– Вас сейчас проводят в дом, где вы будете ночевать, и там дадут одежду. – На лице Рамзана то ли ей показалось, то ли на самом деле промелькнула усмешка.

Дом, в который привели Анжелику, был побогаче, чем тот, в котором она ночевала прошлую ночь. Здесь было гораздо больше всякой утвари. Анжелика провели на женскую половину и на некоторое время оставили одну.

Дверь отворилась, и в комнату вошла молодая женщина в традиционной афганской одежде. Вряд ли она была старше Анжелики. В руках она несла какой-то сверток.

Женщина, ничуть не тая своего любопытства, рассматривала Анжелику, что называется со всех сторон. Она решила не мешать ей. Она хотя и не понимала, зачем та это делает, но чувствовала, что не спроста.

Женщина развернула сверток. Это оказалось практически такое же платье, что было надето на нее. Она жестом показала, что Анжелике надо примерить его.

Анжелика переодевалась не без внутреннего сопротивления. Этот непривычный наряд, который она была вынуждена надеть на себя, унижал ее. Она привыкла совсем к другой одежде, к тому, что сама ее выбирает.

Она надела платье, но это оказалось не полным комплектом. Женщина протянула ей еще один элемент одежды. И Анжелика даже не сразу поняла, что это та самая знаменитая паранджа.

Первым ее импульсом – было отбросить паранджу. Но она сдержалась и стала ее надевать. Сейчас не время капризов и демонстрации своего европейского гонора свободной женщины. На этом процесс одевании завершился.

Женщина подвела Анжелику к висевшему на стене зеркалу. Она видела бесформенную, облаченную в черное длинное одеяние, фигуру. Лицо закрывала паранджа. Эта была совсем другая женщина, и только глаза были ей знакомы. Сейчас они выражали изумление такой кардинальной переменой облика.

Анжелике вдруг захотелось всплакнуть. Это было беспричинно глупо, но желание овладело весьма сильно. И не будь рядом ее костюмера, она бы позволила себе пустить несколько слезинок. Хотя она плакала крайне редко, но сейчас был как раз тот случай, когда можно хотя бы таким образом немного пожалеть себя. Видели бы ее московские и парижские друзья и знакомые в этом ужасном обличье. А ведь так ходят сотни миллионов женщин и не испытывают никакого дискомфорта.

Но если Анжелика готова была плакать при виде себя в этой восточной одежде с закрытым лицом, то наряжавшую ее женщину охватил самый настоящий восторг. Вдруг она что-то громко крикнула и, словно из-под земли появились еще две женщины. Они стали осматривать Анжелику, аккомпанируя себе громкими возгласами. Им тоже нравилась то, как выглядит их гостья.

Анжелика решила, что нет никакого смысла оппонировать этим восторженным проявлениям. В конце концов, когда-нибудь она будет с умилением и гордостью вспоминать эти дни, то, как веля себя. Да и не стоит забывать, ради чего все это делается. А эта цель стоит и не таких жертв, как паранджа на лице.

Веселье продолжалось. Все женщины были молоды, они радовались появлению в их доме Анжелики. Они постоянно что-то говорили ей, давали советы, как лучше носить эту непривычную одежду. Большинство из них Анжелика не понимала, но о некоторых вещах она все же догадывалась. И эти рекомендации ей показались вполне полезными, которые следует взять на вооружение. Особенно это касалось походки. Только сейчас Анжелика обратила внимание на то, что восточные женщины ходят совсем по-другому, более мелкими шагами, да и осанка у них иная, спину держат прямей. Одна из девушек прошлась несколько раз, показывая ей, как надо это делать.

Пришлось брать уроки ходьбы, и когда где-то на десятой попытки Анжелика прошлась так, как надо, все зрители дружно захлопали в ладони.

Внезапно она ощутила близость к этим незнакомым ей женщинам, с такой отличной от ее судьбой. Они все сели на ковер и стали болтать. Правда, болтали преимущественно руками, жестами пытаясь передавать слова. Но, как выяснилось, при взаимной симпатии это был вполне понятный язык.

Оказалось, что та женщина, которая наряжала ее, жена хозяина дома, а двое других – его сестры, которые потеряли в боях мужей. Анжеликой овладело сочувствие к ним, и она очень жалела, что в ее багаже нет ничего, что она могла бы им подарить. Наконец она придумала, достала косметичку и раздала весь запас своей французской косметики. Ее новые подруги с восторгом приняли эти подарки.

Анжелика стало так хорошо и уютно в этом доме, что она позабыла про свои огорчения, связанные с новым нарядом и про то, что завтра предстоит выполнить опасную задачу – пробраться во враждебный им город.

Они поужинали, причем, она ела точно так же, как и ее сотрапезники. Анжелика даже попросила научить ее есть так, как они. Ведь в городе ни у кого не должно возникнуть подозрения, что она выдает себя не за ту женщину, какой является на самом деле.

Анжелика заснула с легким сердцем, не думая о подстерегающей ее завтра опасности. Как ни казалось это удивительным, но она сейчас чувствовала, что находится среди своих.

Ее разбудили рано утром. Она вышла из женской половины дома и перешла на мужскую. Там расположились несколько мужчин, среди которых находились Рамзан и Мамонтов. Причем, Мамонтов был одет в халат и в чалму. Как ни странно, но это одеяние ему шло, благодаря темным волосам и довольно смуглой коже он весьма сильно смахивал на местного жителя.

– Сейчас из села в город отправится на базар караван с продуктами. Мы пойдем вместе с ними в качестве сопровождающих: я, вы и ваши друзья? Вы же будете сидеть рядом со мной, как моя жена.

– А остальные? – спросила Анжелика.

– Остальные присоединятся к нам позже, мы не можем идти все вместе. Это вызовет подозрение, – пояснил Рамзан. – И не берите никакого оружия, когда надо вы его получите там. И еще, чтобы не происходило, только не вмешивайтесь. Иначе погубите всех.

Анжелика кивнула головой. Справедливость этих слов она понимала хорошо.

Они действительно выехали минут через пятнадцать. Их караван состоял из примерно пятнадцати повозок, в которых были запряжены мулы и ослы. Кроме них в город ехали еще с десяток местных жителей.

Город был не далеко, но их путь занял более трех часов. Анжелика под своим черным плотным одеянием буквально изнывала от жары. Временами ей даже казалось, что вот-вот она потеряет сознание из-за теплового удара. Ничего она сейчас ненавидела с такой силой, как эти идиотские старинные обычаи, не позволяющие женщине одеваться по погоде. С каким бы удовольствием она бы все это сбросила и осталась в бикини. Но здесь за такой поступок ее могут забить камнями.

Стены города возникли внезапно, как мираж в пустыне. Несмотря на жару, Анжелика была очарована этим видом, такое чувство, что она совершила не только путешествие в пространстве, но во времени и переместилась в средневековье. Через узкую горловину ворот в город въезжали и повозки.

Анжелика была уверенна, что они подвергнутся тщательному досмотру, тем более стражников у ворот было достаточно. Но те лишь что-то спросили у Рамзана. Он громко и весело им ответил – и все загоготали, показывая руками на Анжелику. Она не представляла причину их веселья, А что если Рамзан совершил предательство и сообщил им, кто она на самом деле? Эта мысль, несмотря на зной, заставила ее похолодеть. Провести остаток своих дней в местной тюрьме? Такого не пожелаешь и злейшему врагу, легко себе представить, что это за страшное место, филиал ада на земле.

Стража махнула рукой, и они въехали на территорию города. Анжелика перевела дух, ее попадание в ад пока откладывается. Значит, она еще не накопила столько грехов, чтобы там оказаться.

Это был действительно типично восточный город, почти не затронутый влиянием цивилизации. Современных домов было немного, зато повсюду, словно стражники, высились минареты. По-восточному одетая толпа вела себя шумно и бесцеремонно. Причем, едва ли не каждый второй мужчина был вооружен автоматом. Единственной приметой того, что она все же не попала в средневековый период, были сновавшие по дорогам машины. Хотя их носилось по ним довольно много, но ни о каких правилах движения тут никто и не вспоминал. Это было царство неупорядоченной жизни, по крайней мере, такими оказались ее первые впечатления.

Их путь по городским улицам был не долог, они свернули с оживленной артерии и поехали по каким-то узким проулкам. Было очень грязно, и запах нечистот буквально забивал нос. Ни о какой канализации здесь никто и не помышлял.

Анжелика понимала, что придется привыкать ко всему этому угнетающему антуражу. Это не то место, где можно проявлять снобизм. Но больше чем даже отвратительные запахи, ее раздражало то, что она тут совершенно беспомощна и полностью зависима от других. И, прежде всего, от Рамзана. А в нем она по-прежнему была далеко не уверенна. Даже после того, как он спас ей жизнь.

Они въехали на какое-то подворье. Из дома выбежал средних лет мужчина. Они обнялись с Рамзаном. Затем все вошли в дом.

– Это Ахмед, – представил его Рамзан, – он наш человек. У него мы пока поживем. А потом посмотрим.

– А что будем делать дальше? – спросила Анжелика.

– Пока надо наводить справки.

– А вы уверены, что Хасан здесь?

– Он здесь, – сказал Ахмед. – Его недавно тут видели. Вот только не знаем, где он скрывается. Но мы его найдем. Город не велик, а у нас есть в разных местах свои люди. А пока отдохните.

Анжелика снова оказалась на женской половине дома вместе с женой хозяина и выводком его детей. Но если с ребятишками она быстро нашла общий язык, даже несмотря на то, что те держались настороженно, их мать вела себя по отношению к ней очень холодно. Она явно была недовольна вторжением чужеземки в ее владения и даже не пыталась погасить враждебность во взгляде. Чем были вызваны эти чувства, Анжелика не представляла, да и не очень интересовалась.

Первый день ее пребывания в городе прошел невероятно скучно. Она сидела одна на женской половине и ничего не делала. Казалось все, кроме жены хозяина, которая продолжала метать в нее снаряды своих враждебных взглядов, никто о ней и не вспоминал. Она даже не могла общаться с Мамонтовым и Джамалем, так как вход в эту половину дома им был строго заказан. А сама она покинуть ее не решалась, кто знает, как тут воспримут ее поступок, не сочтут ли святотатством и не захотят ли наказать. Лучше уж потерпеть, зато проявить максимум осторожности и быть застрахованным от всяких неожиданностей.

Вспомнили о ней лишь поздно вечером. В комнату, где она находилась, заглянул Ахмед, и жестом поманил ее к себе.

Она оказалась на запретной мужской половине. Анжелика увидела, что у них пополнение, здесь находилось еще несколько человек из их отряда. Судя по всему, они пробрались в город днем.

Анжелика села рядом с Мамонтовым. «Докладчиком» был Ахмед. Но прежде чем начать говорить, он бросил весьма плотоядный взгляд на Анжелику, а его глаза загорелись тем блеском, который она давно различала безошибочно. Она вздохнула про себя, только этого ей и не хватало. Теперь, кажется, понятна причина враждебности к ней жены Ахмеда.

– Где находится Хасан, мы выяснили. Это старый дворец эмира. Но пробраться туда будет не легко, его охраняет целый отряд из личной гвардии Асланбека. А это хорошие воины, которые не боятся смерти.

– А что за старый дворец эмира? – поинтересовалась Анжелика.

– Его построили еще тогда, когда Хошер был столицей ханства, – пояснил Ахмед. – По вашему летоисчислению это семнадцатый век.

– И что же нам делать? – продолжала допытываться Анжелика.

– Пока не знаем, – отозвался Рамзан. – Атакой в лоб его не возьмешь. Нужна хитрость.

– А кроме Хасана там еще кто-то есть? – спросила Анжелика.

– Да. С ним какой-то европеец, – ответил Ахмед. – Но его держат как пленника, его никто не видел.

– Может быть, он американец?

– Может, и американец, – пожал плечами Ахмед. – Какая нам разница.

«Разница большая», – мысленно возразила ему Анжелика.

– Завтра Асламбек решил казнить трех американцев, – вдруг проговорил Ахмед. – Тех, что попали в плен. На площади возле рынка им отрубят голову.

От отвращения и негодования Анжелика почувствовала приступ тошноты.

– А мы не можем как-то этому помешать?

Ахмед изумленно посмотрел на нее.

– Помешать? А зачем?

– Чтобы их не казнили.

– Это дело Асламбека, это его пленные. Каждый имеет право поступать со своими пленными так, как считает. Да и каким образом ему помешать? Мы лишь погубим себя.

Анжелика понимала, что он прав, но мысль о том, что завтра трем мужчинам отрубят головы, приводила ее в содрогание. Она почти физически чувствовала, как разгорается в ней ненависть к этому Асламбеку. Она обвела взглядом всех присутствующих. Никого завтрашняя казнь не волновала, даже Мамонтов был к этому безразличен. По его виду было заметно, что он думал о чем-то своем.

– Расходимся, – сказал Рамзан. – На сегодня все ясно.

Анжелика стояла в плотной толпе возбужденных людей. Буквально все нетерпеливо ждали, когда начнется обещанное действо, и она буквально кожей ощущало нарастание всеобщего ажиотажа. Неужели предстоящая казнь людей может так радовать, думала она, и ей становилось жутко.