Сильвия Эндрю - Аннабелла

— Знаю-знаю. В прошлый раз у нас произошел ужасный скандал. Всей округе стало известно, что Стантоны снова поругались!

— Дело не в этом, мистер Джайлс. Ваш отец тогда очень расстроился и, после того как вы уехали, заболел. А он ведь уже не молод. Боюсь, что новый такой же разговор не принесет ему пользы…

— Я постараюсь, чтобы этот разговор был иным, Хауэлз.

— Рад это слышать. — Камердинер прошел вперед по коридору и открыл дверь. — Мы приготовили вам ваши прежние покой, сэр. Желаете что-нибудь перекусить?

— Не сейчас, попозже. Но вот кружка эля мне не помешает. Принеси ее в маленькую гостиную. Я приду туда через несколько минут.

— Хорошо, сэр. Буду вас ждать.

Когда Джайлс подошел к покоям лорда Стантона, Хауэлз уже стоял у двери в маленькую гостиную. Увидя Джайлса, он открыл дверь и тихо произнес:

— Полковник Стантон, милорд.

Джайлс вошел. Комната, в которой он оказался, была красива и просторна, хотя и называлась «маленькой гостиной». Панели серебристого дерева украшали стены, а огромные створчатые окна выходили на террасы, спускающиеся в долину. Джайлс вспомнил, как в прошлом, когда летними вечерами распахивали окна, было слышно журчание воды в реке. Сейчас окна были закрыты, и, хотя еще не спустились сумерки, шторы скрывали вечернее солнце. У камина стояло большое кресло с подголовником, а рядом — стол.

— Ну входи же, входи, не тяни время. Мы уже битый час тебя ждем.

— Простите, сэр. Я должен был сначала устроить леди Ордуэй с невесткой.

— Они остановились в «Гербе Стантонов», полагаю?

— Да.

— Хмм.

Хауэлз, с кружкой эля и вином для хозяина, вошел вслед за Джайлсом. Он налил вина и удалился, бросив на гостя выразительный взгляд. Тем временем Джайлс рассмотрел отца: в кресле сгорбилась исхудалая фигура с запавшими темными глазами.

— Как вы себя чувствуете, сэр? Хауэлз считает, что вы не вполне здоровы.

— Хауэлз рассуждает, как старуха. Можете обо мне не беспокоиться, сэр. Вы же здесь не для того, чтобы справиться о моем здравии. У вас, несомненно, какие-то важные дела.

— Нет, отец. Я просто приехал вас навестить и хочу с вами поговорить.

— Хмм. Неужели? Но я не склонен к беседе.

Джайлс вздохнул и решительно произнес:

— Отец, недавно произошли события, которые… которые заставили меня обдумать прошлое, и я пожалел о некоторых своих словах и поступках. Мне бы хотелось, чтобы вы меня простили.

Лорд Стантон выпрямился и поднял голову.

— Ну и ну, черт возьми! Что этому причиной?

— Многое. Но прежде я должен… — Джайлс замолчал, подбирая нужные слова. — Извините, но у меня для вас одно известие… Надеюсь, оно вас не очень сильно огорчит. В общем, Венеция умерла.

— Кто?

— Венеция, отец. Ваша бывшая жена.

— Да? — Лорд Стантон некоторое время ничего не говорил. Хмурое выражение на его лице сменилось печалью, а затем облегчением. — Значит, она умерла. И ты пришел, чтобы поздравить меня с этой потерей?

— Нет. Хотя не стану кривить душой — скорби я не испытываю, — ответил Джайлс.

— Хмм. — Лорд Стантон отвернулся и, помолчав, сказал: — Конечно, ты прав. Я потерял из-за нее голову, а потом об этом же и пожалел.

— Возможно, вы повели себя неумно, сэр, но это человеческая слабость. Я же осудил вас, забыв об уважении.

Джайлс не сводил с отца глаз, а тот сердито посмотрел на сына, думая, что он насмехается. Наконец лорд Стантон сказал:

— Как ты мог поступить иначе? Ты был ребенком.

— Я говорю о том, что было позже, а ребенком я не думал о вас плохо. Я любил вас, любил свой дом и был ужасно несчастлив, когда вы отослали меня. Я ведь не понимал, почему.

Лорд Стантон сурово посмотрел на сына, затем его взгляд сделался печальным.

— Видишь ли, Джайлс, я очень скоро понял, что совершил ошибку. Но не хотел в этом признаться и решил ничего не менять. А это значило — смириться с ее образом жизни и принимать ее друзей. Но я не мог допустить, чтобы они совратили тебя, поэтому был вынужден расстаться с тобой.

— Теперь я это понимаю.

— Понимаешь? Хмм.

— Я бы хотел, чтобы мы забыли о прошлом. Вы сможете, отец? Вы простите мои резкие слова, когда мы виделись в последний раз?

Лорд Стантон явно боролся с собой.

— Значит, ты признаешь, что виноват? — грубовато спросил он.

— Да. Полностью.

— Вы вели себя чертовски дерзко, сэр. И не только тогда.

— Я был зол. Но мне не пристало проявлять такую непочтительность. Мы оба с характером, сэр.

— Ладно-ладно. Виноваты мы оба — и ты, и я. Ты надолго приехал?

Поняв, что извинение принято, Джайлс с облегчением сел.

— Как я вам уже писал, я сопровождаю тетю Лауру в Бакстон.

— Хмм. И она сейчас в «Гербе Стантонов»? С вдовой сына?

— Да. Я подумал, что для вас будет обузой…

— Какая ерунда! Привези их в Эйвенелл! Хауэлз в состоянии их удобно устроить. А если понадобится, то наймем прислугу.

К удивлению Джайлса, глаза у лорда Стантона заблестели, голос зазвучал твердо, он выпрямился в кресле. Дряхлого старика как не бывало. Что тому причиной? Неужели примирение с сыном? Джайлс был растроган, у него сдавило горло, слова не шли.

— Нас много, — наконец произнес он. — У тети Лауры горничная и лакей. Мы путешествуем в моей карете и на собственных лошадях, так что еще имеются кучер и два конюха. И, конечно, Госс.

— Господи! Ты что, слишком важная персона, чтобы ехать, как все? Почтовые тебе не подходят?

— Не в этом дело, сэр. Завтра я вам все расскажу.

— В Эйвенелле достаточно места. Я скажу Хауэлзу, и он обо всем позаботится.

— С вашей стороны, отец, это огромная любезность.

— Глупости! Эйвенелл покроет себя позором, если гости Стантонов остановятся на постоялом дворе! Привези их завтра же, как только дамы встанут.

— Благодарю вас, сэр. А теперь скажите, как вы на самом деле себя чувствуете?

То утро, когда Джайлс возвращался из Эйвенелла, выдалось ясным. Сквозь густую листву поблескивала, отражая солнечные лучи, вода в реке. Джайлс остановился и огляделся. Его окружали родные места: холмы, вересковые пустоши, луга, скалы и реки. Они простирались на мили и переливались зелеными, серыми, фиолетовыми и коричневыми оттенками. Джайлс с радостью прислушался к звуку воды, которая струилась тысячами крошечных ручейков с верхушек холмов и, огибая огромные валуны, журчала по гальке в устье реки.

Много лет он приезжал сюда с чувством потери и обиды. На своей земле он был чужим. Теперь произошло примирение с отцом — и чудесным образом все вокруг преобразилось. Джайлс с радостью ощутил, что он дома и сможет непредубежденно взглянуть на свои другие проблемы, главными из которых были Розабелла Ордуэй и его чувства к ней.

В Вуберне она предложила ему заключить перемирие, и он согласился, так как путешествовать в обстановке враждебности и недоверия было крайне неуютно. Но в основном его отношение к ней не изменилось. Она оставалась женщиной, предавшей его кузена и лгавшей потом, чтобы обелить себя. Он по-прежнему подозревал, что она намеренно кокетничала с ним. В глубине души, однако, он чувствовал ее власть над ним и презирал себя за слабость.

Но неожиданно подобные мысли показались ему низкими. В это утро он подумал, что Розабелла Ордуэй не такая уж негодяйка. Интуитивно он чувствовал, что прав. Тайна ее отношений с Фолкирком до конца не раскрыта, и вполне может всплыть объяснение, оправдывающее ее. Одно ясно — Розабелла Ордуэй запала ему в душу, как никакая другая женщина. Так, может, стоит прислушаться к внутреннему голосу?

Но тут облачко закрыло солнце, и Джайлс нахмурился. Он знавал весьма достойных людей, которые дали волю своим чувствам. Отец, к примеру. Будь прокляты все женщины! Без них жизнь намного проще. Наверное, пока не прояснится дело с Фолкирком, разумнее не поддаваться эмоциям и инстинктам. Но ведь он может позволить себе просто получать удовольствие от общения с Розабеллой Ордуэй?

Леди Ордуэй и Аннабелла тоже встали рано. Постоялый двор располагался около реки, и леди Ордуэй не могла спать из-за шума воды.

— Я никогда не любила деревни, Анна. Уж очень шумно. Городская жизнь мне больше подходит.

— Тетя Лаура! Люди, стремясь к уединению и покою, уезжают в деревню! А вы говорите о шуме.

— Они ошибаются. Река грохочет, а сегодня утром за окном кричала целая стая птиц. Лучше бы мы поехали в Бат!

— Нет, здесь очень красиво! — Аннабелла выглянула в окно. — А вот и Джайлс! Интересно, как он?

— У него веселый вид.

Джайлс поднял голову, увидел их, и его лицо озарилось улыбкой. У Аннабеллы подпрыгнуло сердце. Коли бы он всегда так смотрел на меня, подумала она. На минуту ею овладела мечта о том, как они вдвоем с Джайлсом… Но это лишь мечта! Она с кислым видом последовала за леди Ордуэй завтракать.

— Доброе утро, Джайлс. Ты хорошо спал?

— Хорошо, тетя Лаура.

Они обменялись вежливыми приветствиями, а затем Джайлс передал им приглашение отца остановиться в Эйвенелле.

— Как любезно с его стороны, — сказала леди Ордуэй. — А как далеко Эйвенелл от реки?

— Он расположен довольно высоко над рекой. Но мне кажется, что вы там бывали раньше.

— Один раз, и очень давно. Я почти ничего не помню.

— Тетя Лаура не могла всю ночь уснуть из-за журчания реки, Джайлс, — насмешливо объяснила Аннабелла. — Она считает, что в деревне очень шумно.

— Я позабочусь, чтобы вас поместили в покои, выходящие на другую сторону, — пообещал Джайлс.

В конце концов леди Ордуэй дала себя уговорить, и спустя час они уехали.

Лорд Стантон ждал их.

— Дорогая леди Ордуэй! Лаура! Какая честь! Прошло, кажется, двадцать пять лет с нашей последней встречи!

— Больше, лорд Стантон. Это было вскоре после того, как я вышла замуж за сэра Джона. — Она огляделась. — Эйвенелл не изменился…

Хауэлз показал гостям их комнаты. Леди Ордуэй, тут же сославшись на усталость, прилегла.

Аннабелла вышла. В малой гостиной она встретила Джайлса. Он ей улыбнулся.

— Ну, как вы? — спросила Аннабелла. — Помирились с отцом?

— Да. Смерть Венеции предоставила мне такую возможность… Нет, пожалуй, она послужила толчком…

— Мне кажется, отношения с родителями часто бывают трудными. Мой отец почти не замечает моего существования.

— Но это ведь неудивительно.

— Почему?

— Ну, ты ведь большую часть жизни провела в Лондоне, с тетей Лаурой, отца видела нечасто.

— Что? А, да! Конечно! — поспешно ответила Аннабелла.

На следующий день после их прибытия в Эйвенелл Джайлс ускакал в Бакстон, чтобы посмотреть на снятые там комнаты и поговорить с Грегсоном, который ждал, когда они приедут. Вернулся он к обеду.

После того как стол был накрыт для десерта, Джайлс сообщил, что в Бакстоне вспышка инфлюэнцы.

— Вы должны оставаться здесь, пока эпидемия не кончится, Лаура, — тотчас заявил лорд Стантон.

— Но мы не можем так надолго затягивать свой визит!

— Не говорите глупостей — я в восторге от вашего приезда! Я не позволю вам и этому прелестному юному созданию подвергнуть себя опасности! Нет-нет, я настаиваю. Через две недели эпидемия кончится.

Леди Ордуэй беспомощно взглянула на Аннабеллу.

— Лорд Стантон очень добр, раз приглашает нас погостить, тетя Лаура. Он прав. Глупо рисковать. Вода в Бакстоне никуда не денется. А здесь так красиво!

— Вам тут нравится? — спросил довольный лорд Стантон.

Аннабелла улыбнулась. За один день пребывания в Эйвенелле она успела почувствовать себя непринужденно с хозяином.

— Я не очень много видела, сэр. До сих пор я жила только в Беркшире — ну и в Лондоне, разумеется, — но здесь мне очень нравится.

— Слышишь, Джайлс? Ты предпочитаешь Европу, Лаура, я знаю, любит Лондон, а вот у этой юной леди вкус получше! — Он лукаво посмотрел на Джайлса и леди Ордуэй. — И к тому же ей, кажется, нравишься ты.

У Аннабеллы перехватило дыхание, а Джайлс с улыбкой сказал:

— Отец, я должен тебя разочаровать. Эта юная леди почти не знает сельской местности. Но надо отдать должное ее очаровательной манере говорить приятное.

— Мое восхищение искренне! — с жаром запротестовала Аннабелла. — Я, конечно, хочу сказать приятное лорду Стантону — и это вполне естественно, — однако я не могу допустить, чтобы из-за своей привязанности к сыну он обманывался на мой счет. — Она повернулась к хозяину: — Я благодарна полковнику Стантону за его помощь и поддержку в последние месяцы, но должна признаться, что он с трудом может понравиться. Армейская жизнь способствовала развитию его природной властности, а это малоприятно!