Итак, украдкой поглядывая на преследователя, он легким шагом принялся кружить по улицам и площадям вокруг квартала Мэйфейр, обдумывая, как бы насолить Уокеру.

На следующий день, одевшись как можно неприметнее, он устроил для несчастного Алькотта еще более веселую прогулку. Он довел «легавого» до грязной конторы на краю Сити, снятой на имя мистера Дилли.

Коби представлял себе, какой восторг вызовет это известие в Скотланд-Ярде, и не ошибся. Алькотт ворвался в каморку Уокера, сияя от счастья и лопаясь от гордости.

— Отличная работа, констебль, — похвалил его Уокер. — Продолжай в том же духе, и сообщай обо всех новых открытиях.

Через два дня он вернулся еще более довольным собой и огорошил Уокера очередной новостью.

— Он время от времени посещает какой-то дом в районе доков. Его клерк говорит, будто там происходит что-то странное.

Сначала Уокер решил, что расследование проходит слишком уж гладко, но вскоре отбросил эту мысль.

Однако, он не зря сомневался. Мистер Дилли подробно объяснил клерку, что тот должен говорить своему любопытному новому знакомому.

Коби собирался как следует повеселиться. Разоблачение его не пугало: в то время он считал, что покончил с этим делом раз и навсегда.

Вскоре Алькотт убедился, что мистер Дилли время от времени наведывается в какой-то дом. По словам Алькотта, здание казалось обшарпанным и стояло в стороне от дороги. Ему удалось лишь выяснить, что у хозяев дома очень много детей.

— Дети? — задумчиво переспросил Уокер. — Наверное, какая-то ширма. При чем тут дети? Ты уверен, что это наш человек, Алькотт?

— Уверен, сэр. — Алькотт уже предвкушал повышение в звании.

— Ну да, — заметил Уокер, — и он отправится туда на следующей неделе, надев свой лучший костюм.

Алькотт уже отыскал каморку в доходном доме, где Джейкоб Грант переодевался в подозрительно вульгарный наряд, включающий в себя клетчатые брюки, коричневый пиджак и шляпу-«котелок» — униформу бедных ремесленников.

— Какого черта ему там надо? Мы прочешем этот дом, Бейтс, вот что мы сделаем. В следующую субботу. Выясним, что за игру он ведет. Ты тоже пойдешь с нами, Алькотт.

Подходя к загадочному дому в субботу, Уокер не мог сдержать нетерпение. Алькотт и Бейтс еле поспевали за ним.

Он позвонил. Дверь открыл сгорбленный пожилой человек.

— Полиция! — объявил Уокер. — У меня ордер на обыск, — это была ложь, но большинство людей, с которыми он привык иметь дело, предпочитали верить на слово. — Я хочу поговорить с владельцем или нанимателем.

Старик удивленно моргнул.

— Тут окромя меня никого нету, — дрожащим голосом произнес он. — Я слуга здешний, Паркером меня кличут. Они все в церкви дальше по дороге.

— В церкви? Я должен удостовериться, что в помещении никого нет.

Уокер и его люди ворвались в дом и убедились, что старик говорил правду. Дом был чистым и совершенно пустым. Наверху обнаружились двадцать детских кроватей — по две в каждой комнате.

Уокер пулей слетел с лестницы.

— Где эта церковь, и что они там делают? Зачем сюда приходит Дилли, и где он?

Слуга, которому сам же мистер Дилли и давал указания, ответил:

— Не знаю.

Уокер начал догадываться, что на этот раз он сам с подачи Алькотта уселся в лужу. Но рядом возмущенно сопел Алькотт, и хмурился Бейтс, так что ничего не оставалось, кроме как продолжить поиски.

— Тогда где эта церковь?

Старик объяснил им дорогу, и они ушли.

Церковь нашли сразу. Это было деревянное здание с рифленой металлической крышей, из которого доносились голоса и аплодисменты. В дверях стоял священник с мягким, добродушным лицом. Он пропустил их, удивляясь, что могло понадобиться полицейским на детском празднике.

Церковь была набита детьми; присутствовали и взрослые, причем большинство из них носили форму Армии спасения. Длинный стол у стены ломился от праздничного угощения. Рядом стояла суровая женщина с поджатыми губами.

Мистер Дилли/Хорн/Джейкоб Грант тоже был здесь. На сцене. В своем коричневом костюме бедняка. Его волосы были гладко причесаны. Он выглядел, словно дешевый актер из мюзик-холла… и публика принимала его с восторгом.

Он жонглировал. Затем позвал на сцену одного из мальчишек и принялся вытаскивать цветные платки из его ушей, рта и карманов. Уокер, Алькотт и Бейтс стояли, как громом пораженные. Покончив с платками, фокусник отправил мальчика назад в зал, вытащил из кармана колоду карт и воскликнул:

— Мне нужен еще один доброволец.

Ответом было море взметнувшихся детских рук. Мистер Дилли улыбнулся до ушей.

— Нет, мне нужен мальчик постарше, — объявил он на чистейшем «кокни», заставив Уокера скрипнуть зубами от злости. — Может, вы, сэр? — Он указал на Алькотта, который только теперь начал понимать, что фокусы удаются мистеру Дилли не только не сцене.

— Я запрещаю, — прорычал Уокер. Алькотт с несчастным видом покачал головой.

— Как вам не стыдно, упрямец, — укорил его мистер Дилли. — Неужели вы хотите испортить детям удовольствие? Ну-ка, позовите его, ребятня. Все вместе: «Мистер, выходи!»

Дети заорали хором:

— Мистер, выходи! — размахивая руками и улыбаясь троим мужчинам, мрачность которых казалось очень странной на фоне веселых лиц.

— Ради Бога, Алькотт, иди. Ты втянул нас в эту переделку, ты и расплачивайся.

И Алькотту пришлось расплачиваться. Репертуар мистера Дилли казался бесконечным. За карточными фокусами последовали манипуляции с обручами и монетами. А «гвоздем» программы стало извлечение живого кролика.

В награду Алькотту был вручен бумажный гусарский кивер. Дети умирали со смеху.

Под конец все спели хором «Боже, храни королеву», причем мистер Дилли играл на гитаре. Затем на сцену поднялся священник, поблагодарил мистера Дилли и Алькотта за представление и объявил, что пора приступать к угощению. Дети, как угорелые, бросились к столу.

Одна из девочек подбежала к мистеру Дилли, когда тот спускался со сцены с гитарой в руке; следом за ним брел красный Алькотт в дурацком кивере. Дилли пообещал девочке сыграть и спеть ее любимую песню, а лишь затем направился к Уокеру и Бейтсу.

Кивер Алькотта раздражал Уокера не меньше, чем наглость мистера Дилли.

— Ради Бога, Алькотт, сними это, — прорычал он. — Он же тебя, дурня, целую неделю по Лондону водил. Так зачем лишний раз показывать свою глупость?

Мистер Дилли взглянул на Уокера.

— Вам достаточно было просто задать вопрос, инспектор, — спокойно сказал он. — Я бы ответил, что финансирую приют для брошенных детей и сирот. С помощью Армии спасения и отца Ансельма.

Отец Ансельм, лицо которого теперь стало гораздо менее добродушным, заметил:

— Уверен, что все присутствующие меня поддержат, когда я скажу, как многим мы обязаны мистеру Дилли. Он не только дает нам деньги. Как вы только что видели, он не жалеет и своего времени.

— Святой мистер Дилли, — прошипел Уокер сквозь зубы.

— О, да. А теперь, джентльмены, время пить чай. Насколько я понял, вы офицеры полиции, которые преследовали преступника и ошиблись адресом. Следуйте за мной.

Не успел Уокер ответить, как Алькотт схватил чашку чая с бутербродом, а Бейтс не замедлил последовать его примеру.

Неожиданно Уокер остался с мистером Дилли наедине.

— Вам меня обмануть не удастся, — в гневе воскликнул он. — Вы водили Алькотта за нос, а мне следовало проверить его информацию, прежде чем являться с обыском.

Коби кивнул.

— Вот именно, — сказал он, а затем поднял гитару, сыграл несколько аккордов известной баллады и приятным баритоном пропел, — Хочешь знать, который час, спроси у полисмена.

— Очень смешно, — рявкнул Уокер. — Но вы мошенник, Грант, Дилли, Хорн, как бы вы ни называли себя, и я это знаю. Когда-нибудь я выведу вас на чистую воду, пускай хоть целая толпа идиотов называет вас святым праведником.

— Вполне с вами согласен, — заявил Коби. — Насчет святости. Это весьма далеко от истины. Как жаль, что вам не понравились мои фокусы. Мои сводные братья и сестры их обожали.

— Мне не нравятся ваши фокусы ни на сцене, ни на лондонских улицах, мистер Грант… если это ваше настоящее имя.

Коби пробежался по гитарным струнам и ответил:

— В том-то и дело, инспектор Уокер. У меня нет имени. Можете называть меня как угодно. Почему бы вам не выпить чая с булочкой, как вашим коллегам? После еды вы почувствуете себя лучше

— Ваша булка у меня в горле застрянет, — огрызнулся Уокер. — Хотел бы я знать, что за игру вы ведете, Грант? Скажите мне.

— Жизнь, — с усмешкой ответил Коби. — Жизнь — моя игра, Уокер, и я сам устанавливаю в ней правила. Как и вы. А ваше начальство знает, что вы нарушаете приказы, преследуя меня? Нет, можете не говорить, у вас все на лице написано. Вы ничем не лучше меня, Уокер, но только не признаетесь.

Только теперь Уокер понял, что такое жажда убийства. Он отвернулся и приказал Алькотту и Бейтсу следовать за ним. Когда они уходили, мистер Дилли пел обещанную песню для маленькой девочки, которая смотрела на него, словно на Всемогущего Господа.


Леди Дина Грант не считала своего мужа Господом Всемогущим, но очень обрадовалась, когда он приехал забрать ее из Парижа после проведенных здесь трех недель.

В свете ее сопровождал близкий друг маркизы, шевалье де Соль, и Дина посетила столько домов в предместье Сен-Жермен, что у нее голова шла кругом. Никого не удивляло, что муж расстался с ней после медового месяца, не продлившегося и недели. Чего еще ждать от американца? Без сомнения, он делает деньги. А любовь подождет. Тем более, они так молоды, особенно миледи.

Все считали миледи Дину или миледи Грант, как ее чаще называли, очаровательной. И ее очарование росло с каждым днем.

Когда приехал Коби, она вышла к нему изящной походкой, как учила ее маркиза, опустила ресницы, протянула ему руку для поцелуя и поприветствовала его с хладнокровием признанной красавицы, за спиной у которой множество сезонов.

Коби склонился к ее руке.

— Поздравляю вас, леди Дина, вы потратили время не зря.

Дина ответила по-французски: после отъезда мужа она только на этом языке и разговаривала. Так велел Коби.

— Еще один месяц, — хвалила ее маркиза, — и вас нельзя будет отличить от парижанки.

Так она и сказала Коби, когда Дина ушла переодеваться. Этим вечером они собирались на прием в Британское посольство. Посол был другом как мистера Джейкоба Гранта, так и маркизы де Шеверней. И, как многие другие, был без ума от леди Дины Грант.

Леди Дина сама себе удивлялась. Словно старуха из песни, она постоянно спрашивала себя: «Неужели это я?». Этот же вопрос она задала мужу, когда они вместе входили в здание посольства.

Коби взглянул на жену. На ней было платье из нежно-бирюзового шелка, расшитое аметистами. Он сам надел на нее диадему, украшенную мелким жемчугом и аметистами, аметистовое ожерелье, серьги и кольцо. Все это было привезено из Лондона. По семейной традиции мужчины из рода Дилхорнов дарили женам аметистовые украшения в память о Патриархе, основателе династии, который восемьдесят лет назад, в Австралии, купил аметисты для своей молодой жены.

— А внутри ты осталась прежней Диной Фревилль? — поинтересовался Коби, в очередной раз удивив ее своей способностью читать мысли.

— Да. Во многом. Не могу поверить, что всего один месяц так сильно меня изменил.

— Одежда, хорошая еда, доброта, внимание — все это может изменить человека. Да, ты преобразилась, и даже сильнее, чем я ожидал.

— Ты знал, что так будет. — В голосе Дины звучал упрек.

— Да, если позаботиться о тебе.

— Ты обо мне не заботился. — И снова в ее тоне чувствовалось обвинение.

— Ты так думаешь? — спросил ее Коби. — Я полагал, ты умнее.

Конечно, он прав. Мадам маркиза всего лишь следовала его указаниям.

Следующий вопрос заставил сжаться его сердце.

— Должна ли я забыть все это, когда увижу Виолетту?

— Нет. Напротив. Впервые вы встретитесь как равные. Позже появится и превосходство.

Они поднимались по широкой лестнице мимо кланяющихся лакеев. Раньше Дина дрожала бы от страха, но сейчас даже не задумывалась о том, что делает. Сзади шли маркиза и шевалье, но их поддержка ничего не значила для нее в сравнении с поддержкой этого человека, который был ее мужем, но еще не стал ее мужчиной.

Все оказалось даже слишком просто. Дина представляла себе, будто сидит в гостиной маркизы, с книгой на голове, беседуя с воображаемыми аристократами, министрами, придворными и дельцами. Наконец она сумела убедить себя и окружающих, что способна превзойти даже Виолетту.

Только в экипаже, на пути домой, она позволила себе ссутулить плечи и снова превратиться в незаметную, маленькую Дину Фревилль.

Коби, сидящий напротив, протянул руку и приподнял ее подбородок.

— Нет, Дина. Раз уж надела маску, носи ее до конца. Игра еще не окончена.