Джоан Вулф - Аннабель, дорогая

— Аннабель! Разве ты не пойдешь с нами, дорогая?

Покачав головой, я показала на свою одежду:

— Мне надо сначала переодеться.

— Вы с Джайлзом что-нибудь поймали? — осведомился Адам.

— Да, Джайлз поймал четырех рыб и страшно доволен.

Адам и Фанни улыбнулись. Стивен промолчал.

— Джаспер и Нелл отправились на верховую прогулку, но скоро вернутся, — сказала Фанни. — Они очень обрадуются тебе, Стивен. Ты ведь еще ничего не знаешь о дебюте Нелл в лондонском свете. Она получила четыре предложения…

Когда они скрылись за дверью и голоса их затихли, я с трудом перевела дыхание.

Итак, первая встреча состоялась.

И я выдержала первое потрясение.

Теперь все пойдет своим путем.

***

К ужину я выбрала одно из своих пяти платьев и с помощью Марианны надела его. Затем села за туалетный столик перед зеркалом, и горничная начала причесывать меня.

— Пожалуй, я коротко постригусь, — сказала я, пока она заплетала мне косы. — Длинные волосы давным-давно вышли из моды.

— Что вы, миледи, было бы очень жаль отрезать такие прекрасные волосы.

До сих пор я не осуществила своего желания из-за Джералда: он любил перебирать в постели длинные пряди моих волос…

Я закрыла глаза, стараясь не углубляться в воспоминания.

— Они медового цвета, — заметила Марианна.

Я посмотрела в зеркало, желая убедиться, что на моем лице не отразились происшедшие во мне перемены.

Мне было семнадцать, когда Стивену пришлось отправиться на Ямайку. В тот день в своем старом муслиновом платье, с длинной косой, я, вероятно, и не выглядела старше своих лет. Но теперь мне уже двадцать три, и я вдова с четырехлетним сыном. За это время много пришлось выстрадать, и это не могло не сказаться на моей внешности.

— Как по-твоему, Марианна, у меня осунулось лицо? Я выгляжу старше, чем прежде?

Из зеркала на меня смотрели серо-зеленые, как у отца, глаза. Я загорела, и на моем носу появились веснушки. Загар и веснушки, вообще-то не подобающие светской даме, придавали мне юный и свежий вид.

— Ничуть не старше, миледи, — ответила Марианна.

«Вот черт!» — мысленно выругалась я.

Служанка достала из шкатулки с драгоценностями пару серег, вдела их мне в уши и застегнула на шее жемчужную нить.

— Слава Богу, что уже можно не носить бомбазин, — сказала я, поднимаясь. — В такой теплый вечер он был бы невыносим.

В открытые окна будуара долетал легкий ветерок, но вечер и в самом деле был очень теплым. Однако не только из-за этого на лбу у меня выступила испарина. В столовой мне придется сидеть прямо напротив Стивена!

Хорошо еще, что мы встретимся в присутствии Адама и Фанни!

Я вернулась в свою спальню, оттуда вышла в коридор, но задержалась перед широкой дубовой лестницей.

Мне следует это сделать. Тогда я быстрее избавлюсь от терзающего меня беспокойства. Не раздумывая более, я громко постучала в дверь первой спальни на втором этаже.

Дверь вдруг бесшумно отворилась, и я увидела Стивена.

«А ведь он действительно стал выше!» — пронеслось у меня в голове. Когда Стивен уезжал на Ямайку, мои глаза были на одном уровне с его скулами, теперь они на одном уровне с его ртом.

Сердце мое учащенно забилось.

Он молча смотрел на меня.

— Я хотела бы, чтобы до ужина ты встретился с Джайлзом.

Стивен вышел в коридор и закрыл за собой дверь:

— Хорошо.

Мы направились к Джайлзу. Сидя в детской один, он трудился над какой-то новой головоломкой.

— Мама! — Сын бросился в мои объятия.

— Джайлз, дядя Стивен пришел поздороваться с тобой.

— Как поживаете, дядя Стивен? Я очень рад, что вы вернулись.

На лице Стивена вновь появилось отчужденное выражение. Он протянул руку мальчику:

— Я тоже рад видеть тебя, Джайлз. — И когда маленькая ручонка потонула в его широкой ладони, добавил:

— Ты очень похож на свою маму.

Джайлз явно не был польщен этим. Последние шесть месяцев он все больше сознавал свою принадлежность к мужскому полу, и ему весьма не понравилось, что его сравнили с женщиной, пусть даже с обожаемой мамой.

Стивен, отличавшийся особой чуткостью, сразу уловил его недовольство.

— Я хотел сказать, что волосы у тебя такого же цвета, — быстро уточнил он. — По чертам лица ты, несомненно, Грэндвил.

Успокоенный Джайлз улыбнулся:

— Вы будете жить с нами, дядя Стивен? Мама говорит, что вы мой опекун.

— Пока я останусь здесь, Джайлз. Твой папа поручил мне управлять поместьем до твоего совершеннолетия. А потом ты сам займешься этим.

— Вы любите ловить рыбу, дядя Стивен?

— Да. — Стивен впервые улыбнулся моему сыну. — На Ямайке я частенько рыбачил.

— Мы ловим рыбу прямо здесь, в парке, — пояснил Джайлз, — в нашем озере. Можно ловить рыбу и в Уэст-Хейвене, прямо в океане.

— Дядя Стивен вырос в Уэстон-Холле, дорогой, — сказала я. — Он опытный рыболов.

— А может быть, вы пойдете с нами удить рыбу? — спросил Джайлз. Увидев надежду в его глазах, я почувствовала укол в сердце. — Я поймал сегодня четыре больших рыбины. И съел их за ужином, мама, — добавил он, обращаясь ко мне.

Простодушная болтовня Джайлза, видимо, помогла Стивену справиться с напряжением.

— Неужели съел все четыре? — удивился он.

— Да, — подтвердил Джайлз.

— Они были не так велики, как ты полагаешь, — пробормотала я.

Его глаза вспыхнули вдруг голубым светом и обратились ко мне. У меня перехватило дыхание.

— Вы пойдете рыбачить с нами, дядя Стивен? — настаивал Джайлз.

Взгляд Стивена вновь скользнул по мальчику. Мне было бы неприятно, если бы он отказал моему сыну, однако я все же предпочла бы не находиться в его обществе.

— Я буду счастлив пойти с вами на рыбную ловлю, Джайлз. — Стивен покосился на меня. — С уэстонским озером связано столько приятных воспоминаний!

Гнев охватил меня.

— Думаю, вам стоит отправиться вдвоем; рыбная ловля — мужское занятие, — заметила я. — К тому же вы лучше познакомитесь.

Джайлз, истосковавшийся по мужскому обществу, спросил:

— Вы пойдете со мной, дядя Стивен?

Лицо Стивена выразило разочарование, однако он был неспособен проявить жестокость к ребенку, смотревшему на него с такой надеждой.

К ребенку, но не ко мне.

— Конечно, пойду. Я так люблю ловить рыбу.

Ужин прошел не так скверно, как я опасалась. Рядом со мной сидели Джаспер и дядя Адам, а рядом со Стивеном — Нелл и тетя Фанни. Мисс Стедхэм оказалась несколько на отшибе, напротив нее стоял пустой стул, но так как ужин был чисто семейный, в беседе участвовали все, и никакой неловкости не ощущалось.

Моя мать велела заново отделать все приемные комнаты в Уэстон-Холле. Сейчас бледно-зеленая с золотом столовая сияла великолепием. Большой обеденный стол красного дерева, обтянутые золотисто-зеленым шелком стулья, большая хрустальная люстра под сводчатым потолком, огромный резной буфет красного дерева с фамильным серебром. Со стены на нас смотрели портреты моей матери и графа Уэстона.

Сэр Томас Аоуренс написал эти портреты через несколько лет после их женитьбы. Глядя на красивого светловолосого графа, я подумала, что Джералд был бы так же хорош собой, доживи он до сорока. Однако в лице графа привлекала внимание не столько красота, сколько аристократическое достоинство человека, уверенного в себе и в своем высоком положении в этом мире.

Портрет моей матери за эти годы стал знаменитым. Сам Аоуренс считал его одним из своих шедевров, и, видимо, не ошибался. Он изобразил ее в зеленом утреннем платье со спаниелем на руках (эту собаку она позаимствовала у леди Мортон, ибо сама не любит собак). В портретах было что-то взаимодополняющее. Моя мать, прекрасная и элегантная, казалась воплощением аристократизма.

Сама она очень гордилась этим портретом, восхищавшим всех, кто видел его.

Иногда меня посещала мысль: уж не одна ли я замечаю то, что делает Лоуренса великим художником, гением, а не просто светским портретистом. Присмотревшись к женщине, изображенной на портрете, я видела, что ее красота себялюбива, улыбка — холодна, а прекрасные зеленые глаза лишены глубины.

Лакеи подали на первое говяжий бульон.

— Ты чудесно загорел, Стивен, — сказала Фанни. — Я и не предполагала, что ты такой смуглый.

— На Ямайке очень жарко. — Стивен склонился над чашкой с бульоном.

— Несколько моих знакомых, побывавших в Индии, — вставил Джаспер,

— вернулись такими же загорелыми.

— В детстве Стивен сразу обгорал на солнце, — вспомнила Шанни.

— Я привык к жаре через несколько месяцев и перестал обгорать.

— Стивену очень идет загар, мама. — Нелл всегда вступалась за него.

Дружески улыбнувшись девушке, Стивен обратился к мисс Стедхэм:

— Одного моего близкого друга на Ямайке звали Стедхэмом. Не родня он вам?

— Это мой брат.

— Вы никогда не упоминали о том, что ваш брат на Ямайке, мисс Стедхэм, — удивилась я.

— Он управляющий одной из британских плантаций на острове, миледи,

— пояснила она. — Когда отец умер, Тому пришлось искать работу, и лорд Нортрэп предложил ему это место.

Увы, аристократическая семья мисс Стедхэм разорилась. Ее отец, заядлый игрок, промотал состояние и покончил с собой. Детям же пришлось самостоятельно преодолевать трудности жизни. Мисс Стедхэм стала гувернанткой, а ее брат, как теперь выяснилось, управляющим плантацией.

— Том Стедхэм — один из немногих порядочных белых людей, которых мне довелось встретить за эти годы на Ямайке, — сказал Стивен. — Я чертовски рад, что мы подружились.

— Стивен! — укоризненно воскликнула тетя Фанни.

Он бросил на нее удивленный взгляд.

— Не поминай черта за столом, — истолковала я недовольство тети Фанни.

— О! — Стивен смущенно улыбнулся. — Простите, тетя Фанни. Боюсь, я отвык от дамского общества.

Нелл не сводила с него прекрасных темных глаз:

— Неужели на Ямайке не было дам, Стивен?

Он пожал плечами:

— Я не выносил их мужей, Нелл, и поэтому очень мало общался с ними.

Его слова доставили мне удовольствие, и это раздосадовало меня.

— Но не все же было так плохо, Стивен, — мягко возразил Адам.

— Хуже некуда, дядя Адам, — с горечью признался Стивен. — Никогда еще я не встречал таких гнусных негодяев, как управляющие, надсмотрщики и поверенные, которых нанимали владельцы сахарных плантаций, чтобы спокойно жить в метрополии. — Он положил ложку. — Прибыв на плантацию, я первым делом уволил нашего надсмотрщика, сущего зверя.

— Дорогой Стивен, ты ничуть не изменился. — Тетя Фанни улыбнулась.

— Он жестоко обращался с рабами? — спросила Нелл.

— Да. — Стивен решительно сжал губы.

— Этому, конечно, нет прощения, — заметил Адам.

— Однако хуже всего рабовладение как таковое, — вставила мисс Стедхэм.

Стивен с одобрением посмотрел на нее:

— Вы рассуждаете как ваш брат.

— Работорговля запрещена на британских территориях с 1807 года, мисс Стедхэм, — напомнил Джаспер.

— Возможно, этот закон предотвратил ввоз новых рабов, Джаспер, но ведь старые продолжают размножаться, — все с той же горечью отозвался Стивен.

Тетя Фанни посмотрела на меня и, поняв, что я не хочу вмешиваться, сказала:

— Это вряд ли подходящая тема для застолья, Стивен. Тем более в присутствии молодых дам.

— О мама! — воскликнула Нелл.

— Простите, тетя Фанни, и ты, Нелл.

— Я не имею ничего против, — заметила Нелл. Он подмигнул ей.

Лакеи убрали пустые чашки и подали ростбиф. Стивен уставился на мясо с таким озадаченным видом, словно забыл, что это такое.

Дядя Адам нарушил неловкое молчание:

— Если хочешь, я порежу мясо.

Стивен кивнул.

Я поняла, в чем дело. Когда Стивен в последний раз обедал за этим столом, ростбиф разрезал его отец. Потом это делал Джералд.

Отец и брат. Он никогда больше не увидит их.

Стивен бросил взгляд на меня. Его щеки побледнели, несмотря на загар.

— Полагаю, Стивен может сам разрезать ростбиф, дядя Адам, — мягко заметила я.

— Да. — Стивен, взяв нож и вилку, отрезал первый кусок.

Лакей поставил перед ним тарелки, и Стивен положил на каждую из них мясо. После того как наполнили бокалы, я сказала:

— Как по-твоему, Джаспер, если Наполеона сошлют на Эльбу, примирится ли он с этим?

— Не знаю, Аннабель.

У него было мужественное волевое лицо и задумчивые серые глаза. Он с детства мечтал о военной карьере. Дядя Адам купил для него первый офицерский чин, и после девятнадцати лет Джаспер лишь изредка наезжал в Уэстон. Его возвращение обрадовало меня.

— Сомневаюсь, что властелин мира удовольствуется маленьким островком.