— Не знаю, где она их нагуляла. Кормить не хочет. Не мои дети, говорит. А в этот день вообще никто больше не рожал. Сережка еще даже не звонил, — сообщила Наташа.


И только тогда Лиза поняла. Катя — дочь Самира. Она родила ему внуков. Судьбы била наотмашь.


Что переживала в этот момент Елизавета, описать было невозможно. Она виновата во всем. Как признаться? Что говорить?


Антон пытался успокоить супругу. "Ну, поднимем мы этих пацанов. Что теперь делать? Катькины же. Вырастили мы с тобой такую стерву. Нагуляла где-то. Лиза, не переживай".


Всю ночь жена пролежала молча, отвернувшись к стене. Это был её грех. Женщина не могла подставлять свою любимую доченьку под удар. Утром она встала и направилась, прежде всего, в банк. Забрала из ячейки фотографии Самира. Глядя на снимки, глотала слезы. "Мечтал о сыне, а получил сразу двух внучат. Не у всякой сказки бывает счастливый конец, — тихо шептала она. — Где ты сейчас, любовь моя? Неужели твой Аллах не пошлет тебе никакого знака?"


Когда на следующий день, Елизавета вошла в палату дочери, та спала. От медсестры она узнала, что вчера, после посещения супруга, Катерина впала в жуткую истерику. Пришлось делать успокоительный укол. Мать сидела у кровати дочери, нервно перебирала в руках снимки Самира и пыталась подобрать слова для рокового признания. Наконец, девушка открыла глаза.


— Мама, — услышала Лиза тихий голос Кати, — Сергей вчера приходил и орал на всю больницу, что я проститутка. Мамочка, спаси меня. Я не понимаю, почему у меня такие дети. Я жить не хочу.

— Доченька, — взяла её за руку Лиза, — нет твоей вины ни в чем. Я должна тебе все объяснить. И мужу твоему все расскажу. Всем все расскажу. Только выслушай меня спокойно.


Она замолчала. Немного подумала и дала Кате в руки фото Самира. Девушка недоуменно рассматривала их и ничего не понимала.


— Это твой настоящий отец, Катенька, — севшим голосом продолжила мать. — Пока ты не родила, я и сама об этом не догадывалась. В тот год я отдыхала в Омане у тети Маши. Там с Самиром познакомилась и влюбилась в него без памяти. Ты родилась белокурой, а гены араба перешли к твоим детям. Мы сделаем генетическую экспертизу и докажем, что мальчики дети Сергея. Может, не сразу, но должен он сменить гнев на милость.


Ошеломленная признанием матери, Катя смотрела на неё распахнутыми голубыми глазищами, и, казалось, не понимала услышанного. Когда, наконец, до неё дошел смысл, она резко, брезгливо откинула от себя фотографии и закричала:


— Ты, ты, — она не могла подобрать слов. — Кто всю жизнь учил меня беречь честь смолоду? А сама? — девушка схватила первую попавшуюся фотографию Самира и стала рвать снимок на мелкие клочки. — Ненавижу тебя! Не нужен мне такой отец! И дети не нужны.


У неё вновь началась истерика. Пришедший врач выпроводил мать из палаты. Едва передвигая ногами, Елизавета вышла на улицу. Там шел проливной дождь. Вскоре разразилась гроза. На небе с грохотом сверкали молнии. У женщины не было с собой зонта. Но, она, казалось, не замечала этого. Мокрое платье прилипло к телу. По лицу катились горькие слезы. О том, что творилось в душе женщины, знала только она. Предстоял трудный разговор с мужем. И не только с ним.


Придя домой, Лиза переоделась и встала под теплый душ. Затем, закутавшись в большое полотенце, женщина стала звонить Сергею и его родителям. Она решила собрать всех сразу. Дважды рассказывать историю своего падения было невыносимо. Со своими мамой и папой она намеревалась поговорить отдельно. Елизавета прекрасно понимала, что останется в одиночестве.


Трудное признание женщины все присутствующие выслушали вначале, молча. Первой нарушила молчание мать Сергея:


— Я тебе не верю, — глянула она на Лизу ненавистным взглядом. — Ты пытаешься выгородить свою распутную дочь. — Юрий, — обратилась к супругу, — мы уходим. Нечего нам здесь делать, — мужчина безропотно поднялся, и они направились к двери. — А ты чего расселся? — закричала мать на Сергея. — Быстро домой.


Елизавета с Антоном даже не пытались их остановить. Супруг был белее стены и молчал, опустив глаза. Затем, медленно подошел к шкафу и стал собирать вещи. Он хмурился, видимо, соображал, как все случившееся объяснить своим родным. Мужчина не задал жене ни одного вопроса. Ушел тихо, даже дверью не хлопнул. Убитая горем женщина осталась в доме одна. Плакать не было сил. Надо было что-то решать. Примерно через час, она встала, оделась и отправилась к своим родителям. Разговор предстоял не из легких.


На третий день позвонила Наташа и сообщила, что Катерина убежала из больницы. Отказ от детей она не подписала, просто ушла и все. Антон молчал, даже ни разу не позвонил. Из вещей взял с собой только самое необходимое. Лиза поняла, что растить кареглазых внуков придется ей самой. Мальчишки походили на Самира удивительно. Клоны один в один. Благодаря своим связям, бабушка смогла быстро оформить декретный отпуск и опеку над младенцами. Какой дом малютки? Это были её дети.


Екатерина появилась дома через неделю. Ни на какие вопросы не отвечала. К детям не только не подходила, даже не смотрела в их сторону. Молока у неё не было. Стала часто пропадать из дому на день или два. Ни на какие слова матери не реагировала.

Глава 13

Лиза сидела над кроваткой своих внуков. Пока они помещались вдвоем в одной. Горькие думы одолевали её. Преданный, верный Тошка. Он не заслужил такого удара. Елизавета смотрела на этих шоколадных младенцев и не жаловалась на превратности судьбы. Она все вытерпит. Правильно говорил Самир. Зачем-то Аллах послал им эту встречу. Так вот, значит, зачем. Чтобы родились эти мальчишки. Будут ли они и характером походить на деда, сказать пока было трудно. "Где ты, любовь моя?" — сквозь слезы бормотала она.


Лиза полюбила внучат, и не за какие коврижки не отдала бы никому. Но, Катеньку было жалко. Кому она будет нужна в России с таким "приданным"? Сердце ныло. Её доченька, которая вообще никогда не пила, стала приходить домой с запахом спиртного. Мать это убивало. Что делать, понятия не имела.


В тот день раздался неожиданный звонок в дверь. На пороге стоял Антон. Зашел в квартиру и сразу направился к кровати малышей. Жена прикрыла пацанчиков своим телом.


— Не трогай их, — закричала Лиза. — Дети не виноваты.

— Елизавета, ты что, с ума сошла? — удивленно спросил Антон. — Ты думаешь, я пришел убивать наших внуков?

— Наших? — растерянно поинтересовалась она.

— По паспорту Катя моя дочь. Значит, это мои внуки, — глухо ответил муж. — Кстати, где она?

— Понятия не имею. Она появляется через день. К детям даже не подходит.

— Кажется, я знаю, где её искать. Сватья сказала, что Катерина днями и ночами сидит под дверью у Сергея. Сейчас я дочь приведу, — сообщил он и вышел.


Когда они вернулись, Екатерина опять оказалась по шафе. Отец был мрачен. Он усадил девушку на стул на кухне. Она хмельно улыбалась.


— Так, — сказал он, подняв указательный палец, — нагуляла? Воспитывай сама. Нечего у этого ублюдка под дверью сидеть. Пока доучиваешься, мы с мамой будем тебя содержать. Получишь профессию, будешь детей содержать сама. Слышишь, что тебе отец говорит?

— А ты, как выяснилось, мне и не отец, — пьяно ухмыльнулась дочь. — И нечего мной распоряжаться. Ты что, это ей простишь?

— Цыц, — разъяренно вскричал Антон, со всего размаха стукая кулаком по столу. — Чтобы о матери слова плохого не слышал. Не бил я тебя никогда. Да, видать зря, — он моментом расстегнул ремень на брюках и вытащил его. — Хотя, — с сожалением сказал он, глядя на тонкий ремешок, — тебя этим не пробьешь. У меня где-то дедов есть. С войны. В самый раз будет. И пряжка там со звездой. Тяжелая. Повешу его на самое видное место. Гулять, кормить, стирать пеленки, купать детей будешь сама. Мы будем только на подхвате. Поняла меня?

— Да я на тебя в суд подам, только тронь, — истерично закричала Катя.

— Я буду бить так, чтобы следов не оставалось, — насмешливо усмехнулся отец. — Я хоть после института всего несколько месяцев в армии служил, но, как бьют старики новобранцев знаю. Уроки запомнил. Ни одного следа не будет. Но будет очень больно. Я все сказал, — Антон встал и вновь прошел к детям в комнату. Они от крика проснулись и заплакали.

— Тоша, неужели ты вернешься ко мне? — спросила Лиза. — Неужели простишь?

— Елизавета, сейчас немного помолчи. Мне надо этим переболеть. Спать пока буду в зале.

— Пап, но это же дети Сергея, — вскричала Катя. — Я ему не изменяла. Давай, на генетическую экспертизу подадим. Путь алименты платит.

— Доча, — подошел к ней Антон и обнял, — твой Сергей сидит на шее у родителей. И он до пенсии будет у них сидеть. Какие алименты? Вырастим мы твоих детей. Не переживай.

* * *

Когда дочери исполнялось восемнадцать лет, Лиза сходила в банк. Скрывать уже было нечего. Достала колечко и поцеловала его. Вытащила и все оставшиеся фотографии Самира.


— Катя, вот твой отец. Это кольцо он подарил мне. Велел передать его дочери, если будет.

— Ма, — обескуражено вскричала та. — Это на самом деле бриллианты?

— Твой папа арабский шейх. Он стекляшки дарить не будет.

— А ты его адреса не знаешь?

— Зачем тебе? — удивленно спросила мать.

— Если шейх, так, наверное, богатый. Пусть внуков обеспечит, хотя бы.

— Катя, когда мы встретились, у Самира было уже три жены и семеро детей. Он звал меня четвертой. Но, я не согласилась.

— Ну, ты даешь. А я бы, наверное, пошла. Мама, а я тебя понимаю, — тихо сказала Катя, глядя на снимок. — В такого мужика запросто можно влюбиться. Красивый.

— Самир ещё и умница. А ты, его дочь, учиться не захотела. Парикмахершей работаешь. Мужиков стрижешь.

— Мама, я мастер высшего класса. И мне моя работа нравится, — упрямо ответила она. И Лиза снова видела в ней Самира.

* * *

А через год прямо в своем кабине умер Антон. Инфаркт случился внезапно. Лиза оказалась в полном потрясении. Она даже не знала, как заполнять бланки на оплату квартиры. Все было на муже. Так случается. Как это не странно. Если честно признаться, прожила женщина за Антоном, как у Христа за пазухой. Только русский мужчина может простить измену и ни разу не напомнить об этом. Елизавета это понимала. Но ничего не могла с собой поделать. Да и внуки не давали о Самире забыть. Глаза и губы точно были деда. С Машей уже давно общались по интернету. Она писала, что не встречала араба уже лет десять. Дважды подруги отдыхали в Арабских Эмиратах. В Оман Лиза отказывалась приезжать напрочь. И вдруг Катя стала просить мать поехать в Маскат.


— Мам, я хочу посмотреть дом, в котором зародилась. Почему нет? Тетя Маша пишет, что он там давно не живет.

— Катенька, мне это будет очень больно, — грустно ответила Лиза. — Я не просто изменила. Я любила этого мужчину. А, может, и до сих пор люблю.

— Мамочка, я прошу. Умоляю.

* * *

В Оман приехали всем семейством. Лиза, Катя и два темнокожих мальчишки. Мария была безумно рада приезду подруги. Мужу, конечно, она рассказала историю внезапной любви подруги. Но, увидев внуков Лизы, Томас поразился. Это были две копии Самира.


Они отдыхали уже две недели. Каждое утро Лиза ходила к морю. Кафе было на месте. Она заказывала сок или мороженое. Ничего не изменилось. Тот же запах. Те же волны. Только дверь во двор Самира ни разу не открывалась. В бассейне женщина купаться не могла. Прошло двадцать лет, а она слышала его смех. Это было, как наваждение.


— Лиза, а честно признайся, ты бы хотела увидеть Самира? — спросила Мария.

— Ну, если, уже положа руку на сердце, хотела бы, — ответила та. — Только он наших внуков видеть не должен. Приехала бы я одна, другое дело. Как я их люблю, не передать. Ты посмотри, какие они умные. Все в деда.

— Да, уж, — пожала плечами Маша. — Вот, как так природа распоряжается? Катюха беленькая, а эти мальцы шоколадные.

— Только с этими арабчатами мою дочь никто замуж не берет, — вздохнула мать. — Ей же двадцать лет. Любить бы и быть любимой. А во всем я виновата.


Однажды они с дочерью утром сидели на диванах в приморском кафе. Мальчишек Маша увела в пиццерию.


— Мама, на нас какой-то мужик в белом костюме пялится, — сообщила Катя.

— В дидшахе? — вздрогнула Лиза.

— В обыкновенном белом костюме. И газетой прикрывается.


Елизавета окинула кафе взглядом. Сидела арабская семья с детьми. Еще несколько человек. Мужчина в белом костюме был явно не Самир. Скорее всего, европеец. Большие светозащитные очки, конечно, скрывали лицо. Он явно читал газету и был поглощен этим. Она вздохнула с облегчением.