Она замолчала, чувствуя, что вот-вот заплачет. Ветер совсем стих, солнце уже начинало припекать. Становилось жарко, и сильнее запахло полевыми цветами.


– Я слышал, что вашего мужа в последний раз видели в порту, в Дувре.


– Да. Но это было так давно!



Они простояли на месте ещё несколько минут. Всё это время Элисон думала, обняв себя руками и глядя на рабочих, копавшихся на стройке. Словно придя к некоему заключению, девушка ненадолго закрыла глаза, затем обратилась к своему доносчику:


– У меня к вам будет одна просьба, сэр. Коли вы уже так помогли мне.


– Что угодно, миледи.


– Мне нужны проводники. Двое ваших самых лучших людей.



Мужчина пристально посмотрел на неё, вглядываясь в бледное, осунувшееся лицо, и покачал головой.


– Я понимаю, что вы задумали, но, миледи... это просто глупость.


– Больше никто не верит, что Алекс жив. Больше никто не станет искать его. Я хочу поехать туда, где его видели в последний раз. Я сама всё разузнаю. А если не удастся найти нечто новое о нём, что ж...



Она пожала плечами и понуро опустила голову.


– Вы ведь понимаете, что я никакой ответственности за последствия вашего поступка не понесу? – произнёс доносчик очень строго.


– Конечно, сэр.


– И если что-то произойдёт, обратной дороги не будет.


– Понимаю. Я не маленькая девочка, сэр. Я буду очень осторожна.



Глядя ему в глаза, Элисон понимала, что мужчина ей не верит. Даже больше – он не верил в неё и в её стремление найти мужа.


– Мои люди сопроводят вас по маршруту, который вы выберете, миледи. Те парни – самые надёжные люди на западе Англии. Не сомневаюсь, что они сумеют вас защитить... Коли вы так желаете.


– Спасибо вам, сэр.



На этом их разговор был закончен, и Элисон вернулась на стройку. Как и всегда, день прошёл тяжело, но весело – деревенские парни и женщины не давали скучать, пока кипела работа.



Уставшая, но полная надежды в сердце Элисон вернулась домой, согласившись поехать в Портсмут к отцу и брату. Их безмолвному ликованию не было предела, когда девушка вернулась к ним, решив погостить недельку. Они считали, что её одержимость сыном графа вот-вот испарится.



По возвращению домой Элисон ждала письма от Уильяма, бывшего когда-то другом её мужа. Даже не распечатав конверты, она сожгла их, прекрасно зная, чего от неё добивался мужчина. Он, как и остальные, делал вид, что беспокоился об Александре. На самом же деле уже давно оставил надежду найти его живым. Или вообще найти его.




Поздним вечером, ровно через семь дней, когда небо над Портсмутом ещё светлело, Элисон собрала дорожную сумку и уложила туда только самое необходимое. Одевшись в мужской костюм, и не забыв также про шляпу с широкими полями, девушка села за письменный стол, чтобы черкнуть брату и отцу несколько строк о своём «неразумном поступке».



Она ещё долго сидела перед догорающей свечой, глядя на свои дрожащие пальцы, и всё мысленно подбадривала себя утешительными словами о храбрости, верности и благородстве. Она не стала ждать дольше, не стала проводить ещё одну ночь дома, прекрасно зная, что лишь потеряет время.



Элисон также знала, что Александр вновь приснится ей. И она будет тянуться к нему, ощущая его тепло и любовь, но, проснувшись, поймёт, что его нет рядом. И, возможно, уже никогда не будет.


***


5 июня, 1822


Англия, Дувр


Он заметил её в толпе, между торговых рядов, когда она и двое её спутников пробирались к свободному от людей месту. Торгаши и зазывалы были повсюду, их звонкие голоса заглушали шум волн и стук лодок о причал недалеко отсюда.


Одетая в мужские, широкие штаны и лёгкую курточку, а также собрав волосы под шляпой, она, видимо желала сойти за мальчишку. Но всё, что бы она ни делала – выдавало в ней девушку. Как она высматривала что-то в толпе, иногда чуть вытягивая красивую шею; как поправляла шляпу изящными пальцами; и даже куртка не скрывала её высокой груди. По крайней мере, стоило присмотреться к этой девушке, и что-то, так или иначе, притягивало к ней взгляд.



Поэтому-то он и заметил её, стоя у лавки продавца рыбы. Он сразу же догадался, что девчонка не из простушек. Она держалась стойко, отстранённо, когда прохожие иногда задевали её локтями. Двое здоровенных парней шли рядом, словно оттесняя её от остальных. Видимо, защищали, а она могла позволить себе такую охрану.



Быстро натянув перчатки на руки, он поспешил за этой троицей, а когда догнал, постарался держаться достаточно близко, чтобы оставаться для них незаметным. Петляя рядом примерно полчаса, он выяснил, что девчонка искала какого-то парня, но весьма неудачно.



Судя по тому, как она озиралась по сторонам, иногда морщила свой носик от неприятного запаха и заламывала руки, девчонка была растеряна. Когда она вместе со своими спутниками покинула рынок, он последовал за ними через узкие грязные улочки порта. Желание взять её, взять именно эту девчонку полностью захватило его, став едва ли не сравнимым с одержимостью. А ведь такого ещё не было! На ходу продумывая каждый последующий шаг, взвешивая все за и против, он решился на похищение.


Вечером он проследил за одним из её сопровождающих до местного постоялого дома. Он даже нашёл окно её комнаты, и долго глядел в это окно, где тускло горела свеча, и был заметен тонкий силуэт девушки. Ему ничего не стоило пройти мимо спящего охранника, когда луна скрылась за облаками. Только скрип деревянных ступеней, ведших наверх, к жилым комнатам, мог выдать его, но он был очень осторожным.



К его же тихой радости, спутники девушки не охраняли её круглосуточно. И, войдя в комнату, он увидел её, лежащую на заправленной, узкой постели, полностью одетую и изнемождённую. Он долго всматривался в её бледное личико, обрамлённое длинными спутанными волосами тёмно-каштанового цвета. Что-то было в этой одинокой девчонке такое, что приводило его в восторг. Да, именно её он выбрал, и выбрал правильно.



Он стоял и смотрел на неё, пока она не забормотала во сне, затем вдруг открыла глаза. И прежде, чем закричать, она долгие несколько мгновений смотрела на него с ужасом в карих глазах. Но и вскрикнуть она не успела – онмигом очутился рядом с ней, зажал ей рукой рот, затем сдёрнул с постели, швырнув девушку на пол, как тряпичную куклу. Ему в этот раз очень повезло – она упала, ударившись головой, и тут же потеряла сознание.



Она тяжело дышала, пока он завязывал её руки и ноги и пока взваливал безвольное тело на плечо. Оставалось лишь выйти из этой гостиницы незаметным. Он был слишком хорош в похищении молоденьких женщин, всегда так хорош, что его не могли поймать. А этих бедных девушек уже никогда не находили.



***


Франция, Гавр


3 дня спустя



День был уже в самом разгаре, когда Элисон очнулась. Перетерпев головную боль – тупую и резкую – она села и поняла, что лежала на довольно узкой, деревянной скамье. Осмотрев себя, девушка поняла, что её жакет и походные сапоги пропали.


Она смутно помнила последние события: прибытие в порт Дувр, долгие хождения по его улицам, расспросы прохожих вместе с сэрами Стивеном и Генри, её спутниками. Затем возвращение в гостиницу, а дальше... ничего. Теперь же она находилась в небольшой комнатке, больше похожей на тюремную камеру без мебели, лишь эта скамья да грубо сколоченный стул рядом.



Под низким потолком находилось узкое окошко с толстой решёткой на нём. Элисон вскочила на ноги, тяжко дыша и терпя боль, приподнялась на цыпочках и вцепилась руками в решётки. С улицы слышались приглушённые голоса мужчин. Поняв, что дёргать решётку – бесполезно, девушка закричала, зовя на помощь, но тут же её застал врасплох тихий, женский голос, донесшийся откуда-то из угла камеры:


– Не стоит. Поверь мне, если тебя здесь услышат, будет только хуже.



Элисон обернулась, прижавшись к холодному камню стены, и увидела высокую, молодую женщину, на вид которой было не больше двадцати пяти лет. Одета она была в самые настоящие лохмотья – разорванную по бокам длинную юбку да серую рубашку с заплатанным корсетом вокруг талии. Русые, кудрявые волосы этой женщины были собраны на макушке какой-то лентой. Она также была босая.



– Не бойся, – произнесла она, всматриваясь в Элисон чистыми, голубыми глазами. – Я тебя не обижу.


– Где мы находимся? И что происходит?


– Ты в Нормандии, в Гавре... Англичанка, верно?


– Верно, – ответила Элисон, прижимая руки к груди. – Как... я не понимаю, что произошло.


– Тебя похитили, – сказала женщина так, словно это было чем-то обыденным. – Со мной произошло то же самое три недели назад. Меня хотели продать здесь, но решили дождаться ещё одной для лучшей торговли... Видимо, теперь не так долго ждать осталось.


– Похитили? Но почему? И что значит, продать?



Элисон будто обезумевшая смотрела на свою собеседницу, всё ещё пребывая в шоке, не веря в то, что случилось.


– А то и значит, – женщина вздохнула и, пройдя через всю комнатку, опустилась на скамью. – Нас похитили, чтобы продать. Как рабынь.


– Но кто, чёрт возьми?!


– Насколько я понимаю, просто французские пираты. Ради добычи.



Элисон сжала голову руками и на несколько минут замолчала, согнувшись над полом. Мысли ещё путались в голове, и она убеждала себя, что всё это – лишь дурацкий сон, и не более. Но, открыв глаза, вновь обнаружила себя в этой грязной камере, рядом со светловолосой женщиной.


– Эй! Кто-нибудь! – закричала Элисон, что было мочи. – Помогите! Умоляю, на помощь!!!


– Первые три дня я тоже думала, что докричусь, – отозвалась сокамерница всё тем же тихим, спокойным голосом. – Я даже убежать пыталась. Выбралась на улицу к высоким воротам. Но меня поймали. И с тех пор я больше не пыталась сбежать. Вот, что они сделали со мной, чтобы я даже не задумывалась об этом...



Она вытянула левую руку на свет, проникавший сюда через прутья решётки, и Элисон увидела, что у неё не хватает одного пальца, точнее, мизинца.


– О, боже мой!



Девушка закрыла ладонью рот и медленно опустилась на скамейку рядом. Она всё не могла оторвать взгляда от этой тоненькой, изувеченной руки.


– Поэтому я прошу тебя, больше не кричи. Если будешь делать, как они скажут, останешься в живых. Ты миленькая, тебя не станут портить, если... Просто будь сильной. Как тебя зовут?


– Элисон Ривз, – ответила девушка, едва сдерживая слёзы.


– Меня зовут Агата, я из Руа́на ... Нет, только не плачь, прошу! Верь мне, если будешь слушаться их, то...



Она не договорила, ибо обе девушки услышали скрип ключа в замочной скважине, затем тяжёлая, обитая железом дверь открылась, и в камеру вошёл невысокий, широкоплечий мужчина. Он прошёл вперёд, шелестя подолом длинного плаща по полу, и, взглянув ему в лицо, Элисон беззвучно ахнула: её напугала повязка на его правом, скорее всего, отсутствующем, глазу.


– Это он. Похититель, – прошипела Агата со злобой, глядя на вошедшего исподлобья. – Из-за него мы тут.



Лукаво улыбаясь, мужчина произнёс что-то по-французски и кивнул ей.


– Он говорит, что рад видеть тебя в сознании, – перевела Агата неохотно.



Элисон продолжала сидеть на месте неподвижно, словно онемев от страха, от негодования, от всего этого кошмара. Пока похититель говорил, иногда прерываясь, Агата тихо переводила:


– Говорит, что нас купили, и сегодня ночью отправят в какой-то дом... Говорит, нас купил хозяин дома.


Женщина прервалась, резко и грубо сказав что-то на французском. Похититель, не прекращая улыбаться, всё же жёстко ответил, и Агата тут же присмирела: