— Сейчас Катя их в садик отведет. Сама сегодня в первую смену работает. Тогда и встанем.


Через некоторое время раздался голос дочери за дверью:


— Мы уходим. Я там блинчиков напекла. Вставайте, пока горячие.


За столом Самир уплетал блинчики со сметаной настолько быстро, что горка на его тарелке таяла на глазах. Лиза, напротив, вяло откусывала и была задумчива.


— Так, — он отвалился на спинку стула, поглаживая живот, — что мы снова помрачнели? Опять сомнения мучают? Лизонька, у нас сегодня дел, выше головы. Купить мне шубейку и шапку приличную и успеть в ЗАГС.

— Почему именно сегодня? Ты куда спешишь-то? — удивленно вскинула Лиза брови.

— Спешу? Действительно. Может, ещё лет двадцать подождем? — лукаво прищурился он. — Что, опять передумала?

— Нет, — не очень уверенно ответила она, — но надо ещё с родителями поговорить…

— Ага, — перебил Самир, — потом с подругами посоветоваться, потом ещё с кем-нибудь. Лиз, ты решила надо мной поиздеваться? — глаза его блеснули недобрым светом.

— Дорогой, — изобразила умоляющий взгляд женщина, — не сверкай десницами. Ты меня пугаешь.

— Лизка, я тебя сейчас ещё и бить буду, — подхватив женщину, усадил к себе на колени верхом. — Раз уж я решил встрять в этот северный бизнес, в Тюмень придется летать часто. Значит, и с тобой видеться. Давай, не станем обманывать самих себя, — забрался он руками под халат и страстно прижал её к себе, — мы ведь все равно окажемся в одной постели. Почему любовницей моей быть ты согласна, а узаконить отношения страх берет?

— Самир, не заводись, — шепнула Лиза.

— Если уж совсем серьезно, — продолжил он, немного отстраняясь от женщины, — мы с тобой желаем одного и того же. Прежде всего, воспитать из наших мальчишек умных, образованных, здоровых и порядочных во всех отношениях мужчин. Одной тебе это сделать трудно. И морально, и уж тем более, материально. Мы должны быть семьей, а не любовниками. Сама знаешь, страсти-мордасти с годами стихают. А ответственность за детей до конца жизни на нас, — взгляд его стал строгим. — Да и Катюше, хоть она и взрослая, помочь устроить свою судьбу, тоже наша обязанность.

— Ну, хорошо, хорошо, — прижалась она к нему лбом. — Если успеем, сегодня заявление подадим. Не знаю, как сейчас. Месяц или три надо ждать.

— Какие один-три месяца? — возмутился Самир. — Придем и распишемся. Или ты хочешь пышную свадьбу?

— Да, и длинную белую фату, которую несут внуки, — рассмеялась Лиза. — Нет, конечно. Только сразу нас никто не распишет.

— Лизок, — подмигнул он женщине. — Это мои проблемы. Я и с шайтаном договорюсь. Надо только такси на целый день арендовать, чтобы везде успеть.

— Зачем? У меня машина в гараже стоит.

— Да ты что? — обрадовался Самир. — И права у тебя есть?

— Конечно. И у Катерины есть. А машина у нас очень даже достойная. Шейху не стыдно будет на ней прокатиться.

— Лизок, в ЗАГС я поеду даже на Запорожце. Мы в Питере на дачу к однокурснику в этой мыльнице ездили, — рассмеялся он. — Все. Идем в гараж.


Уже сидя в машине, Самир вдруг заявил, что передумал.


— А чего это мы, как воры будем расписываться тайно в каком-то ЗАГСе? Надо хоть небольшой праздник устроить. Вези-ка меня в самый лучший у вас дом бракосочетания. Или, как он там называется? А уж потом в магазин, — решительно заявил он.

— В Тюмени есть даже Дворец бракосочетания, — гордо заявила Лиза. — Его совсем недавно построили. Говорят, там безумно красиво. Только туда без очереди уж никак не прорваться. Это в Дубае ты шейх. Элита общества. А здесь просто иностранец.

— Нееет, Лизок, — лукаво прищурился Самир. — Я не просто иностранец, а очень, очень, очень богатый иностранец. Могу запросто купить этот ваш дворец со всеми потрохами. Если меня разозлить.

— Ой, чего ты расхвастался-то? — насмешливо поинтересовалась она.

— Ладно, там посмотрим. Поехали.


Женщина уже давно поняла, что спорить с ним бесполезно и направила машину именно туда.

Вошли в шикарное здание Дворца, в уютной красивой комнате заполнили бланк заявления. Самир велел Лизе оставаться здесь, а сам направился в кабинет заведующей. О чем они там говорили, ей было не ведомо. Но, когда он вернулся, то радостно сообщил, что торжественная регистрация состоится через два дня.


— И сколько ты ей денег отвалил? — иронично поинтересовалась Лиза.

— Гораздо меньше, чем стоит счастье соединиться с любимой женщиной, — с лукавой улыбкой ответил тот.


Далее направились в супермаркет. Купили Самиру куртку на натуральном меху и шапку из соболя. А вот выбор платья для бракосочетания, занял очень много времени. Жених хотел, чтобы это было элегантное эксклюзивное платье. Долго искали магазин, где таковые продаются. Елизавета устала примерять. Наконец, остановили свой выбор на платье бирюзового цвета, которое подходило к цвету Лизиных глаз. Затем, в ювелирном салоне Самир ещё дольше подбирал украшения к нему. В конце концов, купил комплект из ожерелья, сережек и перстня с изумрудами. А так же обручальные кольца, усыпанные маленькими бриллиантами.


Домой вернулись уставшие, но довольные. Самир по дороге прикупил ещё и кальян для себя. Чего ему безумно не хватало вдали от дома. Вечером следующего дня должно было состояться знакомство с родителями невесты. Лиза не представляла, как они отнесутся к её неожиданному замужеству. А жених был на удивление спокоен. Его волновал лишь один вопрос. Что подарить будущим родственникам? Он замучил Лизу этим.


— Самир, цветы маме преподнеси. Папе можно хороший коньяк и все, — отвечала она. — А то подумают, что ты меня покупаешь.

— О, Аллах, — возмутился он, — да в арабской семье с женихом даже разговаривать не станут без дорогих подарков всем ближайшим родственникам. Как ты не понимаешь?

— Это ты не понимаешь, что сватаешь русскую невесту. Моим родителям подарки ни к чему. Им главное, чтобы человек был хороший, — смеялась Лиза. — Лучше подумай, как объяснить, что дома у тебя уже есть три жены?

— В принципе, сколько, можно и не уточнять, — возразил Самир. — Есть семья и все. Они же знают, что арабы имеют право на несколько жен. Аллах простит такую недомолвку.


И все-таки жених придумал, что подарить будущим теще и тестю. Маме платье из натурального шелка в арабском стиле. Одно из тех, которые он привез Лизе и Катерине. Отцу арабскую шапочку, вышитую золотыми нитками и вделанными драгоценными камушками. Их он всегда возил с собой, на случай подарка новым знакомым.


Он сообщил о своем решении Лизе. Женщина удивилась, где он все это хранит, если у Самира была лишь небольшая дорожная сумка.


— Так я же не один в Тюмень приехал, — улыбнулся он. — Два помощника со мной прилетели. Они остановились в отеле. И мои вещи там же.

— В каком отеле?

— Вон на углу напротив твоего дома. Из твоих окон видно. "Демидов" называется, вроде. Нам сказали лучший в Тюмени пятизвездочный отель.

— А-а-а, — протянула Лиза. — Да, тоже недавно построили это здание. Шумные соседи.

— Сейчас я позвоню и сам схожу к ним. Надо ещё кое-какие дела порешать. Ты не против?

— Иди, конечно.


Она была даже рада, что Самир ушел. Хотелось наедине поговорить по душам с дочерью. Когда мать вошла в её комнату, Катя сидела за ноутбуком. Лиза присела на диван.


— Катюш, отключись, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить.

— Сейчас, ма, я только допишу, — не отрывая глаз от монитора и щелкая по клавишам, ответила та.


Наконец, поставив последнюю точку, присела рядом с ней и обняла.


— Волнуешься? — улыбнулась дочь. — Из-за свадьбы или опасаешься, что бабушка с дедом не одобрят?


Елизавета смотрела на свою красавицу и удивлялась сама себе. Ведь, когда дочка стала подрастать, мать заметила удивительное сходство формы её губок с губами Самира. И внушала себе, это потому, что много думала о нем во время беременности. Бред сумасшедшей.


— Конечно, волнуюсь, — она вздохнула. — А ты молчишь. Хоть бы сказала, как ты-то к такому повороту событий относишься? Может, я делаю роковую ошибку, связывая свою жизнь с арабом? Ведь у него в Дубае три жены, куча детей и внуков.

— Знаешь, мама, когда ты мне впервые сообщила, почему мои дети родились такими темненькими, я тебя возненавидела. Не могла простить, что ты изменила отцу и польстилась на какого-то араба, — она повернулась к Лизе лицом. — Дурочка я совсем была. Малолетка, можно сказать. А вот теперь, как женщина, очень тебя понимаю. В такого мужчину нельзя не влюбиться и голову не потерять.

— Из-за того, что красив?

— Не только, — Катя встала, подошла к окну, и некоторое время смотрела куда-то вдаль. — Чем больше Самира узнаю, тем больше восхищаюсь. Сколько в нем достоинства, ума, обаяния. — Девушка вернулась и вновь присела возле матери. — Сейчас я поражаюсь, как могла в свое время влюбиться в Серегу? Он, конечно, тоже очень симпатичный. Но, правильно говорил папа — это не мужик. Ничего за душой и ничего святого в жизни. Мам, он же прекрасно знает, что Санька и Самирчик его дети. Единственный раз в роддоме на них взглянул и все. С легкостью подписал отказ от отцовства и порхает по жизни, как мотылек.

— Ты его видишь в городе? — поинтересовалась Лиза.

— Довольно часто. В одном районе живем. Сколько раз с детьми шла, и он на встречу. Даже взглядом в их сторону не поведет. Да, ну его к черту, — она досадливо махнула рукой. — Я теперь смотрю на твоего Самира и думаю, вот каким должен быть мужчина. Честно, честно. Ты посмотри, как он с мальчишками общается?

— Так они его копия, — усмехнулась Лиза. — Родную кровь чувствует.

— Мам, а как он на тебя смотрит, — развела девушка руками. — Кто бы на меня так посмотрел хоть раз в жизни. У него же глаза светятся от любви. Ты даже не сомневайся. Иди за него замуж и все. Бог с ними с его женами. Принято у арабов так. Что теперь делать? И потом, — лукаво улыбнулась Катерина, — Самир же на них женился до встречи с тобой. Если бы вы повстречались раньше, он бы больше ни одной жены не взял.

— Ой-е-ей, — рассмеялась Елизавета, — сомневаюсь.

— А я нет, — решительно заявила дочь. — Я бы на твоем месте ещё и по их обычаю брак оформила. Ты все равно будешь у него любимой женой. А Самир тебе этого не предлагал?

— Твой отец предлагал мне это ещё двадцать лет назад. Но, я была замужем за Антоном. Да и в роли четвертой жены себя не представляла.

— Мама, ты меня извини, — покачала Катя головой, — но я не воспринимаю его, как отца. У меня один папа был и останется навсегда. При всем моем уважении к Самиру. Любимый мой папка, — на глазах девушки выступили слезы. — Сколько я ему горя причинила. Сколько переживаний.

— Да, что ты, Катюша? Самый страшный удар в жизни Антон получил от меня, — дрогнувшим голосом произнесла Лиза. — Не отмолить мне этот грех до конца жизни.


Женщины обнялись, и некоторое время сидели молча.


— Ладно, мама, — Катя вытерла выступившие слезы, — что теперь? Жизнь, как говорится, продолжается. Я одобряю твое замужество. Тебе надо устраивать свою судьбу.

— Нет, Катенька, это тебе, прежде всего, надо устраивать свою жизнь. Ты совсем молодая. За тебя у меня душа болит.

— Вот, встречу такого, как Самир, сразу и устрою, — засмеялась она. — И замуж выйду.

— За араба? — с сомнением поинтересовалась мать.

— А хоть бы и так, — наклонила она свою белокурую головку. — Только условие поставлю, чтобы больше никаких жен. У них, наверное, тоже брачный контракт составить можно.

— Ой, — покачала головой Лиза, — не думаю. Восток — дело тонкое. У них свои законы. Свои понятия о правах женщины.

— Ладно, мне надо за ребятишками идти. А где твой жених-то?

— Он оказывается, не один приехал. Его люди в отеле живут. Пошел за подарками для нас.


Самир вернулся раньше Кати. Принес с собой чемодан внушительных размеров. Открыв, убрал сразу какой-то большой черный целлофановый мешок и отложил его в сторону. Остальное, высыпал на кровать. Это были восточные женские наряды. Платья из шелка самых различных фасонов и расцветки. Какие-то шароварчики, явно для Кати. Топики, шали и целый пакет национальных украшений.


— Выбери из платьев, что подойдет твоей маме, — сказал Самир. — Остальное разбирайте с Катюхой, кому, что нравится. Вообще-то, арабские женщины в таких нарядах щеголяют только перед мужем. Но, вам-то можно и на улицу надевать.

— Интересно, — поинтересовалась Лиза, — рассматривая экзотичные наряды, — если бы я стала твоей женой по арабским законам, на улицу только в черном могла бы выходить?