Но там были волки, а здесь два здоровенных мужика. Против их ружей ее нагайка была как сабля против полковой мортиры. Но тем не менее графиня постаралась не показать виду, что испугана, скорее она была озадачена появлением незнакомых мужиков в своих владениях. О чем она самым строгим голосом не преминула им заявить.

Мужики с недоумением переглянулись. Судя по их поведению, нападать они не собирались. Но то, что графиня услышала от них в следующее мгновение, чуть не заставило ее упасть с лошади.

Один из мужичков сдвинул войлочный капелюх на лоб, поскреб в затылке и заявил:

— Ноне, барыня, здеся проезда нет! Князь, зна-читца, велели всем изместьевским в обход озера ездить. Чтоб его земли, значитца, не топтать!

— Как это нет проезда?

Наталья даже поперхнулась от неожиданности. Она совсем не предполагала, что князь столь быстро выполнит свои угрозы. Честно сказать, в глубине души она считала, что сосед просто решил ее припугнуть и все недоразумения разрешатся сами собой. Но, оказывается, князь не шутил. И это неожиданное для графини обстоятельство повергло ее в сильный гнев. Однако она сдержалась и попыталась вразумить сторожей.

— Мы испокон века этой дорогой пользовались. Я еще по весне велела все колдобины засыпать и заровнять… — Тут она поняла, что разговаривает с двумя невежами чуть ли не на равных. И, натянув поводья так, что лошадь затанцевала под ней, направила ее прямиком на сторожей.

Те не сдвинулись с места и даже в поклоне не согнулись, как это прежде бывало, а выставили перед собой свое допотопное оружие. И второй, молчавший до сих пор сторож выкрикнул:

— Езжайте, барыня, от греха подальше. Нам приказано всех ловить, кто без спросу на дороге объявится!

— Ты что ж, подлец, не узнал меня? — выкрикнула сердито графиня и, выхватив из-за голенища нагайку, замахнулась на него.

Но второй сторож направил ствол фузеи вверх и выстрелил. С ближайших кустов снялась стая ворон и с оглушительным карканьем бросилась в разные стороны. Зарница от страха лягнула воздух и чуть не сбросила всадницу на землю. Графиня едва успела схватиться за луку седла.

— Ах, так? Уже сегодня я найду на вас управу! Сама отхожу плетью по спинам! — не выкрикнула, а почти прошипела она, настолько спазмы свели ее горло. Всадив шпоры в бока ни в чем не повинной Зарницы, она с места направила ее в галоп, но все-таки успела услышать то, что с явной насмешкой бросил ей вслед один из сторожей:

— Езжай ужо, аспида! Бодливой корове бог рогов не дал!

И это повергло ее в такое смятение, что она не заметила, как проскакала добрых три версты с лишком до усадьбы на одном дыхании, шепча угрозы и посылая кары небесные на двух негодяев, осмелившихся столь неучтиво с ней разговаривать, а напоследок в открытую оскорбить, сравнив ее со змеей и коровой.

Оставив лошадь у крыльца, она взлетела по ступеням наверх и чуть было не столкнулась с управляющим своим имением Корнилой Матвеевичем Сусловым. Торопливо стянув картуз с бритой головы, он пояснил ей, что только что прискакал мачьчонка со смолокурни. Ночью туда нагрянули люди князя, повязали смолокуров и увели в имение. А еще сегодня поутру его же сторожа задержали на дороге десяток возов со строевым лесом, который везли люди графини на продажу в Ярославль, и отправили тем же порядком в Завидово.

Наталья изо всех сил хлестнула нагайкой по перилам. Управляющий в ужасе отшатнулся. Сытое его лицо побледнело и покрылось капельками пота.

— Государыня! Наталья Кирилловна! Ей-богу, я не виноват! Кто ж знал…

Графиня шумно втянула носом воздух и спросила почти спокойно:

— Лес на каких делянах валили?

Управляющий вжал голову в плечи. Маленькие глазки его трусливо забегали.

— А хто его знает? Те деляны испокон нашенскими считались.

— Так считались или на самом деле принадлежали Изместьевым?

Вместо ответа управляющий смахнул крупную каплю с кончика носа и выкрикнул фальцетом:

— Так завидовские почем зря наш лес рубят. А в прошлом годе кто пал пустил? Сколько корабельной сосны выгорело!

— Все ясно! — вздохнула Наталья. — Ты, стервец, у меня последние козыри отобрал. Что же, мне теперь князю в ноги падать, чтобы моих людей отпустил? Ты знаешь, какой он начет сделает за смолокурню и за этот лес?

Управляющий отвел глаза и, вытянув руки по швам, принялся тереть ладони о суконную поддевку, видно, так они сильно вспотели.

Наталья повернулась и, прищурившись, посмотрела в сторону озера. Лучи поднявшегося из-за леса солнца купались в воде. Все сверкало и переливалось, словно не озеро это было, а котел с расплавленным золотом, по которому двигались не менее пяти черных точек. Уже пять лодок вполне свободно ловили ее рыбу, а этот старый пес Суслов потел и не произнес еще ни одного толкового слова.

— Смотри! — Графиня схватила его за шиворот. — Князь захватил мой обоз и смолокуров, а его людишки безнаказанно озоруют в моих водах. Немедленно снарядить мужиков покрепче, вооружить и отправить на озеро. Чтоб через час и воры, и их лодки были у моего берега. Будут сопротивляться, лодки топить, людишек хватать за шиворот и тащить на конюшню. Там им отвесить по десятку батогов, руки после связать и со спущенными портками направить к барину. Пусть порадуется на мой улов.

— Но как же? — Управляющий, согнувшись в полупоклоне, пытался заглянуть ей в лицо. — Как же со смолокурами и возницами? Князь в долгу не останется. Тем же ответит.

— Чем ответит князь, меня не волнует, — графиня остановилась у самых парадных дверей, которые лакей распахнул перед ней. — Но как только они вернутся в поместье, вели всыпать им не меньше батогов, чтобы хозяйское добро смелее отстаивали и в руки противника без борьбы не сдавали.

— Но… — опять попытался что-то сказать управляющий, однако графиня решительно, словно Цезарь Рубикон, перешагнула порог своего дома. Что ж, жребий брошен! И хотя князь первым начал войну, она ни в коем случае не намерена ее проигрывать!

ГЛАВА 10

Ксения, не в пример сестре, спала в эту ночь совсем неплохо. И видела столько снов, радостных, счастливых, что не хотела даже просыпаться поутру. Марфуше пришлось ее растолкать, чтобы барышня вовремя успела прибрать себя и спуститься к завтраку.

Вся душа Ксюши пела и смеялась. Впервые самое сокровенное ее желание исполнилось, и гораздо быстрее, чем она об этом мечтала. Получив письмо от Аркадия, она перечитала его перед сном раз двадцать и, проснувшись, первым делом потянула листок из-под подушки, чтобы еще раз пробежаться глазами по выученным наизусть строчкам. Почерк у Дроздовского был мелок, но красив, каждая буковка выписана отдельно и украшена непременной завитушкой, отчего все письмо выглядело, как искусно исполненный восточный орнамент.

Ксения приблизила его к лицу и вдохнула тонкий аромат сандалового дерева. Она не знала, что это тоже один из приемов опытных дамских угодников, поразить женское сердце не только изящным письмом, но и чувственным ароматом дорогих духов. Все же это было первое письмо в ее жизни, причем от мужчины, при одном воспоминании о котором мир плыл у нее перед глазами, а сердце в груди билось столь же неистово, как бабочка на оконном стекле.

Марфуша, весело улыбаясь, наблюдала за барышней. И когда та с явным сожалением вновь упрятала письмо под подушку, не преминула заметить:

— Что я вам говорила? Закрался мил-дружок в сердце, теперь его оттуда ничем не выдворишь!

Ксюша счастливо улыбнулась:

— Я не знаю, что со мной случилось, Марфуша? Разве можно полюбить так быстро, совершенно не зная человека? Да, он красив и галантен. Но Наташа говорит, что столичные кавалеры идут на любые уловки, чтобы соблазнить женщину, а затем бросить ее. Они устраивают эти ужасные пари. А вдруг Аркадий тоже заключил пари с князем, что очарует меня с первого взгляда? И теперь они смеются надо мной, как над легковерной деревенской дурочкой.

Марфуша почти по-старушечьи поджала губы и с осуждением посмотрела на свою хозяйку:

— Глупости все, барышня! Вы им поводу не давали, чтобы смеяться над вами. Даже письмо в ответ не написали. И правильно, пусть помучаются в неведении, приедете ли вы с Павликом али нет. Тем более сейчас в имении такое творится!

Горничная оглянулась на дверь и быстрым шепотом поведала Ксюше об утренних баталиях, которые учинили графиня и князь.

— Барыня с утра ужас какая сердитая. Сказывают, Корнила, управляющий, в Завидово ездил, но его дальше дороги не пропустили. Князь дюже строгих сторожей повсюду расставил. А барыня велела его рыбаков на конюшне выпороть, а после без порток в Завидово отправить. Думаю, князь теперь еще почище что придумает. Евсей сказывал, наших мужичков тоже много взяли.

Ксения прижала ладони к пылающим щекам. Господи, а она-то? Размечталась! Разве можно теперь надеяться на встречу с Аркадием и тем более с самим князем, если Наталья затеяла эти баталии? Она знала свою сестру. Если задевали ее самолюбие, то все, проси пощады! Наталья ни за что не позволит помыкать собой. Даже если сама в чем-то виновата. Ксения хорошо ее понимала. Одинокой женщине, за которую некому заступиться, приходится иногда поступать таким образом, чтобы ее не обвинили в слабости. Конечно, князь мог бы пойти в этом случае на уступки, но что-то подсказывало Ксении, что дело не только в арендной плате. Какие-то тайные мотивы не позволяли князю уступить соседке, равно как и ей идти к нему на поклон.

Она согласна, ее сестра — крепкий орешек, но сосед, пожалуй, перещеголяет ее в упорстве. Ксения вспомнила, как рассердилась сестра на князя Паню-шева, и только за то, что он самовольно явился в Из-местьево. Не приняла во внимание даже то, что он снял Павлика с дерева. О чем тогда говорить, если князь приступил к военным действиям? Наташа наверняка уже извелась от злости…

Ксения поежилась. Еще вчера ее душа пела и смеялась, а сегодня, как мышка, сжалась в комочек. Ни о чем больше она так не мечтала сейчас, как остаться в своей спальне и провести в ней весь остаток жизни. Но она понимала, что это столь же невыполнимо, как заключение мира между Изместьевом и Завидовом в ближайшее время.

Ей захотелось заплакать. Только-только судьба собралась отмерить ей маленький кусочек счастья, ан нет, всего лишь подразнила, поманила и опять оттолкнула в сторону. Если конфликт разразится с большей силой, Аркадию будет не до нее. Да и зачем ему лишние осложнения, зачем ему бедная девушка, которой никто не позволит устроить свою жизнь, как ей того хочется.

Ксения безучастно смотрела в зеркало, пока Марфуша торопливо расчесывала и укладывала ей волосы. Она чувствовала себя маленьким обманутым ребенком, которому вместо леденца вдруг подсунули горькую пилюлю. Марфуша, которая все это время болтала без умолку, сообщая подробности утренних баталий, наконец заметила, что барышня сегодня непривычно молчалива, и осуждающе уставилась на нее в зеркало.

Увиденное ее не обрадовало. Барышня сидела с таким выражением лица, словно собиралась взойти на эшафот, а не спуститься к завтраку.

— Господи, — торопливо перекрестилась горничная, — что это с вами? Точно хоронить кого собрались.

Ксения подняла на нее глаза. Они были полны слез. И девушка едва сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос.

— Зачем, зачем она это затеяла? — Слезы все же хлынули у нее из глаз, но Ксения словно не замечала их. — Теперь нас с Павликом не выпустят за пределы усадьбы. И потом, Аркадий… Разве он осмелится? — Она кивнула на подушку. — Теперь и письмо передать вряд ли получится, если Наташа везде своих сторожей расставит.

Марфуша покачала головой.

— Конечно, дела наши не мед. Но не думаю, чтобы князь от своих слов отказался. А Аркадий тем более. Если письмо вам прислал, значит, запали вы ему в душу. И еще бы не запасть на такую красоту. — Она убрала прядку с высокого чистого лба Ксении и прищелкнула языком от удовольствия. — Цены вы себе не знаете, барышня! Того глядите, сестру перещеголяете. Ее дело к закату идет, а ваше — к рассвету!

— Не смей так говорить о Наташе! — неожиданно рассердилась Ксения. Несмотря на то что она обижалась на сестру, но никому чужому не позволяла перемывать ей косточки. Все-таки Наташа и Павлик были единственными родными ей людьми, которых она любила и понимала, что в семье всякое бывает и главное здесь — не выносить сор из избы.

Поэтому она и одернула Марфушу, хотя у самой кошки на душе скребли. Но к завтраку она спустилась как ни в чем не бывало. И постаралась не подать виду, что ее успели просветить по поводу целого ряда утренних происшествий.

Собственные переживания позволили ей не придать значения или вовсе пропустить мимо ушей некоторые подробности, которые поторопилась сообщить ей Марфуша. Но, взглянув на сестру, Ксюша поняла, что обстоятельства сложились гораздо хуже, чем она предполагала. Одно дело, что завтракали они на час позже обычного, другое, что Наташа даже не подумала переодеться после верховой прогулки.