Клод Анэ - Арина

– Я оказываю тебе большую услугу, – не раз говорила она. – Ты научишься трезво мыслить, правильно судить о вещах и будешь мне благодарна.

Но вот уже год, как жизнь Варвары круто изменилась. Ей перевалило за сорок, когда она влюбилась в одного врача. Отличавшийся яркой красотой, он уже разбил немало сердец в городе. Инженер получил отставку, и Владимир Иванович занял его место.

Первые шесть месяцев были спокойным очарованием, но затем Варвара почувствовала в себе зарождение чувства, которого дотоле не знала. Она полюбила. Это открытие заставило ее одновременно ликовать и отчаиваться. Ей казалось, что она потерпела жизненное банкротство. Она не узнавала себя. Как человек, угодивший в болото и теряющий почву под ногами, она искала, за что бы ей уцепиться. Но в то же время ее наполняла радость, неслыханное блаженство. Она мечтала, как влюбленная семнадцатилетняя девушка.

– Ах, – вздыхала она, обращаясь к Арине, – я и не знала, что такое счастье. У меня было восемнадцать любовников, да что я говорю? Все были скорее друзьями, не более того. И вот мне уже сорок, и я встречаю Владимира!.. Подумать только, он жил по соседству, а я не была с ним знакома… Не могу себе этого простить. Ах, если бы я знала, какой он человек!..

Она говорила о нем, не умолкая. Арина молча слушала, даже улыбалась, но на сей раз ее зубки прикусывали нижнюю губу.

Познав любовь, Варваре суждено было познать и страдания. Ей показалось, что чувства Владимира Ивановича стали иными, чем прежде.

Конечно, она продолжала видеть его каждый день, но уже не зная доподлинно, когда он придет. Иногда он появлялся к шести часам, когда Варвара бывала на прогулке. Не задерживался больше допоздна, как в начале их знакомства. Теперь он редко проводил вечера в маленьком салоне, смежном со спальней Варвары. Ей стоило больших усилий заманить его туда. Он предпочитал оставаться в столовой, где всегда, кроме Арины, присутствовала ее подруга Ольга, имевшая обыкновение обедать у Варвары, и несколько завсегдатаев дома.

У него всегда были готовы отговорки: то жена возвратилась из деревни, то она нездорова, то ему нужно посетить больного, то он страдал мигренью и т. п.

Варвара Петровна пребывала в отчаянии. Эта женщина, которая никогда ничего не просила, теперь униженно молила его о свиданиях, не стесняясь ни племянницы, ни друзей.

Ее мучила ревность. Она опасалась, что у Владимира Ивановича появилась новая любовница, и начала следить за ним, пытливо всматриваясь и размышляя. Она караулила его взгляды, прислушивалась к интонации речи. Если прежде она никогда не выходила ранним утром, теперь Варвара бродила по городу, проходя сотни раз мимо дома своего возлюбленного. Даже следовала за ним на извозчике. Но подите узнайте, чем занят модный в городе врач!

Она потеряла жизнерадостность и беззаботность счастливой женщины, которой все удается и которая живет в свое удовольствие.

В тот день, когда Арина вернулась с последнего экзамена, Варвара сидела за столом с несколькими друзьями, хотя обед давно закончился.

– Как прошел экзамен?

Не успела девушка ответить, как отворилась дверь и появился Владимир Иванович. Казалось, он караулил Арину, чтобы тотчас броситься за ней. Он принадлежал к породе вечно занятых и спешащих мужчин. Ему было за пятьдесят. Лицо его было гладко выбритым, волосы серебрились. Выделялись исключительной красоты зубы, великолепные черные глаза под черными длинными и густыми бровями. Даже в самых мельчайших его жестах чувствовалась абсолютная уверенность в себе. Варвара Петровна вскочила, протянув ему руку.

– Как вы поздно!

Владимир Иванович поцеловал ей руку и сразу же повернулся в сторону неподвижно стоявшей Арины.

– Я специально пришел поздравить вас, Арина Николаевна. Узнал от дочери о вашем триумфе. Впрочем, ничего другого я и не ждал.

Он крепко сжимал руку Арины, но та резко выдернула ее, что не укрылось от взора Варвары.

– Садитесь, Владимир Иванович, – сказала она, – я велю принести вам кофе.

– Нет, нет, у меня нет времени. Мне надо сделать тысячу дел.

– Выпейте чашку кофе, иначе я не отпущу вас. Может быть, потом я пойду вместе с вами подышать свежим воздухом. Ведь сегодня первый летний день. Что ты собираешься делать, Арина?

– Я останусь дома до семи часов, потом за мной заедет Николай. Я устала и хочу спать.

– Ах, забыла сказать, – заметила Варвара, – у тебя в комнате лежит письмо от отца.

Арина нахмурилась: всякий раз, как она слышала слово „отец", ее лицо омрачалось.

Несколько минут спустя столовая опустела.

Войдя в свою комнату, Арина увидела на столе письмо и узнала аккуратный почерк отца. Письмо было заказное.

Прежде чем прочесть, она разделась и бросила на стул коричневое форменное платье. Распустила длинные и густые каштановые волосы, накинула легкий пеньюар, взяла письмо и, скинув туфли, растянулась на диване.

Письмо начиналось так:

„Моя дорогая дочь, в ответ на твое письмо от 10-го сего месяца (это бюрократическое начало вызвало гримасу на ее свеженьком личике) сообщаю о своих планах. Я не хотел бы, чтобы ты поступала в университет.[1] И без тебя на Руси много падших женщин. С твоим умом ты большего добьешься в хозяйстве и воспитании детей. Надеюсь, что в скором времени ты выйдешь замуж. Наш друг Петр Борисович, которого ты, без сомнения, помнишь, сохранил о тебе лучшие воспоминания и очень хотел бы на тебе жениться. Как тебе известно, он серьезный человек и сможет обеспечить тебе самую приятную жизнь. Он занимает не последнее место в деловом мире, и я могу ручаться за него, как за самого себя. Сейчас я собираюсь на месяц на воды, на Кавказ. По возвращении в Петербург в сентябре рассчитываю увидеть тебя. Мы проведем осень в Павловске, где у Петра Борисовича чудесная дача…"

Письмо было на четырех страницах и все в таком же духе. Девушка не смогла одолеть его. „Ну и гадость!" – Она смяла письмо и швырнула его в угол.

Арина закрыла глаза и размечталась: перед ней возникли образы прошлого. Она вновь увидела себя маленькой восьмилетней девочкой на коленях крестного отца – князя Вяземского. Что за странный человек! Как он ее любил! Казалось, он только и жил для нее. Когда она бывала у него, он одаривал ее то красивыми новыми золотыми монетами, то изумительными шоколадными конфетами. Шоколад она тотчас съедала, монеты прятала в школьный ранец, так как мать никогда не позволила бы их принимать. Она уносила с собой в школу двадцать или тридцать монет, тихо позванивавших при каждом шаге, хотя они и были завернуты в глянцевую бумагу. Крестный, как ей впоследствии рассказывали, хотел удочерить ее, дать ей воспитание по своему вкусу и оставить при себе… У него были белые и очень холодные руки; она вздрагивала, когда он гладил ей руки и лицо… Все затуманилось перед ее закрытыми глазами.

В безмолвной комнате желтая штора отливала золотом в лучах заходящего солнца.

Образы продолжали плыть перед ее глазами… Князь был совсем рядом. Он так пристально смотрел на нее, что ей становилось тяжело. И вдруг – как это стало возможным? – она почувствовала на своей ноге его холодную руку…

Арина открыла глаза и увидела Владимира Ивановича, присевшего на диван рядом с ней. Его рука лежала на ее голой щиколотке, а сам он, оставаясь неподвижным, пристально смотрел на нее. Увидев, что она проснулась, склонился к ней:

– Простите меня, Арина Николаевна, простите… Я постучался к вам, и, поскольку никто не ответил, я вошел…

Она не дала ему закончить.

– У вас такие холодные руки, как и у моего крестного, – сказала она. – Это отвратительно! Оставьте сейчас же мою ногу…

Говоря это, она запахнула приоткрывшийся пеньюар, не сводя глаз с Владимира Ивановича. Ее тон был столь решительным, что доктор сейчас же убрал руку.

– А теперь сейчас же встаньте!

В голосе этой хрупкой девушки слышались такие властные нотки, что Владимир Иванович немедленно поднялся.

Не спеша, Арина выпрямилась, встала с дивана, скользнула ногами в туфли, направилась к двери, открыла ее и сказала со спокойной уверенностью:

– А теперь уходите! Поверьте, так будет лучше. Я не знала, что вы посещаете этот дом ради меня.

Доктор взял себя в руки, привлек ее к себе и, почти касаясь ее лица, едва слышно прошептал:

– Думайте обо мне, что хотите… Клянусь вам, я не могу жить, не видя вас… Я должен объясниться. Навестите меня как-нибудь.

– И пригласите свою дочь, мою ровесницу, присутствовать при нашей беседе, – бросила Арина вызывающе.

Ошеломленный Владимир Иванович едва овладел собой:

– В семь часов я всегда один в кабинете, где провожу консультации… Буду ждать вас.

– Да, действительно, ведь вы врач… Судя по всему, вы можете оказаться полезным. Я вспомню о вас в случае необходимости, Владимир Иванович.

Доктор отпрянул, его глаза блеснули, но, не сказав ни слова, он вышел из комнаты.

Арина еще одевалась, когда в дверь три раза легонько постучали, и вошла Ольга.

Она долгое время жила у Варвары Петровны, но с тех пор, как получила место в городской управе и будучи склонной к независимости, она сняла небольшую меблированную комнату. Однако продолжала ежедневно обедать у Варвары Петровны, а вечера проводить с Ариной, к которой очень привязалась. Трудно сказать, отвечала ли ей Арина тем же. Во всяком случае, обе девушки откровенничали друг с другом и почти не расставались, хотя Ольга была на пять лет старше Арины. В характере Арины появлялась любопытная черта – исключительная уверенность в себе, что ставило ее вровень с людьми, старшими по возрасту, с которыми она общалась. Пример тому – отношения с теткой.

Ольга ничего не утаивала от Арины. Эта экспансивная блондинка была уверена, что и о своей подруге знает все. Но сторонний наблюдатель живой беседы двух девушек не преминул бы отметить характерный взгляд, каким Арина смотрела на свою подругу, и стал бы доискиваться до причины. Близкая дружба между Ариной и Ольгой приносила некоторые выгоды последней. Несмотря на молодость, Арина сумела собрать вокруг себя круг поклонников, спешивших исполнить ее малейшие желания, хотя временами ее фантазии выглядели весьма странными. Пикники, ужины, катания на санях, танцы – во всем этом принимала участие и Ольга, и было немыслимо, чтобы Арину пригласили без ее постоянной подруги. Она выступала в не особенно лестной роли компаньонки, но умела пользоваться выгодами, какие нечасто выпадают на долю лиц, играющих роли второго плана.

Войдя в комнату, Ольга посмотрела на Арину и то ли с досадой, то ли с восхищением заметила:

– Ничего не понимаю. Ты кутила, пила шампанское, вытворяла Бог знает что, подремала каких-нибудь два часа, выдержала экзамен, а вид у тебя такой свежий, будто ты проспала целую ночь.

– К тому же, дорогая, у меня неприятности. Я наконец получила ответ от отца. Между нами все кончено. Вот, убедись сама.

И протянула смятое письмо Ольге, которая внимательно его прочла. Окончив чтение, она взглянула на подругу, сидевшую у туалетного столика с гребнем в руках.

– Ну и что же дальше?

– А дальше придется обойтись без него. Не так уж трудно найти деньги в таком городе, как наш…

Ольга вне себя бросилась к ней.

– Я знаю, о ком ты думаешь. Но ведь это совершенно невозможно… Поклянись, что ты этого не сделаешь… Мне невыносимо даже представить себе это… Ты погубишь себя!

Она обняла подругу, прижалась к ней, на глазах выступили слезы.

– Обратись к тете, к Николаю, хоть к дьяволу, но не к тому, о ком ты думаешь… Обещай мне.

Арина ласково оттолкнула ее.

– Прежде всего, дай мне причесаться, это сейчас самое важное. Что у тебя за мания все драматизировать! И вдобавок ты плачешь… Это касается меня или тебя? Кому придется страдать – тебе или мне? Ты же знаешь, что я не могу разговаривать с тетей о деньгах. Такова уж она. С этим надо смириться… Мы очень любим друг друга, и я не хотела бы портить наши добрые отношения из-за ничтожных денежных вопросов. Нет, лучше предоставь мне самой уладить дело.

Она поднялась и, нежно прислонясь к плечу Ольги, вытиравшей слезы, сказала:

– Какая ты еще глупенькая, бедная моя! Пойди в церковь, поставь за меня свечку и не тревожься больше. Я не так легко жертвую собой, как тебе кажется. Помнишь, что в средние века называли испытанием огнем? Надо было пройти через горящий костер невредимым. Так вот, можешь быть уверена, я пройду через костер и пламя не коснется меня!

Она умолкла и стала ходить взад и вперед по комнате. Вдруг остановилась перед Ольгой и, смеясь, сказала:

– Знаешь, кто недавно ушел отсюда? Владимир Иванович, моя дорогая!

Видя недоверчивый жест Ольги, она рассказала, как удивилась, проснувшись, и какая сцена затем последовала, добавив несколько волнующих и пикантных деталей, делавших больше чести ее воображению, нежели правдивости.