Владимир Гурвич - Анжелика против террора

– Но это же замечательно, – не выдержала Анжелика, забыв про то, что Кемаль не любит, когда его перебивают, особенно, если это женщина.

– Не так уж и замечательно, – не скрывая своего недовольства, произнес он. – Я вам уже говорил, что не все районы мы контролируем. Ваш Хасан, если он находится в нашей провинции, как раз и выбрал такой район. Если он договорился с местными племенами о защите, то выкурить его оттуда будет очень сложно. Если бы не просьба моего друга Саида Аль Измирли, я бы никогда не стал предпринимать этот поход. Остается надеяться лишь на милость Аллаха. – Неожиданно он низко пригнулся и стал молиться. Его примеру последовал и молчавший до сих пор Рамзан. – Мустафа Кемаль кончил читать молитву так же внезапно, как и начал. – Завтра на рассвете в путь, – тоном, не терпящим возражение, объявил он.

Рассвет только начинался, когда они выехали из ворот. Небо было уже довольно светлое, но на над землей еще оставались висеть клочки ночной темноты. До самой последней минуты Анжелика надеялись, что они будут путешествовать на джипах, которые стояли во дворе. Но их привели к конюшне и посадили на лошадей. К тому же ей досталось не то животное, на котором она приехала сюда, а другая кобыла. И, как быстро убедилась наездница, не очень-то и покладистая. Пару раз она делала такие резкие движения, что Анжелике приходилось использовать все свое умение, чтобы не вылететь из седла.

И ранний выезд, и норовистая лошадь все это вызывало в Анжелике одну волну раздражения за другой. К тому же явно специально для нее Рамзан гарцевал поблизости с ней, демонстрируя прекрасные качества наездника. Вот уж кто был в отличном настроении, так это он. Каждый взгляд на Анжелику молодой человек сопровождал улыбкой. Кажется, он считает себя неотразимым, думала она. Это обстоятельство ее весьма беспокоило, она помнила вчерашний разговор с Мамонтовым. Она отнеслась чересчур легкомысленно к его словам, и теперь, смотря на окружающие ее свирепые бородатые лица с автоматами за спиной, ее уверенность в своей неуязвимости быстро таяла. Для них белая женщина, европейка, христианка – это неверная, чужая, с которой можно поступать, как угодно. Немного лишь успокаивало то, что перед отъездом ей и ее спутникам вручили автоматы. В любом случае, если на нее совершат нападение, она постарается дать достойный отпор.

Они ехали по плоской равнине в направление гор, поливаемые ливнем из обжигающих солнечных лучей. Пот заливал все тело, нестерпимо хотелось пить. Но во фляжке было не так уж много воды, а никаких источников пока не было видно. Даже укрыться было нельзя, по близости земля не дала жизнь ни одного дереву. И как только тут люди живут в этой безводной пустыне, на такой сухой почве не может взойти ничего хорошего, как в прямом, так и в переносном смысле.

Чувствуя исходящую от молодого джигита опасность, Мамонтов и Джамаль старались держаться рядом с Анжеликой. Анжелика же то и дело спрашивала Джамаля, о чем говорят люди Рамзана. Тот успокаивал ее: они всего лишь обмениваются впечатлениями о дороге.

– Ты не жалеешь, что увязался со мной? – спросила молодого араба Анжелика.

Он с таким укором посмотрел на нее, что ей даже стало немножечко стыдно.

– Вы отлично знаете, что не жалею, – гордо ответил он. – Я хочу быть там, где вы.

– Но зачем тебе рисковать жизнью? – гораздо ласковей спросила она.

– Мой предок Саладин никогда не задавался таким вопросом, он всегда выполнял свой долг. А я выполняю свой.

Анжелика подумала, что никогда до конца не поймет этих людей востока. Во всех них есть нечто такое, что ускользает от ее сознания, какое-то иное представление о действительности. Иногда это восхищает, иногда – ужасает. Добро и зло в отличие от европейцев у них не отделено водонепроницаемой перегородкой, а находятся в одной каюте. И никогда точно не знаешь, что возобладает в той или иной ситуации. А потому трудно понять, к чему следует готовиться, какую угрозу отражать.

К ней на своем коне подлетел Рамзан. Анжелика невольно напряглась. Он окинул ее дерзким взглядом.

– Вы не устали? – спросил он.

Простой вопрос поставил ее в не простое положение. Она не знала, спрашивал ли он для того, чтобы заставить ее признаться в слабости или его слова были продиктованы действительной заботой о ней.

– А долго ли нам еще ехать? – спросила она.

Рамзан показал рукой вперед.

– Вот к тем отрогам гор. Там будет селение, где мы можем отдохнуть и получить информацию о Хасане, если он там был.

Анжелике показалось, что до указанного им места никак не меньше километров тридцати, а то и все сорок.

– Я думаю, нам надо ехать туда без остановки. Ведь это только первое селение, а их придется посетить их десятки и сотни.

– Да, – согласился Рамзан, – найти его будет тяжело. Но если он тут, мы непременно найдем. Я вам обещаю. От меня никто не уйдет. – Он сверкнул большими темными глазами. Анжелика невольно залюбовалась им. Если бы она так его не боялась, он бы мог тронуть своей дикой красотой ее сердце. Но сейчас ей было совершенно не до подобных чувств. Она хотела лишь одного, чтобы этот пуштун держался бы от нее подальше.

Изнуряющая жара действовала отупляюще. Анжелика, словно бесчувственная кукла, машинально держалась в седле. Мысль была всего лишь одна, зато на данный момент самая важная: не упасть с лошади. Все остальное на какое-то время отодвинулась куда-то в сторону. Она даже не сразу заметила, как к ней почти вплотную приблизился Мамонтов.

– Тебе плохо? – спросил он, не спуская с нее глаз.

Анжелика не без труда повернула в его сторону голову.

– Нет, ничего, просто жарко. Все же я северный цветок.

Мамонтов достал фляжку и поднес к ее губам.

– Выпей.

Она отрицательно покачала головой.

– У каждого своя порция воды. Я не стану пить твою.

– Не упрямься, я хорошо переношу жару.

– Ты мужчина, тебе нужно воды больше, чем мне. Потом тебе станет хуже. Но за заботу спасибо. – Она действительно была ему очень благодарна. Чем более трудная ситуация, тем больше человек думает исключительно о себе. А она не ошиблась в Валере, он действительно не только любовник, но и преданный друг.

– Анжелика, может быть, нам все же повернуть, пока не поздно, – вдруг проговорил Мамонтов. – Подумай. Мы можем не выдержать испытаний.

– Нет, – встрепенулась она, – не знаю, как ты, я не поверну. Я не прощу себе этот поступок всю жизнь. Я думала, что ты это понимаешь.

– В тот-то и дело, что понимаю, поэтому и боюсь. Слишком не равны силы. Мы одни в чужой, к тому же очень враждебной нам стране. Это не Франция.

– Я не слепая, вижу, что не Франция. Поэтому и нельзя повернуть назад. Там-то как раз это можно сделать в любой момент. А здесь нет. Неужели я должна тебе это объяснять.

– Да, должна, – в его голосе вдруг прорвалось, словно нарыв, раздражение. – Ты одна из самых красивых женщин на свете, ты умна, богата, у тебя, в конце концов, дети, которым нужна мать. А вместо этого ты, изнемогая, скачешь по этому безжизненному плоскогорью. Зачем, ради чего? Я тебя об этом уже спрашивал, но до конца так и не понял ответа.

– Если не понял тогда, не поймешь и сейчас. Хотя я полагала, что все ясно. Я даже не знаю, что тебе сказать. Враги рода человеческого – это мои враги. Я рано это почувствовала, хотя долго не осознавала этого обстоятельства. Но, столкнувшись с Хасаном, потом с эмиром окончательно убедилась в этом. И больше не желаю говорить на эту тему. Слова отнимают у меня силы. Лучше уж молчать, чем так разговаривать.

Несколько минут они ехали рядом молча.

– Прости, я напрасно затеял этот разговор. Просто сердце кровью обливается, когда видишь тебя такой измученной.

– Поверь, это скоро пройдет, это с не привычки, я знаю себя, я выносливая. Я быстро адаптируюсь.

– К некоторым вещам лучше вообще не адаптироваться, – пробурчал Мамонтов.

Анжелика слабо улыбнулась.

– Нет, не лучше, адаптироваться надо уметь ко всему. И спасибо тебе.

– За что? – удивился он.

– Пока мы разговаривали, то преодолели часть пути. Благодаря тебе мне было сделать это легче.

Как оказалось, до того места, на которое указал Рамзан, было не сорок километров, а все шестьдесят. Они приехали туда под вечер. У подножья горы примостилось небольшое селенье. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить, что там царила всеобщая нищета.

По одной из легенд Анжелика и Мамонтов являлись представителями международной организации: «Честные люди против голода». Она действительно существовала, имея штаб-квартиру в Лондоне. У них даже были английские паспорта, которые получили незадолго перед переходом границы Пакистана и Афганистана. Их им вручил резидент российской разведки. По этому паспорту Анжелику звали Арабеллой Бишоп, а Мамонтова – Робертом Стюартом. И сейчас увидев всю эту обездоленность, детей с голодным блеском в глазах она пожалела, что на самом деле не является членом этой благотворительной структуры.

Анжелика решила сделать то, что могла, она стала раздавать детям мелкие монеты и купюры. Как и в городе ее мгновенно окружила галдящая с тянущими к ней руками детвора. Но это занятие грубо прервал Рамзан. Он отшвырнул детей, и что-то недовольно громко сказал.

– Переведи, – попросила Анжелика Джамаля.

– Он говорит, что не следует этого делать, мы тут совсем не за этим. А эти дети к такой жизни привыкли. Да и на деньги тут все равно ничего не купишь. Они только передерутся за монеты.

Анжелика недовольно посмотрела на Рамзана, но возражать не стала. Может быть, он по-своему и прав.

На ночлег Анжелику поместили в небольшой дом. То, что в нем до сего дня жили люди, свидетельствовали разбросанные повсюду вещи, включая детские. Куда делись его хозяева, она благоразумно не стала спрашивать, дабы не получить очередной выговор командира их отряда. Лучше отношения с ним не накалять. Кроме того, она так устала, что легла на постеленный на полу ковер и почти тут же заснула. Силы оставили ее целиком, как защитники крепость.

Проснулась она оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Она открыла глаза и увидела Джамаля.

– Рамзан просит вас прийти к нему, – сказал он.

Дом, который он занимал, был больше и лучше. Впрочем, судя по всему, жил он в нем не один, а с несколькими своими соратниками по оружию.

– Мы навели здесь справки и кое-что узнали, – сообщил Рамзан. – Судя по некоторым сведениям, Хасан тут был. И отправился в западном направлении. – Он нахмурился и замолчал.

– Это плохо, что он отправился именно в западном направлении? – спросила Анжелика, удивленная затянувшейся паузой.

– Именно так, – подтвердил Рамзан. – Скорей всего он отправился в район, который контролирует Асланбек и его люди. А у нас с ними крайне натянутые отношения. Он дает приют тем, кого отец считает здесь быть не должно. У нас есть негласная договоренность, что он в наши края глаз не кажет, а мы – в его. У нас уже были с ним стычки, с обеих сторон погибло много людей.

– Я так поняла, что вы туда не пойдете, – не без вызова произнесла Анжелика.

Рамзан ожег ее своим огненным взглядом.

– Я сказал, что найду Хасана во что бы то ни стало. Так велел мой отец. Но сделать это теперь будет трудней. Это все, что я хотел сказать. Утром выезжаем.

Анжелика вернулась в свое временное пристанище. Она сразу же решила, что не станет акцентировать свои мысли на том, что сказал только что Рамзан. Все равно никакой пользы от этого не будет, а только себя запугает. И без того тревожно, он весьма ясно намекнул, что без столкновений скорей всего не обойтись. Но сейчас-то она может отдохнуть спокойно. Ей надо набраться максимальным количеством новых сил. Весь предыдущий запас она израсходовала без остатка за сегодняшний день, а днем вряд ли будет легче, чем вчера. Она должна готовится к тому, что самые тяжелые испытания еще впереди.

Анжелика легла и закрыла глаза. Может быть, завтра ее ждет смертельная усталость, сейчас она сполна намерена насладиться сном.

Анжелика проснулась от ощущения, что она не одна. И сразу же почувствовала чужое присутствие. А еще через несколько мгновений ощутила, как кто-то трогает ее за плечо.

Тяжелое покрывало сна мгновенно слетело с нее. Она открыла глаза. Было полнолуние, и свет ночного светила щедро поступал через окно, которое из-за их отсутствия не прикрывали шторы. Рядом с ней сидел Рамзан и гладил ее плечо. Его лицо, которое отчетливо отражало бушующие внутри молодого человека страсти, было одновременно прекрасно и ужасно.

Увидев, что Анжелика проснулась, он, призывая ее молчать, поднес палец к губам. Затем еще плотней придвинулся к ней.

– Что вам надо? – спросила по-английски Анжелика, забыв, что он, кроме своего родного, других наречий не знает. Впрочем, сам по себе вопрос был глупый, так как намерения Рамзана были более чем очевидны. Но что делать в такой ситуации не совершенно не представляла. Если поднимать крик, то есть реальная опасность, что на него сбегутся его люди. И что тогда будет? Мамонтов с Джамалем ее никак не защищат, только себя погубят. Значит, с этой проблемой ей предстоит справиться в одиночку.