— Точно, — со смешком согласился Самир. — Нарушил все каноны ислама. Поверх дидшахи никакие украшения категорически нельзя надевать. Но русские-то об этом не знают.

— И, какая была реакция?

— Полный шок, — глаза Самира лукаво искрились. — Я, конечно, встал, сказал тост. Извинился, что не открывал своё истинное положение в обществе. Сказал, что просто хотел быть с ними на равных. Что всех их люблю и помню.

— Простили?

— Конечно, — пожал он плечами. — Я с большинством во время учебы был в хороших дружеских отношениях. Потом все приняли на грудь, расслабились. Подходили ко мне, обнимали. Хлопали по плечу. Рассматривали мои перстни. Охали и ахали. Предлагали выпить с ними. Мои телохранители чуть с ума не сошли. Такое панибратство с шейхом! — с усмешкой продолжал он. — Представляешь, это было застолье по-русски недавних студентов. Ребята пели, танцевали, некоторые к концу изрядно набрались. Я постоянно оказывался в куче людей. Перемещался с одного конца зала в другой. Охранники бегали за мной и не знали, что делать.


Мой начальник охраны уже в самолете признался, что поседел за те часы. В его представлении в России живут только воры и бандиты. Все боялся, что мне или кинжал в бок вонзят, или отравят и ограбят. Он уже представлял, как мой отец собственноручно расстреливает всю команду телохранителей за то, что не уберегли сына, — со смехом продолжал Самир.

— Больше всего ребят поразило количество у меня детей. Все интересовались, когда я столько деток настрогать успел? — усмехнулся он.

— А что Света?

— Светка больше всех была поражена. Как она просчиталась. На последнем курсе закрутила с итальянцем. Он ей ребенка сделал и свалил после окончания учебы. И вдруг, Самир шейх. Подкатила ко мне, дескать, пойдем, поговорим. А мой начальник охраны стоит рядом и не отходит. Я ей сказал, что он не понимает по-русски, может говорить, что угодно.

— Ты ещё и артист.

— Есть немного, — улыбнулся тот. — Я могу изобразить на лице надменность и высокомерие истинного правителя. Что и сделал, когда мы с ней уединились. Она мне давай рассказывать о своей обманутой мечте. Врала, что была влюблена в меня, а я её игнорировал.


Хотелось мне тогда признаться, что слышал их разговор с подругой о нищем и тупом арабе. Да, не стал. Показал фотографии своих детей и жен. Ещё и снимки с любовью поцеловал. Светка аж взвыла. У меня уже было три жены и шесть детей. Знаешь, я не стал говорить, что считаю её падшей. Как бы там ни было, оскорбить женщину проще всего. А это недостойно для самого мужчины. Мне даже жаль Светку стало.


— Чего такую жалеть? Как говорится, за что боролись…

— Вот так я единственный раз продемонстрировал свое богатство. Глупо, конечно, — пожал он плечами. — Но, я это сделал.

— Если ты не носишь эти перстни, зачем покупаешь?

— Это хорошее вложение капитала, — ответил тот. — Никогда не знаешь, как жизнь повернется. А золото и драгоценные камни, всегда будут в цене. Я и золотые слитки покупаю.

— А что случилось с твоим братом, если не секрет? — поинтересовалась Лиза.

— Саид учился в Лондоне. Жил на квартире. И была у него слабость, похвастаться, что он из семьи шейха. Что богат. Надевал на себя дорогие украшения. Дохвастался. Бандиты пришли грабить его квартиру, а он в это время вернулся. И его просто убили, — с тяжелым вздохом произнес Самир. — Глупая смерть. А какое горе родителям. Думали, мать с ума сойдет. Зульфия вообще руки хотела на себя наложить. Отец с матерью её к себе в дом забрали, чтобы не допустить ещё одной трагедии. Потому я и взял женщину третьей женой, чтобы она не свихнулась от горя.

— Прости, что я заставила тебя это вспомнить, — прижалась к нему Лиза.

— Ничего, — тихо ответил тот, поглаживая её по руке. — Что ни говори, время лечит.

— Самир, — поинтересовалась Лиза, — а зачем ты после окончания Гарварда поступил в Ленинградский университет? Уровень совсем другой. Гораздо ниже.

— Видишь ли, когда я учился в Штатах, познакомился с парнем из России. Коля совершенно уникальная личность. Можно сказать, гений. Он родом из Ленинграда. И патриот своей страны до мозга костей. Оставаться за границей не собирался, хотя предложения уже во время учебы поступали о работе. Как он рассказывал о России, — восхищенно произнес Самир. — Благодаря ему, я стал читать русских писателей. В переводе, конечно. Но Николай сказал, что читать надо только на русском. Перевести на английский Достоевского, Бунина, Толстого и других писателей совершенно невозможно. Короче, безумно он меня Россией заинтересовал. Я приехал изучить саму страну и русский язык.

— Все-таки молодец ты, Самир. — Не перестаю тобой удивляться.

— Да, я просто любопытный. В мире так много интересного. Почему это должно пройти мимо меня? — хитро улыбнулся он.


Они некоторое время сидели молча. Елизавета посмотрела на часы. Было уже половина шестого. Пора было собираться.


— Лиза, — глядя на неё очень серьезно, сказал Самир, беря девушку за руку, — послушай меня и постарайся правильно понять.

— Я вся внимание.

— Когда я слушаю новости из России, у меня волосы дыбом встают. В восьмидесятые, во время моей учебы в Ленинграде, такого не было. Теперь я буду страшно переживать за тебя.

— Самир, — улыбнулась она, — у меня все нормально.

— Повторюсь — никто не знает, как повернется жизнь. Сегодня у тебя есть муж, а завтра можете разойтись. Извини, но у русских это очень просто происходит. Тем более, детей у вас нет. И потом, я все-таки специалист по международному праву. Нутром чувствую, Россия на пороге новых потрясений. Похуже ГКЧП будет заварушка.

— Типун тебе на язык, — отмахнулась Лиза. — К чему ты этот разговор начал?

— К тому, что все в твоей личной жизни, да и в стране может поменяться в худшую сторону. И я все-таки купил тебе подарок и хочу, чтобы ты приняла его. — Он протянул руку к изящному столику, выдвинул ящичек и вытащил красную бархатную коробочку. — Посмотри сюда.


Лиза взяла коробочку в руки и открыла её. Там находилось кольцо необычной формы.


— Это колечко из розового золота. Здесь тридцать три старинных европейских бриллианта круглой огранки, общим весом 1, 65 карата.

— Тридцать три бриллианта! — изумленно воскликнула женщина. — Оно же бешенных денег стоит.

— Причем здесь цена? — вздохнул Самир. — Ты примерь, — сказал он, надевая Лизе на палец. — Так, на безымянный велико, а на средний палец в самый раз, — радостно заключил он. — Тебе нравится?

— Конечно, нравится, — тихо ответила она, любуясь колечком. — А что я мужу скажу?

— Ничего не говори, — хмыкнул он. — Неужели у тебя в доме не найдется укромного местечка, куда его можно спрятать? Это кольцо не на каждый день. Ты его можешь хранить, как фамильную драгоценность. Как память обо мне. Вдруг, у тебя когда-нибудь родится дочь. Подаришь ей. Или жене сына.

— Ой, Самир, я прямо не знаю, что тебе ответить.

— Ничего не отвечай, — обнял он её. — Просто прими и все. В случае безвыходного положения, ты всегда можешь его заложить или продать. Только его надо будет обязательно задекларировать при вылете. Поэтому здесь чек в коробочке. Иначе нельзя. Кольцо стоит пятьдесят тысяч долларов.


Елизавете никогда в жизни не приходилось держать в руках такую дорогую вещь. В женщине боролись противоречивые чувства. Но, глянув в глаза Самиру, поняла, что оскорбит его своим отказом. Этот подарок был сделан искренне и от всего сердца.


— Хорошо, Самир. Я буду хранить его, как память о тебе, — тихо сказала Лиза, целуя его. — Но мне пора идти к Марии.

— А когда вернешься?

— Я тебе потом сама позвоню, как освобожусь.


Самир проводил её до выхода. Еле передвигая ногами, Лиза направилась к дому подруги. Разговор предстоял не из легких.

Глава 9

Когда Лиза вошла в дом, Маша сидела в зале у телевизора. Поймав насмешливо-укоряющий взгляд подруги, начала говорить первой.


— Марийка, только не надо меня сейчас учить и воспитывать. Я уже взрослая девочка.

— А я вообще молчу, — пожала та плечами. — У тебя своя голова на плечах есть. Сама понимаешь, что твой роман с шейхом — это полная безнадега. Самир развлекся и вернется к своим женам и детям. А ты-то ведь страдать будешь. Корить себя за измену Антону. За невозможность увидеться с арабом снова. Мне тебя искренне жаль.

— Все я понимаю, Машенька, — вздохнула Лиза. — Только поделать с собой ничего не могу. Вот, было у тебя так, когда "Ах" и все? И ничего вокруг не видишь кроме него? У нас осталась одна ночь и один день. И сказка моя закончится. Я действительно побывала в чудесной сказке, но она оказалась очень короткой. И в ней не может быть счастливого конца.

— Лиза, я не имею права тебя осуждать, — вздохнула Маша. — Понять, конечно, можно. В первый раз приехала за границу. И сразу в такой рай попала. А рядом экзотичный красавец-гид. Вот тебе крышу и снесло. Мало, кто бы из женщин устоял.

— Маша, Самир не только красивый, он умница, — взволнованно сказала Лиза. — Он ходячая энциклопедия. Я его с открытым ртом слушаю.

— Он тебе случайно не говорил: "Закрой рот, дура, я уже все сказал", — усмехнулась Маша.


От этих слов Лиза вздрогнула, на глаза навернулись слезы. Увидев это, Маша подскочила к подруге и обняла её.


— Да ты чего, Лизок, я же пошутила. Слез нам только не хватало.

— Шуточки у тебя, — с обидой произнесла Лиза, убирая руку Маши с плеча.

— Не обижайся, Лиз. Пригласила я подругу погостить, называется. Эх, не надо было мне уезжать в Дубай. Может, ничего бы и не произошло.

— Как же, — хмыкнула Елизавета. — Думаешь, я бы тебя спрашивать стала?

— Ладно, — Маша уселась рядом, — случилось и случилось. Теперь уже ничего не изменишь. Расскажи, как хоть он тебя уговорил? Уж я-то свою подружку знаю. Антон четыре года за тобой ухаживал. Однако, до свадьбы ни-ни. А Самир за несколько дней сумел соблазнить.

— Знаешь, Марийка, — усмехнулась Лиза, — а он меня и не уговаривал. Просто каждый день возил на какую-нибудь экскурсию. Рассказывал, показывал, все пояснял. Вел себя очень корректно, сдержано. И всегда был в дидшахе. Никаких неприличных намеков не делал.

— Ну, и как ты в его постели-то оказалась?

— Сама не знаю, — вздохнула та. — После каждой встречи я влюблялась в него все больше и больше. Он меня буквально заворожил, околдовал. Однажды вечером Самира к себе даже в гости пригласила. Но он меня и за руку не взял. Только глазами сверкал. Ты видела, какие у него глазищи?

— Видела, видела, — улыбнулась Мария. — Ты к нему что, сама в гости напросилась?

— Нет. В тот день Самир предложил съездить в какой-то оазис. Там горы, поэтому впервые был в джинсах, рубашке и без ихрама. Я глянула на него в нормальной одежде и поняла, что совсем погибла. Именно в той поездке я почувствовала, что тоже ему нравлюсь. Не знаю, как это объяснить. Мы в тот день признавались друг другу в любви только взглядами. Без слов. Вернулись поздно вечером. Самир, как я и ожидала, пригласил меня к себе в гости. Поужинать и отдохнуть на мягких диванах.

— Ой, Лиза, Лиза, — вновь обняла её Маша и прижала к себе. — Я твоего Самира всего раза три, четыре видела и разговаривала с ним. Мужик он, безусловно, умный. А ещё в нем чувствуется внутреннее достоинство. Ну, не из тех он, чтобы кого попало к себе в постель тащить. Отсюда делаю вывод, что ты ему не на шутку понравилась. Чем-то ты его зацепила. Видать, и хитрый ещё, — улыбнулась она. — Вначале Самир влюбил мою Лизоньку в себя. А потом взял уже тепленькую без особого напряжения. Молодец.

— Значит, ты не исключаешь, что он тоже в меня влюбился? — с надеждой в голосе спросила Лиза.

— Ну, влюбился, не влюбился, — пожала плечами Маша, — однако, что ты ему симпатична, я сразу заметила. Но, честно говоря, не думала, что у вас до постели дойдет. Зачем тогда он признался о своих женах и детях, если намеревался тебя соблазнить?

— Самир мне сказал, что боролся сам с собой, но устоять не смог, — улыбнулась Лиза. — Знаешь, как он все это обставил? Арабская музыка тихонько звучала. Стол, уставленный разными фруктами. И он не набрасывался на меня. Столько красивых слов мне наговорил. Был безумно нежен. Я вообще не представляла, что мужчина может дарить женщине такие ласки. Со мной такого никогда не было. Я вообще находилась в другом измерении.

— Твой Самир хоть нацию-то не опозорил? — иронично поинтересовалась Маша.

— В каком смысле?

— Ну, как любовник. Чего непонятного?

— Конечно, нет, — лукаво улыбнулась Лиза. — Мне Самир цитаты из Корана приводил. Оказывается, у арабов занятие сексом считается богоугодным делом. За которое полагается садака (подарок) от Аллаха. Так что арабы, насколько я поняла, занимаются любовью с таким же неистовством и рвением, с каким совершают намаз. Ты видела, как они молятся? Стоят на коленях и чуть ли не бьются лбом об пол.