Кира Буренина - Арена

«И в этот синий грустный вечер я смотрю на быстро гаснущее небо и не могу отделаться от мысли о Вас. Вы — мой идеал, Вы „чистейшей прелести чистейший образец“, и я… влюблен в Вас». Лариса бегло прочитала с экрана компьютера мигающие строчки, закусила губу и решительно нажала на кнопку «Ответить». Но компьютер протестующе пискнул и выбросил надпись: «Ответить невозможно. Отправитель неизвестен». Она с раздражением захлопнула крышку ноутбука и подошла к окну. За месяц это уже третье послание, полученное ею по личному, мало кому известному адресу электронной почты. Кто же разыгрывает ее? В том, что повторяющиеся печально-романтические объяснения в любви — розыгрыш, она нисколько не сомневалась. После одной трагической ошибки в жизни она стала бояться инкогнито в маске, даже если за ней скрывался пылкий поклонник.

И Виктор как назло опаздывает! Лариса открыла окно и оглядела двор, но машины Виктора нигде не было видно. Еще с полудня погода «смякла», и наступила оттепель. Стоял один из мартовских вечеров, когда сумерки неуловимо пахнут весной: по-весеннему пахло влажным снегом, ручьями, отсыревшей корой и бензином.

— Привет! — Виктор стоял под ее окном. — Извини, что опоздал, но там какой-то идиот перекрыл своей тачкой проезд, пришлось оставить машину с той стороны. Выходи, я жду тебя у подъезда!

Лариса захлопнула окно, придирчиво оглядела себя в зеркале — в черном длинном платье, вручную расшитом по подолу серебряными нитями, с неглубоким декольте, слегка обнажавшим ее грудь и плечи, она смотрелась торжественно и соблазнительно.

Они ехали на бал-маскарад, устроенный конкурирующей фирмой по случаю Восьмого марта. На балу гости обязаны были носить маски и не снимать их до самого вечера.

Для праздника был снят большой зал клуба-ресторана, который легко вмещал в себя сто гостей. Организаторы праздника не стремились устроить вселенскую давку, как это часто получается на подобных мероприятиях. Список гостей составлялся тщательно, ведь здесь не должно было быть случайных людей. В результате каждый приглашенный смог в полной мере оценить декор зала, и никто не протестовал против неожиданного решения общаться и танцевать в масках. Музыка не заглушала голоса, несколько пар с увлечением танцевали, кто-то угощался со столов, стоящих по периметру зала.

На Ларисе была плотная матерчатая маска, усыпанная звездами, скрывавшая почти половину лица.

«Забавно, — отметила она про себя, — с новыми людьми здесь познакомиться будет сложно, а старых друзей всегда можно узнать по голосу». Она покачала головой, уже с профессиональной точки зрения оценивая план организаторов. К ней подходили люди, она улыбалась, обсуждала зал, праздник, задумку организаторов, пила вино, танцевала. «Нет, — подумала она про себя, — так долго держать людей в масках нельзя, становится тоскливо. Пора домой». И Лариса вгляделась в толпу, чтобы найти Виктора.

— Вы разрешите? — неожиданно перед ней возник незнакомец в алой маске матадора.

— Пожалуй. — Лариса положила ладонь на его плечо, и они поплыли по залу в медленном танце. «Матадор» оказался неразговорчив, они молчали, Лариса исподтишка разглядывала его. Темные, небрежно причесанные волосы, высокий, свидетельствующий об уме лоб, не закрытые маской лохматые, но выразительные брови. Сквозь прорези маски сверкали голубые, холодные, напоминающие лучи лазера глаза.

Ведомая незнакомцем, она без усилий двигалась в танце, даже несмотря на высокие каблуки.

— Ваш костюм называется «Царица ночи»? — Губы шевелились у самых ее волос, на щеке она ощущала теплое дыхание.

— Скорее, «Фея сумерек», — в тон ему ответила Лариса. Ей не понравилась его насмешка.

Он повел ее в танце к противоположному концу зала, подальше от Виктора. Чувствовалось, что это крепкий и сильный мужчина.

— Арена жизни так невелика, — вдруг чуть хрипло проговорил он.

Лариса с удивлением заглянула в глаза «Матадора».

— Что вы хотите этим сказать? — резче, чем необходимо, спросила она.

— Ничего плохого, — рассмеялся незнакомец, — только то, что наши пути еще обязательно пересекутся…

Музыка окончилась, незнакомец повел Ларису к столам. Поблагодарив за танец, он помолчал несколько секунд, резко развернулся и направился к группе гостей, стоящей неподалеку.

— Кто это? — с легкими нотками ревности осведомился Виктор.

— Что? — Она посмотрела на него, словно увидела впервые. — Не знаю, он не представился. — У нее стало портиться настроение. — Поедем лучше домой. Я устала.

— Желание дамы для меня — закон, тем более сегодня. А разве ты не хочешь дождаться поздравления-сюрприза? Обещано нечто удивительное.

— Нет, сюрпризов на сегодня достаточно.

В гардеробе Виктор накинул на плечи Ларисы пальто, получил от швейцара свое и поспешил вслед за ней, чтобы предупредительно открыть дверь.

— Вот это я понимаю! — с завистливыми нотками в голосе протянул Виктор, открывая для Ларисы дверцу машины. — Хороший устроили праздник. Представляю себе их бюджет!

Лариса молчала. Она без конца прокручивала в голове несколько коротких фраз, сказанных незнакомцем, и неожиданная догадка осенила ее. Это был Кривцов, президент конкурирующей фирмы! Что же, он может позволить себе все. Известная, преуспевающая фирма «Ларс», которой руководил Кривцов, имела все лучшие заказы на проведение корпоративных торжеств и праздников, которые только имелись в этой сфере бизнеса. Лариса расстроенно вздохнула. Этот вздох уловил Виктор.

— Что-то случилось? Загрустила, ресницы опустила… — шутливо-озабоченно проговорил он.

— Да нет. — Она поправила прядь волос. — Ты знаешь, с кем я танцевала? Я вычислила его!

— Кто?

— Кривцов.

Виктор присвистнул:

— Вот это да! Из-за этого настроение испортилось, да?

Она кивнула.

— Опять демоны терзают?

Она кивнула опять.

— Лара, ты же знаешь, что бизнес есть бизнес. Пусть твоя фирма еще маленькая и не чета Кривцову, но это ТВОЕ дело. И что ты постоянно хочешь быть самой первой?

— Ты же знаешь, у меня комплекс, — криво усмехнулась она, — я хочу вырваться вперед, а времени у меня все меньше. — Она стукнула кулаком по колену. — Мне тридцать лет, а я еще только на подступах к настоящему успеху. И пока на рынке будут царствовать Кривцов и его контора, мы будем прозябать. А я не хочу!

Виктор припарковал машину на обочине у дома Ларисы и взглянул на нее:

— Иногда я не понимаю тебя. Ты как маленькая девочка, которая хочет скупить все куклы в игрушечном магазине.

— Пусть девочка, — упрямилась Лариса.

— Ладно, чайку предложишь? Там подавали тартинки с такой соленой икрой, что я просто умираю от жажды.

— Пойдем. — Лариса толкнула дверцу машины и вышла.

— Спасибо, — пробурчал Виктор.

Он молча последовал за ней в низким узкий подъезд пятиэтажной хрущевки. Неказистую квартирку на втором этаже этого дома завещал Ларисе дядя, который умер два года назад. Удивительно, как ей удалось переделать эту запущенную крошечную двухкомнатную квартирку в элегантную студию! Виктор помнил, сколько сил, стараний и души вложила Лариса в свое жилище. Англичане, между прочим, до сих пор говорят: «Мой дом — моя крепость» — и тратят на интерьер и дизайн своих домов огромные суммы.

В перестроенной квартире чувствовалась личность ее теперешней хозяйки. Глаз радовал непринужденно расположенный островок диванов и кресел, обтянутых полосатой тканью; паркетный пол покрывал красивый ковер; электрический камин, прекрасно имитирующий настоящий, придавал комнате почти диккенсовский уют. Книги занимали два шкафа орехового дерева; умело подобранные картины, висящие на стенах, привлекали внимание. Простая удобная кровать скрывалась за подвижной ширмой, обтянутой блеклым английским ситцем. Рядом с кроватью стояли корзины, набитые журналами. Лариса работала обычно у окна за широким дубовым секретером. Во всей обстановке не чувствовалось ничего показного, никакого стремления к пышности. Соединенные в одну комнаты были просторны, в них царила атмосфера чистого пространства, свежести и какой-то внутренней беззаботности.

Главным преимуществом этого жилья Лариса считала его местоположение — всего десять минут пешком до Тверской улицы. Еще она любила тихий, утопающий в летней зелени старых кленов двор.

— Опять свет не горит, — проговорил Виктор, поднимаясь по лестнице в потемках, ориентируясь на стук каблуков Ларисы, — что за дом! Сносить его давно пора!

— Ага, а нас всех выселят в Бутово или Никулино! — Голос Ларисы слышался откуда-то издалека.

Щелчок, и узкая полоска света указала Виктору правильный путь. Он быстро одолел последние ступеньки и вошел в квартиру. Когда дверь за ним мягко захлопнулась, все мысли оставили его, кроме одной — мысли о Ларисе. Он притянул ее к себе и поцеловал. Ее губы пахли вином, были горьковато-сладкие на вкус, дыхание свежим. Он целовал ее лицо, тонко просвечивающие жилки на висках, разрушал тщательно уложенную прическу; нежно прикасался щекой к обнаженным, зябко вздрагивающим плечам. В такие минуты он полностью растворялся в ней, задыхался от нежности и благоговения.

Они встречались уже два года, ездили вместе отдыхать, ходили к друзьям, работали вместе, но Лариса ни разу не ответила согласием на предложение Виктора выйти за него замуж. Она давно поняла, что ее чувство слабее, чем любовь Виктора. Она злилась на себя, жалела его и старалась сделать все, чтобы он не заметил, что ее влюбленность остыла. Взамен пришли благодарность и чувство ответственности за того, «кого приручили».

Через час, наблюдая за хлопотами Ларисы на кухне, Виктор в который раз удивлялся эффектной внешности своей избранницы. Чуть смуглое лицо, черные миндалевидные глаза, нос с легкой горбинкой, женственная пропорциональная фигура, низкий, чуть гортанный голос — наследство от прабабушки-грузинки. Длинные, до плеч, русые, с насыщенным ржаным оттенком, волосы Лариса унаследовала от матери.

Они сидели на кухне, пили горячий чай из ярких кружек. В легком джемпере и джинсах, с собранными на затылке волосами, Лариса уже не напоминала волнующую соблазнительную женщину, какой была на празднике, — домашний вид делал ее проще и моложе.

— Кстати, — вдруг вспомнила она, — это не ты мне пишешь признания в любви по электронной почте?

— Какие-какие? — Виктор округлил глаза.

— Например: «И в этот вечер я смотрю на небо и думаю о Вас», — процитировала она на память сегодняшнее послание.

— Даже не думал, — отмахнулся он.

— Кто же пишет мне на личный почтовый адрес? А обратный адрес засекречен. Уже вторую неделю получаю…

— Это маньяк, — предположил Виктор, — надо разыскать его. У тебя же есть друзья в детективном агентстве. Попроси, они тебе его из-под земли достанут.

— Нет, он же не сделал мне ничего плохого. Пишет элегантные письма, не навязывается… Давай лучше сообразим, как нам обскакать Кривцова.

— Mission impossible[1], — отхлебывая чай, заметил Виктор, — если ничего не случится экстраординарного, они будут продолжать править на рынке, а мы получать крошки от их пирога. Вот дурак, — он хлопнул себя по лбу, — слушай, ну какой же я идиот!

— Что случилось?

— Забыл! Я же целый день протаскал в кармане пальто подарок для тебя! Подожди, я сейчас! Вот, — через минуту он торжественно вручил ей маленькую коробочку, — поздравляю с этим, как его, Международным женским днем!

Она нетерпеливо сорвала подарочную обертку и ахнула:

— «Rene Lesard»! Это очень дорого!

— Последний писк! — довольно отозвался Виктор. — Дай я побрызгаю.

— Ммм, — вдохнула она, — какой аромат! Сначала запах слегка холодноватый, а потом горячий и соблазнительный. Спасибо! — Она обняла его за шею и поцеловала. — Тебе нравится? — прошептала она.

— Очень. — Он стал целовать ее шею, виски, руки.

— Знаешь, — прошептала Лариса, крепче прижимаясь к нему, — с тобой мне так легко, так спокойно… — Она хихикнула: — Вдруг вспомнилось кое-что смешное. Я училась в десятом классе, и мне ужасно хотелось получить к Восьмому марта настоящие французские духи. — Она поудобнее устроилась рядом с Виктором, взяв его руку в свою. — А какие тогда духи были? «Клима» и «Фиджи». И вот в универмаге появились настоящие «Фиджи». Я чуть с ума не сошла, так хотелось купить. Но они были дорогие, 30 рублей. Тогда я решил купить флакон на троих.

— Как это? — удивился Виктор. — То, что на троих распивают, я слышал, но чтобы духами душились на троих…

— У меня были подружки Райка Зверева и Ленка Сумарокова. Мы решили: пусть родители нам подарят к празднику по десять рублей. Мы купим флакон, разольем шприцем в разные скляночки, а сам флакон разыграем. Наши родители, видя, что мы совершенно одурели от своей идеи, деньги дали. Мы отмыли старые флакончики из-под духов, достали шприц. И седьмого марта торжественно купили заветные «Фиджи». Разделили. Разыграли. Я выиграла. Райка расплакалась. Пришлось уступить флакон ей. И целый год после, доставая бутылочку с духами, каждая чувствовала себя настоящей взрослой элегантной женщиной.