₪

Они были счастливы, наконец-то наступил покой. Фредди впервые за тринадцать лет, испытывал те же чувства, что и тогда впервые месяцы их брака. Из жизнь поднималась, словно из пепла, как феникс. Анна, Джим и Джош мечтали, чтобы ребята начали запись, и устроили гастрольный тур, долгожданные гастроли. Они возвращались к прежней жизни, но уже совсем другими. И это вовсе не возраст изменил их, за эти четыре года много, что с ними произошло. Кто-то развелся, кто-то обрел себя и свою любовь, все же эти десять лет были очень разнообразными для них. Бланке, не нравилась Бетти, она ощущала что именно она находиться в неком замкнутом круге, между ней и Гарри явно что-то стояло, что они оба бережно скрывали.

Джозеф и Бланка поженились, не смотря на протесты ее матери, и ее нежный возраст. Учебу ей не позволил бросить Джозеф, и поэтому ей пришлось перевестись в Лондон. Она удивлялась ему, и его работоспособности, он много работал, и весь его день проходил на нервах, но по ночам он был нежен как никогда. В силу своего возраста она не мечтала о детях, хотя у всех его кузенов были уже дети. Даже его племянница вышла замуж за своего антикварщика Айка Руммерса. Для начала надо просто жить, твердила она себе всегда.

Полли же и Айк жили, как настоящая богема, даже Бетти на ее фоне, казалась приземленной. Вся творческая среда Лондона знала их, приходя к ним ощущался аромат табака и спиртного, у них постоянно были гости, где они попивали вино и беседовали обо всем, где творческие люди находили общие темы. Никто не вмешивался в их отношения, и это казалось неправильным, но Дилан почти не общался с бывшей женой, а Роджер сам был таким, немного демоном. Бланке это не нравилось, не нравился Роджер и Дженни, она видела, что это он превратил ее в такую женщину, какой она была сейчас. Публичность нисколько ей не мешала жить, и Бланка замечала в ней такую же ведьмовскую силу, что была присуща всем женщинам этой семьи. Только Бланке не нравилось, то что эта великолепная шестерка, как звали их, слишком много времени проводили вместе, но потом она начала привыкать к тому, что они все неразрывно связаны.


₪

Март - ноябрь 1990.

Гарри вошел в кабинет, его ждали сестра и зять. Бетти нервно теребила кисти на шале, Фредди улыбался. Вчера они поссорились, когда он высказал ей мысль, что возможно он все равно умрет, она долго на него кричала, а потом взяла его лицо в руки, и прошептала, что он будет жить, даже если ей придется самой отдать свою жизнь. Они в ту ночь тихи не спеша наслаждались друг другом, и, похоже, все разногласия ушли. У самого Гарри была тоже улыбка во все лицо, он сел в кресло, еще по дороге он изучал анализы Фредди, и был крайне доволен.

- Что, там? – вытянувшись спросила Бетти, - ну, давай не томи!

- И как ты ее терпишь? – смеясь Гарри, обратился к Фредди, - просто поражаюсь тебе. Ну, да, ладно, - он отложил бумаги в сторону, отпивая чаю, - Могу вас поздравить. Новых образований нет, все чисто.

- Это означает, что… - Фредди подбирал слова, - ты была права, Бетти. Я здоров.

- Но, это не означает все, - перебил его Гарри, - я хочу, чтобы осенью ты прошел обследование, и потом весной.

- Зачем? – испугано задала вопрос Бетти.

- Мне надо знать не будет ли возвращения болезни, - ответил Гарри.

- А мы хотели в сентябре ехать на гастроли, это вопрос нерешенный, но все же, завтра решиться. Графики готовы, и если, что билеты пустим в продажу…

- Давайте так, - перебил Бетти Гарри, - в июне придете, если будет что-то плохо, все равно поедете, но только легкий график. Насколько уезжаете?

- Три месяца, - Фредди посмотрел на Бетти, - и график легкий, только большие города мира.

- Что ж это хорошо, тогда жду вас, - он задумался, - в декабре. Так будет лучше.

- Что ж, тогда до скорых встреч, - они счастливые ушли. Пара спускалась с лестницы, выходя на улицу.

Светило уже слегка пригревающее солнце, и воздух был прозрачным и чистым. Над ними было голубое небо, где не было ни одного облачка, словно сама природа с легким сердцем приняла это событие. Таял тонкий снег, на асфальте стояли лужицы. В детстве Бетти любила запускать кораблики, и смотреть, как бумага намокает, и кораблики складывали свои паруса. Витало счастье, весна уже рвалась, она летела, сметая все на своем пути. Это весна, как многие принесет много света и радости нам, мы это точно знали. И весь этот год, уходящего десятилетия станет одним из запоминающихся.

- Мы возвращаемся, - прошептал Фредди, прижимая к себе жену, - Боже, мы снова будем жить также. Ты скучала по той жизни?

- Да, дорогой, очень сильно. Ты поедешь в студию? – Бетти села в машину вместе с Фредди.

- Да, поеду, а ты? – с годами они перестали нуждаться в лишних словах. Бетти кивнула, - тогда на Эбби-роуд.

Через три дня мир шоу-бизнеса, этот порочный мир, сотрясла новость. Дэвид МакОлла покончил с собой. Никто не знал, как это произошло, просто его нашли в его особняке, в ванне с порезанными венами. Почему он это сделал? Дэвид, который был способен на все, оказался слабаком. Или его жизнь в пороке не оставила ему ничего, как уйти с этой земли. Говорят, он умер с именем Бетти на губах, успев написать кровью на стене: «Я любил ее». Может это слухи может, нет, но он мертв. Бетти так отчаянно мечтала о его поражение и получила. Но остался Майкл, который не хочет ее успеха.  Что же ждать от него? Молчание или ту же борьбу?

Через неделю она поняла, что он готовит борьбу. Смерть Дэвида не спасла их, она не стала их спасением. Его окровавленные руки тянулись к ним из холодной могилы, дыша на них смертью. Ибо месть сильное чувство, но Бетти считала его мелочным и ничтожным. Оно превращает человека в раба, оно уничтожает его, как человека. Но Майкл решил сделать их пеплом.

   Это было сложное время. Время радостей и побед, время борьбы и проигрыша. Но время мчалось, и с каждым годом казалось все быстрее, его бег уже нельзя было замедлить. Когда пришла апрельская жара, пришла пора новых открытий. Ненависть не утихла, и пресса, хотя это уж было не актуально,  мыла им кости, как могла. Но они уже привыкли к этому, за столько должны были. Порой Анна ненавидела то время, что они прожили. Но не сейчас, она вспомнит об этом через два года, когда вся их налаженная жизнь рухнет, как сгнившее дерево. Они взрослели, а поступали иногда, как дети.


₪

Утро выдалось на редкость холодным. В октябре резко задули холодные ветра, и постоянно шли дожди, Лондон не радовал своих жителей хорошей погодой, но многие были уже привычны к этому, и все равно продолжали его любить. Восьмидесятые подходили к логическому концу, и похоже наступали спокойные, но авангардные девяностые, уже многие ощущали, как менялось у молодежи отношение к жизни. Стадионный рок медленно отмирал и, теперь в моду входил грандж – депрессивный и тяжелый. В фильмах стало больше насилия и эротики, и искренность появлялась лишь иногда, радуя тем, что она еще осталась в циничном мире. Времена менялись, нравы тоже, и мы живем чтобы умирать, чтобы отдать свое место другим, и вместе с этим они творцы нового счастья.

Полли проснулась от резкой боли в животе, Айк сопел рядом, повсюду лежали бутылки, а пепельница была полна окурков. Вчера они, как всегда приглашали гостей, вместе пили и курили, обсуждали все что могли, только она не стала пить, утром ей надо было нести работы в университет. Даже теплое одеяло ее не спасло от холода и боли. Она завертелась в кровати, а потом быстро соскочила, побежав в ванную комнату. Ее стошнило, вроде бы она не пила вчера, хотя может быть это реакция на моллюски. Она тихо собралась, оставляя Айку краткую записку. День прошел весь на нервах, а к вечеру она почувствовала настоящую усталость. Айк закрыл лавку поздно, и ночью у нее уже не было сил на любовь.

Проснулась она опять с той же болезненностью, это повторялось почти каждое утро всю неделю. Потом она поняла, что скорее всего беременна. Айк хоть и старался сдерживать себя, но иногда в пылу страсти все происходило по-другому. Как же ей сказать все ему. Как быть? Ночи пришла неожиданно, в октябре было уже холодно спать по одиночке и поэтому они всегда засыпали в объятьях друг друга. Сегодня он ощутил ее отстраненность и тревожность, как обычно она не отдавалась ему вся и без остатка. Он посмотрел в ее глаза, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Полли знала, что он не хотел пока заводить детей.

- Милая, в чем дело? – спросил он потом.

- Не в чем, - проронила она.

- Я же вижу, что что-то случилось, - она поднялась на локте, смотря в его глаза.

- Я думаю, что беременна, - он изменился в лице, - Черт я так и думала, ты просто боишься что-то менять.

- Полли, не заводись, если это так, то мы просто напросто перестанем так жить, и коль это случилось, да будет так, - ей все равно хотелось расцарапать ему лицо, но вместо этого она прильнула к нему, - и потом нам давно пора менять все.

- И когда же ты пришел к этому? – ее ладонь мягко скользнула по его груди.

- Совсем не давно. Роджер сказал, чтобы мы прекращали все это, - Полли засмеялась. Ее отец не имел такое влияние на нее и сестру, сколько имел Роджер, хоть и многие считали его чужим, он стал частью их семьей.

Полли была самой взрослой из них всех, Флора, которая не много была ее старше или Джозеф все равно казались ей взрослее. Правда Полли привыкла, что они с Айком так жили, что абсолютно не мешало их браку, но ребенок должен был все кардинально изменить. Она будет первой из правнуков Виктора, кто заведет ребенка.

Это всех порадовало, тем более в их семье все налаживалось и это было хорошим знаком, все становилось на прежние места. Роберт мало по малу словно просыпаясь после долго сна, перестал пить и спать с дешевками. Джордж и Джулия в свои шестьдесят пять оставались все теми же пылкими романтиками, только с  годами чувства слегка померкли. Элеонора и Марк опять сблизились, он болел и Нэлл поняла, что он останется один, с дочерью были натянутые отношения, да им с Ричардом было хорошо вдвоем и воспитывали детей, и Элеонора не беспокоилась о них совсем.

Год прошел без волнений и потрясений, и это был первый тихий год, за последние годы это был первый тихий год. Что будет потом время покажет…


₪

Смотря через призму лет на жизнь своей семьи Роберт стал понимать, сколько ошибок он сделал в своей жизни, и сколько ошибок сделали остальные. Он когда-то осуждал своих ирландских родственников, и сам не заметил, как они превратились в таких же, насквозь лживых и циничных. Они, дети Виктора, стали жалкими, не смогли сохранить мир в своей семье, не сдержали обещание данное Виктору на смертном одре.

Флер давно не жила с ним, и что творилось с его женой он тоже не знал, она время от времени слала им краткие письма, сообщая, что все с ней хорошо и денег на жизнь ей не надо, но в последние время Роберт ощущал себя виноватым перед ней. Это ведь он довел ее до такой жизни, это он не увидел во время закравшуюся в ее сердце болезнь недоверия, и это он позволил Арману сломать их брак. Все могло бы сложиться по-другому, но он не смог все удержать в руках, все рассыпалось. Теперь смотря на ее записи, оставленные в спешке, и которые он нашел вчера, он все понял. Если бы он только знал, знал до чего ее довел Арман, знал, что он сделал с ней. Ну, почему, почему он этого не увидел, не увидел то, что с ней твориться на самом деле. Все эти годы он предпочитал считать, что в их семье все хорошо, но лишь иногда он понимал, что все плохо. С Флер ничего не сложилось. Дочери совсем далеки от него. Бетти даже здороваться не хочет, не то чтобы общаться. Зря тогда нажал на нее, и зря он пытался ее заставить сделать, то что не хотела.

Его надеждой могла бы стать Алиса, но Алиса оказалась порядочной дрянью, она хотела очень многого, но как оказалось не все она могла получить. Джозеф, его единственный сын, тоже прохладно к нему относился, и это понятно в то время как он должен был поощрять сына он загонял его в рамки, не позволяя ему делать многое. И не только отношения не стали складываться с детьми и женой и остальными членами семьи: братом, сестрой, племянниками. С Джорджем они давно не ладили, они были далеки друг от друга. Иногда Роберту приходилось бывать в Дж-Хаусе, но там Джулия смотрела на него косо. Элеонора из-за болезни Марка вернулась в их большой дом, но даже это не смогло примерить враждующие стороны. Вся жизнь стала  сплошными сожалениями, она прошла мимо него, он всегда выбирал не те дороги, не те пути, ведь можно было все сделать по-другому, но в жизни нет сожалений, и  не может быть сомнений, остаются только несбыточные мечты, наши воздушные замки, которые никогда не станут настоящими. Все в наших руках…