— Откуда же мне это знать, ваше сиятельство?

— Князь собирается сделать нам визит сегодня вечером! Ермолай, его дворецкий, передал записку, составленную в самых учтивых выражениях. Я, разумеется, ответила, что мы с Петром Васильевичем и с тобой будем рады его видеть. Надеюсь, я не слишком погрешила против истины, написав такой ответ?

— Нет, не очень. Можно сказать, вы совсем не погрешили. Я буду рада видеть князя.

Анна пошла подбирать наряд для приема гостя. И после долгих сомнений остановила свой выбор на бледно-голубом платье, сшитом по самой последней моде, — вообще лишенное декольте, оно зато оставляло совершенно обнаженной спину своей хозяйки. А она знала, что у нее красивая спина.

В положенный час князь явился. Анна не видела мужа ровно год. За это время князь Гагарин сделался еще импозантнее, еще величественнее. Хотя при этом она не могла не отметить, что князь несколько обрюзг и пополнел, своей комплекцией он теперь напоминал ей ее отца, хотя тот был старше зятя на тридцать с лишним лет.

С Анной князь Павел был очень любезен, держался крайне почтительно. И не только почтительно, но и нежно: держал руку Анны в своей большой и крепкой руке, говорил, что она еще похорошела. Не оставил без внимания и ее новое платье, Анна заметила, как он несколько раз бросил взгляд на ее красивую спину.

Беседа в тот вечер проходила довольно странно. Главного, того, что действительно волновало собравшихся в гостиной, почти не касались. Никто не сказал ни слова о том, что император Павел погиб в результате заговора, что он был убит. Не говорили о том, что Анна в течение года не хотела видеть своего мужа и почти открыто жила с императором, что она была ему самым близким человеком.

Князь выразил сожаление в связи с безвременной кончиной монарха, приветствовал восхождение на трон нового государя. Сообщил, кстати, что накануне уже имел встречу с императором Александром.

— Государь поразил меня своей любезностью, — говорил князь Гагарин. — Он также показал большую осведомленность в делах, видно, что он знаком с европейской политикой. Он сообщил мне, что покончил с некоторыми крайностями предыдущего царствования. В частности, он решил совершенно наладить отношения с Англией и выйти из союза с богопротивным консулом Франции Бонапартом. Он утвердил меня в прежней должности посланника в Сардинском королевстве, так что теперь ничто не мешает мне вернуться в прекрасную Италию. Впрочем, я оговорился, правильнее будет выразиться «ничто не мешает нам вернуться». Ведь вы поедете со мной, моя дорогая?

С этими словами князь повернулся к Анне. Его лицо выражало надежду, уважение, он ждал ответа. Ей нечего было возразить против этого предложения. Разве она не жена своего мужа? Разве у нее осталась здесь, в России, какая-либо привязанность? И разве она не мечтала отправиться в Италию, снова увидеть Рим, Венецию… Да пусть даже скучный Турин, столицу сардинского короля!

— Да, князь, конечно, я поеду с вами, — ответила она.

— Тогда не удобнее ли вам будет собираться в дорогу вместе со мной? — продолжал спрашивать князь. — Я хочу сказать, не правильнее ли будет вам вернуться в наш с вами дом и уже оттуда отправиться в дальний путь?

И на этот вопрос Анна ответила согласием, пообещав в самое ближайшее время перебраться в особняк князя. После этого они еще немного поговорили о пустяках, о разного рода светских сплетнях, и князь откланялся. Анна провожала его в переднюю, как и положено жене провожать мужа.

С этого же вечера она стала собираться, и спустя два дня вернулась в особняк на Литейном, в котором не была больше года. Князь приветствовал ее любезно и вновь был очень нежен. А когда наступила ночь, они встретились в супружеской спальне, и князь показал себя страстным и любящим мужем. Анна оставила все свои сомнения и решила, что их будущая жизнь в Италии будет совершенно другой, не такой, как была предыдущая.

Увы, она ошибалась, но еще не знала об этом. Как не знала и о причинах, заставивших князя Гагарина так поспешно помириться с ней и позвать ее с собой в дорогу. А причина была простая — та же самая, что год назад заставила князя оставить жену в Петербурге и забыть о ее существовании. Эта причина называлась — желание государя. Только год назад государем был Павел, и он хотел, чтобы князь оставил жену. А теперь государя звали Александр, и он при встрече со своим послом в Сардинском королевстве почти ничего не сказал о делах в Италии. Зато ясно высказал желание, чтобы князь как можно скорее вернулся в Италию и увез с собой свою жену Анну. Екатерина Николаевна, мачеха Анны, была права: новому императору совсем не хотелось иметь рядом женщину, которая могла оказаться беременной от его отца.

Это означало, что чувства князя к Анне ничуть не изменились. Их как не было тогда, так не было и теперь. Но была карьера, была ясная служебная перспектива, и было желание монарха, которое следовало исполнить. И князь его исполнил.

Глава 29

Анна отравилась в путешествие, полная надежд, в самом хорошем настроении. Однако запаса надежд не хватило даже до границы Российской империи. Уже в Варшаве князь Павел Гаврилович почему-то решил задержаться на пару дней, объяснив, что эта задержка вызвана служебной необходимостью. Анна приняла это объяснение — ведь она решила начать с князем новую жизнь, так сказать, с чистого листа.

Однако вслед за Варшавой задержка случилась и в Праге, а затем в Вене. И здесь, в столице Австрийской империи, выйдя пройтись, Анна вдруг увидела мужа, который ехал в открытой коляске с какой-то женщиной. Оба весело смеялись, князь обнимал свою спутницу.

Она почувствовала, будто булыжная мостовая уходит у нее из-под ног. Прошлое возвращалось, оно будто никуда и не уходило. Вечером, когда князь вернулся в отель, где они остановились, Анна напрямик заявила мужу, что видела его с женщиной, и потребовала объяснений.

Князь Гагарин ничуть не смутился, ее гневные слова не тронули его.

— Каких объяснений вы от меня хотите? — спросил он, обдавая ее холодом. — Мне кажется, это я мог требовать объяснений от вас. Я мог потребовать от вас объяснить ваше поведение, ваше пренебрежение обязанностями жены. Но я вас великодушно простил. Я вправе вести себя, как считаю нужным.

— Значит, вы опять будете изменять мне со всеми женщинами, которые привлекут ваше внимание? Будете поступать, как делали это раньше? — спросила она. — Но тогда зачем вы увезли меня из родительского дома? Зачем уговаривали забыть прошлое, если оно вам так нравится?

— Затем, что меня о том просил государь, — объявил князь.

Анна не могла поверить своим ушам.

— Государь?! — воскликнула она. — Какой государь?

— Наш император Александр, разумеется, — был ответ. — Он просил меня увезти вас из России с тем, чтобы вы никогда больше не пересекали границы отечества.

Только теперь перед ней открылась вся правда.

— Так вот почему вы были так любезны! Вот почему нанесли нам визит! Целовали мне руки… Говорили комплименты…

— Ну, не только поэтому, — заметил князь. — Мои слова вовсе не были обманом. Вы и правда похорошели за этот год. В вас появилось нечто… нечто значительное, что ли. Когда я женился на вас, вы были всего лишь привлекательной девушкой. Теперь же вы стали красивой — да что там! — прекрасной женщиной. Любовь императора Павла подействовала на вас благотворно…

— Но если так, если я вам нравлюсь, кажусь прекрасной — зачем эти дешевые связи?! Я не понимаю! Неужели вам мало моей любви?!

— Ну, в определенной степени действительно мало, — ответил князь. — Уж такой я человек — мне нравится разнообразие. Ведь мы не питаемся одним лишь мясом, хотя оно, хорошо приготовленное, безусловно, является лучшим из блюд. Нет, нам подавай и рыбу, и устриц, и сыры… Я уж не говорю о напитках! Человеку — тем более человеку высшего круга — требуется разнообразие блюд. То же самое в общении с женщинами. Чтобы оценить одну женщину, пусть даже самую лучшую, нужно сравнить ее с другими. И разве не так же поступал наш покойный император Павел? Он, имея любящую его жену Марию Федоровну, увлекся вами, жил с вами, и вас это нисколько не смущало. За что же вы осуждаете меня?

Анна не знала, что ему ответить. Действительно, она не была безгрешна. Ее положение при Павле было двусмысленным, она нарушала библейские заповеди. В свое оправдание она могла бы сказать, что ее жизнь с императором была основана на любви — целиком и полностью на любви, но понимала, что для ее мужа этот аргумент, как и само слово «любовь», — пустой звук. Он в ответ заявит, что все его увлечения тоже основаны на любви, и как она на это возразит? Чем измерит чистоту и силу чувства? Такого измерителя не существует. Сама она понимала, что права, но доказать этого не могла.

— Оставьте меня, — проговорила Анна.

Больше она не возвращалась к этой теме. Только раз, уже после прибытия в Турин, указала мужу, что его поведение становится вызывающим и оскорбительным, дает повод для толков в дипломатических кругах. И если он будет так продолжать — водить своих пассий во дворец, который они занимали в столице Сардинского королевства, — то она напишет канцлеру Панину. Эта угроза возымела действие. Князь испугался, что жена выполнит свое обещание, и это может повредить ему по службе. Он подумал, что за время своей жизни при дворе Анна могла близко сойтись с канцлером и другими вельможами. А ведь многие из них сохранили свои посты при новом императоре. Князь Гагарин не знал, что Анна, будучи любовницей императора, ни разу не воспользовалась своим положением и ни с кем из сановников государя не сошлась. Да, он испугался и обещал, что будет вести себя пристойно и больше ничем не побеспокоит свою супругу.

И он действительно с тех пор не выставлял свои многочисленные измены напоказ, не бравировал ими. Жизнь Анны в Турине вошла в наезженную колею и внешне была вполне благополучной. Она много гуляла, посещала оперу, ходила на различные выставки. По ее настоянию они с мужем ездили в Рим, Венецию, Флоренцию, Милан. Анне хотелось увидеть те места, где она мечтала побывать с императором. Увы, то ее давнее желание не осуществилось — так хоть теперь, с этим красивым, но нелюбимым ею человеком, она увидит дивные уголки Италии.

Князь не раз давал ей понять, что ничего бы не имел против, если бы она тоже, в подражание ему, обзавелась любовником. Так ему было бы спокойнее. Он не понимал, что для Анны обзавестись любовником было то же самое, что обзавестись смертельной болезнью. С каждым прожитым днем она все больше убеждалась, насколько они с князем разные люди. Прожитые вместе годы не сближали, а, наоборот, разъединяли их.

Все это время она жила в основном воспоминаниями. Перебирала дни, прожитые с императором, — один за другим, словно драгоценные камни в ожерелье, вспоминала слова, сказанные любимым, выражение его лица, жесты, шутки, вопросы, которые он ей задавал. Ах, тогда она не ценила своего счастья, не понимала, как оно быстротечно! Она старалась восстановить все, всю свою жизнь с императором, день за днем, не оставив позабытым ни одного дня.

Одно время у нее была мечта — обзавестись ребенком. Она надеялась, что ребенок может стать той нитью, которая привяжет мужа к ней и ее примирит с его эгоизмом. Надеялась, что ребенок наполнит ее жизнь смыслом. Однако, хотя она добросовестно исполняла свои супружеские обязанности и ее муж отличался завидной мужской силой, зачатие никак не происходило. «Видно, Бог решил меня наказать за мои грехи, — думала Анна. — Нельзя украсть что-то дорогое, не принадлежащее тебе, и остаться совсем без наказания. Я украла у императрицы любовь государя, ее мужа, и теперь мне не дано узнать радости материнства».

Между тем внешние события, политическая жизнь, кипевшая в Европе, внесли изменения в спокойное существование русской дипломатической миссии в Турине. Наполеон Бонапарт из первого консула Французской республики сделался императором, и началась новая череда войн, которые он вел уже для расширения своей империи. Французские войска разбили соединенную армию сардинского короля и его союзника — императора Австрии и заняли Турин. Королю пришлось спешно покинуть свою столицу и бежать на Сардинию. За ним поневоле последовали и все дипломатические миссии. Так что теперь князь Гагарин и его супруга жили в Кальяри — скучном провинциальном городке, где не было ни оперы, ни вообще какой-либо культурной жизни. Оставалось только читать, и Анна много читала. Она читала, а князь Павел Гаврилович проводил время в борделях или навещал знатных дам — записных кокоток.

В это время в жизни Анны появился новый человек. Это был польский князь Борис Святополк-Четвертинский. Он был молод — ему еще не исполнилось и двадцати лет — и очень хорош собой — изящный красавец, превосходный наездник, и вдобавок он отлично фехтовал и стрелял.