— Остерегайтесь этого человека, мисс Полина! Старайтесь не иметь с ним никаких дел.

Полина кивнула. Подведя ее к княгине, лорд Чарнок сказал:

— Возвращаю вам мисс Полину. Она много рассказывала мне о том, как вы к ней добры. Не сомневаюсь, что ее дядя и тетка будут глубоко благодарны вашей светлости за такое внимание, проявленное к их племяннице.

— Очень приятно иметь в нашем доме такую юную и милую гостью, — ответила княгиня. — Надеюсь, милорд, что вы найдете время отобедать у нас на будущей неделе?

— Буду счастлив, — сказал лорд Чарнок.

Он вежливо поклонился княгине и, не взглянув на Полину, отошел.

Провожая его взглядом, девушка решила, что среди приглашенных никто не смог бы с ним сравниться. Как бы ей хотелось, чтобы их танец еще только начинался!

«Мне бы больше всего хотелось танцевать именно с ним», — призналась она себе.

Продолжая наблюдать за лордом Чарноком, Полина увидела, что прекрасная женщина, с которой он разговаривал в начале вечера, подошла к нему и довольно решительно положила руку ему на сгиб локтя. Эта картина вызвала в Полине какое-то странное чувство, в котором она по неопытности не признала ревности.

«Что значит для него эта русская женщина? — подумала она. — И кто она такая?»

Не решаясь задать этот вопрос княгине, Полина дождалась, когда ее пригласил танцевать молодой человек, рядом с которым она сидела за обедом. У него она спросила:

— А кто та необыкновенно красивая женщина, которая сейчас разговаривает с лордом Чарноком?

— Это графиня Наталья Оболенская.

— Она очень хороша собой!

— Так считают многие мужчины, — ответил ее партнер. — Говорят, она разбила такое множество сердец, что во всем мире не найдется женщины, которая сравнялась бы с ней в этом!

— Разбила множество сердец?

Почему-то Полине было очень трудно выговорить эти слова.

— Да. Двое отвергнутых ею мужчин покончили жизнь самоубийством, а уж сколько было из-за нее дуэлей — просто нельзя сосчитать!

— Она… не замужем?

Молодой человек рассмеялся.

— Ну что вы! Она замужем за очень видным государственным деятелем. А государственные дела требуют его частых и длительных отлучек. Вот и сейчас он где-то на юге.

Полина удивилась тому, что известие о том, что графиня замужем, вызвало у нее почему-то чувство облегчения. Девушке даже показалось, что огни хрустальных люстр словно стали ярче. И в то же время, глядя, как лорд Чарнок покидает бальный зал рука об руку с красавицей-графиней, она почувствовала себя так, словно он оставил ее и она снова стала совершенно одинокой и потерянной в этом чужом, враждебном мире.

Глава пятая

Голос слуги, неожиданно прозвучавший в комнате, заставил Полину вздрогнуть.

— Его сиятельство князь Алексей Строганов!

Полина с испугом поняла, что ей придется принимать князя одной: княгиня уехала из дому, получив с курьером личное приглашение царицы.

— Я никак не могу вас позвать с собой, Полина, — сказала она, прощаясь. — Ее Императорское Величество желает поговорить со мной наедине.

— Не беспокойтесь, ваше сиятельство, я прекрасно проведу время, — ответила Полина. — Мне еще не удалось как следует осмотреть вашу библиотеку. Но я уверена, что найду там великое множество редких и увлекательных книг.

Княгиня засмеялась:

— Не сомневаюсь, что вы найдете там немало интересного. Эту библиотеку собирало не одно поколение князей Волконских. Хочу вам напомнить, мисс Полина, что сегодня вечером в Михайловском дворце будет прием. Я знаю, что великая княгиня Елена мечтает с вами познакомиться.

— Ах, как это интересно! — откликнулась Полина.

Когда княгиня уехала, она поспешила в библиотеку и сразу же нашла книгу, которую хотела бы почитать. Удобно устроившись у окна в Золотой гостиной — она всегда предпочитала устраиваться именно на этом месте, когда оставалась одна, она облюбовала это уютное местечко при первом же осмотре дворца, — девушка вскоре забыла обо всем, кроме книги. Рассказ об истории и архитектуре Санкт-Петербурга поглотил все ее внимание.

Теперь она поспешно встала, не в состоянии придумать, что же ей теперь делать. Полина ни за что не хотела бы остаться наедине с князем Алексисом.

С того дня, как лорд Чарнок представил его ей во время вечера в британском посольстве, князь постоянно преследовал ее — и настолько решительно и упорно, что временами Полине становилось по-настоящему страшно. Ей не нравились его чересчур пристальные и горячие взгляды, она не верила комплиментам, которые с такой легкостью слетали с его губ. А когда ей приходилось принимать его приглашения на танец, он прижимал ее к себе слишком тесно и был совершенно глух ко всем ее попыткам охладить его пыл.

Сейчас, подойдя к ней, князь поднес ее руку к своим губам и запечатлел на ее пальцах поцелуй, который отнюдь нельзя было бы счесть просто вежливым приветствием: он был слишком страстным и долгим.

— Боюсь, ваше сиятельство, — сказала Полина, — что мне не следовало принимать вас. Я сейчас одна. Слугам следовало бы сообщить вам об этом.

— Они это сделали! — ответил князь. — Но раз княгини здесь нет, я могу разговаривать с вами так, как мне давно этого хотелось — с той минуты, как я впервые вас увидел.

— Вы прекрасно знаете, что так поступать… не принято, — сказала Полина. Она хотела бы говорить холодно, но на самом деле ее голос звучал очень робко.

— Когда вы узнаете меня поближе — а я полон решимости этого добиться, — заявил князь, — то вы поймете, что я никогда не поступаю так, как принято. Я делаю то, что я хочу, — а это совсем другое дело.

— Тогда… раз вы отказываетесь… уйти, — сказала Полина, — уйти… должна буду я.

Говоря это, она старалась на него не смотреть.

Она пыталась сохранить спокойствие и держаться с достоинством, но чувствовала, что сердце у нее в груди трепещет, словно испуганная птичка. Если бы она дала волю своим желаниям, то бросилась бы бежать как можно скорее.

Все, что она слышала о князе, его слишком откровенные комплименты, которые он говорил ей, когда они танцевали, его оценивающие взгляды — все это невыносимо пугало ее. Она пыталась убедить себя в том, что ее страх необоснован, что этот человек не может причинить ей зла, раз она гостит в доме князей Волконских. Но в то же время она успела пробыть в Санкт-Петербурге уже достаточно долго, чтобы убедиться в том, что в свете один за другим завязываются романы, порой скандальные, и все относятся к этому снисходительно. И Полина не сомневалась в том, что подчеркнутое внимание князя ни для кого не осталось незамеченным.

— Неужели вы действительно думаете, что сможете так легко избавиться от меня?

Он говорил полушутливо, но какие-то странные интонации, прозвучавшие в его голосе, сказали Полине, что, если она попытается уйти, он обязательно ее остановит — а это будет означать, что он к ней прикоснется! Такая перспектива ее ужаснула — и девушка заколебалась, не зная, как лучше поступить. Помолчав несколько секунд, она сказала:

— Если вы действительно хотите… о чем-то со мной поговорить, то я вас выслушаю. Но, пожалуйста, ваше сиятельство, будьте кратки. Если княгиня вернется и застанет вас здесь, то она сочтет очень… странным то, что я приняла вас… в ее отсутствие.

— Уверяю вас, ничего странного она в этом не увидит! — ответил князь. — Она прекрасно знает, что такое любовь. А именно о любви я и хочу поговорить с вами, моя прекрасная Английская Розочка.

Полина возмущенно выпрямилась.

— А вот об этом… я совсем не хочу… слышать!

— Почему же? Любовь касается всех женщин, и я еще никогда в жизни не был настолько глубоко убежден в том, что я — именно тот человек, которому следует научить вас самому увлекательному, манящему и волнующему чувству, на которое только способен человек.

Его голос зазвучал на особенно низких нотах. Полина сидела на диване, он опустился рядом с ней — и, к ее негодованию, придвинулся вплотную! Ей удалось немного отстраниться, но теперь она оказалась прижатой к подлокотнику.

— Я вас люблю, Полина! — говорил тем временем князь с необыкновенной пылкостью. — Я так сильно вас люблю, что теперь не в силах ждать каждой новой встречи с вами. Страсть толкает меня к безрассудным поступкам. Что вы сделали со мной? Почему меня так сильно терзает это чувство?

Полина отвернулась, чтобы не смотреть на него. Устремив взгляд на дальнюю стену гостиной, она ответила:

— Пожалуйста, прекратите, ваше сиятельство… Вы не должны… говорить мне… такие слова.

— Почему же? Вы должны меня выслушать! Я жажду вас, Полина, и я уверен, что могу подарить вам счастье.

Вздохнув, князь Алексис добавил:

— Если бы я мог предложить вам стать моей женой, я непременно сделал бы это. Но, наверное, вы уже знаете, что я женат. Мой брак, увы, очень несчастливый.

Полина напряглась, услышав слово «брак», и переспросила его:

— Вы… женаты?

От изумления голос у нее зазвучал неожиданно громко.

— Да, конечно, — ответил князь. — В России обычно браки заключаются, пока жених и невеста еще очень юные. Мою жену выбрали для меня мои родители.

— Н-но… у вас есть… жена!

— Да, но это не должно вас тревожить.

— Конечно, это меня тревожит! — возразила Полина. — И, на мой взгляд, вы поступаете нехорошо… очень нехорошо… когда говорите со мной таким образом. Ведь вы — человек… женатый, и ваша верность… должна принадлежать женщине, которая носит ваше имя.

Князь передернул плечами, словно отмахиваясь от слов Полины.

— В нашем с нею браке смешно говорить о любви или верности. Мы живем в разных местах страны. Забудьте о ней, Полина. Я предлагаю вам мое сердце. Ведь это же значит очень многое — и может связать нас гораздо крепче, чем какое-то там обручальное кольцо!

Полина стремительно встала.

— Я не имею желания слушать подобные слова, ваше сиятельство, — сказала она. — Меня ужасает то, как вы говорите о своем браке, словно… он не имеет никакого значения. И я вовсе не польщена тем… что вы предлагаете мне свою любовь. По моему мнению, это… настоящее оскорбление!

Ей казалось, что князь должен был бы смутиться, а он только сжал ее руку обеими руками, так что она не могла уйти, и сидел, глядя на нее с улыбкой.

— Я вас обожаю! — сказал он. — Можно ли найти более привлекательную, более обольстительную женщину? Даже сейчас, когда она меня укоряет!

Он поцеловал ее пальцы, и прикосновение его губ словно обожгло ее кожу. Полина пыталась высвободиться, но князь продолжал крепко удерживать ее руку.

— Моя сладкая, нежная Английская Розочка! — говорил он. — Я заставлю вас понять, что на свете нет ничего важнее любви. Любовь не знает преград!

Полина снова попыталась вырвать руку.

— Пожалуйста, отпустите меня, ваше сиятельство! — воскликнула она. — Я уже сказала вам, как я отношусь к вашим словам. Я должна просить вас быть джентльменом и… уважать мои чувства!

Князь от души расхохотался.

— Но я ведь не английский джентльмен — холодный, благовоспитанный и, конечно же, невероятно добропорядочный!

С откровенной насмешкой он добавил:

— Я — русский, и в моей крови горит огонь, который заставит вспыхнуть и вас. Тогда вы поймете, что любовь бывает всепожирающей, всемогущей, непреодолимой!

Князь повернул ее руку и страстно прижался губами к ее ладони. И хотя он целовал только ее руку, у Полины появилось такое чувство, словно эта бесцеремонная ласка оскверняет все ее тело.

— Отпустите меня! Отпустите сейчас же! — вскрикнула она.

Не обращая внимания на ее протест, князь поднялся на ноги, и она с ужасом поняла, что он намерен ее обнять. Девушка испуганно крикнула, и в этот момент, к ее глубочайшему облегчению, дверь гостиной открылась и вошел князь Волконский.

— О, я не знал, что вы здесь, Алексис! — воскликнул он.

Благодаря его своевременному появлению Полина смогла вырваться от князя и, ничего не объясняя хозяину дома, быстро пересекла гостиную и исчезла за дверью. Видя ее поспешное бегство, князь Иван выразительно приподнял брови и посмотрел на князя.

— Опять взялись за ваши привычные фокусы, Алексис? — осведомился он.

— Она очаровательна! Просто диво, как мила! — отозвался князь. — Она — сама невинность. До чего же интересно будет разбудить в ней страсть!

Князь Иван помолчал немного, прежде чем сказать:

— Его Величество не желает, чтобы в настоящий момент начались какие-нибудь трения с англичанами. Именно поэтому все так носятся с лордом Чарноком. Не стоит забывать, что эта юная англичанка его протеже.

— С чего вы взяли? Они лишь приплыли на одном судне! — возразил князь Алексис. — И потом, Наталья не оставит ему времени думать о какой-то другой женщине — он будет занят ею одной!