В отличие от большинства английских аристократов, он проводил ночи в спальне жены.

— Но так даже лучше, — продолжил он.

— О, да. Честно говоря, я уже устала от толпы, даже если это толпа, окружающая принца Уэльского. Конечно, мне хочется посетить Маркендейл. Говорят, он очень красив, но ради этого мне придется снова вращаться в обществе. То же самое можно сказать и о поездке в Сандрингхэм, каким бы почетным ни было это приглашение.

— Верно, — заметил муж, — но у меня предчувствие, что ты и там найдешь какой-нибудь укромный уголок. Или его королевское высочество тебе поможет… как у Леоминстеров!

Они дружно рассмеялись.


После обеда Дина взяла с собой книгу и ушла читать в парк. Она скучала по Ван Дьюзену, который вместе с Ходсоном отправился в Брайтон, но намеревался присоединиться к ним в Сандрингхэме. И все же ее радовало уединение, лишь изредка нарушаемое остальными обитателями дома: Виолеттой, ее мужем и Рейни, который, как всегда, был рад пожить за чужой счет.

Одиночество Дины оказалось недолгим. Вскоре к ней присоединился лорд Кенилворт, решивший прогуляться по своим владениям.

— Позволите? — поинтересовался он, прежде чем сесть с ней рядом.

Девушка захлопнула книгу.

— Конечно. Я уже устала от чтения. — Это была та вежливая ложь, которой обучила ее мадам маркиза.

Дина до замужества очень мало общалась со своим зятем, и считала его скучным и слегка туповатым. Только теперь она начала понимать, что за его внешней вялостью скрывается острый ум. Лорд Кенилворт, в свою очередь, находил леди Дину не только очаровательным ребенком, но и умницей.

— Вам будет приятно узнать, что мы пригласили вашу матушку погостить у нас до нашего отъезда в Виндзор. Теперь, после смерти отца Виолетты, я не вижу смысла и дальше держать ее в изгнании.

— Как вы добры, — воскликнула Дина. Она поняла, что приглашение исходило от лорда Кенилворта, а не от Виолетты, но у нее хватило ума держать свои догадки при себе.

Он лениво взмахнул рукой.

— Это не доброта, а здравый смысл. Пора забыть прошлые обиды. Тем более что их результатом стала такая жемчужина, как вы.

Это была явная лесть, но Дина улыбнулась в знак благодарности.

Лорд опять отмахнулся.

— Хорошо, что ваш муж согласился приехать в Маркендейл. Я боялся, что дела вынудят его остаться в городе, но он заверил меня, что у него все под контролем. Сказал, что не упустит возможности полюбоваться красотами Маркендейла. И там ведь проводятся скачки.

— Ах, да, скачки, — вежливо согласилась Дина. Она ни разу в жизни не была на скачках и понятия не имела, интересуется ли ими Коби. Сегодня маркиза гордилась бы ею!

— Единственная трудность, — признался лорд, — заключается в том, что принц попросил меня пригласить в Маркендейл сэра Рэтклиффа Хиниджа. Я не люблю этого человека, и не пустил бы его на порог, будь на то моя воля. Но не могу же я отказать, когда приходит Бьючамп и сообщает мне желание принца.

— А почему принц сам не может попросить? — удивилась Дина. — Зачем посылать Бьючампа?

Лорд Кенилворт коротко хохотнул.

— Нет, нет, моя дорогая. Бьючамп — преданный и верный слуга, выполняющий всю грязную работу. Принц знает, что я недолюбливаю Хиниджа, и поэтому не хочет лично давать мне такой приказ. Проще прислать Бьючампа и избежать неловкой ситуации. Но зачем им нужен Хинидж в Маркендейле, ума не приложу.

Собравшись с духом, Дина решила задать лорду Кенилворту нескромный вопрос.

— Вы сказали, что не любите сэра Рэтклиффа. А мой муж вам нравится?

— В противном случае его бы здесь не было. Что бы ни приказывал мне принц, в Мурингс я бы Хиниджа не пригласил. Но Маркендейл — дело другое. Это скорее музей, чем дом. А сюда допускаются только мои друзья. Я жалею, что пригласил его этой весной. Этот человек — невежа, и я решил, что отныне Мурингс закрыт для него. А ваш муж производит впечатление незаурядного человека. Он умен и достоин уважения. Я слышал, вы говорили Рейни и Виолетте, что считаете его опасным. Весьма разумное суждение. Разве не показал он свое истинное лицо, когда обыграл в карты сэра Рэтклиффа и Рейни? Да и разве сумел бы он заработать состояние, если бы был рохлей? Конечно, нет.

Лорд Кенилворт рассмеялся так весело и заразительно, что Дина не могла не присоединиться к нему.

— Нет, если на балу у Леоминстеров он сказал правду, — ответила она.

— Гм, я слышал об этом от Сайкса. Они с Липтоном играли в вист против вашего мужа и принца. Ваш муж для него — просто находка: принц не слишком хорошо играет. Его таланты лежат в других сферах.

Да, лорд Кенилворт не так прост, как кажется. Можно только надеяться, что Виолетта оценит его по достоинству. Он сказал Дине, что ее мать приедет завтра.

— Я встречался с ней много лет назад. Виолетта очень на нее похожа.

— А я нет, — печально призналась Дина.

Он улыбнулся и сказал:

— Вы ни на кого не похожи, моя дорогая свояченица, и если правду говорят, что вы пошли в отца, он должен быть выдающимся человеком. Рядом с вами мне хочется помолодеть лет на двадцать. Простите, но мне придется вас оставить: я должен написать срочное письмо.

Он поцеловал ей руку, поднялся и ушел.

Дина глядела ему вслед. И что все это значит?

Впрочем, ей не пришлось долго размышлять над загадками лорда Кенилворта, потому что к ней подошел самый главный мужчина в ее жизни.

Коби держал в руках книгу.

— Вот ты где, моя дорогая. Я только что повстречал Кенилворта, и он сказал, что ты прячешься здесь. Меня задержала неописуемая Виолетта, и мне пришлось потратить некоторое время, убеждая ее, что я не собираюсь продолжать те отношения, которые были у нас в Мурингсе. Я указал ей со всей возможной мягкостью, что в то время был свободным мужчиной, а сейчас, увы, должен заботиться о молодой красавице-жене. Вероятно, ты не знакома с неплохим стихотворением покойного А.Х. Клафа, в котором, помимо прочего, есть и такие слова: «Не позволяйте измене свершиться, чтоб не пришлось за нее поплатиться». Теперь это один из моих жизненных принципов… хотя в прошлом я не всегда ему следовал!

Нет, такого стихотворения Дина не знала. Но она была уверена, что вопреки поползновениям Виолетты, Коби ясно дал ей понять, что не собирается восстанавливать их отношения ни в настоящем, ни в будущем.

— Еще я хочу сказать, что Кенилворт пригласил твою маму в Мурингс. Похоже, он очень решительно разъяснил Виолетте, что прошлое должно остаться в прошлом.

— Да, он говорил. Но не твоя ли это заслуга, Коби? Потому что в таком случае мой долг благодарности становится еще больше.

— Умная девочка, — ответил Коби и больше ничего не добавил.

Он растянулся на траве и принялся читать вслух. Это была сатирическая поэма «Дон Жуан» лорда Байрона.

— Чтобы пополнить твои знания о нравах аристократии, — прояснил Коби, прежде чем приступить к чтению. — Видишь ли, с течением времени меняются только костюмы, которые мы носим. Мужчины и женщины остаются прежними, в каком бы веке они ни жили… и как бы ни пытались обманывать себя.

Дина нахально заметила:

— Это ты обманываешь людей, Коби. Я это точно знаю.

Он задумчиво улыбнулся.

— Да. Конечно, знаешь. Но я стараюсь не лгать самому себе, и это очень важно, Дина. Нельзя верить в собственный вымысел — это ведет к саморазрушению.

Коби помолчал немного и продолжил читать.

«Неплохо бы вспомнить об этом, — сказал он себе чуть позже, — при следующей встрече с Уокером… или сэром Рэтклиффом».


Как и обещал Кенилворт, Динина мама приехала на следующий день. Коби повез Дину на станцию, чтобы забрать тещу и ее молоденькую служанку.

Станция совершенно не изменилась с начала весны.

Развалившийся на солнышке котяра, ухоженные цветочные клумбы, смотритель в своей крохотной будке. Изменилась лишь Дина Фревилль. И виноват в этом стоящий рядом с ней мужчина.

— Здравствуй, моя дорогая, какие вы молодцы, что приехали за мной, — воскликнула мама, целуя Дину, пока Коби перекладывал багаж с платформы на тележку.

— Какой чудесный день и… ой… как ты замечательно выглядишь!

Она тайком шепнула Дине на ухо:

— Его заслуга?

— Конечно, — с улыбкой пробормотала Дина.

Виолетта, естественно, была паинькой и впервые за многие годы назвала леди Рейнсборо матушкой. Похоже, в кои-то веки Кенилворт проявил твердость характера.

— Надеюсь, ты будешь вежливой со своей матерью и младшей сестрой, по крайней мере, во время их пребывания в Мурингсе, — сказал он ей. — Строптивостью ты ничего не добьешься. Ты поняла меня, дорогая? На этот раз будет по-моему.

Да, Виолетта его поняла. И ее муж поддался чарам свояченицы. Если ей и захочется уязвить Дину, придется следить, чтобы его не было рядом.

Итак, к радости Дины, все было тихо и гладко. Как будто ее мать не сбегала с учителем и не рожала незаконного ребенка, как будто у Виолетты не было романа с Коби, а незаконнорожденная дочь не выходила замуж за американца сомнительного происхождения, добившегося разрешения на брак с помощью шантажа.

Но как приятно было проводить время в праздности среди красот Мурингса, не такого величественного, как Маркендейл. Каждый по своему наслаждался этой маленькой передышкой.

Коби валялся на солнышке, надвинув на лицо панаму и рассуждал. Обо всем. О неожиданном успехе в обществе и дружбе с принцем Уэльским. О сэре Рэтклиффе, избежавшем наказания и продолжающем свои развлечения.

Он думал об упрямом Уокере и его чертовой неподкупности… но при всей своей честности он готов пойти на любую хитрость, чтобы поймать преступника! «Он сам не понимает, насколько мы похожи, — мрачно подумал Коби. — Мы оба живем по собственным законам».

Он попытался выбросить из головы Уокера и сэра Рэтклиффа, и задумался о Дине. Как ни странно, его чувства к ней менялись с каждым днем.

Коби выручил ее из беды: в то время он не испытывал к ней ни любви, ни влечения. И все же… день за днем, живя рядом с ней, даже до того, как она изменилась и расцвела, он начал замечать в себе какие-то странные перемены.

Что это за новые чувства? Сначала Коби думал, что это желание защитить: защитить девушку, при всей своей очаровательной невинности, обладающую острым и язвительным умом. Он приобщил ее к плотским удовольствиям, но его отношение к ней не ограничивалось одной лишь похотью. Нет, это было нечто большее.

Коби не понимал природу этого чувства. Была ли это любовь? Если да, то какая-то новая, потому что к Сюзанне он относился иначе. Это была не любовь, а поверхностное детское увлечение, не сравнимое со сложным чувством, которое пробудила в нем Дина.

Он сел, сдвинул шляпу на затылок и взглянул на очаровательный сад, где Дина прогуливалась со своей матерью.

Нет, он не хотел этого. Не хотел подчиняться этому чувству. Ведь любовь — это обязательства, это зависимость от любимого человека, а ему это не нужно. Он десять лет лелеял свое одиночество, а полюбить Дину — все равно что разрушить стену, которую он возводил долгие годы.

Давным-давно, в жаркой пустыне он чудом избежал мученической смерти. Его привели к этому любовь и дружба, и тогда Коби поклялся, что если выживет, то никогда больше не станет ни от кого зависеть. Он будет жить исключительно для себя. А если и захочет кому-то помочь, то только на своих условиях…

Так что же он натворил? Купил себе жену и вдруг обнаружил, что этот почти случайный поступок изменил его внутренний мир, его тщательно спланированное будущее. Он перестал быть хозяином своей судьбы, и блуждал по неизведанным тропам, не догадываясь, куда они приведут.

Коби покачал головой и снова улегся на травку. «Если много думать, можно сойти с ума», — сказал ему кто-то… но кто? Быть может, надо попытаться… хоть бы на какое-то время… не думать. Медленно, медленно, он вводил себя в транс, хотя и знал, что после пробуждения все его проблемы останутся с ним…


Дина поговорила по душам со своей мамой, вдыхая ароматы того самого сада, где весной Коби жестоко с ней обошелся. Казалось, с тех прошли не несколько месяцев, а целая жизнь.

— Ты счастлива? — спросила мама. — Ты кажешься счастливой.

Дина задумалась на мгновение.

— Думаю, да. Может, не совсем, но разве бывает безоблачное счастье?

Она размышляла о Коби и о своем желании пробудить в нем ответную любовь. Конечно, логично было предположить, что ее любовь порождена благодарностью. Следовательно, чтобы Коби полюбил ее, она должна оказать ему какую-то услугу. Но что она, беспомощная Дина Грант, в девичестве Фревилль, способна сделать для такого сильного мужчины, как ее муж?

Вряд ли она могла поделиться своими мыслями с матерью.

— Верно, — сказала мама и задумчиво добавила, — Виолетта говорит, что ты стала «гвоздем сезона». Ты меня удивила… хотя сейчас, глядя на тебя, я уже не удивляюсь.

— Странно, да? — со смехом ответила Дина. — Сама не знаю, нравится ли мне это. Люди на стулья вставали, чтобы поглазеть на меня. Не такая уж я и красавица.