Несколько лет назад по телевизору показывали фильм под названием «Сёгун». В нем какого-то мужика без остановки макали в кипяток, пока он не умер. Почему-то я вспомнила об этом. И как ни странно, та же мысль посетила меня, когда экзекуции подверглась вторая нога.

Затем мои «восковые» ноги завернули в полиэтиленовые пакеты и завязали их на лодыжках красными ленточками. Если бы я не видела эту процедуру раньше, то стала бы искать глазами скрытую камеру.

Через десять минут с меня сняли корочку воска. К моему удивлению, немедленная пересадка кожи моим ногам не потребовалась, напротив, ступни стали нежными, как лепестки. Потом все двадцать ногтей покрыли симпатичным кремовым лаком. Я сначала попросила полоски и звезды, как у Лиан, но мастерицы снисходительно улыбнулись и покачали головами. После чего меня отпустили на свободу. К этому моменту я уже перешла в их веру и пообещала себе, что с этого дня буду обязательно посещать салон раз в неделю. Так же, как все нормальные люди.


А дома Эмили прятала свою бледность под маской макияжа. Не знаю, как ей удалось, но когда она закончила, то выглядела просто потрясающе.

Она сияла и светилась, будто и не провела несколько ночей без сна, в депрессии, работая без остановки и поддерживая свою жизнеспособность только сигаретами и мюслями.

Мои должны были зайти за нами с Эмили в семь, но когда в семь двадцать пять они так и не появились, я ужасно заволновалась.

– Они заблудились!

– Как можно заблудиться? Тут всего шесть кварталов, и те по прямой!

– Ты же их хорошо знаешь. Они наверняка уже забрели в Южный Централ, и натолкнулись на уличную банду. Золотые цепи в палец толщиной, стволы и банданы.

– Ты можешь представить своего папу в бандане? – Эмили отошла от главной темы.

– А ты можешь представить мою маму в бандане?

Внезапно мы заржали и не могли остановиться.

– В оранжевой!

– Она выглядела бы как оранжевый Колобок! Мы опять затряслись от хохота. Это было классно.

– Господи, – довольно выдохнула Эмили, с видом знатока она ноготком провела по ресницам и сняла излишек туши. – Это чудесно! Оп-па! – Она навострила уши. – Я их слышу!

Моя семейка ворвалась в дом, захватив с собой и свое плохое настроение.

– Это из-за нее мы опоздали, – мама сердито глянула на Элен.

– Но мы уже пришли, и это главное. – Папа попытался потушить конфликт.

– И вы отлично выглядите, – отметила Эмили.

Они и впрямь замечательно смотрелись. Все сияли и сильно пахли духами (кроме папы), так что неудивительно, что практически мгновенно в дверях материализовались Козлобородые.

– Мы уже уходим, – резко сказала Эмили и попыталась загородить им вход.

– Здорово, я – Итан. – Он пытался вынырнуть из-за Эмили и посмотреть прямо в глазе красоткам Элен и Анне.

– Ладно уж, пусти их на секунду, – сжалилась я.

– Так и быть, – Эмили с недобрым видом наблюдала за происходящим, а Козлобородые уже стояли смущенно перед моими сестрицами. Я представила их друг другу и на пару минут оставила эту компашку в покое, чтобы они смогли обнюхать друг друга, как собаки. А потом нам и правда пора было идти.

– Чем занимаются эти парни? – спросил папа, вскарабкиваясь в джип Эмили.

– Лечатся от трепака, – пробормотала Эмили.

– Они студенты, – громко сказала я.

– Ага, – подтвердила Анна. – Но Итан (это тот, у которого бритая голова) собирается стать новым мессией.

Мама поджала губы:

– Да ты что!

38

Премьера фильма «Голуби» проходила в чудесном старомодном кинотеатре на Догени. Красные бархатные стулья, зеркальные стены в стиле «ар деко» и другие отсылки к более элегантной эпохе. Я рада, что мы постарались выглядеть получше, так как остальные посетители были одеты по последней моде. Даже несколько фотографов шлялись вокруг.

– Думаю, они скорее из какой-нибудь газеты про шоу-бизнес, типа «Дэйли Вэраети», чем из «Пипл», – заметила Элен. Но это не важно.

Эмили пошла пообщаться с коллегами. «Просто переброшусь парой слов перед премьерой». А я отвела своих подопечных на наши места. Устраиваясь поудобнее, я заметила впереди, через пару рядов, Троя с Керсти, и поежилась. Встреча с Троем, да еще и с Керсти в придачу, напомнила мне о том, какая же я дура. Но я подумала о словах Эмили. Я не первая женщина, которую облапошил мужчина, и не последняя. И внезапно мне стало легче, свободнее. Возможно, я всегда буду бороться с желанием воткнуть ему вилку в ляжку, но это не самое плохое, что можно чувствовать к человеку.

Трой повернулся и осмотрел зал в поисках знакомых. Я опустила глаза, но было слишком поздно.

Он холодно кивнул мне, а я ответила ему еще более сдержанным кивком. Мне хотелось бы думать, что моя голова не двигалась вовсе, лишь слегка качнулись прядки волос. Затем взгляд Троя скользнул по мне и остановился на Элен, остановился с любопытством. Элен дерзко подмигнула ему, а он широко улыбнулся. Керсти каким-то шестым чувством почувствовала угрозу, встревожилась и тоже повернулась всем телом. Когда она увидела, на кого же уставился Трой, то начала ныть, чтобы как-то отвлечь его. Мне подумалось, что я, по крайней мере, не такая, как Керсти. Я больше не хочу Троя.

Эмили заняла свое место. Огни погасли, и началось кино.

– А что это за фильм? – с надеждой прошептал папа. – Про ковбоев?

– С Гаррисоном Фордом? – спросила мама в другое ухо.

Гаррисон Форд пользуется любовью у всех поколений нашей семьи. Мама обожает его не меньше нашего. И даже моя маленькая племяшка Кэйт перестает плакать, когда Клер включает ей по видику отрывок из «Деловой девушки», в котором Форд стягивает с себя рубашку. Возможно, это его лучшая роль.

Однако в «Голубях» не было ни ковбоев, ни Гаррисона Форда. Я вообще не могу сказать, к какому жанру следует отнести эту картину. История любви? Но герой убивал одну за другой всех своих подружек. Комедия? Но было не смешно. Сгодился бы и ярлык «порнуха», но все сексуальные сцены были сняты в черно-белом варианте, чтобы зритель догадался, что это не просто перепихон, а неотъемлемая часть содержания. Ужасно неудобно смотреть на живописные сцены полового акта, сидя между своими родителями.

Этот фильм относится к тем картинам, после которых мне становится совершенно не по себе. Я вспоминаю, что не училась в университете, не прочла ни одной книги Симоны де Бовуар, считала фильм Кшиштофа Кешьлевского «Три цвета: красный» просто бредятиной (я пошла на него только потому, что билетов на «Когда мужчина любит женщину» уже не было). Большую часть фильма я а) мечтала, чтобы закончились эротические сцены; б) пыталась придумать, что сказать Ларе после показа, кроме фразы «полное дерьмо». После ста двадцати минут размышлений, я решила, что для нейтрального высказывания годится слово «интересно». Через два ужасных часа, казалось бы в середине сцены, по экрану побежали титры, свет зажегся и все стали хлопать и кричать. Мама повернулась ко мне и с радостной улыбкой сказала:

– Изумительно! – а потом добавила себе под нос: – Это самый странный фильм, какой я только видела. Я думала, что «Английский пациент» – плохое кино, но по сравнению с этой белибердой это еще цветочки.

Все повскакивали с мест и зааплодировали режиссеру. Папа остался сидеть, глядя перед собой.

– Но ведь еще не кончилось, разве нет? Неужели люди платят деньги, чтобы пойти в кино на это? – спросил он умоляющим голосом. – Может, нам показали только кадры, не вошедшие в окончательный вариант? А все комедийные эпизоды попали в сериал «Этой ночью все будет классно»?

– А где здесь наливают? – требовательно спросила Элен.

– Мне нужно в туалет, заодно схожу на разведку. – Я с извинениями протолкнулась через толпу и попала в фойе, по дороге услышав, как кто-то назвал фильм «очень европейским».

Раздались голоса:

– Смело!

– Многообещающе!

Я запомнила все это. На тот случай, если в следующий раз не смогу придумать эвфемизм для фразы «полное дерьмо».

– Мэгги! Мэгги! – меня поманила блистательная Лара в медно-красном облегающем платье до пола, расшитом блестками. На голове у нее возвышалась прическа а-ля Барбарелла. – Спасибо, что пришла. Что ты думаешь о фильме?

– Хм, замечательный фильм. Очень интересный. Очень по-европейски.

– Ты думаешь? Да он же тебе не понравился! – Она залилась восторженным смехом.

– Нет, я… Ну да… Это не совсем для меня. Я слишком легкомысленная для такого кино…

– Ничего страшного, – уверила она и заметила. – Ой, отличный маникюр. «Рай для ногтей»? Кто его тебе сделал?

– Мона.

– Мона? Ух ты!

– Почему «ух ты»?

– Она работает в салоне практически дольше всех, и наполовину вышла на пенсию. Так что делает маникюр лишь в особых случаях. Пойду пообщаюсь с прессой. Увидимся позже!

Лара откланялась. Я была рада. По крайней мере, между мной и Ларой все в порядке. Я все еще не хотела, чтобы она приближалась к моим родителям, но наш короткий романчик не оставил неприятного осадка.

Когда я вышла из дамской комнаты, то обнаружила, что в фойе полным разгаром идет вечеринка, столы ломятся от блестящих подносов с шампанским и закусок. Я взяла бокал и начала проталкиваться через это скопление роскошных загорелых людей к Эмили. Вокруг нее образовался небольшой кружок. Анна, Керсти, Трой и (как неожиданно!) Элен.

– На этих старых бархатных креслах разве что мох не рос, правда? – сказала Керсти.

– А мне понравилось, отличный кинотеатр, – заявила Эмили, и все мы издали возгласы одобрения.

– Фу! – с отвращением воскликнула Керсти. – Ужас! Вы только представьте, сколько задниц сидело на этих креслах до вас…

Я отвлеклась от ее монолога. Не потому что ненавидела Керсти. Просто что-то странное творилось с едой. Она испарялась с огромной скоростью. Каждый раз, стоило мне отвернуться, а потом повернуться обратно, количество закусок становилось еще меньше. Но как я ни пыталась, я не заметила, чтобы кто-то отправлял пищу себе в рот. Не заметно было, чтобы кто-то ел, кроме моего папы, склонившегося к столу и набивавшего себе брюхо, но это не он все съел. Я стала крутить головой во все стороны, но разгадки не нашла, зато публика пару раз наградила меня странными взглядами. Словно люди для поглощения пищи пользовались какими-то сверхъестественными способностями, как вулканцы – касательные телепаты из фильма «Стар трек», которые с помощью прикосновений к особым точкам на лице устанавливали контакт своего разума с чужим.

– Ну, и как тебе понравилось кино, Дюймовочка? – спросил Трой у Элен, многозначительно глядя на нее из-под опущенных ресниц.

Господи, да он ей уже и прозвище придумал. Мне жалко Керсти.

Я забеспокоилась, уж не ревную ли я. Чертовски не хотелось. Я делала успехи в эмоциональном плане, так что жаль было бы потерять выигранные позиции. Поэтому я хорошенько прошерстила свои ощущения и нашла только легкий интерес, а что же будет дальше? Возможно, мне стоило оградить Элен, но уверена, она сможет о себе позаботиться. Я решила, что это Трою нужно быть начеку.

Гордость от того, что я отлично справляюсь со своими эмоциями, слегка пошатнулась, когда я увидела, что матушка увлеченно беседует ни с кем-нибудь, а с Шэем Делани. Она быстро завладела его вниманием. И вот он уже склонил свою пепельную голову, чтобы ее рот был на уровне его уха, а его темные глаза, не отрываясь, глядят на маму. Почему-то меня охватило странное желание – захотелось рассмеяться.

Он словно почувствовал мой взгляд, внезапно поднял глаза и пристально посмотрел на меня. Его взгляд пробрал меня до самого нутра. Мама вытянула шею, проверить, на кого это Шэй вылупился, и увидела меня. Она поманила меня присоединиться к ним, и я, разумеется, пошла. Что мной руководило? Покорность? Вежливость? Любопытство? Кто знает. Я осознала, что уже стою рядом с ним. Высокий, непричесанный, улыбающийся и очаровательный. Душка Шэй Делани.

– Посмотри, кого я обнаружила! – кокетливо сказала моя матушка. Она была в полном восторге. – Мы вспоминали старые добрые времена. Кажется, только вчера Шэй сидел у нас на кухне и ел… что ты ел, Шэй?

– Пирожки с ягодами! – хором воскликнули они.

– Ты был единственным, кто их ел. Мои даже не притрагивались.

– Не понимаю, почему. – Глаза Шэя заблестели. – Пирожки были восхитительные.

Он говорил бы то же самое, если бы по возвращении домой лег и умер от отравления. Шэй всегда был таким. Он сыпал комплиментами направо и налево, чтобы все радовались, какие они молодцы. Но только не я. Мой взгляд задержался на его золотисто-пепельных волосах. Я еле сдержала вздох.

– Ты ведь женат? – поинтересовалась мама.

– Да, уже шесть лет. На девушке по имени Донна Хиггинс.

– Это те Хиггинсы, которые живут на Рокуэлл-парк?

– Нет, они с Йорк-роуд.