Вирджиния Спайс - Аристократка

Успокоив себя подобными размышлениями, Элиза закуталась в теплую шаль и стала выжидательно поглядывать на дверь. Она не сомневалась, что, проводив Дамара, Арман вернется к ней, чтобы обрушиться на нее с гневными упреками. Что ж, пускай, она не станет перебивать его. А когда он выплеснет весь свой гнев, она спокойно объяснит ему, что к чему.

Услышав в коридоре голос мужа, отдававшего какие-то распоряжения горничной, Элиза не утерпела и вскочила с кресла. Она с нетерпением ждала, когда он постучит в дверь, но этого все не происходило. Наконец шаги Армана начали удаляться и вскоре затихли в другом конце коридора. Где-то в отдалении хлопнула дверь, послышались приглушенные голоса служанок, и наступила тишина. Пять, десять, пятнадцать минут. Время шло, а Армана все не было. Наконец, простояв в оцепенении посередине комнаты где-то с полчаса, Элиза поняла, что он не придет.

Бросившись на кровать, Элиза уткнулась лицом в подушку и, перестав сдерживаться, разрыдалась в полный голос. Все было ясно – Арману не требовались от нее какие-то объяснения. Он уже сделал для себя все выводы и не нуждался в оправданиях жены. Ему было безразлично, почему она так поступила. Так же, как стала безразлична и она сама.

В очередной раз, взглянув на часы, Арман досадливо стукнул кулаком по столу и снова принялся ходить по комнате. Итак, его дорогая женушка даже не соизволила прийти к нему и объяснить свой чудовищный поступок. А он-то надеялся, что она испытывает хоть каплю вины за случившееся! Но, похоже, он жестоко ошибся. Элиза вовсе не раскаивалась в том, что едва не опозорила его честное имя. Слава Богу, что эту ужасную историю удалось так легко замять, и она не дойдет до императора. Хватит ему и того позора, что пришлось пережить за сегодняшний вечер. Как он теперь будет смотреть в глаза Дамару, встречаясь с ним на светских вечерах?

Вспомнив, как Элиза пыталась разжалобить его своим кротким взглядом, Арман мысленно упрекнул себя в легковерии. У нее был такой несчастный вид во время допроса, что он едва сдерживался, чтобы не броситься к ней и не начать ее успокаивать. Наверное, если бы она пришла к нему после ухода Дамара, он бы так и сделал. Простил бы без всяких упреков и объяснений. Но, похоже, Элиза совсем не нуждается в его прощении. Стоило ей убедиться, что все легко сошло ей с рук, как она сразу успокоилась. Наверняка сейчас она безмятежно спит в своей постели и видит счастливые сны. Подойдя к приоткрытому окну, Арман с такой силой захлопнул его, что стекла едва не вылетели из рам. Какого черта он тут предается душевным терзаниям, когда виновница его мучений даже не осознала того, что натворила? Самое благоразумное, что он может сделать сейчас, – это последовать ее примеру. Спокойно улечься спать и постараться выбросить все случившееся из головы.

– Дорогая, неужели твои дела и вправду настолько плохи? – Каролина отодвинула недопитую чашку кофе и с сомнением посмотрела на подругу. – Вот уж никогда бы не подумала, что Лаваль может относиться к тебе с таким безразличием. Не спать с собственной женой…

Элиза сделала несколько медленных глотков, собираясь с мыслями.

– За четыре недели, что прошли со дня нашей свадьбы, он ни разу не постучал в дверь моей спальни. Впрочем, если не считать этого небольшого обстоятельства, мне не в чем его упрекнуть, – прибавила она с кривой усмешкой. – Арман оказался предупредительным, заботливым мужем и прекрасным отцом. Жанетту он просто обожает, и, кажется, она уже начинает любить его больше, чем меня. Это объяснимо. Я вся в своих переживаниях, а Арман всегда находит время для занятий с малышкой.

– Ты ревнуешь его к дочери?

– Если честно, то да. Хотя, с другой стороны, я очень рада. Пожалуй, это единственное, что оправдывает мой брак. Хотя о чем тут говорить! Ведь Арман и женился на мне только из-за ребенка. Иначе мне не удалось бы затащить его к алтарю. Да он никогда и не скрывал этого.

– Все-таки мне трудно поверить, что Лаваль не испытывает к тебе никаких чувств. Полтора года назад, когда вы расстались, он был сам не свой. Мы ведь вместе ехали во Францию, и я помню, каким подавленным и несчастным он был тогда. Да и Поль говорил.

– Это было давно, – оборвала ее Элиза, – и бессмысленно все это вспоминать и обсуждать.

Каролина огорченно вздохнула, с беспокойством поглядывая на подругу.

– Ты не жалеешь, что вернулась во Францию? – тихо спросила она.

Элиза решительно покачала головой.

– Это кажется удивительным, но нет. С каждым днем я все больше привыкаю к своей новой жизни. Я безумно люблю Париж, мне нравится императорский двор, то общество, которое нас теперь окружает. Словом, я чувствую себя здесь дома, на своем месте. Ради этого стоило сделать этот отчаянный шаг.

– И тебя больше не смущает то, что твой муж – выскочка из низов? – лукаво поинтересовалась Каролина.

Элиза отвела взгляд в сторону, и на ее щеках проступил легкий румянец.

– К чему ты напоминаешь мне об этом? Мне и без того стыдно, что я так пренебрежительно относилась к Арману, – сердито проворчала она. – Боже, Каро, я просто не представляю, как он мог терпеть мое высокомерие! Ну и что с того, что мой отец был виконтом, а его – простым торговцем? Теперь Лаваль – граф, его уважает и ценит Наполеон. А когда мы вместе выезжаем на балы и я вижу, какие завистливые взгляды бросают на меня парижские невесты, я чувствую себя такой гордой!

Заметив, что Каролина едва сдерживается, чтобы не расхохотаться, Элиза досадливо топнула ногой.

– Не понимаю, что тебя так забавляет! – раздраженно бросила она.

– О боже, Элиза, я сейчас упаду в обморок! – весело воскликнула Каролина. – Ты гордишься своим мужем! Если бы мне сказал это кто-то другой, я ни за что бы не поверила. Дорогая, ты действительно так сильно любишь Армана? Тогда почему бы тебе ни рассказать эму об этом? Уверена, что он будет рад.

Вскочив с кресла, Элиза испуганно уставилась на мадам Лектур.

– Ты с ума сошла! – возмущенно проговорила она. – Хочешь, чтобы я окончательно упала в его глазах? Да Арман просто поднимет меня на смех!

– Ты ошибаешься! Арман никогда не станет смеяться над твоими чувствами.

– Довольно об этом! – резко оборвала Элиза. – В самом деле, нам что, больше не о чем говорить? Кстати, завтра ведь маскарад во дворце барона де Конфлана, – проговорила она с наигранным оживлением. – Ты уже решила, что наденешь? Нам нужно договориться, как мы узнаем друг друга под масками.

Каролина неохотно сменила тему. Она не могла спокойно наблюдать за раздором в семье подруги. Не зная, чью сторону принять, она сочувствовала им обоим и все больше сердилась на эту парочку упрямцев. Неужели они никак не могут найти общий язык? Ведь проблема решалась так просто: нужно было лишь честно признаться друг другу в своих чувствах и попросить прощения за прошлые ошибки. Но и Элиза, и Лаваль оказались не способными на такой поступок, потому что оба были неимоверными гордецами с излишне чувствительным самолюбием.

«Боже, да они даже не догадываются, как сильно подходят друг другу, – с усмешкой подумала баронесса. – Хотя в этом-то сходстве характеров и кроется главная проблема».

От Каролины Элиза сразу направилась домой. Вспомнив, что сегодня она еще не видела Жанетту, графиня поспешно переоделась и спустилась на первый этаж, где находилась детская. У самых дверей Элиза невольно замедлила шаг, услышав звонкий смех Армана. От изумления ее брови поползли вверх. Она не помнила, чтобы Лаваль когда-нибудь так смеялся. Его смех был ироничным, язвительным, снисходительным, но только не беспечно веселым.

Озадаченно нахмурившись, Элиза тихо приоткрыла дверь. От увиденной картины на губах молодой женщины затеплилась улыбка. Девятимесячная Жанна захлебывалась от восторга, удобно устроившись на руках папочки. А он шутливо подбрасывал ее вверх, а затем опускал и крепко прижимал к груди, целуя золотистую детскую головку. Они были так похожи – оба голубоглазые, светловолосые, с одинаковыми чертами лица. И, судя по всему, просто не чаяли друг в друге души.

Внезапно Элиза почувствовала себя здесь лишней. Она была не нужна Арману, да и Жанна, окруженная заботами преданной няни и отца, не так уж и нуждалась в ней. Элиза понимала, что эта мысль является нелепой, но была не в силах от нее отделаться. С ее губ невольно сорвался тяжкий вздох. Обернувшись, Лаваль заметил жену, и, как и ожидала Элиза, его лицо мгновенно утратило непринужденное выражение. Ласково покачивая дочку, он медленно приблизился к застывшей на пороге жене.

– Ну-ка, поздоровайся с мамочкой, Жанетта, – произнес он с чуть натянутой улыбкой. – Покажи, как мы научились приветствовать гостей.

Гостей… Элиза судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. Да, он прав, она действительно всего лишь гостья в их доме. От нахлынувшей боли на глаза Элизы запросились слезы. Потянувшаяся к ней девочка недоуменно остановилась, растерянно моргая золотистыми ресничками. А потом обиженно скривила ротик и разразилась оглушительным ревом.

С упреком взглянув на жену, Арман принялся успокаивать дочку. На шум прибежала Тереза, и Лаваль тут же препоручил ей утихомиривать Жанну. Взяв Элизу под руку, Арман вышел с ней в коридор, а затем свернул в гостиную.

– Ты напугала Жанетту, – сердито сказал он, отпуская ее руку. – В чем дело? Ты чем-то расстроена?

– Если я чем-то и расстроена, то тебя это совсем не касается, – с вызовом бросила Элиза. – Боже мой, Арман, – с горечью промолвила она, не в силах сдержать эмоций, – ты заставляешь меня испытывать недобрые чувства к собственному ребенку!

Его глаза вспыхнули изумлением, а затем наполнились сдержанным гневом.

– Что тебя не устраивает? – холодно спросил он. – Ты недовольна, что я уделяю Жанне так много внимания? Хочешь, чтобы я не интересовался родной дочерью?

«Я хочу, чтобы ты интересовался мной»! – хотелось крикнуть ей, но она промолчала, упрямо поджав губы.

– Ты ведешь себя, словно вздорная, капризная особа, которая сама не знает, что ей нужно, – хмуро посматривая на нее, продолжал Арман. – А твое отношение к ребенку меня просто возмущает. Ты целыми днями разъезжаешь по гостям и так редко заглядываешь в детскую, что даже Тереза начала тебя осуждать. Боже, ты ведь даже не заметила, что у Жанны уже с неделю как прорезался новый зуб! Что с тобой творится, Элиза? Или я, в самом деле, чего-то не понимаю? Ты, ты что, ревнуешь меня к дочери?!

– Не говори глупостей!

Порывисто отвернувшись от мужа, Элиза подхватила юбки и направилась к дверям. Арман стремительно догнал ее и стал на пути.

– Мы еще не закончили разговор, – предостерегающим тоном сказал он. – Что это за манера – убегать, не дослушав, что тебе говорят? Когда ты, наконец, отбросишь свои замашки спесивой аристократки?

– Тогда же, когда и ты перестанешь вести себя, как невоспитанный торговец! – гневно парировала Элиза, пытаясь обойти его и проскользнуть в дверной проем.

Заметив ее старания, Лаваль цинично усмехнулся и стальной хваткой сжал плечо жены.

– Осторожней со словами, дорогая! Я больше не намерен спускать тебе оскорблений, – процедил он, не сводя с нее глаз. – Еще в Эрфурте я сказал тебе, что не позволю третировать себя собственной жене. И, раз уж ты все же решилась выйти за меня, изволь считаться со мной.

– Я только и делаю это последние два месяца, – выдавила Элиза, и в ее голосе невольно прорвалась боль. – Это ты постоянно меня обижаешь.

Выпустив плечо жены, Арман отступил на шаг и изумленно всмотрелся в ее потемневшие глаза. Его взгляд смягчился, он глубоко вздохнул, собираясь извиниться за свою резкость. Но Элиза была слишком раздосадована, чтобы дать ему возможность исправить ситуацию. Сделав новую попытку прорваться к дверям, она гневно взглянула на мужа и раздраженно сказала:

– Дайте мне, наконец, выйти из этой комнаты, полковник! Из-за ваших бредовых разговоров я не успеваю приготовить платье к завтрашнему маскараду!

Лицо Армана тут же стало суровым.

– Кстати, о маскараде, – начал он тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Я должен сделать тебе внушение, милочка. Твое поведение на двух последних балах было просто недопустимым. Я понимаю, что ты не можешь обойтись без толпы поклонников, но, по крайней мере, держись в рамках приличий. Я не желаю, чтобы имя моей жены трепали во всех гостиных. Это затрагивает мою честь, и…

– И что же?

– И если о тебе поползут двусмысленные слухи, я буду вынужден принять меры.

– Интересно, какие же?

Подбоченившись, Элиза с насмешливым вызовом уставилась на мужа.

– Ну, прежде всего, придется поговорить с некоторыми твоими обожателями по-мужски, – в голосе Лаваль почувствовались ощутимые признаки угрозы. – А потом, – продолжал он, прищурившись, – я запру тебя дома на некоторое время.

От возмущения Элиза пошатнулась, и Арман подхватил ее под локоть.