Владимир Гурвич - Анжелика против террора

– Я представляю компанию «Северная сталь». Моя задача – расширить ареал сбыта ее продукции.

– Я думаю, что наш клуб может оказаться для вас полезным. Сегодня народу немного, но в другие дни тут гораздо многолюдней. И есть те, кто занимается бизнесом вашего профиля. Да ведь и Мамонтов тоже специализируется на поставках металлопроката.

– Кто всуе упоминает мое имя, – внезапно раздался за спиной Анжелике голос.

Она живо обернулась и увидела Мамонтова. Несколько секунд тот с изумлением смотрел на нее.

– Анжелика, это вы? Не может быть!

– Почему же не может, Валерий Ильич, – возразила она, – я же еще не переместилась в мир теней.

– Однажды вы были к этому весьма близки, – тихо, чтобы слышала бы только она, произнес Мамонтов.

– Я вижу, вы хорошо знакомы, – одновременно удивленно и не довольно произнес Урусов.

– Да, мы встречались в России. Но это было в другой жизни, – как-то криво усмехнулся он.

– А мне кажется, что жизнь всегда только одна, – не согласилась Анжелика.

– Жизнь может быть и одна, да только этапы могут быть совершенно разные. Вы выпьете со мной что-нибудь, Анжелика?

Ей показалось, что эту фразу он произнес не очень уверенно.

– Давайте покончим с формальностями по вступлению госпожи Оболенской в наш клуб, а потом каждый займется тем, чем желает, – вмешался Росляк.

Формальности заняли всего несколько минут. Анжелика заполнила бланк с заявлением о приеме, на котором распились Урусов и Мамонтов. Затем она получила квитанцию с номером счета в банке.

– Что вы будете пить? – спросил Мамонтов.

– Мартини с апельсиновым соком.

– А я с вашего разрешению налью себе виски. Пойдемте в дальнюю комнату, там не так уютно, как здесь, зато меньше толпится народу.

Они прошли через анфиладу из нескольких комнат. В последний из них действительно и мебели было меньше, и была она попроще.

Мамонтов подвел ее к столику и помог занять место. Сам сел напротив.

– Не ожидал, что наша новая встреча состоится тут, – сказала он. – Вы бросили свой банк?

– На время. Захотелось попробовать что-нибудь другое. И тут подвернулось это предложение. Я представляю здесь компанию «Северная сталь», и передо мной поставлена задача найти новые рынки сбыта для продукции.

– Я знаю эту компанию, тем ребятам, кто там заправляет, всегда не хватало креативных идей. Вам будет крайне трудно выполнить вашу почетную миссию, Анжелика.

– Я готова к трудностям. Но вы же занимаетесь поставками проката в разные страны.

– Это не русский прокат. С Россией я не имею никаких больше дел. Эта страна для меня не существует. Надеюсь, через год другой получить французское подданство.

– Мне известно, как с вами поступили несправедливо. Только я не понимаю, причем тут вся страна. Она огромная, в ней живет много людей. Чем они провинились перед вами? Вас обидели конкретные люди, против них вы имеете полное обоснование для негодования. Но причем тут все остальные.

– Вы прямо адвокат нашего замечательного отечества. Конечно, большинство жителей России в моих несчастьях не виноваты. Но когда меня стали выталкивать со всех моих постов, отнимать у меня имущество, которое я честно заработал, ни один человек в вашей замечательной стране за меня не заступился. Ни один. А ведь я немало сделал для России. Какой завод поднял. Когда я пришел туда, он был почти что в руинах. Но это никого не интересовало, а вот то, что я высказал свое мнение о президенте, подняло на дыбы всю его камарилью. В стране, где так относятся к тем, кто работает на ее экономическую мощь, нормальному человеку делать нечего. Слава богу, в мире есть достаточно государств, где к таким людям, как я, относятся гораздо более лояльно. И там и надо жить.

– А что же будет в таком случае с Россией?

– Понятие не имею, меня этот вопрос с некоторых пор не беспокоит.

– Когда мы с вами познакомились, вы размышляли совсем по иному. Где же настоящий Мамонтов, тот, который был тогда, или тот, что сидит напротив меня?

– Я заметил, что вам нравится иногда пугать людей метафизическими вопросами. Могу лишь вам сказать одно: и тогда и сейчас я был одинаково искренен. Просто тогда я думал так, в настоящий момент по-другому. Почему я должен быть верен идеалам прошлого, если они не выдержали проверку жизнью. Теперь у меня другие мысли, другие представления.

– Мне не внушают уважение идеалы, которые меняются под вилянием обстоятельств, Валерий Ильич. Они мне кажутся уж больно не надежными.

– А ведь я могу и обидеться, Анжелика.

– Эта совсем не та цель, которую я преследую.

– Вот как, вы, значит, преследуете какую-то цель?

– Да. Вернуть себе прежнего Мамонтова, мне он был несравненно более интересен. А то, что вы сейчас говорите, лишено оригинальности и глубины. Неужели вся ваша психика целиком подчинена одной обиде. Это очень обедняет любого человека.

Мамонтову понадобилось не меньше полминуты, дабы справиться с изумлением.

– Вот вы какая стали, Анжелика. Никто мне здесь не говорил ничего подобного. И все же вы меня не переубедили.

– Но я только начала сеанс психотерапии, – засмеялась Анжелика. – Учитывая тяжесть болезни пациента, вряд ли можно было бы ожидать, что все получится с первого раза.

– Но зачем вам это нужно?

– Еще точно не знаю. Вы помогли мне в трудную минуту и уже только поэтому не безразличны. А я всегда стараюсь отвечать добром на добро.

– А вы уверены, что это добро?

– Да. Если вы вернетесь, даже если не телом, а только душою в свою страну, то для вас это будет важным событием. Вы поймете, что совершили правильный поступок. А сейчас вы испытываете беспокойство, в глубине души вы не уверенны в правильности своей позиции.

Мамонтов рассмеялся.

– Отныне я стану обращаться к вам всякий раз в сложной ситуации, чтобы вы бы разъяснили, как мне поступать, не совершаю ли я очередную ошибку.

– Как знать, может быть, это одна из лучших ваших идей.

Мамонтов посмотрел на Анжелику и покачал головой.

– А вы стали самоуверенны. Раньше вы такими не были.

– За эти годы я кое– чему научилась. Но хотела бы научиться еще многому. В том числе и с вашей помощью.

– Вы уверены, что я вам в этом могу быть полезен?

– Мне кажется, что да. Мы занимаемся одним видом бизнеса.

– Но в таком случае мы прямые конкуренты.

– Да, если мыслить примитивно.

– Вот как! Я примитивно мыслю?

– А почему бы и нет. Все люди периодически мыслят примитивно. Помните пословицу: «на всякого мудреца довольно простоты».

– Хорошо, в чем моя примитивность заключается?

– Конечно, мы можем с вами быть конкурентами. А можем соединить усилия и оказаться сильней других конкурентов. Я изучала этот рынок, в том числе деятельность вашей компании. Не так уж хороши у вас дела. Я пришла к выводу: вам не хватает надежных и качественных поставщиков.

– Работать с Россией я завязал.

– Мне это известно. Но сегодня вы встретили меня, и ситуация резко изменилась.

– Не вижу, чтобы она изменилась. Ситуация абсолютна та же.

– Это вы не видите, а я вижу. И вы скоро увидите. Но чем раньше вы примите правильное решение, чем больше будет от него отдача.

Мамонтов хлопнул рукой по столу.

– Вы изумительная женщина. Ваша уверенность потрясает.

– Моя уверенность основывается на расчете, основанном на знание рынка и знание вас. Вы слишком умны, для того, чтобы чересчур долго руководствоваться обидой. И когда возникнут более весомые аргументы, вы их послушаете. Сегодня они и возникли. Просто вам некогда еще было все обдумать.

Мамонтов замолчал, видимо он следовал совету Анжелики и действительно обдумывал возникшую ситуацию.

– Я не могу все это решить в одночасье. Слишком долго я жил этими чувствами.

– Я понимаю. Но мне кажется, что достаточно вы получили от них удовлетворение. Пора менять вид удовольствий.

– Могу я вам задать один личный вопрос, Анжелика?

– Разумеется.

– Вы сюда приехали только по причине того, что решили поменять сферу деятельности?

Несколько секунд Анжелика медлила с ответом.

– Нет, не только. У нас с мужем очень хорошие отношения, мы искренне привязаны друг к другу. Но в какой-то момент у нас возникло желание немного отдохнуть друг от друга.

Анжелике было крайне неприятно говорить про отношения с мужем не правду, но она слишком хорошо понимала, какой ответ ждет от нее ее собеседник. Теперь же, получив его, ее шансы добиться своей цели повышаются. Интересно, есть ли у Мамонтова здесь, в Париже, женщина, подумала она? Трудно представить, чтобы такой видный и горячий мужчина вел бы в городе любви жизнь анахорета.

– Я должен все тщательно обдумать и взвесить, – сказал Мамонтов. – Можем ли мы с вами встретиться завтра?

Анжелика протянула ему свою визитку.

– Позвоните, и мы обо всем договоримся.

В это утро Анжелика позволила себе встать довольно поздно. К себе на квартиру она приехала далеко за полночь. После их разговора пребывающий в глубокой задумчивости Мамонтов покинул клуб. Оставшись без кавалера, она решила не терять время. Впрочем, ей бы этого и не дали, так как совсем скоро выяснилось, что все присутствующие мужчины заметили появление в их среде красавицы. И вскоре перед ней выстроилась очередь из желающих ей представиться.

Так что оставшуюся часть вечера она провела одновременно и весело с и большой пользой. За короткий срок обзавелась множеством новых знакомств. Правда, пока она не знала, какие из них окажутся для нее полезными. Но сейчас ее это не слишком волновало, она поймала себя на том, что ей очень нравится находиться в самом эпицентре мужского внимания. А его было столько, что зачастую она даже не успевала на него реагировать. Внезапно посреди этого веселья ей вспомнились слова мужа. Однажды во время какого-то приема, когда мужчины тесно обступили Анжелику, он шепнул ей, что выходит замуж надо тогда, когда их ухаживание уже не вызывает приступа ликования. И в этом клубе она неожиданно для себя убедилась, что согласно этой теории, замуж ей рановато, так как ухаживания мужчин доставляют ей огромное удовольствие. Это обстоятельство даже немного встревожило ее; если это занятие ее сильно увлечет, то оно может повредить выполнению главной задачи. А потому надо сохранять постоянную бдительность.

Впрочем, в тот вечер Анжелика решила, что ничего страшного ей не грозит, и она может позволить себе немного расслабиться. Она принимала ухаживания, не отказывая в своем внимании никому, даже тем, кто не вызывал у нее большого прилива симпатии. И, судя по всему, не меньше десяток мужчин посчитали, что у них есть шансы завоевать благосклонность русской красавицы. А потому домой она вернулась не одна, а в сопровождение целого сонма ухажеров. И по итогам вечера с удовлетворением и с полным основанием могла констатировать, что первый выход в парижский свет получился удачным.

Анжелика все еще спала, когда в ее скованное, как река льдом, сном сознание вклинился телефонный звонок. Она не без усилия встала и подошла к телефону. Но сон сразу же улетучился, как легкий газ, едва она узнала голос Мамонтова.

– Я вас не разбудил? – спросил он.

Анжелика посмотрела на часы, шел десятый час.

– Нет, что вы! – даже излишне горячо заверила она. – Я рада вас слышать.

– Я бы хотел с вами переговорить.

– Конечно. Почему бы нам с вами сегодня не пообедать.

– Это слишком долго ждать. Я бы хотел встретиться раньше. Прямо сейчас.

– Но дайте мне хотя бы час, чтобы привести себя в надлежащий вид. – Анжелика услышала на том конце провода глубокий вздох.

– Хорошо, час я вам даю. Но не больше. Я подъеду к вашему дому на машине. Говорите адрес.

Анжелика продиктовала адрес.

Кажется, рыбка заглотнула наживу, думала Анжелика, сидя перед зеркалом. Вчера она выбрала верную тактику. Она не обдумывала ее заранее, просто чутье подсказало, на какие струны его души следует надавить. И, судя по всему, мелодия вышла та, что надо. Но, несмотря на удовлетворение от собственных успехов, что-то ее смущало. Она смутно представляла, в каком направлении должны двигаться ее отношения с Мамонтовым. У нее нет сомнений, что он не собирается их ограничивать исключительно деловой сферой. О своих чувствах он поведал ей два года назад в Лондоне. Конечно, с тех пор они, наверное, поостыли, но теперь, когда они встретились вновь, могут разогреться еще сильней. И как в такой ситуации ей себя вести? Ответ на этот вопрос найти она так и не смогла. В таком случае ничего не остается, как только, подобно щепке, подхваченной быстрым течением реки, броситься в бурный поток событий и покорно следовать тому, куда он ее выбросит. Разумеется, это большой риск, но когда она направлялась в Париж, то отдавал себе четкое представление, что ее жизни вновь начинается полоса, в которой ничего невозможно предсказать.