* * *

Лайла Стронг неспешно ехала по Тихоокеанскому Прибрежному шоссе. Пейзаж был необыкновенно красив, и она собиралась наслаждаться им, несмотря на обжигающий гнев, засевший глубоко внутри. А человеку, который привел ее в ярость, было наплевать, что она чувствовала.

Океан был восхитительным — серфингисты скользили к берегу на вершинах волн. Солнечные блики сверкали на ярко‑синей водной глади. Картину дополняли лодки с яркими разноцветными парусами и дети, которые строили замки на песке, вооружившись ведерками и лопатками.

Лайла была жительницей гор. Она обожала поросшие деревьями склоны, бескрайние луга с яркими брызгами полевых цветов или заснеженные горные скаты, подступавшие к ее дому. Но тихоокеанский пейзаж был хорош по‑своему. Разумеется, у нее было время любоваться им, потому что на самом деле она больше торчала в пробках, чем ехала.

Шоссе было под завязку забито местными жителями, туристами и, похоже, буквально всеми серфингистами Южной Калифорнии. Стояла середина июня, и вскоре сюда хлынет еще больше народа. Лайле оставалось радоваться, что это будет уже не ее проблема.

Через пару дней она вернется в горы, оставив здесь, в округе Ориндж, свою спутницу. От этой мысли ее сердце сжалось, но она ничего не могла поделать. У нее нет выбора… Она не может солгать. Она должна поступить по совести.

Глядя в зеркало заднего вида, Лайла обратилась к попутчице:

— Что‑то ты совсем притихла. Так много раздумий, что уже не до разговоров, да? Я знаю, что ты чувствуешь.

Мысли в ее голове беспорядочно метались. Лайла две недели с ужасом ждала этой поездки в Калифорнию и теперь, оказавшись здесь, все еще пыталась найти выход из сложного положения.

Если бы Лайла играла на своем поле, она могла бы контролировать ситуацию. Там, в ее горном городке в Юте, у нее были друзья, люди, на которых она могла опереться. Здесь же оставалось рассчитывать только на себя — при этой мысли у нее засосало под ложечкой.

Округ Ориндж, Калифорния, находился всего в полутора часах лета от дома Лайлы, но с тем же успехом мог располагаться и на другом конце земного шара. Она ступила в неизвестность, не имея ни малейшего понятия, как быть.

Наконец Лайла припарковалась, они выбрались из машины и вошли в адвокатскую контору. Живот Лайлы сжало нервным спазмом.

В викторианском стиле снаружи, изнутри здание представляло собой внушительное пространство из стекла и хрома. Это действовало на нервы, словно интерьер специально разрабатывался для того, чтобы сбить клиентов с толку. Под ногами сиял натертый до блеска паркет, стены украшали современные картины, состоящие из ярких цветных пятен. Стойка ресепшен, за которой сидела на посту немолодая женщина со строгим лицом, представляла собой стеклянную плиту, лежавшую на сверкающих металлических ножках. Даже перила, тянувшиеся вдоль стен из стекла, опирались на стальные стойки. Холодная стерильная конструкция. О, теперь‑то Лайла и вовсе невзлюбила человека, ради встречи с которым приехала сюда! Она выпрямилась и подошла к стойке ресепшен:

— Я — Лайла Стронг. Мне нужно встретиться с Ридом Хадсоном.

Женщина за стойкой перевела взгляд с Лайлы на ее спутницу и обратно.

— Вам назначено?

— Нет. Я здесь от имени его сестры, Спринг Хадсон Бейтс. — Лайла заметила вспышку интереса, сверкнувшую в глазах женщины. — Мне очень важно увидеться с ним.

— Минутку. — Не сводя взгляда с Лайлы, женщина подняла телефонную трубку и нажала единственную кнопку: — Мистер Хадсон, здесь женщина, которая хочет с вами встретиться. Она утверждает, что ее прислала ваша сестра Спринг.

Лайла уже сгорала от нетерпения. Прошла еще минута‑другая, прежде чем секретарша повесила трубку и махнула рукой в сторону лестницы:

— Мистер Хадсон примет вас. Вверх по лестнице, первая дверь слева.

— Благодарю вас. — Лайла направилась вперед со своей подругой, спиной чувствуя любопытный взгляд секретарши.

На лестничной площадке Лайла перевела дух, повернула ручку тяжелой двери и вошла внутрь. Приемная оказалась маленькой, но светлой, солнечные лучи струились в окна с видом на океан. Лайла сделала шаг вперед, вздохнула и помедлила, оценивая изысканную обстановку. Деревянный пол сиял. В углу красовался большой фикус в серебристом горшке. У стены по обе стороны черного стола стояли два серых стула.

За отполированным до блеска черным столом сидела молодая женщина с короткими темными волосами и карими глазами. Она дружелюбно улыбнулась:

— Здравствуйте. Я — Карен, секретарь‑референт мистера Хадсона. Вы, должно быть, мисс Стронг. Мистер Хадсон ждет вас.

Карен встала и подошла к другим створчатым дверям. Открывая их, она посторонилась, и Лайла, собравшись с духом, вошла в логово льва.

Кабинет был огромным — явно предназначенным для того, чтобы впечатлять и устрашать. «Задача выполнена», — подумала Лайла. Стеклянная стена за спиной хозяина кабинета открывала захватывающий вид на океан, а слева от Лайлы стеклянная стена тянулась дальше, демонстрируя с высоты птичьего полета панораму шоссе и толпу, заполнившую улицу и тротуары.

Блики солнечного света искрились на паркете как бриллианты. Кое‑где на полу лежали дорогие ковры, и в обстановке кабинета было меньше металла и больше темной кожи. Все это уже не ошеломляло так, как интерьер первого этажа. Впрочем, Лайла была здесь не для того, чтобы критиковать то, что какой‑то дизайнер сотворил с величественным старым зданием. Ей предстояло запугать человека, который уже вставал из‑за стола.

— Кто вы? — сурово спросил он. — И что вы знаете о моей сестре Спринг?

Его низкий голос прогрохотал по комнате как гром. Хадсон был высоким — под два метра, с густыми темными, тщательно подстриженными волосами. Он был в черном, в тонкую полоску костюме и белой классической рубашке, яркий акцент создавал консервативный красный галстук. У него были широкие плечи, квадратная челюсть и зеленые глаза, которые не слишком дружелюбно уставились на нее.

Лайла решила, что это даже к лучшему, ведь она тоже не испытывала к нему дружеских чувств. Он был таким же устрашающим, как этот шикарный офис, и очень привлекательным — что, впрочем, не имело ни малейшего отношения к делу.

И все‑таки Лайла была рада, что перед встречей позаботилась о своей внешности. Дома она днями напролет не беспокоилась о макияже. Сегодня же она подкрасилась и надела деловой костюм: черные брюки, красную блузку и короткий красный пиджак.

— Я — Лайла Стронг.

— Мне сказали, кто вы, — отозвался он. — Но я не знаю, зачем вы здесь.

— Верно. — Она глубоко вздохнула, с шумом выдохнула и решительно направилась к Хадсону.

Подойдя настолько близко, чтобы уловить тонкий аромат его лосьона после бритья, Лайла взглянула в его темно‑зеленые глаза и сказала:

— Спринг была моей подругой. Вот почему я здесь. Она попросила меня сделать для нее кое‑что, и я не могла отказать.

— Понятно.

Этот низкий голос завораживал Лайлу. Ну почему он был таким ослепительно красивым? И почему она допускала, чтобы его привлекательность рассеивала ее мысли?

— Мне интересно. — Его взгляд метнулся на спутницу Лайлы и тут же вернулся к ней. — Вы всегда берете своего ребенка на деловые встречи?

Она посмотрела на маленькую девочку, которую держала на руках. Именно из‑за нее Лайла уехала из дома, а теперь хотела запугать человека с ледышками в глазах. Была бы ее воля, она никогда бы здесь не появилась. И не стояла бы в кабинете Рида Хадсона, чувствуя, как сжимается все внутри. Но, как бы тяжело ни было, она собиралась сделать то, о чем попросила ее Спринг.

Рози хлопнула в ладоши и взвизгнула. Лайла улыбнулась, но тут же посерьезнела, посмотрев на наблюдавшего за ней мужчину.

— Роуз не мой ребенок, — хладнокровно встречая его взгляд, с оттенком сожаления ответила Лайла. — Она — ваша.

Глава 2

Внутри у Рида тотчас прозвучал сигнал тревоги.

Хладнокровие и бесстрастность, которыми он отличался в зале суда, и на сей раз ему не изменили. Эта красотка явно бредила.

За эти годы Рида пытались побеспокоить несколько хищниц, утверждавших, что они беременны от него. Но Рид всегда был осторожен, поэтому легко избавлялся от них. А с этой женщиной он никогда не был. Это ясно как белый день, ведь мужчины таких женщин не забывают.

— У меня нет детей. — Сама мысль об этом казалась Риду смешной, он твердо решил не создавать семью. С шестнадцати лет он не занимался сексом без презерватива. — Если это все, — поспешно продолжил он, — можете уходить.

— Как мило, — медленно качая головой, произнесла она.

Рид обратил внимание на ее тон, такой же хладнокровно‑пренебрежительный, как и его собственный. Взглянув в ее ярко‑голубые глаза, Рид ясно прочитал сверкавшие в них ярость и презрение.

— Какие‑то проблемы?

— Не больше, чем я ожидала от такого человека, как вы, — заявила она.

— Такого человека, как я? — не без любопытства повторил он. — Откуда же вы меня знаете?

— Я знаю, что вы брат Спринг и вас не оказалось рядом, когда ей так требовалась помощь! — воскликнула она. — Я знаю, что, глядя на ребенка, который так похож на вашу сестру, вам не стоит задавать вопросы.

Рид прищурился:

— Значит, дело в моей сестре.

Женщина шумно выдохнула.

— Я так и сказала. — Она мельком взглянула на ребенка, и на ее губах заиграла легкая улыбка.

— Ее зовут Роуз, и она — дочь Спринг. — При упоминании своего имени крошечная девочка подпрыгнула и шлепнула ручками по плечу женщины. — Вот именно, Рози.

Девочка хлопнула в маленькие ладоши и захихикала. И пока эти двое улыбались друг другу, Рид скользнул взглядом с красавицы на сидевшего у нее на руках ребенка. Дочь Спринг. Теперь‑то Рид ясно видел черты его сестры в миниатюре. Прекрасные темные вьющиеся волосы обрамляли округлое лицо. Ярко‑зеленые, как у Спринг, глаза сияли, словно изумруды.

И тут он понял, что его сестры нет в живых.

А девочка была настоящей Хадсон. У крошки Рид увидел упрямый подбородок своей сестры. Значит, у Спринг была дочь, о которой он и не подозревал. Теперь‑то он понимал гнев этой женщины, ее упрек в том, что его не было рядом со Спринг, когда сестра так в нем нуждалась! Но Рид обязательно помог бы Спринг, обратись она к нему. Все в семье обращались к нему за помощью. Почему же Спринг этого не сделала?

А потом Рид вспомнил последний раз, когда видел свою младшую сестру. Больше двух лет назад Спринг пришла к нему и попросила денег взаймы. Она была влюблена. Снова.

Хмурясь, Рид вспомнил и свою реакцию. Спринг относилась к числу людей, смотревших через розовые очки. Она видела в людях только лучшее — даже в тех, в ком не было ничего хорошего. И отказывалась признавать, что далеко не все заслуживали ее преданности или привязанности.

Она была влюблена уже в третий раз, и этот случай ничем не отличался от предыдущих. Спринг неизменно выбирала мужчин, которым недоставало моральных принципов, амбиций и денег. Видимо, она считала, что может их «спасти». Но это у нее никогда не получалось.

Вечные поиски любви каждый раз заканчивались для Спринг в офисе Рида. Она вновь и вновь просила денег, чтобы расплатиться за очередного неудачника и закрыть для себя неприятную историю. Но в тот последний раз Рида предостерегла другая сестра. Познакомившись с парнем Спринг, Саванна так встревожилась, что позвонила Риду. Он проверил биографию возлюбленного Спринг и обнаружил его связь с криминалом — мошенничество, кражу персональных данных и подделку документов. Но Спринг не слушала предостережения. Она настаивала на том, что Колман Бейтс изменился. Что он заслуживает второго шанса.

Помнится, Рид убеждал ее, что у парня уже был второй шанс — и даже третий — и он не изменился. Но Спринг была влюблена и не желала слушать. И все же теперь, стоя перед ее ребенком, Рид хмурился, вспоминая, как сказал Спринг, что пора, черт возьми, повзрослеть и перестать ждать, что он сломя голову бросится разбираться с кашей, которую она заварила. Вне себя от обиды и ярости, Спринг вылетела из его офиса. Поэтому позже, когда сестре действительно понадобилась помощь, она не обратилась к Риду. А теперь было слишком поздно заглаживать свою вину перед ней.

Угрызения совести укололи его сердце, но Рид поспешил от них отмахнуться. Сожалеть значило потворствовать слабостям. Спринг это уже не поможет, как не ослабит и боль от ее потери.

— Что случилось со Спринг?