₪

Сентябрь 1928.

Листья медленно падали на дорожки. Она прожила здесь уже долгое время, она уже не могла считать дни, ибо каждый был похож на предыдущий. Денег у нее было достаточно, чтобы снять небольшой домик в пригороде Парижа. Всем она представлялась молодой вдовой, она носила черный цвет, показывая свой траур, траур по своей любви. Виктор не пытался ее искать, не писал, и не звонил. Она могла свободно путешествовать по миру, так как ее банковский счет он не закрыл, с его стороны это был благородный жест. Она взяла с собой пару простых платье и золотые сережки матери. В Гарден-Дейлиас она оставила все – свое разбитое сердце, его подарки, его уважение. Все это было в том далеком прошлом, все это нельзя вернуть.

Диана редко бывала на людях, она предпочла быть затворницей. Ночью ее преследовал гневный взгляд мужа, она просыпалась вся в поту, дрожа от холода. Ее больше никто не согревал, никто не утешал, только Глория всегда была рядом со своей хозяйкой. Ее душа болела, синяки на шея от мертвой хватки Виктора быстро зажили, но не сердце.

- Мисс Диана, вам надо поесть, - Глория поставила на изящный кофейный столик завтрак.

- Я не хочу, - ответила она, тяжелое вздыхая. По утрам Диана плохо себя чувствовала, за это время она сильно похудела, став напоминать скелет, под некогда прекрасными глазами пролегли тени, отчего они стали сиять еще загадочней.

- Вам плохо каждое утро. Может вы ждете ребенка? – Диана обернулась к Глории.

- Нет, это невозможно, о-о-о… - Диана осеклась, зажав рот рукой.

Той ночью она решила попрощаться с ним, чтобы тело на весь остаток жизнь заполнило его губы, наполнить себя любовью надолго. После сладкой любви всегда горько пробовать плод нелюбви. В ту ночь с полными глазами слез она прижалась к крепкому плечу Виктора, он ласково провел по ее волосам, прошептав:

- Не плачь, все будет хорошо, - ее губы коснулись легко коснулись его плеча. Обычно в их постельных играх зачинщиком был всегда он. Он всегда притворял свои фантазии, и она слепо следовала за ним, не замечая, что нет ее необычных желаний, есть только его чувственные порывы. Но сегодня она решила взять инициативу в свои руки. Диана потянулась к его губам, он ощущал ее слезы, пытаясь их осушить, - прошу тебя, не плачь, я всегда буду с тобой.

Диана вздохнула, чувствуя, как колотится ее сердце. Слезы все текли по щекам, ее пальцы сжали его плечи, словно прося помощи. Она хваталась за него, как за спасительный круг, в надежде, что только с ним она выдержит бурю. Он обнял ее притягивая ее голову к своей широкой груди, гладя темные голову, вдыхая аромат ее духов. Ему хотелось высушить ее слезы навсегда.

- Виктор, - выдохнула она с болью, вспоминая, что завтра этого больше не будет.

- Милая моя, прости меня. Я не должен был забывать тебя, - его шепот обжигал ее, она трепетала.

Все лишнее отлетело в сторону, сейчас между ними ничто не стояло, сейчас была только любовь. Он сел, поднимая ее, Виктор взял ее лицо, как чашу, мягко целуя в губы. Это был глубокий нежный поцелуй, дарящий надежду на счастье. Его пальцы ласково скользили по изгибам ее тела. Она толкнула его на подушки, вспоминая ту волшебную ночь, их первую ночь, когда он позволял ей все. Но в эту минуту ей захотелось большего, поначалу она неловко водила ладонями по его коже, позволив себе раскованные ласки. Виктор попытался отстранить ее от себя:

- Не надо, милая, не нужно, - хрипел он, Диана лишь загадочно взглянула на него исподлобья, - ты как… - он хотел подобрать правильное сравнение, чтобы ее не обидеть.

- Как шлюха, - без злобы и раздражения сказала она, - я хочу быть ей сегодня, - она медленно доводила его до края, внимательно изучая его лицо.

Диана хотела, чтобы он помнил ее губы, ее пальцы, чтобы его память навсегда сохранила эти мгновенья. Неожиданно он стал главным в их игре, он подмял ее под себя. Диана обняла его, боясь навсегда отпустить его от себя. Она снова заплакала, и он подумал, что это от наслаждения. Ах, если бы он знал, что завтра все изменится. Она провалилась в бездну чувств вместе с ним, они оба оказались где-то за пределами человеческого сознанья, не постигая, где они оба находится. После они лежали в объятьях друг друга, ощущая размеренное дыханье на своих щеках. Виктор гладил ее шелковые волосы, не понимая, почему она сегодня плачет.

- Ты какая-то сегодня другая.

- Какая? - спросила она.

- Трогательная что ли. Что-то случилось? – она явно была не с ним, находясь рядом с ним, ее разум и душа были где-то далеко.

- Нет, - Диана посмотрела в его голубые пронзительные глаза.

- Тебе плохо?

- Мне хорошо с тобой, просто будь со мной, - ответила она, пряча свои чувства глубоко внутри себя.

- Я всегда с тобой, - он крепче прижал ее к себе, целуя в губы, - милая, я всегда буду с тобой, только не уходи из моей судьбы прошу тебя. Будь всегда в ней.

- Я буду.

- Даже если мы не будем вместе, я всегда буду с тобой, только не уходи. Даже если ты не будешь моей, мы будем принадлежать друг другу душой. Мы связаны.

- Но…

- Я слов на ветер не бросаю. Мы связаны, я чувствую это.

- Я верю, - он снова поцеловал ее. Если бы они знали, что такой же разговор на таких же грустных нотах состоится через много десятилетий, это будет самая красивая и самая трагичная история любви.

Утром проснувшись в его крепких руках, Диана снова плакала, ей пришлось сказать ему все. Но почему она не знала, что все решено, и что ей не нужно все портить этим признанием. Все было ужасно. Сейчас она была в Париже, понимая, что ничего не изменить никогда.

Глория поняв, отчего так хозяйка долго мочит, зашевелилась, чтобы та очнулась от долго сна.

- Мисс Диана, вам нужно написать сэру Виктору, или ему позвонить, - Диана подошла к служанке, хватая ее за плечи и нервно тряся.

- Я не собираюсь этого делать и тебе советую молчать. Ты поняла меня? – от этого взгляда глаз цвета весенней листвы после дождя многим становилось не по себе, Глория тяжело сглотнула, боясь праведного гнева хозяйки.

- Да, - выдавила она из себя.

- Виктор сам должен прийти, понимаешь?

- Да, а вдруг он никогда не приедет сюда? – Диана отпустила Глорию.

- Тогда я буду страдать до конца жизни, а этот ребенок станет моим утешением. Я дочь Джорджины Грандж, я никогда не буду унижаться перед мужчиной, - крикнула она.

Глория боясь леди Ди, тихо вышла из ее спальни. Диана упала на постель и разрыдалась. Ну, почему, почему жизнь так жестока? Сердце разрывалось от горя. Там за Ла-Маншем была ее любовь, там была ее семья, там жили ее друзья, и там находился ее сын. Она положила ладонь на свой живот. Она вспомнила день рожденье Виктор, и как сказочно звучало ее признанье тогда. Она гордо носила свой живот все месяцы, и ждала появление Джорджа. В нем был весь ее мир, а Виктор лишил ее всего. Нет, это сделал не он, это она собственными руками разрушила все. Она убила их счастье. Подожди бы она со своим признаньем еще день, все осталось на своих местах, но вместо этого они были не вместе.

- Милый мой, вот мы и вдвоем, - она утешала себя и еще не родившегося ребенка. Она никому не скажет, даже сестрам, им не нужно вмешиваться в их с Виктором жизнь. Все должно идти своим чередом.


₪

Выставки, научные открытия, встречи с учеными, круглые столы, и публикации стали целым миром знаний. Многие мужчины хотели слушать ее, хотели знать, что она думает по тому ими иному аспекту. Но в последние недели ее больше увлекало организация выставок. Она с усердием искала интересные темы, то показывая быт древнего человека, то египетские мумии, то средневековые наряды. Вера знала о своей власти над другими.

Она приехала в Лондон подростком, заносчивой девчонкой, считающей будто о жизни она знает все. Она терпела насмешки, ее никто не воспринимал в серьез, Мария смеялась над ней тогда, а Артур, считал ее главной сплетницей. Она вела себя очень глупо, когда кидалась из объятий одного кавалера в объятья другого, или еще глупее она казалась, когда пыталась соблазнить Виктора. Вера была похожа на нарцисса, по часами разглядывая себя, говоря какие-то несусветные вещи, не понимая, как обижает друзей Фредерика. С тех пор она сильно изменилась и выросла, пустая девочка превратилась в умную властную женщину.

- Миссис Сван, - ее окликнул в коридоре их новый молодой сотрудник, - готов план по постановке экспонатов.

- Занесите в мой кабинет, - крикнула она, убыстрив свой шаг, она опаздывала на совещание.

Вера стремглав, вбежала в кабинет. Она почти ничего не слышала того, что говорили. Вера уже сама строила планы. Она обладала тонким чутьем, словно всегда знала, где должны находится картины или скульптуры, будто бы в ее голове были всегда интересные истории, которые ведали посетителям. Все поражались этому инстинкту. Вера умела завлекать людей, они приходили снова приводили друзей, а потом пересказывали красивые легенды, даже если они не были правдой, другим. Она часто наблюдала за этим на лондонских улицах. Музей отнимал у нее много времени, Вера порой приходила поздно домой, но Фредерик, как бы не замечал всего этого. Он готов прощать ей все.

Вера вышла из музея далеко за полночь, она должна была бояться прогуливаться по ночным улицам, но опасность не пугала ее. Фредерику говорила, что ее проводит их сотрудник, и зачем она только лгала ему? Сегодня она на ходу застегивая плащ, сбежала по лестнице во мрак, Вера шла по хорошо ей знакомым улочкам, без ошибочно обходя все темные переулки. После дождя сильно похолодало, дул неприятный ветер, и порой приходилось прятать лицо в воротнике, чтобы не попали в глаза сухие осенние листья. Ночью Лондон отличался от дневного великолепного города, в это время проявлялись все пороки. Каблучки звонко цокали, Вера была поглощена своими мыслями, не заметив, как за ней кто-то шел. Вера шла медленно, она завернула за угол, кто-то резко притянул ее к себе, прижимая к стене. Она ощутила едкий запах дешевого виски, и шершавые руки на шее.

- Мне больно, - крикнула она. Она ведь была почти дома, остался один дом, и следующая дверь была ее.

- Хорошая детка, - она не видела лицо своего мучителя. Вера яростно сопротивлялась, кричала, как израненная кошка, но почему-то никто не выходил из своего тепленного домика, чтобы помочь женщине, попавшей в беду.

- Нет, нет, нет, - она ощутила какую-то свободу, услышала какие-то удары, мужские рыки. Она не могла смотреть на все это, она, как безвольная кукла сползла по стене, чувствуя, как немеет тело. Перед тем, как она закрыла глаза, кто подхватил ее на руки. Ц незнакомца был знакомый запах и привычные объятья.

- Все хорошо, - услышала она.

- Федор, - как во сне произнесла она, прежде чем, погрузится во тьму.

Луна струилась на постель, ее легкий свет, как шелковое покрывало, ложился на стены. Он скрывал, он укрывал от дурных взглядов. Луна умеет благословлять, луна умеет умиротворять, она, как богиня светит лишь иногда, и только влюбленные находят ответы в этом мерцание. Смотря на нее часто думаешь, а вечно ли все, останется ли любовь в вечности, а нас, кто будет помнить нас потом? И только луна, верная спутница суетливой подруги, готова все помнить, готова, как земля, хранящая остатки физической жизни, хранить все душевной. Солнце помощник жизни, луга благословляет и оберегает.

Вера открыла глаза от того, что лунный свет падал на ее лицо. Она устало приподнялась на локте. Это была ее спальня, ее дом, в душе был покой. Кто-то сидел на подойнике, в шторы взлетали от дуновений ветра, иногда возвращая в комнаты дым от папирос. Это был Федор, сейчас он напоминал ей мятежного ангела, что ищет вечного покоя.

- Федор, - тихо позвала она.

- Зачем ты мне лгала, что ты домой не идешь одна? – в тишине его голос звучал грозно, но Вера и этого не боялась.

- Я не думала…

- Ты обо мне с Леной подумала? Вера, я чуть тебя не потерял, - он спрыгнул с окна, - он мог не убить тебя, а просто поиграть. Как бы ты жили потом с этим клеймом? Вера? – Фредерик позвал ее ласково, он дотянулся до нее, притягивая к себе.

- Да?

- Я боюсь, - прошептал он.

- Я тоже, - он еле расслышал это.

- Чего? – он вдыхал ночной воздух исходившей от ее кожи.

- Остаться без тебя, - услышал он ответ.

- Я тоже, - Фредерик еще крепче прижал ее к себе.

- Что тоже? – непонимающе спросила она.

- Боюсь остаться без тебя, - Вера довольно вздохнула.

- Больше так не делай. Лучше звони мне и я буду встречать тебя.