Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви». Том 1

(с притворным смирением)

О господин… О да, мой господин!

Елены нет. Одно воспоминанье

Перед тобой встает, Феоклимен.

Тебя постигло горе? Но какое ж?

О, Менелай… о, ужас… звука нет

У голоса… чтобы сказать… он умер…

Не радостна мне весть твоя, хоть счастье

Она мне предвещает; но откуда

Узнала ты об этом? От сестры?

Да… только есть еще свидетель смерти.

А, он пришел? И с достоверной вестью?

Да, он пришел. И пусть туда уходит,

Куда… уйти ему желаю я.

Кто ж он? И где? Хочу узнать яснее.

(указывая на Менелая)

Да вот он сам: дрожит, к могиле жмется.

О, Аполлон! Как жалко он одет!

Да… так же жалко, мнится, как и муж мой.

Но кто он? И откуда к нам явился?

Из греков он, ахеец, с мужем плавал.

А смертью взят какой же Менелай?

Печальней нет… во влажной бездне моря…

А по каким носился он волнам?

Ливийские его разбили скалы.

А этот… спутник… как же уцелел?

Трус иногда счастливее отважных.

А где ж он спасся средь обломков судна?

Там, где бы лучше сам погиб – не муж мой!

(с выражением неудовольствия)

Погиб – твой муж. А он на чем доплыл?

Нашли его и подняли пловцы.

А где злой дух, тебя сменивший в Трое?

Про призрак говоришь ты? Он растаял.

О, Троя! О, Приам! Погибли даром!

О, их несчастье и меня коснулось!

Пауза.

Что ж царь? Зарыт? Иль так и брошен он?

(ломая руки)

Он брошен так… о, муки горше мук!

Вот отчего не стало длинных кос…

Здесь или там, в пучине, он мне дорог.

(недоверчиво)

По мертвом ли то плачешь ты? Смотри!

Иль обмануть сестру твою возможно?

Конечно нет. Ну что ж? Гробницу бросишь?

О, не глумись! Хоть мертвых пощади!

Ты мертвому верна, меня ж бежишь!..

(опустив голову, тихо)

Да нет же, я на брак с тобой готова.

(радостно)

Хоть поздно – что ж! Спасибо и на этом.

Но просьба есть. Мы прошлое забудем…

Проси; на милость милостью отвечу.

Я предлагаю договор тебе.

Всегда готов. Во мне вражды уж нет.

О, дай обнять колена… раз ты друг мне…

Да объясни ж… Ты молишь-то о чем?

Похоронить покойного хочу я.

Но где же он? Иль похоронишь тень?

Есть эллинский обряд: погибших в море…

Кончай! И мудры ж в этом Пелопиды!

Заочно в тканях ризы хоронить.

Что ж, хорони! В Египте место есть.

Не так хороним утонувших мы.

А как? Неведом эллинский обряд мне.

Мы отдаем волнам убор умерших.

Итак, что дать тебе велишь для трупа?

(указывая на Менелая)

Он лучше знает; я же непривычна,

Там, в Спарте, горя не знавала я.

(к Менелаю)

Мой гость, ты весть отрадную принес…

Но все ж не мне и не погибшей жертве.

(с досадой)

Как утонувших хоронить велишь?

Смотря кого… и честь по состоянью…

За средствами уж я не постою.

Сперва подземным кровь приносим мы.

Чью кровь? Скажи – отказа не услышишь.

По выбору… что дашь, то и годится.

У варваров берется конь иль бык.

Что хочешь дай, но только без порока.

Средь стад моих есть выбрать из чего…

Для мертвеца пустое ложе нужно.

И будет… Что потребуешь еще?

Оружие из меди… царь был воин…

Мой дар достоин будет Пелопидов.

Плодов земли ты припасешь нам лучших.

Пусть так; но как же морю передашь?

Корабль нам нужен и гребцы на нем.

(насупив брови)

На нем отъехать далеко придется?

Чтоб берег с виду потерял его.

(с растущей недоверчивостью)

Такой с чего ж обычай завели вы?

(внушительно)

Чтоб скверны нам не возвратил прибой.

(вздрагивая)

Вам дам я быстрый финикийский струг.

(двусмысленно)

Благодарю; утешишь Менелая.

Но ты свершишь поминки без Елены?

Пауза.

У нас лежит последний этот долг

На матерях, на женах и на детях…

Выходит так, что совершить обряд

Никто другой не может, как Елена?

Да, отказать в почете мертвецу

Я б не дерзнул… Не позволяют боги.

(после минутного колебания)

Пусть будет так… Ведь мне же лучше, если

Я благочестью научу жену.

Итак, возьми для трупа из чертога

Убор могильный. Да и сам ты, гость,

Коль угодишь Елене, не с пустыми

От нас уйдешь руками. Ты принес

Приятные нам вести; так лохмотья

Одеждою приличной замени

Да забери припасов на дорогу:

Ведь исстрадался ты порядком, вижу.

(К Елене.)

А ты, жена… былого не вернуть:

Зачем себя терзаешь? Менелаю

Покойному ты солнца не отдашь!

(с улыбкой)

Итак, царица, за тобою дело.

Люби супруга истинного; тот же,

Что потерял свои права, пусть канет

В забвения пучину. Вот исход

Удачнейший. А я – пусть только бог мне

В Элладу даст возврат благополучный!

Позорящие толки о тебе

Немедля прекращу, коль верно службу

Сослужишь ты супругу своему.

И сослужу. Не будет недоволен

Женою муж: ты сам вблизи увидишь.

Однако, горький, в дом войди; купель

Пусть тело освежит, покроют ризы

Достойные. Хочу без промедленья

Тебя пригреть: ты с большею любовью

Свершишь над мужем горестный обряд,

Когда и сам достойное получишь.

Все уходят в дом.

Мать блаженных, гор царица,

Быстрым летом уносима,

Ни ущелий густолесых

Не забыла, ни потоков,

Ни морей о грозном шуме:

Деву-дочь она искала,

Что назвать уста не смеют,

И звучали при движенье

Погремушки Диониса

И пронзительно и ярко!

А у гордой колесницы

Близ ее запряжки львиной

За царевною в погоню,

Что из светлых хороводов

От подруг похитил дерзкий,

Две богини мчались рядом:

Лук горел на Артемиде;

У Паллады меднобронной

Острие копья и очи;

Но отец богов, взирая

С высоты небес, иные

Создавал в уме решенья.

И скитаньем быстролетным,

Не напав на след коварный

Похитителя ребенка,

Утомленная богиня

Наконец остановилась.

Под Деметрою белела

Иды высь снеговенчанной…

Там, среди обледенелых

Скал, дает богиня волю

Жгучим приступам печали:

С той поры бесплодных пашен

Труд зелеными не делал.

Поколенья погибали.

Не дала богиня даже

Для утехи стад вздыматься

В луговинах травам сочным…

В городах явился голод,

И богам не стало жертвы,

Не пылал огонь алтарный,

Воды светлые умолкли.

Так упорно, безутешно

Мать-Деметра тосковала.

Когда ж не стало больше пира

Ни у богов, ни у людей,

Проговорил владыка мира,

Смягчая злобу сердца ей:

«О прелесть мира, о Хариты,

Летите в выси снеговой

К богине, горестью не сытой…

Вы мир вернете ей забытый,

О Музы, в пляске круговой…»

Тогда впервые Афродитой

Тимпан гудящий поднят был;

В утеху ей, тоской убитой,

Он проявил свой страстный пыл…

И улыбнулась Мать святая:

Коснулась звучных флейт рукой,

И милы ей они, взывая

К восторгу шумною игрой.

Тебя ж красавицей взрастила

В отца чертогах твоего

Судьбы загадочная сила

Ты прогневила божество:

Высокомерно не ходила

Ты к Матери на торжество…

О, что за мощь в небриде пестрой,

Небрежно спущенной с плеча,

В тебе, о тирс зелено-острый

Меж кудрей Вакхова плюща,

И в вас, крутящиеся диски,

И в вас, развитые власы,

Вакханки, нимфы, сатириски,

И лунный свет, и блеск росы…

Но для тебя все боги низки,

Поклонница своей красы!..