Т. И. Каминская - «Антика. 100 шедевров о любви» . Том 2

Они делам научат – та затем,

Что куплена, другая согрешила:

И хочется найти подругу ей

Несчастия, а большинство – блудливых.

От этого и в семьях нелады…

Решетками ль, засовами ль, искусством,

Но охранять нас надо… Нет добра

От наших посетительниц, лишь горе!

Корифей

Ты распустила слишком свой язык

И, женщина, на женщин. Гнев понятен

Отчасти твой… Но как чернить недуг,

Коль он в природе женской, не тебе же…

Орест

Мудрец один мог смертному открыть,

Что истины конец меж уст, нам чуждых.

Я раньше знал про смуты в этом доме

И про вражду с троянкою, но ждал,

Насторожась, остаться ль порешишь ты

Иль, пленнице железом погрозив,

Горишь уйти отсюда в страхе мужа.

Но здесь, жена, я не затем, чтоб твой

Призыв почтить и увезти, по слову

Желания, тебя, хоть ты сказала

И это слово… Нет… Я за тобой

Не потому, что _ты – моя_… Коль с этим

Поселена ты мужем, тут отец

Виною твой порочный… Обручил

Он нас с тобой задолго до похода,

Но изменил, чтоб обещать тебя

Ахиллову отродью, если Трою

Разрушит он. Когда вернулся сын

Пелидов, я, оставив Менелая,

К сопернику пошел; я умолял,

Чтоб от тебя он отказался: «Надо,

Я говорил, – жениться на своей

Оресту, где иначе ложе сыщет?

Несчастье, – я сказал ему, – дом,

Изгнаннику закрытый», но, глумяся,

Он укорял меня, что я палач,

Он говорил и Евменид с кровавым

Насмешливо напоминал мне взором.

Придавленный домашнею бедой,

Страдал я молча, хоть и горько было

Мне потерять тебя… и я ушел.

Но жребий твой теперь переменился,

И терпишь ты… Я увожу тебя

И передам отцу, о Гермиона…

Корифей

Да, узы крови тесны. Ничего

В беде нет лучше друга и родного.

Гермиона

(уклончиво)

В руках отца мой брак – не мне решать,

С кем разделю его… Но ты не медли,

Возьми меня отсюда… Неравно

Вернется муж или Пелей, разведав

Про мой побег, погоню снарядит.

Орест

Иль старика бояться?

(Вполголоса.)

А Пелидов

Не страшен сын. Обид я не забыл,

И он теперь такой опутан петлей

Из этих рук, что разве смерть одна

Ее распутает. Тебе не буду

Рассказывать заранее. Но высь

Дельфийская увидит месть готовой…

Мои друзья коль сдержат слово, там

От матереубийцы он узнает,

Что заключил с его невестой брак

Не должный он. То мщенье, о котором

За смерть отца он к Фебу вопиял,

Откликнется ему. Дельфийца даже

Раскаянье не тронет, и царя

Накажет бог… За клевету на Феба

И смертного там, в Дельфах, он за все

Заплатит гнусной смертью и, тяжка ли

Моя рука, испробует. А бог

Своих врагов и с корнем вырывает…

(Уходит и уводит Гермиону.)

Хор

Строфа I

О Феб! Не ты ли сложил

На холме крепкозданную Трою?

И не ты ль, чтоб создать Илион,

Царь морей, взбороздивши пучину,

Утомил голубых кобылиц?

О, зачем же Аресу, копья

Промыслителю, дали строенье

Вы свое разрушить и Трою

Погубить, несчастную Трою?

Антистрофа I

Не вы ль, о боги, на брег

Симоента без счету послали

На жестокую брань колесниц

Беспобедных венцов?.. О, зачем же

Вы погибнуть давали царям

И в обитель Аида сходить

С колесниц илионских?.. И в Трое

Алтари пылать и дымиться,

Алтари зачем перестали?

Строфа II

Женою зарезан могучий Атрид,

А жена за это узрела

Дорогих кровавые руки…

И бога… и бога то было в узорном

Вещанье веленье, чтоб мать,

Из Дельфов вернувшись, рожденный

Атридом зарезал… О бог!

О бог Аполлон!

Великий, ужель это правда?

Антистрофа II

По градам и весям Эллады звучат

Матерей тяжелые стоны,

И на ложе дальнее вражье

С плачевною песнью ложится рабыня…

Одна ли ты в муках, жена?

Вся терпит Эллада, вся терпит:

На злачные нивы ее

Аид напустил,

Аид свою черную бурю…

Хор, Пелей (из средней двери).

Пелей

К вам, уроженки Фтии, за ответом

Я прихожу. До нас неясный слух

Дошел, что дом оставила царица,

Спартанца дочь. Я тороплюсь узнать,

То правда ли. Когда друзья в отъезде,

Нам хлопотать приходится, коль дом

Случайности какие посещают.

Корифей

Твой верен слух, Пелей, и нам нельзя

О бедствии молчать; да и не скроешь,

Что нет хозяйки в доме, коль бежала.

Пелей

Из-за чего ж? Подробней объясни.

Корифей

Она боялась мужа и изгнанья.

Пелей

Что сыну казнь готовила, за то?

Корифей

И пленнице его, Пелей, троянской.

Пелей

С отцом иль с кем оставила чертог?

Корифей

Ее увез отсюда сын Атрида.

Пелей

На что же он надеялся? На брак?

Корифей

На брак, и смерть сулил Неоптолему.

Пелей

Что ж, ковами или в бою сулил?

Корифей

В святилище, и с Локсием в союзе.

Пелей

Увы… теперь сомнений нет… Живей

Ступайте кто-нибудь, где огнь очажный

Пылает у дельфийца, там своих

Отыщете, и о несчастье нашем

Скажите им, пока Ахилла сын

От вражеской не пал еще десницы.

Те же и Вестник (с чужой стороны) в трауре.

Вестник

О, горе мне! О, горе нам!

О старец! Зол тот жребий, что тебе

Поведать я несу и слугам царским.

Пелей

Ой!.. Ой!.. Тоскует сердце – мой вещун.

Вестник

Нет у тебя, чтоб разом кончить, внука,

О царь Пелей! Кто так изранен – тень…

Корифей

О, что с тобой, старик… Ты зашатался…

О, поддержись!

Пелей

Пелея больше нет,

Нет голоса, и в землю сходит тело…

Вестник

Все ж выслушай. Коль хочешь отомстить

За павшего, не надо падать духом.

Пелей

О, жребий! На последних ступенях

Той лестницы, которую прошел я,

В железные объятия твои

Я вновь попал. Скажи мне, как он умер,

Единого единый сын и внук?

И тяжелы слова, и слов я жажду.

Вестник

Три золотых пути на небесах

Уж совершило солнце, все насытить

Мы не могли жилищем Феба глаз…

А в воздухе уж подозренья зрели,

И жители священной веси той

То здесь, то там кругами собирались.

Их обходил Атридов сын, и речь

Враждебную шептал поочередно

Дельфийцам он: «Смотрите, – говорил,

Не странно ли, что этот муж вторично

Является и злата полный храм,

Сокровища вселенной, вновь обходит?

Он и тогда, поверьте, и теперь

Затем лишь здесь он, чтоб ограбить бога».

И шепот злой по городу прошел.

Старейшины поспешно совещанье

Устроили, и те, кому надзор

Принадлежал над храмом, в колоннадах

Расставили особых сторожей.

Мы ж между тем овец, в парнасских рощах

Упитанных, не ведая грозы,

Перед собой пустив, очаг пифийский

Узрели наконец в толпе друзей

Дельфийских и гадателей, и кто-то

Царя спросил: «О юноша, о чем

Мы для тебя молить должны, какое

Желание ведет тебя?» А царь

Ответил им: «Я заплатить явился

За старую ошибку; бога я

К ответу звал за смерть отца и каюсь».

Тогда открылось нам, чего Орест

Коварною своей добился речью

О лжи и замыслах Неоптолема злых.

Наш господин, ответа не приявши,

Переступил порог, чтоб к алтарю

Пылавшему приблизиться. Но, тенью

Прикрытая лавровой, там толпа

С мечами затаилась, и Орест

Среди нее, как дух… И вот, покуда,

Перед лицом божественным молясь,

Склонялся царь, отточенною сталью

Его мечи незримые разят,

Кольчугой не покрытого. Отпрянул,

Но не упал Неоптолем от ран.

Схватился он за меч, а щит срывает

С соседнего гвоздя, и грозный вид

Алтарное тогда открыло пламя.

А царь к дельфийцам возопил: «За что ж

Священною пришедшего стезею

Хотите вы убить? Вина какая

На нем, о люди?» Но на звук речей

Ему ответил только град каменьев.

Их без числа тут было – ни один

Губ не разжал… Своим доспехом тяжким,

Его вращая ловко, господин

Оберегал себя. Но следом стрелы,

И вертела, и дротики, в ремнях

И без ремней снаряды, дети смерти,

К его ногам посыпались, старик…

О, если бы ты видел танец бурный,

В котором царь спасения искал!..

А было их все больше, вот уж, тесным

Охваченный кольцом, казалось, царь

Дыхание терял…

И вдруг безумный

От алтаря, где тук его овец

Еще пылал – он делает прыжок

И в самую толпу своих врагов

Врезается, как в стаю робких коршун

В лет голубей. Пугливые враги

Рассеялись… Но раны злобы дикой

С смятением побега много их

Там мертвых уложили… и проклятья

И крики зверские печально отдал храм

И скалы вкруг. Один, как будто бури

И не было, наш медными сверкал

Недвижный царь доспехами… Но вот

Из глубины чертога голос бога,

Вселяя в сердце ужас, зазвучал

Угрозою – он пламенем дельфийцев

Воинственным наполнил и на бой

Их воротил… Тут пал и сын Пелида,

Сраженный в бок железным острием…

Дельфиец был его убийцей, только

Он не один его убил… О нет…

Простертого на землю ж кто, отважный,

Иль камнем, иль мечом, иль подойдя,

Иль издали, кто мертвого не тронул?

Все тело царское прекрасное его

Изрублено – оно сплошная рана.

Мы, наскоро забрав его, тебе

Для слез, старик, и воплей, и убора

Могильного приносим. Этот ужас

Явил нам бог, который судит нас,

Грядущее вещает и карает…

Как человек, и злой, припомнил Феб

Обиды старые… и это Мудрость?

Во время последних стихов, с той же стороны, откуда пришел Вестник, показывается процессия с закрытым телом Неоптолема на носилках.

Корифей

Вот и царь… но увы! он не сам

Из дельфийской земли

На родимые нивы ступает.

На руках он лежит, как добыча,

Бесталанный… И оба вы горьки.

Так ли думал, старик, ты встретить

Молодого царя? О, увы! вас один

Поражает удар, задавила судьба…

Пелей

Строфа I

Горе мне… Ужас какой

К дому подходит, в ворота стучится!

Увы мне! Увы!

О град фессалийский! Погиб я,

Исчез я… Я куст обгорелый,

Один и бесплоден…

О, мука!.. Отраду какую

Лучами я глаз обовью?

(К мертвому.)

Вы, милые губы… ланиты и руки!

О, лучше бы вас заморозила смерть

На бреге Симунта…

Корифей

Да, мог добыть он смерть славнее этой,

И ты бы был счастливее, старик.

Пелей

Антистрофа I

Проклят да будешь ты, брак,

Семью сгубивший и царство… о, проклят.

Увы мне, дитя!

Зачем было с родом зловещим

Детей сопрягать нам и смертью

Одеть Гермионе

Я дал нас зачем? О, пускай бы

Перун ее раньше сразил…

О, лучше бы в теле отцовском кровавой

Ты богу стрелы, вопия, не сулил:

С бессмертным не спорят.

Хор

Строфа II

Ой, лихо мне, ой, смерть моя, ой, ой…

Обряду верная, почившего встречаю.

Пелей

Ой, лихо мне, ой, смерть моя, ой, ой…

Вдвойне за стариков и горьких отвечаю.

Корифей

То божия судьба… то божья воля.

Пелей

О дитятко… О, на кого ты дом оставил?