Обнял он меня, а я растаяла. И отпустило, и гнев мой весь улетучился. Вернулась я за стол. Влад тоже извинился. Потом просто так болтали, про жизнь меня расспрашивали и про маму с папой тоже. Только про папу больше Илья говорил. А он папу очень уважает и ценит как специалиста.

Вот такая история у меня случилась позавчера. Я в ту ночь с Ильёй осталась, он меня не отпустил, я только родителям позвонила, предупредила, чтобы не теряли и не волновались.

А вторая случилась со мной вчера на дежурстве.

Я уснула. Прямо в ординаторской в отделении, а Илья в приёмный покой спустился. Меня будить не стал. Предыдущая ночь-то почти бессонной была (не думаю, что нужно озвучивать — почему).

В общем, я проснулась, а за окном ночь, и я одна. Встала, привела себя в порядок, халат надела и пошла в приёмный.

Уже подходила к ординаторской хирургии, как слышу голоса. Один Ильи, а второй Нины.

— Илюша, да ты с ума спятил. Думаешь, она тебе пара? Что творишь-то, дурачок ты мой? Она ж надоест тебе через месяц-другой. В постели она кто? Бревно! Да по ней же видно, что негодная она в постели. Да и так тоже, ты Говорова зятем хочешь быть? Так я тебе просто не завидую. Он тебя съест за дочь. Все наши говорят, что он просто сумасшедший отец. И стервец он тоже приличный, и зануда.

— Я не пойму, Нина, куда ты клонишь? И зачем вообще этот разговор завела. Почему мои сугубо личные отношения тебя так волнуют?

— Потому что я тебе не чужая!

— Ты?

— Я, Илюша, я! И стонал ты от моих ласк не хило.

Я не выдержала и вошла в ординаторскую, а они замолчали, будто и не говорили. Нина вышла, так свысока на меня глянув.

Мне-то это в душу запало. Зерно нехорошее там посеялось и корни дало.

Вот такие у меня дела. Счастливая я с одной стороны, а с другой стороны все с ложкой дёгтя в очереди стоят…

========== Выход ==========

— Дядя Глеб, Лёня дома?

— Нет, заходи. Я дома.

— Где Лёня? Мне бы поговорить…

— Нюта, он в командировке. Утром улетел на неделю. Случилось что?

— Нет, ничего. Вот понимаешь, вроде ничего не случилось, и хорошо вроде всё. И радоваться мне надо, а тошно так, что хоть волком вой.

— Из наблюдений за единственной близкой мне женщиной, такое состояние у твоей матери было в начале беременности каждой.

Он ещё и улыбается при этом. Мне плохо, а он улыбается!

— Да нет, ни о какой беременности речь не идёт, просто я как подумаю… Ай, что б ты понимал!

— Да куда мне? Насчёт беременности — я в деды согласен, а вот что тебя беспокоит, расскажи.

— Вы с Владом работаете, ну, он фирму медоборудования возглавляет?

— Работаем. Всё в порядке там с поставками, он, конечно, цены завышает, зато по качеству и срокам у него всё идеально. А ты Влада откуда знаешь?

— Он друг Ильи.

— Понятно. Анют, я что сказать тебе хочу. У Ильи с тобой разница в возрасте примерно как у меня с Лёней. Это тревожит поначалу. Потому что жизнь за плечами и груз всякой всячины тоже немалый. И волей-неволей перекладываешь его на любимого человека. В этот момент трения всякие бывают.

— Я поняла.

Разговаривать мне не хотелось. Надо было одной остаться. Эта Нина не шла из головы. Вот бесила она меня, всем своим видом, и голосом, и то, как она к Илье обращалась тоже «Илюшенька». И заботой своей лживой, и своим существованием бесила. Бревно, это я-то! Да как она смеет?! Я что, на проститутку учусь? Так нет вроде, на врача. А он тоже хорош, почему не защитил меня? Почему не стал ей возражать и с ней спорить? Почему в бой за меня не кинулся?

Ой! Чего-то совсем мне тошно стало.

Вошла в свою комнату и спать завалилась. Проснулась от звонка мобильника.

— Аннушка, милая, чем занимаешься? — Илья, конечно. И время самое его.

Тоску и обиду как ветром сдуло.

— Ты предложить что-то хочешь?

— Я весь в твоём распоряжении. Вот, во двор в ваш заруливаю.

— Я сейчас выйду, минуточку.

Минуточка вылилась в полчаса. То в душ, то косметика, потом выбор одежды. Пока собиралась, смотрю, он уже у нас на кухне сидит, чай с папой пьёт. Ну, я вещи с собой взяла и учебники тоже, потому как ночевать у него останусь, это ясно как божий день.

Папа до дверей меня проводил. Юлька тут же выступила, что займёт мою комнату, если я дома ночевать не буду. А Глебка обещал нарисовать ей куколок и одежду королевскую для них. Она и уступила. Илья только посмеялся.

В ресторан заехали поужинать. Ем, а он всё на меня поглядывает.

— Знаешь, Анечка, я думаю, что нам надо быть вместе всегда.

Никаких признаний, ни пылкости в голосе, ни торжественности момента. А просто так быть вместе ВСЕГДА. Дождалась. Вот я и дождалась своего часа.

— И когда мы начнём быть вместе?

— Если ты согласна, то хоть сейчас, а завтра в ЗАГС сходим и заявление подадим. Или если совсем по старинке, то могу к твоим родителям пойти, руки твоей просить.

Мне так спокойно стало… Надёжно. Вот то самое состояние надёжности, о котором мама говорила.

— Я согласна и на заявление, и к родителям.

— Как скажешь. Теперь ты моя хозяйка.

Ах, какая меня ждала ночь, просто сказочная ночь. Только ни сказке не суждено было случиться, ни второй такой ночи в моей жизни не предвиделось.

А произошло вот что.

Как только закончилась последняя пара, я собралась ехать к Илье. Мы договорились у него встретиться. Он и ключи мне дал от квартиры своей. Вот подхожу я к дому и слышу голос Нины.

— Аня, подожди, дело есть.

— Нет у меня с вами никаких дел и быть не может.

— Есть, выслушаешь меня сама поймёшь.

— Слушаю.

— Аня, ты не должна выходить замуж за Илью.

— Почему? Потому что вы так хотите? Так мне нет никакого дела до ваших желаний.

— Нет, потому что я беременна. Ребёнок должен расти с отцом. Он слишком увлечён тобой, ты молодая, свежая, глупая. Рядом с тобой он сам себе кажется сильным. Это понятно, но ещё месяц назад мы были вместе, и он мечтал, чтобы я родила ему сына. Мечты осуществились, но появилась ты.

— Я не верю.

Она достала заключение УЗИ, там совершенно отчётливо было видно и фамилию, и имя, и то, что плод действительно существует.

— Убедилась? Неужели ты позволишь ему жениться на тебе? Как ты жить будешь, зная, что ради тебя он от ребёнка собственного отказался? Я живу на зарплату, я не смогу одна поднять его. Значит, вынуждена буду прервать беременность, убить эту не рождённую жизнь. Видишь, что ты делаешь? Видишь, на что ты людей обрекаешь? А малыша на смерть.

Она смотрела прямо мне в глаза, она плакала. Действительно искренне плакала. А у меня внутри бушевала такая буря.

Да, я сама из обеспеченной семьи и меня бы не бросили с ребёнком. Я бы и родила, и вырастила. Родители бы от меня не отступились. А она говорит, что ей совсем помочь некому…

Мне вдруг так её жалко стало. И малыша этого. Только вопрос один никак не решался. Я не могла поверить, что Илья на такое способен — собственного ребёнка бросить. Старшего он не бросал, и несмотря на развод, общался с ним. И отцом ему оставался, а тут?!

Он даже с сыном собирался меня познакомить… И созванивались они каждый день. Я слышала, разговоры телефонные слышала. Как же так?

Тот ли он человек? Может быть, напредставляла я его сказочным принцем, а он-то другой.

Я попросила ещё раз показать мне снимок УЗИ. Ещё раз перечитала все данные. И решение пришло мгновенно.

Нет, не буду я убийцей этого крошки. Я не могу рушить жизни и на обломках свою строить. Я знаю, как прервать наши отношения с Ильёй так, чтобы навсегда, чтобы ненавидел он меня и возврата никакого не было. И я решилась.

— Рожайте и будьте счастливы, — больше я ей ничего не сказала.

Стремительно вошла в подъезд, открыла двери его ключами.

И больше не сдерживала слёз. Я выла и причитала, я молилась богу, я просила… Я так и не поняла, чего я просила. Молилась и за Илью, и за того малыша с фотографии УЗИ, и за счастье, и за любовь. Я жалела, что сама не забеременела от него…

А потом я нашла фотокарточку Ильи на какие-то документы, положила её в своё портмоне и ушла, оставив ключи у входа. Просто захлопнула дверь.

Я долго блуждала по улицам, пока совсем не стемнело. И наконец решилась на последний свой шаг.

***

Ваня сразу открыл двери комнаты, как только я постучала.

— Аня, что с тобой? Что случилось? Ты себя видела?

— Вань, твоё предложение ещё в силе? Помнишь, ты меня замуж звал, говорил, что твоей любви на двоих хватит?

— Звал. Говорил.

— Я согласна, Ваня.

========== Что-то не то ==========

Ваня долго смотрел на меня. Потом пригласил войти.

— Что случилось?

— Ну, вот замуж за тебя собралась…

— Зарёванная в нет. Взбудораженная и вся вообще не такая как обычно. Аня, давай чай поставлю, поговорим.

— Так берёшь замуж?

— Беру, только ты за меня не хочешь, хочешь за него, за хирурга того, да? Рассказывай, будем решать твои проблемы.

— Как, Ванечка, решать? У него другая…

Слёзы снова полились из моих глаз.

— Поэтому ты и решила, что у него другая, а у тебя другой. Так?

— Так… Ну как-то так!

— Родителям позвони, отец тебя искал. Звонил, спрашивал.

— Искал? Почему?

—Наверно, потому, что твой хирург тебя потерял. Он хоть знает, что ты его бросила?

— А разве это важно?

— Не знаю. Раз ищет, значит, важно. Рассказывай.

— Хороший ты, Ванечка.

— Только любишь его. Не меня.

— Прости…

— Да простил, давно уже простил и смирился. Звони родителям.

Я выпила горячий чай и засобиралась домой.

— Я провожу, — Ваня вскочил с табуретки.

— Нет, я сама, я позвоню, как дойду.

— Хорошо. Только не руби сплеча. Подумай сначала, взвесь. Может быть, всё не так страшно, как думается тебе, Анюта.

***

Пожар в душе не утихал. И даже подходя к дому, я ощущала его всполохи. Открыла двери своими ключами.

На звук открывающегося замка выскочили из комнаты все: и мама с папой, и дядя Глеб, и Илья.

— Анна Александровна, совесть где? Мы тут уже чуть с ума не посходили! — дядька злился.

— Аня, я вернулся домой, а там ключи… что случилось? — у Ильи дрожали руки. Я первый раз в жизни видела, чтобы у него дрожали руки. Но меня это не волновало. Пусть нервничает, пусть мучается, пусть испытает хотя бы сотую долю того, что переживаю сейчас я. А у меня просто рухнул мир. Исчезло счастье. Ничего у меня не осталось. Мне бы выжить как-то, а тут он. И ещё, типа, волнуется, стоит и про ключи вещает…

— Зачем ты пришёл сюда, Илья? Ты разберись сначала с собой, со своей жизнью, своими женщинами и своими детьми, а потом уже морочь голову другой дуре, только не мне.

— Не понял…

— Жаль! Уходи.

Он хлопнул дверью. И этот звук эхом многократно отразился у меня в голове. Я посмотрела на родителей и прошла в свою комнату.

Чувство потери просто съедало. Слёз и то не было. Высохли все или закончились, источник иссяк.

Мама присела рядом со мной на кровать и ждала, видимо, объяснений. Но она молчала, и я тоже молчала. Молчание затягивалось, а говорить смысла не было. Жить и то смысл закончился, не то, что говорить.

— Мамуль, не бойся, иди. Мне надо побыть одной.

Очень хотелось поведать о Нине, о том, что есть правда. Но тогда может пострадать ребёнок, а я не убийца. Я всё сделала правильно. Пройдёт время, и станет легче.

Я всё-таки уснула и проспала до утра. Только мама сказала, что я и во сне всхлипывала.

***

В институт я не пошла. Никого не хотелось видеть. Так и провалялась в постели весь день.

Илья звонил много-много раз, а я не ответила. Хотя безумно хотелось забыть обо всём и оказаться рядом с ним, в его объятиях…

Интересно, я смогу разлюбить его когда-нибудь? Или оно всегда будет болеть, как незаживающая рана?

Ответ на этот вопрос предполагал наличие жизни впереди, а мне, как назло, было всё равно.

Даже не жить, наверно, предпочтительней.

Но в районе четырёх дня я поплелась на кухню готовить ужин на всех. Скорее бы Лёня вернулся, он единственный поймёт меня сейчас. И ему я смогу поведать всё.

Если бы вы знали, как я рыдала когда шинковала лук! Если бы вы только знали… И вовсе не луковые это были слёзы.

Вечером за столом папа сказал, что Илья отменил все плановые операции, что работать не может. Снова все пытались выяснить причину разрыва. Все наперебой, даже братец мой, Глебка.