Получит ли она какие-нибудь точные сведения? Ей не слишком нравился брат короля, чересчур разодетый и накрашенный, но она помнила, что в Сен-Жан-де-Люзе он играл важную роль на службе у Его Величества. Она помнила и о несколько двусмысленном восхищении, которое тот высказывал по поводу графа де Пейрака. Что ему известно о заключенном в Бастилию Жоффрее?

— Его Высочество ждет вас сегодня вечером в пять часов пополудни, — тихим голосом продолжал дворянин, — вы войдете в Тюильри и пройдете к Павильону Флоры, где находятся апартаменты Месье. Ни с кем об этом не говорите.

— Со мной будет служанка.

— На ваше усмотрение.

Он раскланялся и удалился, позвякивая шпорами.

— Кто этот дворянин? — спросила Анжелика у Сербало.

— Мессир де Лоррен, новый фаворит Месье. Да, де Гиш ему разонравился: он не слишком страстен в однополой любви и отдает предпочтение дамам. Хотя Месье уже тоже не пренебрегает женщинами. Говорят, его женят после вступления короля в Париж. И вы знаете, на ком? На принцессе Генриетте Английской, дочери несчастного короля Карла I, которого обезглавили англичане… Но его сын взошел на престол.

Анжелика слушала Сербало вполуха. Она почувствовала, что проголодалась. Ее аппетит никогда не сдавал своих позиций. Ей было немного стыдно за это, особенно в нынешних обстоятельствах. Чем питается Жоффрей в мрачной тюрьме, он, всегда столь утонченный?

Она украдкой искала взглядом продавца вафель или горячих пирожков, которыми можно было бы перекусить.

Дорога привела их к другому берегу Сены, к старой Нельской пристани, рядом с которой высилась башня.

Вот уже долгое время не существовало прежнего Пре-о-Клер, места сборищ студентов. Но между аббатством Сен-Жермен-де-Пре и старыми рвами находился поросший рощицей пустырь, где обидчивые молодые люди могли смыть кровью нанесенное их чести оскорбление, не опасаясь встречи с караульной стражей.

Приблизившись к этому месту, Анжелика и Сербало услышали крики, а вскоре увидели Лозена и д'Юмьера в расстегнутых, как и положено дуэлянтам, рубашках, набросившихся на Андижоса. Они рассказали, что должны были драться, и тайком попросили Андижоса прийти и во имя дружбы отменить дуэль, когда они уже будут на лугу. Но предатель спрятался за кустами и от души веселился, глядя, как «враги» изо всех сил тянут время, выискивая всякие предлоги: то якобы одна шпага короче другой, то туфли у одного слишком мягкие, а брюки другого слишком узкие, и тому подобное. В конце концов, когда появился посредник, они накинулись на него с упреками.

— Если бы мы были обыкновенные сорвиголовы, за это время мы уже могли бы сотню раз перерезать друг другу горло! — кричал Лозен.

Анжелика присоединилась к ним, напустившись на Андижоса.

— Вы думаете, мой муж пятнадцать лет содержал вас для того, чтобы вы занимались глупостями, пока он сидит в тюрьме? — вскричала она. — Ох уж мне эти южане!

Она схватила его за руку, отвела в сторону и стала умолять срочно отправиться в Тулузу, чтобы как можно быстрее привезти ей деньги. Андижос с пристыженным видом признался, что вчера вечером у принцессы Генриетты проиграл все, что у него имелось при себе. Анжелика дала ему пятьсот ливров и распорядилась взять с собой Куасси-Ба.

Когда они ушли, Анжелика заметила, что Лозен и д'Юмьер, как и их секунданты, также исчезли.

Она приложила руку ко лбу.

— Мне необходимо вернуться в Тюильри к пяти часам, — сказала она Марго. — Давай подождем в таверне, там мы сможем поесть и попить.

— В таверне! — повторила в негодовании служанка. — Мадам, такое место не подходит для вас.

— А тюрьма подходит для моего мужа? Я хочу пить и есть. Да и ты тоже. Оставим предрассудки и пойдем.

Она запросто взяла Марго под руку и оперлась на нее. Теперь она хорошо узнала свою служанку. Живая, пылкая, легко выходившая из себя Маргарита, или, как ее часто называли, Марго, была бесконечно предана семье де Пейрак.

— Может, ты тоже хочешь уйти? — внезапно спросила Анжелика. — Я понятия не имею, чем все закончится. Ты же видела, слуги сразу испугались, и, возможно, они были правы.

— Я никогда не следовала примеру слуг, — пренебрежительно отозвалась Марго, и ее глаза вспыхнули, как угли.

Ее оскорбило предложение графини де Суассон относительно Куасси-Ба, и все, что она видела в этом дворце, не шло для нее ни в какое сравнение с отелем Веселой Науки. После минутного размышления она добавила:

— В моей жизни самым важным было одно далекое событие. Помню, меня положили вместе с маленьким графом в заплечную корзину крестьянина-католика, который и принес нас в Тулузу к его родителям. Это было после массового погрома в моей деревне. Погибла и моя мать, его кормилица. Мне тогда едва минуло четыре года, но я помню все, до мельчайшей детали. Он был весь изранен и стонал. Я неловко вытирала кровь с его личика, а когда он мучился от жажды, просовывала ему немного талого снега между губами. И тогда, и сейчас — пусть бы я тоже умерла на соломе в тюрьме, но я его не оставлю…

Анжелика ничего не ответила, но сильнее оперлась на ее руку и на мгновение прижалась щекой к щеке Марго.

Они нашли таверну около Нельской пристани, перед мостиком, перекинутым через старый ров и насыпи. Пока хозяйка готовила им фрикасе в очаге, они пили красное вино с круглыми хлебцами.

В помещении было безлюдно, только несколько солдат с любопытством поглядывали на даму в богатой одежде, сидящую за грубым столом.

Через открытую дверь Анжелике была видна освещенная факелом зловещая Нельская башня. Со стен этой крепости когда-то бросали в реку любовников сладострастной Маргариты Бургундской, лишь одну ночь пользовавшихся расположением французской королевы, которая, закрыв лицо, бродила по местным улочкам в поисках привлекательных юношей-студентов.

Теперь башня пришла в упадок, и город сдавал ее прачкам, которые развешивали белье в бойницах.

Это было тихое место, его покой редко нарушали даже прохожие, и оно располагалось очень близко к деревне. Лодочники тянули по берегу свои баржи, а дети удили во рву рыбу.

* * *

Когда на город начал опускаться вечер, Анжелика вновь перешла по мосту через реку и отправилась в Тюильри.

В садовых аллеях было много народа: вечерняя свежесть привлекала не только вельмож, но и семьи богатых мещан, которым было позволено гулять по парку.

В Павильоне Флоры шевалье де Лоррен сам встретил посетительниц и усадил их на скамью в прихожей. Его Высочество скоро должен появиться. С этими словами он оставил их. В коридорах царило оживление. По этому проходу можно было попасть из Тюильри в Лувр. Анжелика видела множество знакомых, которых повстречала в Сен-Жан-де-Люзе. Она устроилась в углу, не имея ни малейшего желания быть узнанной. Впрочем, ее мало кто замечал: одни собирались на ужин к Мадемуазель, другие назначали рандеву, чтобы сыграть в тридцать одно у принцессы Генриетты. Кое-кто сожалел о скором возвращении в неудобный замок Венсенн, где король должен оставаться до своего въезда в Париж.

Мало-помалу коридоры погрузились во мрак. Показался ряд лакеев с подсвечниками, которые они устанавливали между высокими окнами.

— Мадам, — внезапно заговорила Марго, — пора нам идти. За окном темень. Если мы сейчас не уйдем, мы или потеряемся, или нас прикончит какой-нибудь бродяга.

— Я не сдвинусь с места, пока не увижу Месье, — упрямо отвечала Анжелика.

Служанка не настаивала. Но чуть позже она все-таки сказала еще тише:

— Мадам, я опасаюсь за вашу жизнь.

Анжелика подскочила.

— Да ты с ума сошла! Откуда только такие мысли?

— За ними далеко ходить не надо. Только четыре дня тому назад вас пытались убить.

— Ты о чем говоришь?

— В лесу под Орлеаном. Хотели убить не короля и не королеву, а вас. Не опрокинься карета в овраг — пуля, которая пробила стекло, была бы у вас в голове, точно вам говорю.

— У тебя больное воображение. Эти слуги искали легкой добычи, им было неважно, в какую карету стрелять…

— Да ну?! Тогда почему стрелял ваш бывший дворецкий, Клеман Тоннель?

Анжелика огляделась. Теперь коридор был пуст и в свете, который отбрасывали язычки пламени свечей, не двигалась никакая тень.

— Ты уверена в том, что говоришь?

— Клянусь. Это точно был он, я его узнала, хоть он и надвинул шляпу на глаза. Наверное, они его выбрали, потому что он вас хорошо знает и не ошибся бы, в кого стрелять.

— «Они» — это кто?

— Откуда мне знать? — пожала плечами служанка. — Есть еще кое-что, в чем я уверена: этот человек — шпион; он никогда не внушал мне доверия. Во-первых, он не южанин. Потом, он никогда не смеялся. Наконец, казалось, что он всегда занят работой, всегда суетится, а уши при этом навострил… А почему он хотел вас убить — наверное, по той же причине, по которой мой хозяин оказался в тюрьме. Нужно быть слепой и глухой дурой, чтобы не понять, что у вас есть враги, которым выгодна ваша гибель.

Анжелика вздрогнула и плотнее запахнула свой плащ фиолетового шелка.

— Не вижу причин. Почему меня хотят убить?

Тут, словно вспышка молнии, перед ее глазами промелькнуло видение: шкатулка с ядом. Об этой тайне знали только она и Жоффрей. Возможно ли, что кто-то еще не находит себе покоя из-за этой старой истории?

— Идемте, мадам, — настойчиво повторила Марго.

Тут в галерее послышались шаги. Анжелика не могла справиться с нервной дрожью. Кто-то приближался. Анжелика узнала шевалье де Лоррена, несшего подсвечник с тремя свечами.

Пламя освещало его молодое прекрасное лицо, на котором, однако, читалось лицемерие и некоторая жестокость, хотя он и старался спрятать их под маской приветливости.

— Его Королевское Высочество просит у вас извинения, — произнес он, склоняясь перед ней, — его задержали, и сегодня вечером он не сможет встретиться с вами, как обещал. Хотите ли вы перенести встречу на завтра, на этот же час?

Анжелику охватило страшное разочарование, но она все же согласилась.

Шевалье де Лоррен сообщил ей, что двери Тюильри уже закрыты; он предложил вывести ее через другой конец галереи. Там, пройдя крошечный Сад Инфанты, они оказались бы в нескольких шагах от Нового моста.

Шевалье де Лоррен шагал впереди, высоко подняв светильник. Его деревянные каблуки зловеще стучали по плитам, которыми был выложен пол. Анжелика видела отражение их маленькой процессии в черных окнах и не могла отделаться от мысли, что она напоминает похоронную. Время от времени они натыкались на стражу, один раз отворилась дверь, выпустив смеющуюся пару. Она заметила ярко освещенный салон, где шла игра. Где-то позади скрипичный оркестр долго наигрывал легкую, нежную мелодию.

Наконец, шествие, казавшееся бесконечным, завершилось. Шевалье де Лоррен остановился.

— Вот лестница, по которой вы сейчас спуститесь в сад. Справа тут же будет маленькая дверь, за ней несколько ступенек — и вы выйдете из дворца.

Анжелика не осмелилась сообщить, что она без кареты, а, впрочем, шевалье и не поинтересовался. Он отдал учтивый поклон с видом человека, выполнившего поручение, и удалился.

Анжелика вновь взяла служанку под руку.

— Марго, дорогая, поторопимся. Я не из трусливых, но эта ночная прогулка меня нисколько не вдохновляет.

И они быстро начали спускаться по каменным ступеням.

* * *

Жизнь Анжелики спасла туфелька.

Анжелика провела целый день на ногах, и тонкая кожаная завязка ослабла. Отстав от служанки на середине лестницы, она нагнулась, чтобы поправить завязку. Марго продолжала спускаться.

И внезапно из тьмы раздался душераздирающий вопль, крик женщины, сраженной смертельным ударом:

— На помощь, мадам, меня убивают!.. Бегите!.. Бегите!

Крик перешел в жуткий стон, а потом все стихло.

Анжелика, застыв от ужаса, напрасно вглядывалась в черный лестничный проход, куда уходили едва различимые в темноте ступени.

Она позвала:

— Марго! Марго!

Ее голос прозвучал в абсолютной тишине. Ее обдало струей свежего ночного воздуха, смешанного с ароматом цветущих апельсиновых деревьев из сада… И ни одного звука в ответ.

В панике Анжелика бросилась верх по лестнице, к свету большой галереи. По ней шел какой-то офицер. Она рванулась к нему:

— Месье! Месье! Помогите. Мою служанку только что убили.

Она с опозданием узнала маркиза де Варда, но в страхе ей почудилось, что он ниспослан ей самим провидением.

— А! Так это дама в золотом, — послышался его насмешливый голос, — та, что распускает руки.

— Месье, не время для шуток. Говорю вам, только что убили мою служанку.