Обернувшись на зазвучавшие в тишине голоса, увидел невесть откуда возникшую Лизоньку, сидевшую на его кресле и изящно, как истинная леди, двумя пальчиками державшую полную чашечку. Перед ней стояла пустая упаковка из-под сливок. До ушей Зайцева донесся ее нежный голосок:

— Я совершенно не могу без сливок пить ни чай, ни кофе! Они такие терпкие! У меня потом в горле такое неприятное ощущение…

Дожидаться, когда она опишет ощущения в своем горле, Зайцев не стал, и возник перед ней, как грозный бог возмездия.

— Появились, наконец! Я уж начал выбирать технику без вас! От вас, видно, помощи всё равно не дождаться!

Она всполошилась, быстро поставила чашечку на стол и повернулась к нему всем телом:

— Как это без меня?! Это же вы мне компьютер покупаете! Вот когда будет вам, тогда и выбирайте сами, что хотите! А мне, кстати, нравится вон тот голубенький мониторчик! Он чудненько будет гармонировать с моими фиалками! — она вызывающе ткнула пальцем в сторону синего Philips и невинно поинтересовалась у консультанта: — А системный блок такого же цвета у вас есть?

Глеб кивнул, с удовольствием наблюдая за живой мимикой возмущенного Ильи:

— Есть. Пустой. Начинку сами выбирать будете?

Лизонька, тоже не отрывающая взгляда от лица сопровождающего, привередливо потребовала, подбрасывая дров в огонь:

— А она вся синенькая? А то другой мне не надо… — и, взяв в руки чашечку с кофе, приложила к губкам, украдкой наслаждаясь его непосредственной реакцией.

Зайцев почувствовал, как неотвратимо начинают чесаться ладони. Эх, отшлепать бы ее по мягкому месту! В мозгу тотчас проявилась сладострастная картинка этой ее части тела, ничем не прикрытой, и он немедля сел напротив Лизоньки, безнадежно охнув.

— Да знаю я, что вы хотите сказать: пороть меня некому! — проницательно заметила Лиза, отставляя в сторонку пустую чашку и взмахом руки отметая предложение продавца налить еще. — А зачем меня пороть? Я же жутко хороший человек! — Резко поднявшись с места деловито предложила: — Ну, что же, давайте работать! — И энергично пошла по рядам, рассматривая выставленную для продажи технику.

Но ее благим порывам свершиться было не дано. Не успел Зайцев подняться, чтобы направить ее в верное русло, как в помещение здоровенными шагами вновь заскочил взбудораженный папочка и с пожарным криком:

— Там туфли к платью примерить надо! — уволок напрасно сопротивляющуюся дочурку обратно.

Крепко сжав кулаки, Зайцев безнадежно посмотрел им вслед и тихо сел на прежнее место, пытаясь смириться со своей несчастливой планидой. Что там сказано в Библии? Терпение и смирение — главные христианские добродетели! А поскольку он крещен в православной вере, должен жить по христианским законам.

Выполняя эту установку, планомерно просмотрел все оставшиеся журналы. Как с опытными коллегами, побеседовал с продавцами-консультантами о перспективах развития IBM, о глюках в Windows, узнал технические характеристики почти всей имеющейся в наличии техники. В разгар беседы в магазин вернулся уставший, но абсолютно счастливый Генрих. Потрясая перед носом коллеги цветочным веником, эйфорически похвастал:

— Ура! Я купил всё, что хотел! Видал скидочки — до тридцати процентов! Несколько тысяч сэкономил! — и попытался пригладить подрагивающей рукой стоявшие дыбом волосы, снова немедленно принявшие прежнюю форму.

Глеб привычно принес посетителям по чашечке кофе, и они расслабленно, смакуя каждый глоток, стали попивать бодрящий напиток, ведя ни к чему не обязывающий светский разговор. Прерывая их болтовню, под потолком мелодично звякнули и замолчали большие электронные часы. Встревожившийся Генрих вскинул к ним голову и обеспокоенно заметил:

— Четыре часа уже!

На что Зайцев бездумно ответил, растянув губы в улыбке сродни ухмылке египетского сфинкса:

— Ну и что?

Генрих покладисто согласился, с некоторой тревогой разглядывая впавшего в нирвану начальника:

— Действительно, чего нам волноваться? Солдат спит, служба идет. Оплата у нас повременная, сколько ни просидим, всё равно ничего не потеряем.

Тут, разрушая их блаженный настрой, в зал стремительно вбежала пунцовая Лизонька, отбивавшаяся от прилипчивого папани. Пальто на ней уже не было, впрочем, так же, как и на Александре Владимировиче.

Где же они их посеяли? — почему-то этот вопрос прорвался в глубину сознания благодушествующего Зайцева и несколько замутил его неземное блаженство.

Лизонька свирепо возмущалась, что было на нее совершенно не похоже:

— Папа, мы уже купили вечернее платье, туфли, ожерелье, кольцо! Хватит уже с меня этих дурацких примерок! Почему ты маму не зовешь?! Ей же подарки покупаешь!

Папочка упрямо продолжал, настаивая на своем:

— Мама не пойдет, сама же знаешь! Она примерки терпеть не может, да и отношения у нас сложные.

Дочурка гневно топнула ногой, давая выход переполнявшему ее негодованию.

— А надо мной, значит, можно издеваться, как хочется! Я тоже терпеть не могу мерять всякую ерунду! Никуда больше с тобой не пойду! Я на работе!

Смиренно ожидающие появления ее высочества сослуживцы переглянулись, скептически пожимая плечами. Хороша работенка! Им бы такую!

Папочка не отставал, ухватив дочь за локоть и пытаясь повернуть к выходу.

— Ну, нужно же купить еще нижнее белье под платье! Там я такой комплектик царский видел…

Не церемонясь, Лизонька выдернула свой локоть из родительской ладони и для безопасности забежала за столик с коллегами. Папочка, понявший ее маневр, поневоле остался на месте, хмуро выслушивая дерзкие слова:

— Вот и купи его без меня, в чем же дело?

Александр Владимирович даже удивился ее непонятливости:

— Ну, примерить ведь надо, вдруг не подойдет, обменять же нельзя будет!

Доведенная до крайности Лиза бесцеремонно оборвала родителя:

— Папа, ты своим подружкам белье с примерками брал?

Отец несколько покраснел и, недовольный бестактностью вопроса, сердито протянул, поглядывая на сидящих за столиком мужчин:

— Нет.

Лиза сердито обрезала, не желая больше служить манекеном:

— Вот и сейчас так возьми.

— Неудобно как-то! Вдруг сидеть плохо будет?

— Папа, тебя это совершенно не должно волновать! Даже если мама и примет твой подарок, как он на ней сидит, тебе никогда не узнать.

Александр Владимирович широко развел руками, выпятив при этом грудь, как петух.

— Надеждою жив человек…

Лизонька решительно наклонилась к сослуживцам, с нескрываемым наслаждением наблюдающим за этим бесплатным цирком, и раздраженно скомандовала:

— Ладно, хватит тут рассиживаться, давайте делом заниматься!

Слегка прищурившись, Илья саркастически посмотрел на нее снизу вверх.

— А что, уже пора?

Театрально схватившись за голову, она кинулась к синему монитору, крича на ходу, что времени совсем нет, а ей сегодня нужно обязательно доделать какую-то срочную работу. И если она сей же час не приедет, то Вера Гавриловна выгонит ее без выходного пособия. Размагниченные бездельем мужчины вяло побрели за ней. Взяли всё, что она хотела, не споря и храня гранитное молчание.

Папочка, как пришитый, тащился следом, видимо, не теряя надежды на использование живого манекена.

Немного остыв от слишком тесного общения с папашкой-эксплуататором, Лизонька повернулась к руководителю их небольшой группы и негромко извинилась, сжав руки в трогательно молящем жесте:

— Илья Викторович, простите меня, пожалуйста! Если бы я знала, что здесь сегодня будет мой отец, — тут она кинула зловещий взгляд в сторону неприкаянно болтающегося Королева, немедленно принявшего вид благородного отца из классической оперетты, — то я бы никогда сюда не поехала! Вы же понимаете, это не моя вина, что мы до сих пор ничего не выбрали.

В магазин вбежала звонко хихикающая парочка, продавщица дамского бутика в симпатичном костюмчике цвета взбесившейся лососины и охранник в привычном пестром камуфляже, избавив Илью от необходимости реагировать на оправдания Лизоньки. Завидев папу с дочкой, вошедшие устремились к ним с таким восторгом, что Зайцев догадался: удовольствие при общении с семейкой Королевых получали все. Демонстративно помахивая тяжелыми сумками как предлогом для появления их здесь, служащие сообщили:

— Александр Владимирович! Вы с дочкой забыли у нас свои пальто! — и вручили им большие фирменные пакеты, доверху набитые предпраздничными приобретениями. — Ваши покупки мы тоже принесли!

Папа сухо поблагодарил, чуть заметно поморщившись, видимо, расслышав в их голосах нотки благодарных зрителей. Пакеты водрузили на стулья в конце зала, и церемония покупки хорошего компьютера продолжилась, причем пришедшая парочка и не думала уходить, удобно устроившись на стульях в уголке и не сводя глаз с оставшихся, заставляя тех ощущать себя артистами на сцене.

Наконец счет на оплату был выписан и, к искреннему разочарованию персонала, забавные клиенты собрались уходить. Лизонька, торопливо выискивая свое пальто, заглядывала во все пакеты по очереди и не сразу заметила вбежавшего в магазин запыхавшегося парня с впечатляющей мускулатурой. Зайцева неприятно поразил его слишком кокетливый для нормального мужика черный шелковый костюм с крупными золотыми пуговицами и черная шифоновая рубашка, сквозь которую просвечивал массивный золотой крест на волосатой груди. Остальные зрители, догадавшись, что спектаклю еще не конец, радостно замерли на месте, откровенно пялясь на новичка и ухмыляясь во весь рот.

Увидев пришельца, Лизонька нервозно пискнула и попыталась спрятаться за широкую спину ближе всех стоявшего к ней Генриха, но попытка оказалась безрезультатной.

— Лиза! — с душераздирающем воплем матери, вновь обретшей свое драгоценное потерянное дитя, вошедший кинулся к ней и крепко прижал ее к своему исстрадавшемуся сердцу. — Я давно тебя ищу!

Бедная Лиза, в припадке неистовой страсти притиснутая к твердой груди так, что с трудом загоняла воздух в легкие, с укором посмотрела на отца. Замахав руками, папочка стал немедля открещиваться от появления здесь нечистой силы.

— Да я тут вовсе ни при чем! Я о тебе никому ничего не говорил! Тем более Шурику! — и, сурово поджав губы, бросил в сторону нахала угрожающий взгляд.

Тот, правильно поняв намек, неохотно отпустил Лизавету, умильно глядя на ее розовые губы. Нежным голоском проворковал, преданно заглядывая в ее построжевшие глаза:

— Я позвонил к тебе в отдел, и мне сказали, что ты уехала сюда, хотя давно уже должна быть на работе.

Забыв про пальто, Лиза вспугнутой ланью понеслась к выходу из магазина, крича, что ей дорога каждая минута и оставаться здесь она больше не может. Но Шурик перекрыл ей дорогу своей могучей грудью, не позволяя сбежать. Не понимая, куда и зачем ей спешить, постарался убедить:

— Но я не могу купить тебе подарок без тебя! Тебе же трудно угодить!

Лизонька попыталась отвязаться от дарителя, твердо заявляя, что ей ничего не надо и что у нее всё есть. Шурик не менее твердо отвечал, что такого в природе не бывает, и у женщин всегда есть, чего у них нет. То есть всегда найдется что-то, чего им не хватает для полного счастья.

Он вцепился в нее, как оголодавший бульдог в кусок мяса, и вместо выхода из гипермаркета Лизонька оказалась на другом этаже, перед ювелирным отделом, принуждаемая выбрать если не обручальное кольцо, то хотя бы симпатичный золотой браслетик.

Оставшиеся в одиночестве мужчины обездолено посмотрели ей вслед, не пытаясь преследовать. Илья с потемневшим лицом уставился в пол, что-то мрачно шепча себе под нос. Александр Владимирович, достав из кармана носовой платок, траурно высморкался и устало предложил:

— Да забирайте вы этот комп несчастный, и дело с концом!

Зайцев неловко возразил, догадавшись, почему их встречали тут как персон грата:

— Мы же не заплатили!

Папаша повелительно махнул продавцам, и те стали сноровисто укладывать в большую коробку выбранный Лизонькой компьютер.

— Да заплатите потом, какие проблемы! Я вашу контору знаю, там у меня много знакомых работает! Не сбежите! Кстати, вы на машине?

Обрадовавшись, что ему не придется тащить на себе огромные сумки, Генрих немедля встрял в разговор, не дожидаясь отклика от деморализованного начальника:

— Нет, мы же не думали, что сразу сможем забрать компьютер!

Александр Владимирович вытащил из кармана сотовый телефон и отрывисто скомандовал:

— Дежурную машину к подъезду! — и пояснил замершему в тоскливом ожидании Зайцеву: — Черный форд, стоять будет справа от входа, там местечко огорожено для служебного транспорта. А Лизоньку вы не ждите, этот Шурик прилипала такой, жуть берет! Он теперь ее долго не выпустит, раз уж изловил! — после чего демократично пожал на прощанье руки всем, не исключая продавцов, и размашистыми шагами вышел из магазина на поиски умыкнутой дочурки.