- Да, - выдохнула она. Она повернулась к нему спиной. Фредди встал, избегая искушения, он вдел ноги в тапочки.

- Пожалуйста, не вставай.

- Я и Рождество буду встречать в постели, - обижено проговорила она, пряча лицо в подушку, - ты решил запереть меня здесь, но я не хочу. Моя жизнь это моя жизнь.

- Малышка, я переживаю за тебя, не обижайся. Я что-нибудь придумаю, - и вышел из комнаты, а она ощутила такую опустошенность, что живот свело от боли. По щекам побежали слезы, она разрыдалась, опять коря себя за слабость. Она не хотела быть слабой, тем более, чтобы он с ней обращался, как с ребенком. Она не хотела такой заботы, не хотела, чтобы он держал ее под колпаком. Его можно было понять, на него свалилось за последний месяц слишком много, но это не давало ему право властвовать так над ней.

Все-таки она победила. В Аллен-Холле было Рождество, и она вышла ко всем хотя бы на пару часов. Она чувствовала себя хоть на капельку больше счастливой. Так закончился этот год, в котором было и  счастье, и горе. Будущее было настолько туманным, и неопределенным, но все же стоит жить дальше, чтобы рассеять этот туман, и пролить свет на темноту. После дня рождения Бэсс и Аллегры Бетти начала вставать с постели вопреки желанию Фредди. Она дела неуверенные шаги по комнате. Бетти боялась подходить к зеркалу, боясь увидеть там свое худое лицо и тело. Теперь Фредди все равно, думала она, как она выглядит. Он боялся слишком близко подходить к ней, Бетти такое безразличие убивало, но другого мужчину она не хотела искать. Они жили в Аллен-Холле, где Бетти могла спокойно уединиться и остаться одной со своими мыслями, она опять начала писать те же трогательные песни, что писала когда-то. Ее мир был сведен в одну точку, с Фредди они стали просто друзьями, где не было место им любовникам. Он лечился, он избегал ее и тайно ревновал.

Бетти спрыгнула с лошади, давая ей сахар. Север умер несколько лет назад, и теперь ей привезли нового вороного скакуна Ветра. Она повесила перчатки на крючок, зная, что если Фредди узнает, о ее катание на лошади, будет на нее кричать. Но она больше не могла сидеть дома, просто надоело находиться в четырех стенах. Так хотелось вдохнуть зимнего воздуха, ощутить ветер на коже, и пронестись по заснеженным лугам, по окрестным деревням, видеть другие лица, и наконец, оказаться на своем любом месте. Она давно не была в их лесу, так давно, что забыла, как же бывает красиво зимой. Бетти вошла в дом, оглядываясь по сторонам. Фредди появился, словно не откуда.

- Бетти, ты, где была? – гневно спросил он, - тебе же нельзя…

- Не твое дело, - огрызнулась она и кинулась на лестницу, потом заперлась у себя в спальне.

- Бетти, открой дверь! – он ломился в ее дверь.

- Пошел к черту! – крикнула она. Ей было противно, что он обращается с ней, как с куклой, хочу - запрещу, хочу - разрешу.

- Я твой муж, черт возьми, - он продолжал ломиться в ее дверь. Ну, да муж, но это не дает ему право так с ней поступать.

- Я не хочу больше быть в золотой клетке.  Все хватит с меня! Дай мне жить, так как я хочу, - она открыла дверь. Он заключил ее в объятья. Ее гнев не был настоящим, как и его. Просто ее душа немного взбунтовалась, против сложившегося порядка.

- Я же волнуюсь за тебя, - он нежно гладил ее острые  скулы. Потом его губы невесомо коснулись ее губ, из  ее груди вырвался легкий стон. Фредди скинул с нее пальто, она сама стала раздевать его. Кровь забурлила в ее жилах. Он пил ее, он губил ее, но Бетти было все равно, лишь бы это не прекращалось. Его руки не терпеливо скидывали с нее одежду. За полтора месяца она пополнела, но все же еще была трогательной милой девочкой, какой он знал ее когда-то. Фредди охваченный огнем, когда она были почти обнажены, решил что пора остановиться, - мы не должны, - глухо простонал он.

- Фредди, - он сломался от ее жалобного голоса. Фредди снова приник к ее губам, мягко укладывая на постель.

- Я тебя предупреждал, - прошептал он, но ей было уже все равно. Она была счастлива от того, что он просто касался ее, просто целовал ее. Она давно не ощущала его мужскую силу, его мужское превосходство над собой. Его пальцы творили с ней невообразимое. Бетти забыла о его болезни, забыла о том, что потом он будет корить ее за то, что между ними произошло. Они слились воедино, но почему-то в этой близости Бетти не находила полного восторга, скорее был привкус горечи, утраты, сожаления. Он почти с грубостью овладевал ею, словно наказывая ее за то, что она склонила его к этому. Внутри нее, что-то болезненно сжалось, она плачевно вскрикнула, Фредди сжал ее лицо, и она испугалась посмотреть в его глаза. Она лежала в его объятьях, ни о чем не думая. Они оба лежали рядом, оба забывая, теперь они играют разные роли, и он, и она. Их жизнь стала для них пыткой, когда что-то имеешь и не можешь этим пользоваться, делает тебя моральным калекой. Есть, и в тоже время нет. Твое и не твое. Получается какой-то заколдованный круг, вырваться бы, да не можешь.


₪

Новый год начался как всегда скучно, подумал Джозеф. Он закрыл ящик стола, поворачиваясь к окну. Уже наступили сумерки, ночь укрыла этот порочный, но такой родной город, она накинула покрывало, раскинула звезды, и синий шатер светил для всех в эту ночь. За окном играл ветер, на душе было так скверно, как никогда. Джозеф плеснул себе бурбона в бокал, задумываясь над своей жизнью. Он медленно пускал свою жизнь под откос. Он давно не был тем, кем пришел в эту семью. Из-за вечно пьющего отца ему пришлось взять на себя почти все управление «Хомс и Ко», если бы не Гарри, то он давно бы наложил на себя руки. Остальные акционеры вечно пытались его шантажировать, и вечно голосуя, отправляли а небытие новые разработки, которые продвигал Гарри. Все  давно поняли, что два брата по своей молодости не могут вдвоем управиться, Робертом всегда было можно управлять, так был заведено еще во времена властвования Армана МакОллы, и поэтому совсем молодой Джозеф ощущал, что скоро их компания развалиться на кусочки. Хотя у их семьи и был основной пакет акций, им все равно приходилось соглашаться с мнением других.

- Ну, что ты нюни распустил! – кричал Роберт, - если мы свернем пару проектов, то ничего не случиться. Так и знал, что не стоит этому Гарри продавать акции, он слишком много хочет.

- Он мой брат начнем с этого, отец, - процедил Джозеф, - а потом если мы не будем развиваться, то просто обанкротимся.

- Мы и на старых будем жить хорошо! – рявкнул Роберт, Джозеф заметил, как совет директоров, сидящий в аудиенц-зале, смотрит на них в открытую дверь.

- Сейчас не время профсоюзов, и мы должны развиваться, как просит Тэтчер, - сухо и громко произнес он, - Я, конечно, понимаю твои директора привыкли не рисковать, а потом там давно сидят не врачи. И еще мы с Гарри продаем часть акций, чтобы кто-то еще отрезвлял эту шайку, - он собрался уйти, как его задержал Роберт.

- Ну-ка вернись!

- Зачем!? Все и так решено! – он хлопнул дверью, поступая, как мальчишка, но по-другому он уже не мог поступить. Пусть Роберт побеситься, ничего пусть поймет, что так жить больше нельзя. Он встретил Гарри, который опаздывал на совет.

- Что случилось? – спросил он.

- Все без нас решено, братец, - зло прошептал Джозеф, - Мы будем продавать часть акций, я выкуплю ее у Вандервильса, он порядком мне надоел, и его доченька тоже, поэтому, он продаст, я знаю, как на него нажать, - Гарри смущено посмотрел на брата.

- И как же? Ты и так отказался жениться на ней, этого его взбесило! – он вспомнил ту историю, когда Роберт стал навязывать ему эту Ребекку, но Джозеф, сказал, что не позволит торговать собой, как это пытались сделать с Бетти, а потом его устраивала жизнь плейбоя.

- Я же не товар, я знаю о его махинациях на его трасте, так, что продаст если не хочет сесть и надолго! – Гарри заметил жесткую ухмылку, и сам ухмыльнулся.

- И кому продашь?

- Холли, она умеет всех строить, даже тебя!

- Даже не смей, она же ждет ребенка, ты же знаешь, что ей нельзя… - его оборвал Джозеф.

- Ну, и ханжа же ты, Гарри. Все просто, пока она будет дома, поскольку ты ее муж, мы с тобой станем в равных долях, - до Гарри медленно доходил смысл его затеи, - а потом мы и ее включим. Вас не просят каждый день быть в этом чертовом офисе.

- Здравствуйте, дядя, - услышал Джозеф, он обернулся перед ними стоял разъяренный Роберт.

- Что ты творишь!?

- Я не позволю тебе все рушить, - крикнул Джозеф, - Ты и так почти разрушил жизнь своих дочерей. Что ты сделал с Бетти, а с Алисой, вот кто по-настоящему стал шлюхой! И я не позволю тебе разрушить нашу семью до конца.

- Ты зеленый юнец, не смей мне указывать! – Роберт был готов схватить его за грудки. Жаль, что он не воспитывал его, и жаль, что не внушил ему то, что надо.

- Знаешь, что, папа, не указывай мне и Гарри, как нам жить! – они с Гарри вошли в здание, потом засмеялись, в тот день они добились своего.


₪

Двойная свадьба в Аллен-Холле стала чисто символическим праздником. Дженни Морган не хотела помпезного банкета, в свои сорок она считала не приличным надеть платье с безумно сложным кринолином, для своего второго венчания она сшила узкое жемчужное платье и жакет, заменив фату шляпкой с вуалью. Вторая невеста Мери-Джейн Серж, выходя второй раз замуж за своего мужа, заказала лавандовое платье в стиле ампир, с длинными прозрачными рукавами, глубоким декольте, юбкой показывающей ее красивые ноги, но прикрывавшей худые коленки. М-Джейн тоже отказалась от фаты, просто сделав скромную прическу. В сложившихся обстоятельствах они не могли позволить себе свадьбу, какая была у Холли и Гарри. Бетти только недавно выздоровела, Фредди предпочитал ограничивать свой мир лишь домом и музыкой. Холли была в положение, и ей нужен покой, а Гарри вместе с Джозефом приводили в порядок дела в компании, готовясь к крупным переговорами с немцами.

Джордж и Джулия согласились с этим, их дочери всегда здраво рассуждали. Когда Мери-Джейн приехала из Монтре с Антонио, Джордж не хотел пускать его на порог своего дома. Антонио не заслуживал его дочь, он даже никому не сказал, что его дочь больна анемией, ведь это он ее довел до этого, ей тридцать четыре она должна жить дальше. С присутствием Роджера Джордж тоже смирился, видя, как Дженни стремиться к нему, как он нежно относиться к Полли и Лили Роуз, ему пришлось принять ее развод и новый брак. Джулия улыбнулась ему, сжав его руку, она прошла церковь, Антонио и Роджер стояли уже у алтаря. Джордж взял Мери-Джейн и Дженнифер под локти, ведя к алтарю. Роберт потупил взгляд, он завидовал брату в такие минуты, Бетти сидела подальше от него, даже не смотря на него, прильнув к Фредди. Почему они два гордеца не могут найти в себе силы простить друг друга? Жизнь уже показала, как они оба не правы. Новобрачные уже обменялись клятвами, направляясь к выходу, Роберт бросил взор на Бетти, она была бледная и худая, то, что она пережила не пожелаешь никому.

Гости уже двинулись к замку. Роджер и Дженни задержались у входа в церковь, а Мери-Джейн и Антонио сели на скамью, оставаясь наедине с друг другом. Скромный ужин быстро закончился, Диана сожалела, ее Виктора сейчас не было рядом с ней, он так гордился своими девочками. Два года она жила без него, конечно, Бетти и Фредди нисколько не стесняли ее, она могла делать все, что ей было угодно. Они чаще бывали в городе, а правнуки в Аллен-Холле. Диана всегда думала, ее мир это Виктор, и когда его не станет, то и ее существование будет бессмысленным. Но это чувство отпустило ее, не давно она справила свое очередное день рождение, ей было восемьдесят три. Она желала своим детям и внукам счастье, но невольно стала свидетельницей краха их семьи. Все чего так хотела Каролина, все так чего страшился Виктор – случилось с ними.


₪

Весна 1988.

Наступила весна. Эта весна цвела, как молодая девушка буйными красками. Город в это время года всегда необыкновенный. Запахи столь разнообразны, что порой кружит голову от их непостоянства. Но все же это весна, первая весна, которая мало приносила радостей, не смотря на то, что две группы записывались, дети росли, и мир менялся вместе с ними. Жизнь стала другой, они это понимали, они стали другими, но видели это другие? Все по-своему были счастливы, кроме Бетти и Фредди. С того дня полного любви и страсти между ними снова установился нейтралитет. Он не переступал грань, а она не склоняла его к чему-либо. Пресса молчала, хотя Фредди внешне изменился, он немного похудел, и взгляд стал полон тревоги и грусти. Но все в один голос кричали, что он здоров. Конечно, они все знали. Дэвид все умело обставил. Фредди устраивал для Бетти пышное торжество в честь ее тридцати трехлетия. Бетти долго сопротивлялась, он не хотела много гостей, много пустых неискренних слов, но все же она согласилась. Ей нужно было показаться свету, потому что уже полтора года ходили слухи, что  группа распалась, и Бетти больше не поет. Аллен-Холл погрузился в торжественную атмосферу. Бетти и Фредди не виделись весь вечер. Бетти, как хозяйка принимала гостей и подарки, ей приходилось источать радость, но на душе было скверно.