Пока Мари-Аньес бегала узнавать, куда же делся Гонтран, Анжелика вспомнила, что, когда Раймон приезжал за ней в монастырь, он упоминал об отъезде брата в Париж для продолжения учебы.

Наконец Мари-Аньес вернулась и выпалила:

— Он уехал!

А потом прибавила:

— Никто не знает куда.

Эти слова лишь подтвердили, что никто не знал, куда делся Гонтран. В это утро, прогуливаясь с отцом, она старалась не упоминать о Гонтране, чувствуя, что разговор о брате может только ухудшить настроение барона. К тому же вопрос о ее собственной свадьбе беспокоил ее куда больше. «Что может означать вся эта история со свадьбой?» — думала она. Сначала она не придала этим разговорам значения, но серьезный тон отца, когда он говорил о свадьбе, очень обеспокоил ее. За прошедшие годы отец почти не изменился, лишь несколько седых нитей появилось в его бородке в стиле Людовика XIII, которую он носил. Анжелика думала, что он будет подавлен смертью жены, а встретила улыбающегося и вполне цветущего человека. Они вышли на зеленую, пологую лужайку, возвышающуюся над болотами, и Анжелика постаралась изменить тему разговора. Хотя они только недавно встретились, обсуждение семейных проблем могло привести к ссоре.

— Отец, вы писали мне, что понесли серьезные потери из-за того, что во времена Фронды у вас конфисковали большую часть скота.

— Это правда. Мы с Молином потеряли половину всего скота, и без его помощи меня бы давно посадили в тюрьму за долги, даже если бы я продал все наши земли.

— Вы ему еще много должны? — встревожилась Анжелика.

— Увы! Из сорока тысяч ливров, которые он мне одолжил, за пять лет тяжелого труда я отдал ему лишь пять тысяч, но Молин долго не соглашался их брать, заверяя меня, что эти деньги он дал мне безвозмездно, как мою долю в общем деле. Мне даже пришлось разозлиться на него, чтобы он принял эти деньги.

Анжелика заметила, что если управляющий не хотел брать эти деньги, то отцу не стоило упорствовать в своем благородстве.

— Если Молин предложил вам компаньонство в деле, значит, оно ему выгодно. Он не тот человек, который просто так станет делать подарки. Все же он честен, и если он отдает вам сорок тысяч ливров, значит, ваш труд стоит тех денег.

— Конечно, торговать мулами и свинцом с Испанией становится все сложнее, и это несмотря на то, что нас освободили от провозных пошлин вплоть до самого океана. Но также правда и то, что единственное, чем мы можем покрыть наши убытки, — это продавать свинец и мулов государству в мирное время.

Он бросил на Анжелику озадаченный взгляд.

— Вы очень логично рассуждаете, дитя мое! Я удивлен тем, что юная девушка, которая только что покинула стены монастыря, может так здраво и правильно мыслить.

Анжелика рассмеялась.

— Я знаю, что в Париже женщины интересуются всем: политикой, религией, литературой, даже науками. Их называют «жеманницами». Каждый день в салоне у одной из них собирается весь свет Парижа, включая острословов и ученых, хозяйка салона полулежит на кровати, а вокруг нее у алькова размещаются гости, и они беседуют. Я думаю, что если я когда-либо буду жить в Париже, то создам свой подобный салон, в котором будут беседовать о науке и коммерции.

— Какой кошмар! — воскликнул возмущенный словами дочери барон. — Анжелика! Ведь это не в монастыре урсулинок в Пуатье внушили вам подобные мысли?

— Они лишь считали, что я хорошо считаю и рассуждаю. Даже слишком хорошо… Но они были очень огорчены тем, что им не удалось сделать из меня благочестивую богомолку… и такую же лицемерку, как сестрица Ортанс. Они очень надеялись на то, что однажды она пострижется в монахини. Но, видимо, предложение прокурора показалось ей более заманчивым.

— Девочка моя, не стоит быть столь завистливой, ведь Молин, о котором вы судите так строго, нашел вам куда более завидного жениха, чем муж Ортанс.

Девушка нетерпеливо топнула ножкой.

— Этот Молин много на себя берет! Если послушать вас, то можно сказать, что это он мой отец, а не вы, уж слишком он заботится о моем будущем.

— Вам не стоит сетовать, маленькая упрямица! — смеясь, ответил отец. — Послушайте меня. Граф Жоффрей де Пейрак — прямой потомок графов Тулузских. Их родословная древнее, чем родословная нашего короля Людовика XIV. К тому же он самый богатый и влиятельный человек в Лангедоке.

— Возможно, отец, но как я могу выйти замуж за человека, которого совершенно не знаю и которого даже вы никогда не видели?

— Почему нет? — удивился барон. — Все девушки из знатных семей именно так и выходят замуж. Они не могут знать, какой союз будет благоприятным для их семьи и рода, какой даст невесте знатный титул. В этом вопросе нельзя полагаться ни на выбор девушки, ни на волю случая.

— А он… он молодой? — поколебавшись, спросила Анжелика.

— Молодой… Молодой ли он?.. — с досадой буркнул барон. — Что за праздный вопрос для такой практичной особы. Честно говоря, ваш будущий муж на двенадцать лет старше вас. Но в тридцать лет мужчина в полном расцвете сил, он особенно привлекателен. Бог может послать вам множество детей. У вас будет дворец в Тулузе, замки в Альби и в Беарне, экипажи, туалеты…

Мессир де Сансе запнулся, видимо на этом его воображение иссякло.

— Со своей стороны я полагаю, что предложение руки и замужества от человека, который вас никогда не видел, это исключительный и удивительный шанс.

Несколько шагов они прошли молча.

— Именно поэтому, — прошептала Анжелика, — такая удача и кажется мне столь странной. Почему граф, у которого есть масса возможностей найти себе богатую и титулованную невесту, выбрал меня — бесприданницу из самого глухого уголка в Пуату?

— Бесприданницу? — переспросил барон Арман де Сансе, и его лицо в эту минуту просияло. — Возвратимся в замок, Анжелика, ты переоденешься, мы сядем на лошадей, и я тебе кое-что покажу.

По распоряжению барона конюх вывел во двор замка двух лошадей и оседлал их. Заинтригованная словами отца, девушка молчала. Садясь в седло, она успокаивала себя мыслями о том, что брак, в конце концов, ее удел, и что именно так большинство ее подруг вышли замуж — за тех, кого им выбрали родители. Но почему это предложение так возмутило ее? Мужчина, за которого она выйдет замуж, не стар… Она будет богата…

Внезапно какое-то радостное и новое чувство охватило ее, сначала она не поняла причину, но тут Анжелика заметила, что рука слуги, который помогал ей сесть в седло, скользнула по ее ноге, задержалась там на несколько секунд и погладила. Уж этот жест никак нельзя было назвать нечаянным. Барон ушел в замок сменить сапоги и надеть чистый воротник. Анжелика нервным жестом отдернула ногу, лошадь сделала несколько шагов.

— Это еще что такое, парень?

Яркий румянец залил ее щеки, она разозлилась на саму себя за то, что эта краткая и мимолетная ласка так взволновала ее. Конюх — этот здоровенный широкоплечий детина, посмотрел на нее; пряди каштановых волос падали на темные глаза, в которых светилась давно знакомая, лукавая улыбка.

— Николя! — воскликнула Анжелика. Она испытывала двоякое чувство: радость встречи со старым приятелем по детским играм, и смущение, вызванное его дерзостью.

— А-а! Ты наконец-то узнала Николя! — воскликнул барон де Сансе, широким шагом подходя к ним. — Это сущий дьявол, с которым никто не может совладать. Он не желает работать ни на земле, ни с мулами. Лентяй и повеса, вот каков твой бывший дружок, Анжелика!

Но Николя, кажется, ничуть не удивился таким словам барона. Он продолжал смотреть на Анжелику и смеялся, дерзко, почти нагло обнажая в улыбке свои белоснежные зубы. Из-под расстегнутой рубашки виднелась мускулистая и загорелая грудь.

— Эй, парень, садись на мула и поезжай за нами, — сказал барон, ничего не заметив.

— Слушаюсь, хозяин.

Они проехали по подвесному мосту и свернули влево от Монтелу.

— Куда мы едем, отец?

— К старому свинцовому руднику.

— К этим развалинам недалеко от Ньельского монастыря?

— Вы совершенно правы.

Анжелика вспомнила эту обитель распутных монахов, свою безумную детскую затею бежать в Америки и рассказ брата Ансельма о руднике, о том, как очень давно в нем добывали серебро и свинец.

— Но я не могу понять, какое отношение имеет этот заброшенный кусочек земли к…

— Ну, теперь он не такой уж и заброшенный, и сейчас он называется Аржантьер. Это и есть твое приданое. Если ты помнишь, Молин в свое время уговорил меня возобновить права нашей семьи на разработку этого рудника, а также походатайствовать об освобождении от налогов на четверть добытого свинца. После этого он привез сюда рабочих-саксонцев. Видя его особый интерес к этой нашей земле, я ему сказал, что рудник будет твоим приданым. Думаю, именно тогда в его хитроумной голове и зародилась мысль о твоем браке с графом де Пейраком, ведь этот тулузский сеньор однажды хотел купить у нас этот рудник. Возможно, я не сильно разбираюсь в его связях с Молином, но я уверен, что граф каким-то образом причастен к нашей торговле мулами и свинцом с Испанией. А значит, что дворян, занимающихся коммерцией, намного больше, чем принято думать. Хотя земельные владения графа очень обширны и ему нет нужды прибегать к таким неаристократическим занятиям. Возможно, это его забавляет. Говорят, он большой оригинал.

— Если я не ошибаюсь, — медленно проговорила Анжелика, — вы знали, что граф мечтает об этом руднике, и дали ему понять, что он сможет его получить, если в придачу возьмет и дочь.

— Анжелика, ты очень странно все воспринимаешь! Я вот нахожу идею сделать рудник твоим приданым просто великолепной. Главная забота в моей жизни — это обустройство вас, моих дочерей, об этом же мечтала и ваша покойная мать. Наша семья ни при каких обстоятельствах не продает свои земли, даже в самые тяжелые времена, нам удавалось сохранить земли баронов де Сансе целыми в полной неприкосновенности, хотя маркиз дю Плесси довольно часто зарился на ту часть наших плодородных земель, на месте которых раньше были болота. Но выдать свою дочь замуж не только за человека весьма родовитого, но и очень богатого — на это я согласен. К тому же, ведь так мы сохраним наши земли, они перейдут не в чужие руки, а в новую семью, в новую ветвь нашего рода.

Анжелика ехала немного позади отца, поэтому он не видел выражения ее лица. Она тем временем в бессильной злобе кусала губы своими белоснежными зубками. Она не могла объяснить отцу то унизительное положение, в которое ее поставили, ведь он убежден, что очень ловко и хорошо устроил счастье своей дочери! Все же она попыталась бороться.

— Насколько я помню, вы дали этот рудник Молину в аренду на десять лет? Значит до конца аренды еще четыре года. Но как тогда эти земли могут стать приданым?

— Молин не только согласился на это, но даже сказал, что он готов и дальше разрабатывать эти земли для графа де Пейрака. Работы на руднике ведутся три года… Сейчас ты все сама увидишь, мы почти приехали.

Через час езды рысью они прибыли на рудник.

Анжелике раньше представлялось, что этот черный карьер и окружающая его протестантская деревня находятся на краю света, но теперь все это оказалось намного ближе. На это ощущение влияла также хорошая дорога, которая вела прямо к руднику. Вокруг рудника появились дома рабочих.

Отец и дочь спешились, Николя взял под уздцы лошадей. От заброшенного рудника, который четко отпечатался в памяти Анжелики, не осталось и следа.

Проточная вода подавалась по специальным желобам, с помощью колес она приводила в движение несколько вертикальных каменных жерновов. Рудодробильные чугунные песты с ужасным грохотом дробили большие глыбы породы, которые рабочие откалывали от скалы кувалдами.

Две печи, раздуваемые кожаными мехами, пылали жаром. Рядом с печами поднимались ввысь горы древесного угля, а остальное пространство было завалено кучами породы. Группа рабочих лопатами бросала размельченную жерновами породу в деревянные желоба, по которым текла вода, другие специальными скребками подгребали ее против течения. Немного дальше высилась очень солидная постройка, двери в ней были затянуты сеткой, забраны железной решеткой и заперты на большой замок.

Вход туда охраняли два человека, вооруженные мушкетами.

— Тут хранятся слитки свинца и серебра, — объяснил барон.

Переполняемый чувством гордости, он добавил, что на следующий же день попросит Молина показать дочери этот склад.

Затем он повел ее к ближайшему карьеру, который спускался большими террасами, каждая шириной по два туаза[68]. Они делали карьер похожим на древний римский амфитеатр. Тут и там были видны черные дыры туннелей, и из них все время появлялись ослики, которые тянули за собой тележки.