и вновь отсутствовал на ужине. Сославшись на головную боль, Анжелика попросила Бланш принести еду ей в спальню.

Расстроенная всем происшедшим, Анжелика удалилась на балкон, где рассматривала, как заходящее солнце окрашивает в багровые тона плавно катящиеся воды Миссисипи. Легкий вечерний ветерок пушил ее волосы, но и он не приносил ей облегчения. Вся красота природы не могла сейчас исцелить ее боль, развеять печаль. Поведение мужа повергло ее в негодование. Она, несмотря на все происходящее, старалась вести себя как образцовая жена, а он вовсе не замечал этого.

Анжелика всегда была натурой страстной и вспыльчивой. А все эти сводящие с ума вещи, которые вытворял с ней Ролан Делакруа… Все это всколыхнуло то темное, что было в ней. На ум ей почему-то пришло одно из первых воспоминаний ее детских лет… Ей так хотелось попробовать пирог, только что извлеченный матерью из печи, что она пребольно обожгла об него свой язычок. В детской ярости Анжелика опрокинула тарелку на пол, чтобы отомстить пирогу за то, что он так поступил с ней… Отец не наказал ее за это. Только со вздохом подобрал разрушенное, затем обнял дочь и произнес: «Дочка, у тебя нрав, как у мамы, — затем вздохнул и добавил: — Хорошо иметь характер, но его следует уравновешивать достойным воспитанием…»


Ролану Делакруа удалось заставить Анжелику позабыть все уроки хороших манер. Конечно, этот несносный мужчина просто провоцировал ее все это время своим отношением, но это не извиняло ее поведения сегодня днем. Все же крайне жестоко было выпытывать подробности несчастного случая, унесшего его первую жену, когда, возможно, эта боль до сих пор разрывала сердце! Вот, наверное, в чем причина молчания обо всем происшедшем. Вот почему он отказался говорить об этом и сегодня!

Искренность и доброта Анжелики заставляли ее взять на себя вину за причиненное зло. Несмотря на то, что это было ударом по ее самолюбию, она знала, что извинится перед мужем.

Но вряд ли все это имеет для него какое-то значение. Было ясно, что он не хочет ее, не желал своей первой жены, даже оставаясь рядом с ней — об этом, помнится, говорила Бланш. Но возможно — и горько было думать так, — он жил воспоминаниями именно о первой своей жене.

Когда Анжелика отправилась в постель, Ролан еще не возвращался. Она никак не могла заснуть, все ее возбужденное существо чутко прислушивалось к тихим ночным шорохам — хлопанье крыльев совы за окном, писку цикад, комариному звону. Уже после полуночи снизу до нее донеслись звуки, возвестившие о возвращении мужа. С минуту она колебалась, решая, не стоит ли сейчас спуститься и объясниться с Роланом.

Наконец она выпорхнула из постели и облачилась в пеньюар. Ей никак не удавалось успокоиться. Но если даже Ролан и не был задет ее выходкой, она имела собственное представление о нравственности и спешила облегчить душу. Да, она спустится вниз, коротко и холодно извинится и быстро вернется в постель.

Глаза ее привыкли к темноте, и Анжелика решила не разжигать лампу. Внизу царил кромешный мрак, и она совсем уж было решила вернуться, но увидела открытую дверь в кабинет, и какое-то смутное чувство заставило ее зайти в комнату. Она увидела мужа, раскинувшегося на кушетке без сюртука, в одной сорочке. Его лицо казалось мертвенно бледным в серебристом лунном свете, лившемся из окна. Из-под расстегнутой рубашки виднелась мощная грудь, покрытая жесткими черными волосами. Закатанные выше колен брюки обнажали крепкие икры. Он спал. Похоже, легкий бриз, струившийся из окна, задул лампу.

Анжелика приблизилась к мужу и прислушалась к его глубокому и ровному дыханию. Затем наклонилась и тихонько позвала по имени. Он не ответил, и она решилась окликнуть мужа погромче. Он открыл глаза и непонимающе уставился на жену.

— Ролан, мне крайне жаль, — мужественно прошептала Анжелика. И так как он ничего не ответил, она быстро добавила:

— Я о том, что наговорила тебе сегодня. Это было жестоко, а я не хочу быть жестокой.

Он продолжал хранить молчание, уставившись на Анжелику своими прекрасными глазами. Ролан выглядел грустным, сильно уставшим и постаревшим. Через миг Анжелика, по какой-то необъяснимой для себя причине, наклонилась и прикоснулась губами к его губам…

И уже через секунду осознала, что стиснута в его стальных объятиях. Его руки, словно морские канаты, обвивали ее стан, а губы жадно ласкали чуть прикрытую пеньюаром грудь. Его рот был горяч, требователен и источал аромат абсента. Анжелику обволакивал острый мужской запах. Через минуту его язык проник ей между губ, ощупывая и исследуя их… Анжелика почувствовала возбуждение, испуг и трепет. Сейчас ее вовсе не занимало то, что она полуодета. Она полностью отдалась новому для себя чувству всепоглощающей покорности. Время будто остановилось… Анжелика неожиданно для себя обнаружила, что уже лежит на кушетке, а сверкающие глаза мужа испепеляют ее душу. Вдруг из груди его вырвались похожие на стон слова: