Александр с женой вернулись домой вместе, когда солнце было уже высоко. Ни Алекс, ни Элисон так и не заснули по дороге; у каждого из них было, над чем подумать, так что сон как рукой сняло. В гостиной Александр всё же решил нарушить общее молчание и, пока его жена не успела подняться на второй этаж, произнёс с деланным интересом:



– Надеюсь, эта ночь была для тебя приятной, – а когда Элисон остановилась на ступенях, спросил: – Ты не держишь зла на меня за то, что я оставил тебя там одну?


– За это, – она повернулась к нему и усмехнулась, – нет. Не за эту ночь. Злюсь ли я на вас вообще? Да, я очень и очень зла.


– Как печально. Что ж, советую выспаться сегодня. Вечером приезжает отец. Будет долгий и тяжёлый разговор.


– А если я не хочу его видеть?


– Ты должна, – он нахмурился, и его голос приобрёл грубые нотки. – И я не буду отвечать за всё это в одиночку. Теперь иди спать.



Элисон окинула его презрительным взглядом, но сумела сдержаться и смолчать. Она вернулась в свою комнату, легла, не раздеваясь на постель, но заснуть так и не смогла. В мыслях крутились воспоминания о том, что она увидела в саду. Её муж с той женщиной... Прямо на голом мраморе... Элисон поморщилась, вспомнив, как он целовал её, и ей это не понравилось. Но совсем другое дело заниматься с ним любовью, и, кажется, той, другой, было приятно.



Зато Элисон с улыбкой вспоминала поцелуй Уильяма. С ним ей не было неприятно, а скорее, даже наоборот. Отчего-то он не вызывал у неё отвращения. Элисон подумала, как всё это нехорошо: целовать лучшего друга своего мужа. Если бы Алекс узнал, он бы, наверняка, наказал её. Девушка вздохнула, вспомнив также, что обещала Кэллису встречу, и осознав, что не сможет сдержать обещания. Ей не хотелось ни вставать между такими мужчинами, ни тем более вызывать гнев мужа.



Ближе к вечеру, когда Александр ещё спал, Элисон пробралась на кухню, где готовила ужин София. Девушки поболтали о мелочах, и когда обстановка и настроение были более подходящими, Элисон решилась наконец задать волнующий её вопрос:



– Послушай, помнишь, как ты мне рассказывала о том, что случилось между тобой и Александром...


– О, миледи, я бы не хотела снова поднимать эту тему, – девушка тут же присмирела, и её щёки порозовели. – Всё-таки, он ваш муж теперь...


– Я не о том. Ты упоминала какую-то женщину, в которую он, кажется, был влюблён. Это так?


– Да, и об этом все в округе знали. Лет пять назад милорд познакомился с одной особой, и тогда все заметили, как его будто подменили: он стал рассеянным, легкомысленным... простым. В общем, таким, каким бывают влюблённые.



Элисон сидела за столом, глядя на захваченную собственным рассказом кухарку, и думала, что ей вряд ли вообще когда-нибудь удастся испытать чувство влюблённости.



– Они иногда виделись, но так как она была дочерью одного богача, их встречи были редкими и почти бесполезными, – София навалилась на стол и стала уже говорить шёпотом. – Я могу назвать имя. Но если что, я молчала! Это была Маргарет Стокер. Самая красивая и завидная из невест... Ну, по крайней мере, в то время.



«У Стокеров мы были этой ночью, – тут же вспомнила Элисон. – Это с ней он был в саду всю ночь. Это ради неё он пришёл».



– Между ними разница в шесть лет, а ещё её знатный род, деньги и всё остальное наследство. Можете представить, что мистер Стокер, тот ещё важный лорд, был категорически против этой связи, – София тяжело вздохнула и опустила глаза. – Слухи ползли про них обоих, и репутация Александра упала... просто ниже некуда. Как и его надежды быть с ней.



Элисон дослушала рассказ, решив для себя, что дамочка в саду точно была Маргарет. Похоже, подумала девушка, её муженёк не мог забыть богатую красотку и по сей день. Элисон не ощущала ни ревности, ни зависти. Но она не могла не признать, что любопытство брало над ней верх каждый раз, как только она узнавала нечто новое о своём муже.



Поблагодарив Софию за всё, Элисон покинула кухню и вернулась на второй этаж. Она прошла в комнату Джоэля, который и в этот раз был несказанно рад её визиту. Они просто болтали о разном и читали книги, пока поздно вечером не пришла экономка и не сообщила, что граф Ривз прибыл в замок.



Руки девушки дрожали, когда она возвращалась в свою спальню, чтобы переодеться. Она вдруг обнаружила на постели совсем новое платье: бежевое, довольно длинное, из лёгкого, тонкого материала.



«Всё, что угодно, ради такого важного человека», – саркастически подумала Элисон.



Когда она вышла из комнаты, то уже со второго этажа могла расслышать, как Александр спорил с отцом о чём-то.


– А вот и моя прелестная невестка! – восхищённо воскликнул Ривз-старший, когда, наконец, обратил на Элисон внимание.


Алекс стоял рядом, скрестив руки на груди, и хмуро смотрел на то, как его отец целует девушке руку.



– Жаль, что нам не удалось пообщаться ночью на празднике, – проговорил мужчина, криво улыбаясь.


– А мне-то как жаль, – пробубнила Элисон, глядя в пол.




В полутёмной гостиной, освещаемой только пламенем в камине, за широким столом Элисон сидела по левую руку от мужа, а напротив них – Ривз-старший. Они довольно сухо говорили о кампании в Индии, жизни местного населения там, финансах и тому подобных вещах, которые Элисон не интересовали. Она, чуть сгорбившись, откинулась на спинку стула и молча водила вилкой по полупустой тарелке. В конце концов ей надоела вся эта неловкость и молчание.



– Когда я смогу увидеться со своей семьёй? – решилась она спросить, не отрывая взгляда от тарелки.


– Вот как... Ты совсем не развлекаешь девочку, Алекс, настолько, что она желает от тебя сбежать.


– Знаете, – Элисон резко бросила вилку на стол и упрямо посмотрела на свёкра, – моё желание сбежать растёт не столько из-за присутствия здесь вашего сына, сколько из-за ваших махинаций со свободой и жизнью моего брата, давлением на Александра и полнейшим игнорированием Джоэля. Вам плевать на всех и вся, кроме себя, и меня это раздражает, как раздражало бы любого адекватного человека. Я не стану терпеть и жить здесь так, словно это правильно.



Пока она говорила, Александр неотрывно глядел на неё, молча восхищаясь смелой дерзостью, которую эта малышка выказала его отцу. Ривз-старший совершенно спокойно выслушал Элисон, он даже не переставал улыбаться. Но Алекс всё же больше был поражён тем, что его жена за него заступилась. Что ж, в какой-то степени заступилась. Похоже, решил он, что её слова о «давлении» были искренними. Но главное, она не забыла про Джоэля.



Александр громко вздохнул, глядя на Элисон. Он теребил край ворота своей широкой рубашки и улыбался.


– Проблема со слепым мальчишкой тебя не касается. И забудь об этом... Твой отец тебя продал, – упрямо проговорил граф. – Ты это понимаешь?


– Он меня любит...


– Он не так благороден и чист, как ты считаешь, девочка. Это взрослый мир, которым правят деньги и крепкие связи. Пора открыть свои прелестные глазки.



Элисон закусила нижнюю губу и низко опустила голову, так как чувствовала слёзы на глазах.


– Ему нужен наследник. Он и сам это прекрасно понимает, но молчит, так как в нём гордости больше, чем в короле.


Девушка вздрогнула после этих слов. Вот уж какую тему ей не хотелось затрагивать.


– Ты здесь, чтобы дать ему наследника, – не унимался Ривз-старший.


– Мы сами с этим разберёмся, – раздражённо ответил Александр.


– Нет уж! Не в этот раз! – его отец стукнул кулаком по столу, так что Элисон почти подпрыгнула на стуле от неожиданности. – Сколько ты с ней разбираешься? Целый месяц! И она до сих пор не беременна! Твои похождения по лондонским шлюхам мне ничего не дают, жеребец!



Элисон еле сдерживалась, чтобы не подняться из-за стола и не скрыться где-нибудь в самом тёмном уголке замка.


– Завтра утром приедет доктор. Марк Хеффнер, он из Лондона, и проверенный мной человек. Он осмотрит девчонку... Её же счастье, если он подтвердит, что она больше не девственница.


– Я ему не позволю, – сквозь стиснутые зубы проговорила Элисон.


– Тогда посмотрим, как долго ты сможешь оставаться здесь взаперти. И здесь уже ни твой трусливый братец, ни отец тебя не достанут! Если бы у них имелось такое желание!



Ривз резко встал, вышел из-за стола и скрылся в полутёмном коридоре, оставив Алекса и его жену одних за столом. В молчании они просидели несколько долгих минут, и когда девушка перестала плакать, Алекс тихо сказал:



– Я никогда не брал женщину силой, Элисон. И с тобой не было бы исключения, я хочу, чтобы ты это знала. Но ты должна понимать, что чем быстрее сдашься, тем легче тебе будет... и мне тоже. Это естественно... то, что должно случиться.


– Нет, это не естественно. Потому что заниматься любовью нужно с тем, кого любишь.


– Жаль разочаровывать тебя, но иногда это называется по-иному. Не любовь движет людьми в эти моменты...



– Мне всё равно, что вы думаете, – Элисон шмыгнула носом и стёрла с щеки слезу. – В любом случае, вы не тот единственный, с кем я бы... с кем...


– С кем бы ты занималась любовью.



Она подняла на него глаза: Алекс стоял рядом с её стулом; он смотрел на неё неестественно печально, пальцы его были сжаты в кулаки. Он улыбался, но улыбка эта была почти незаметна.



– Отец сдержит обещание и не даст тебе встретиться с ними... И меня он запрёт здесь. Бог видит, как я этого не хочу. Поэтому ты должна меня понять и то, что я собираюсь сделать, – он развернулся, направился к лестнице на второй этаж и, так и не обернувшись, строго заключил:



– Жду тебя в своей спальне.



Он не был уверен, что она сама придёт. Нет, он даже почти знал это: она не придёт к нему этой ночью. И никогда бы не пришла. Алекс в задумчивости провёл указательным пальцем по выбритому подбородку и вдруг подумал, что его рана так и не открылась, и рука почти не болела.



За окном уже чернела ночь, и Алекс понимал, что у него вновь начинается хандра. Такое состояние часто находило его, когда он был один; хотелось то крушить и ломать всё вокруг себя, то лечь на постель и глазеть в потолок. Поэтому он начинал поглощать вино бокал за бокалом. В такие минуты Алекс жалел, что не следил за кухней: ничего кроме старого вина здесь не было, а по ночам ему хотелось только пива.



Дверь его комнаты отворилась, Александр услышал, как скрипнула половица под ногами вошедшего. Мужчина обернулся и чуть не выронил из рук бокал с вином. Элисон стояла в дверях, одетая в белую шемизу и парчовый халат поверх неё. Каштановые длинные волосы были распущены, несколько прядей перекинуты на левое плечо. Как бы ему этого ни хотелось, Алекс не мог не признать, что в жизни не видел более невинного создания, чем эта девушка.



– Ты пришла, – произнёс он хриплым голосом и понял, что не дышал чуть меньше минуты.


– Я делаю так лишь потому, что это моя обязанность. Если я не... если не дам вам сына, ваш отец выдаст Луиса, и тогда уже ничего не будет важно.



Алекс подивился серьёзности её тона, хотя заметил, как она дрожит, когда подошёл ближе, чтобы запереть дверь. Девушка испуганно разглядывала его голые плечи и грудь и нервно теребила край пояска от своего халата.



«Не нужно было снимать рубашку, – подумал Александр в тот момент, – я и так её пугаю».



– Конечно, я всё это понимаю. И, если быть до конца честными, должен признать, раньше я не видел никаких привилегий в том, чтобы тра... заниматься любовью с неопытными девочками.



Элисон посмотрела ему в глаза и нервно сглотнула. Алекс на расстоянии чувствовал её страх, и отвращение, и презрение. Она была так недоступна, хотя находилась здесь, перед ним, он бы мог сделать с ней, что захотел, но с другими такого никогда не происходило.



«Она боится меня».



– Я давно уже... не был близок с девственницей, – произнёс он сухо, медленно развязывая шнурок на поясе своих мешковатых штанов.