— А разве есть ангел лучший, чем твоя мама? Иди.

Мальчик побежал вверх по лестнице, мужчина жестом пригласил нас войти, потом повернулся к лакею:

— Роб, приготовь комнаты для наших гостей и скажи экономке, чтобы нашла для них одежду. — Он окинул меня взглядом. — Вы со мной примерно одного размера, хотя, боюсь, я килограммов на семь потяжелее.

Джентльмен не спросил наших имен, но сразу распорядился согреть одеяла и подать нам чаю, за что я был ему благодарен. Он пошел впереди нас — как я заметил, немного прихрамывая на правую ногу, — в маленькую библиотеку, где в камине горел огонь. Арабелла ужасно дрожала, я поторопил ее к камину, подвинул поближе к огню кресло и снял с нее ботинки, чтобы она скорее согрелась. Лакей уже забрал мое пальто, оно промокло насквозь, так что я был не в лучшем состоянии, чем Арабелла.

Горничная и лакей вскоре появились с чайниками и с подносами, полными пышных лепешек и ветчины. Мы набросились на еду как голодные волки, джентльмен тоже с аппетитом принялся есть.

К тому времени, когда мы закончили, Арабелла перестала дрожать, да и я чувствовал бы себя прекрасно, если бы не боль в руке. Хозяин дома, откинувшись на спинку кресла, сложил на животе руки и с любопытством смотрел на нас.

— Ну, — сказал он, — какова ваша история?

Я открыл было рот, но Арабелла меня опередила.

— Мы Уилфред и Ровена Эйванхо, мы едем… навестить родственников в Эдинбурге. Мы попали в грозу, молнии испугали лошадей, наша карета перевернулась. — Она назвала наши вымышленные имена, как мы делали, путешествуя по Грейт-Норд-роуд.

Джентльмен ничего не сказал, только пристально смотрел на нас. Я заметил, как он взглянул на левую руку Арабеллы, на кольцо-печатку, которое я надел ей во время венчания. Его подозрения меня оскорбили, но я понимал, что он слышал множество историй от парочек, которые бежали из Англии, чтобы без проволочек пожениться в Шотландии.

— Понятно, — сказам он.

— А ваше имя, сэр? — спросил я.

Он, поколебавшись, ответил:

— Скотт. Вы в Эшистиле.

Я припомнил имя его сынишки.

— Вы… мистер Вальтер Скотт, сэр? Автор «Песни последнего менестреля»?

Мужчина, улыбнувшись, наклонил голову.

Арабелла выпрямилась в кресле.

— Ну и ну! Вот это да! Я много раз ее перечитывала. — Она сжала руки и закрыла глаза. — «Пир в поздней кончился беседе. Ушла в опочивальню леди. Ее покои роковые хранят заклятья родовые…»

— «…Спаси нас, Иисус, Мария. Никто бы, чар страшась, не мог ступить за каменный порог»[4], — закончил я. Я тоже читал поэму. Я улыбнулся удивленно смотревшей на меня Арабелле, и она улыбнулась мне в ответ. Значит, у нас есть что-то общее.

Деликатный кашель привлек мое внимание. Подняв глаза, я заметил, что мистер Скотт чрезвычайно позабавлен.

— Как я понимаю, вы недавно поженились, — сказал он.

— Да, сэр, — ответила Арабелла. — Как вы узнали?

— По собственному опыту. Я сам давно женат.

— Но Эшистил… — Я едва мог сдержать отчаяние. Я намеревался миновать Мелроуз, потом поехать на север через Гэлашилз к Боннириггу и дальше в Рослин. Должно быть, спросив дорогу, я неправильно понял трактирщика из-за его сильного шотландского акцента. Без сомнения, он решил, что я собираюсь посетить знаменитого поэта, а не ехать к Эдинбургу. — Мы собирались ехать на север от Мелроуза, а не на запад.

Мистер Скотт поднял брови.

— Если хотите, то назовите адрес своих родственников, и я пошлю в Эдинбург сообщить о вашей задержке, — Он взглянул на Арабеллу. — Ведь вы оба насквозь промокли и наверняка потрясены несчастным случаем. Сомневаюсь, что вы сразу захотите отправиться в путь.

— Но мы должны! — воскликнула Арабелла. — Мы в опасности… то есть у нас важное поручение.

Он наклонил голову набок.

— Если это действительно опасно, ох, извините, важно, то, возможно, мне следует знать все. В конце концов, я местный шериф.

Мне не хотелось рассказывать незнакомцу о нашей миссии, но Арабелла кивнула, ясно давая понять, что хочет поговорить со мной приватно. Я поднялся и поклонился мистеру Скотту:

— Извините, я должен посовещаться с женой, поскольку это больше касается ее.

Он поднялся:

— Садитесь, садитесь. Я пойду пожелать детям спокойной ночи. Поговорите с миссис… Эйванхо, пока меня не будет.

Искорки в его глазах сказали мне, что он не верит в подлинность наших имен. Поклонившись, он вышел из библиотеки.

— Нужно рассказать ему все, — сказала Арабелла, как только дверь закрылась за мистером Скоттом. — Он автор «Песни последнего менестреля» и шериф.

Я не видел, какое отношение поэзия имеет к тому, что человеку можно доверять. В конце концов, лорд Байрон тоже поэт, но я бы ему не доверился. Но мистер Скотт как шериф имеет преимущество, и, правду сказать, у нас остается мало выбора, если мы не попросим его о помощи.

— Поверит ли он нам? — Если Арабелла с трудом поверила, что она Хранительница Грааля, то что ждать от незнакомца.

— Поверит, — твердо сказала Арабелла, и по ее тону я решил, что она совсем так не думает. — Он поэт. А разве поэты не привыкли рассуждать о фантастических вещах?

Дверь снова отворилась, мы долго смотрели друг на друга, потом согласно кивнули.

Мы назвали ему наши настоящие имена, но было нелегко рассказать о нашей миссии. Он говорил мало, только задал несколько уточняющих вопросов, потом, спросил о доказательствах.

— Вы имеете в виду Грааль и Копье? — спросила Арабелла.

Он кивнул:

— Уж очень длинную вы мне рассказали историю: Бонапарт, шпионы, святые реликвии, Совет Грааля. — Он чуть улыбнулся, глаза его снова заискрились.

— Вы можете не поверить нам, когда их увидите. Когда я впервые увидела Грааль, он показался, мне оловянной плошкой. — Арабелла подошла к шляпной картонке и наволочке, которые оставила у камина, осторожно достала реликвии и положила перед огнем.

Мистер Скотт подошел ближе и пристально всматривался в предметы.

— Действительно очень похоже на оловянную плошку, — сказал он. — С дырками, — Не успели мы с Арабеллой его остановить, как он поднял чашу. — Но она гораздо тяжелее.

Не удержавшись, я забрал у него чашу, мне неприятно было видеть ее в чужих руках. Отдавая Арабелле Грааль, я коснулся ее рук, и она с улыбкой посмотрела на меня. На миг мне захотелось ее поцеловать.

Послышался сдавленный вздох.

— Силы небесные! — отпрянул мистер Скотт. — Действительно ангелы. — Он потер глаза, всмотрелся в нас, потом снова резко сел в кресло. — Это все еще здесь.

— Что, сэр?

— Свет. Вы светитесь, оба.

— Я задавалась вопросом, видят ли это другие люди, — сказала Арабелла и зарделась. Я знал, о чем она вспомнила, и боялся, что сияние станет еще ярче.

Мистер Скотт смотрел на нас, округлив глаза.

— Не знаю, что сказать.

Арабелла подошла к нему и положила ладонь на его руку.

— Скажите, что поможете нам, сэр.

Он ненадолго задумался.

— Вы собираетесь в Рослин. Синклеры, которые построили эту часовню, скорее предавали Темпларов, чем спасали, но кто знает, что может сделать человек, если его убедили раскаяться. У меня есть сомнения, сильные сомнения. — Он снова посмотрел на нас и покачал головой: — Но вы светитесь, и мой сын думает, что вы ангелы, а он ничего подобного прежде не говорил.

Мистер Скотт встал.

— Идите отдыхать. Утром вас будет ждать провизия, карета и мой собственный кучер, хотя мне жаль, что вы не можете задержаться. — Он улыбнулся: — Обещайте, что заедете ко мне на обратной дороге из Рослина и расскажете мне все о своих приключениях. И моя дорогая Шарлотта будет рада поболтать с женщиной.

С большим облегчением мы удалились в отведенные нам покои. Вскоре Арабелла присоединилась ко мне в постели, тщательно задернув занавески и полог, как всегда делала. Она взглянула на меня, я видел ее, поскольку свет вокруг нас разгорался ярче, как Грааль и Копье, которые мы тщательно спрятали в кровати. Я улыбнулся, поскольку знал, о чем она думает. Прошло больше часа, прежде чем мы наконец заснули.

У. Марстоун. 21 апреля 1806 года

Я едва верю, что мы сидим в карете знаменитого поэта. С нами его кучер Матисон, большая корзинка с провизией и грелка для ног. Я рада, что Уилл не правит каретой, хоть он и делает это мастерски: он выглядит больным, и ему не лучше с несчастного случая.

В связи с этим я прощу мистеру Скотту, что он поверг меня в ужасный шок после нашего отъезда. Дело было так.

Мы отъехали всего несколько миль от Эшистила. Признаюсь, я была все еще под впечатлением от встречи с самим Вальтером Скоттом и сказала об этом вслух, когда заметила, что Уилл необычно молчалив.

— В чем дело, Уилл?

— Вот. — Он рылся в кармане сюртука. — Письмо от мистера Скотта.

— Как это мило с его стороны!

Уилл хмыкнул.

Я развернула бумагу и начала читать:

«Дорогие мистер и миссис «Эйванхо»,

надеюсь, вы не сочтете это письмо обманом и поймете мою осторожность. Я много думал о вашей ситуации. Прошло пять лет с тех пор, как я был в Совете, но все еще в курсе его действий и миссий, ваша история дала мне богатую пищу для размышлений. Хотя Совет обычно прав, его интерпретация определенных знаков и символов, возможно, не так точна, как следовало.

Вы оба сказали, что не имеете тяги к предметам, с которыми вас связали. Хотя у вас есть достоинства, определяющие эту связь. Мой сын не случайно подумал, что вы ангелы, дети в отличие от взрослых видят окружающее без предубеждений. Мои собственные ощущения не лгут. Вы оба, похоже, думаете, что не преуспели в своей роли и вам осталось только доставить упомянутые предметы в надежное место. Но знаки говорят, что вы еще, как и назначил Совет, в пути.

Я не люблю выражаться абстрактно, но убежден, вы понимаете, что я имею в виду. Учитывая другие пути, вы можете действовать правильно. Ваша работа не завершена ни сейчас, ни когда вы доставите вещи.

Остаюсь вашим другом, Вальтер Скотт, эсквайр.

P.S. Мудрый совет: настоящая любовь — это дар, который Господь дал человеку, одинокому под небесами».

Я взглянула на Уилла, радуясь, что мы едем по роще и тень деревьев скрывает мой румянец. Я не позволяла себе даже мысленно произносить это слово. Я думала, что он, как рыцарь Грааля, обречен на жизнь, полную опасности и ее возможных последствий.

— Да, — протянула я, — мистер Вальтер Скотт, знаменитый поэт, шериф… связан с Советом Грааля. Ты знал?

— Нет, но они везде и не открываются, когда нужнее всего, — горько сказал Уилл. — Мне следовало бы сообразить, что кто-нибудь из них есть неподалеку от шотландской границы.

— Мистер Скотт… член Совета Грааля… — сказала я.

— Написал нам такое неясное письмо, что и поэт не напишет, — продолжил Уилл. — Почему он прямо не сказал, что имел в виду?

— У меня такое чувство, будто меня предали.

— И у меня тоже.

Какое-то время мы дружески молчали.

— Я думала, Что мы закончим с этим, когда доставим Грааль и Копье в безопасное место, — сказала я.

— Я тоже.

— Но по крайней мере он может предупредить других членов Совета, и они, возможно, придут нам на помощь.

— Вот именно, возможно, — скривился Уилл. — Пока же Совет считает, что нам лучше выполнять свою миссию одним, по той причине, что «закалка новичков идет им на пользу». Я им этого так не оставлю, честно. Любят они прогнать человека через трудности, да еще при этом пнуть в зад… в спину, — поправился он и вздохнул: — Пойми меня правильно, я серьезно отношусь к своему долгу. Но они даже намекнуть не потрудились, вот что ужасно раздражает.

Я сжала руку Уилла:

— На мой взгляд, что бы ни написал мистер Скотт или скажет Совет, мы можем не соглашаться на задания, которые они решат дать в будущем.

Лицо Уилла посветлело, он поцеловал меня.

— Разумная жена, — сказал он. — Совершенно верно, — он снова поцеловал меня, провел рукой по моей груди, и мне пришлось задернуть шторки на окнах кареты, потому что утреннее небо заслоняли тучи и проезжающим нечего видеть светящуюся карету.

На этот раз наше путешествие до следующей гостиницы оказалось коротким. Еще день, думала я, еще день, и дело будет сделано. Мы с Уиллом сможем вернуться домой. Но в глубине души я все-таки жалела, что наши приключения закончатся и мы вернемся к обычной жизни.

Но я желала этого для Уилла. Когда мы вошли в гостиницу, я встревожилась, мне казалось, что он бледен, хотя когда я сняла перчатку и потрогала его лоб, он не был горячим. Уилл улыбнулся и взял мою руку.