Звонок раздался внезапно, и она вздрогнула:

– Да!

– Наташа, у нас ЧП, ты должна знать. Но прошу, оставайся в своем кабинете. На всякий случай. – Голос Антошина был спокоен, но, судя по голосам, доносившимся до нее, это спокойствие давалось ему с трудом.

– Я поняла. В своем кабинете, – ответила Северцева и положила трубку. Но что же случилось? В кои-то веки она отключила мониторы. Буквально на час. Чтобы отдохнуть. И вот, пожалуйста.

– Марина, – через мгновение позвала она секретаршу, – я спускаюсь. Вы оставайтесь здесь и ждите моих указаний.

– Что-то произошло? – Марина приняла воинственный вид.

– Вот сейчас и узнаю.

В холле царила паника. Все присутствующие этим вечеров в лобби и лаунж-барах имели удовольствие видеть что-то похожее на переворот в границах одного отеля. Во всяком случае, такого количества экзотической военной формы и такого количества оружия «Гранд-Норд» еще не видел. Северцева вышла из лифта, и ее сразу взяли в кольцо.

– Пропустите, – рявкнула она, – дайте мне пройти к рабочему месту!

Военные несколько разжали кольцо, но все равно сопровождали ее. В холле была мертвая тишина. Северцева подошла к Антошину и Саше.

– Что это за хунта?! – спросила она громко.

– Это – не хунта. Это обеспокоенные советники короля, нашего гостя, – дипломатично ответил Антошин.

– Им не приходит в голову, что обеспокоены мы и наши гости? – рявкнула Северцева.

– Гм, тише, – пробормотал Антошин.

– В своем отеле? – повернулась Северцева к Антошину. – С чего бы это?

– Наталья Владимировна, у них чемодан украли, – промолвила Саша.

– Что украли?!

– Чемодан.

– Какой?

– Большой. Очень большой. Из лимузина его доставал сам главный советник, на тележку грузил тоже он. Это его обязанность. А когда подняли в… – Саша кашлянула, – когда подняли в покои, чемодана уже не было.

– Возместим убыток. Сказали бы спокойно. Непременно возместим убыток.

– Боюсь… – Антошин как-то странно покраснел, – боюсь, не сможем. Оценить убыток сложно.

– А что там было? – Северцева повернулась к нему.

– Вековые ценности всего племени. Ритуального значения, – ответил начальник службы безопасности.

– Что?!

– Вот именно то, – фыркнул Антошин и скрылся в комнате дежурных.

– А, – протянула Северцева. Ей тоже ужасно захотелось куда-нибудь скрыться. Потому что она понимала, что ее сейчас задушит хохот.

Конечно, ничего смешного в такой утрате нет. Любые реликвии, особенно такие, достойны уважения. Но Антошин, Северцева и самая стойкая из них, Саша, готовы были расхохотаться, потому что они за последние сутки предусмотрели все, что можно было предусмотреть. Они «выстлали» той самой пресловутой соломкой все коридоры отеля. Они подстраховались и перестраховались. И вот же надо бы такому случиться – обычная кража, банальный вор, который умудрился спереть чемодан не с дорогим барахлом, а с тем, что и цены-то не имеет. И как украсть?! На полдороге, за доли секунды! На глазах у многочисленной свиты, охраны отеля, носильщиков, горничных, администраторов, да что там говорить – и сама она, Северцева, и Антошин, и Саша Соколова – все они были рядом с этим багажом!

Северцева почувствовала, что ее трясет – давало себя знать напряжение последних часов.

– Скажите им, – обратилась она к Соколовой, – чтобы разошлись. Пообещайте, мы примем меры, которые обычно принимаются в такой ситуации в нашем государстве. Или мы выпишем их, к черту, из отеля на улицу.

Северцева сделала каменное лицо и продефилировала назад к лифту. Кое-кому показалось, что как он только закрылся, они услышали гомерический хохот.

* * *

Тед Карон завтракал один. За трое суток пребывания здесь ему надоели и Зимин, и Донелли. Эти двое, каждый по-своему, пытались свои индивидуальные поручения превратить в коллективную шумную кампанию. Карон же только сначала формально изобразил заинтересованность в совместной работе. И то, для того, чтобы обозначить на всякий случай свое главенствующее положение. Вообще же он предпочитал работать один – славу, почести и деньги тогда не надо ни с кем делить. В «Гранд-Норде» он находился по поручению Ассоциации, но конкретные поручения ему давали конкретные люди. А сегодня Карону вообще хотелось побыть одному, помолчать и подумать. Он рассеянно намазал мед на тост с маслом и размышлял. В этом отеле происходила какая-то чертовщина – это же очевидно. От Теда не укрылись все лихорадочные приготовления к приезду высокого гостя. Он разузнал от болтливой горничной о визите короля. Сам факт приезда такого гостя его не впечатлил. Король-то он король, но визит неофициальный. Теда впечатлило то, как быстро, технично и правильно действовали службы отеля. И то, какими возможностями располагает гостиница. Понятно, во главе всего этого стояла госпожа Северцева. Карон даже проникся симпатией к той, которую он почти списал со счетов. Его недавняя жалоба на ошибки официанта – а их не было, были мелкие огрехи – было не что иное, как игра кота с мышкой. Карону нравилось потрепать нервы – пока человек разберется, что жалоба – ложь, он расстроится, будет сердиться, ругать себя за невнимание. Он нарушит нормальную работу людей выволочками. Ну и станет излишне строгим. А это обычно ведет к возникновению недовольства и мелкому саботажу со стороны персонала. Тед знал, что он делает. И вот вдруг на мгновение исчезло злорадство, и появилось невольное уважение. Карон откусил тост и, хотя мед был душистым и сладким, Тед поморщился – он не за тем здесь, чтобы «входить в ситуацию и быть объективным», он здесь, чтобы заработать денег. А деньги нужны, потому, что он надеется на благосклонность одной красивой молодой женщины. Женщина та – певица в одном из загородных клубов. Поет она так себе, но лицо ее похоже на чудо небесное, а фигура – на чудо земное. Карон ездил в этот клуб почти каждый вечер, преодолевая расстояние в сотню миль. Наконец, когда его представили ей, он понял, что никакого впечатления не произвел. Тед Карон, семьянин, строго следящий за репутацией, закусил удила. Соперники у него были – известный адвокат, владелец крупного бизнеса на Востоке и бывший олимпийский чемпион, ныне хозяин фирмы по продаже спортинвентаря. Тед Карон, человек с весом в определенных кругах, им всем проигрывал. Во-первых, он не был так известен, во-вторых, не имел больших и неподотчетных денег. Брачный контракт, составленный хитро, трастовые фонды для детей, гостиницы, требующие вложений, – все это не давало «выцепить» кругленькую сумму и потратить на Аннабель. «Аннабель Роуз – красивое имя красивой женщины», – вздохнул про себя Тед Карон. Имя было самым обычным, сценическим. Тот, кто придумал его для нее, не обладал богатой фантазией. Но Тед не думал об этом. Он думал о том, что привезет ей из России. Конечно, соболя. Шикарные соболя, он такие видел в огромном магазине на Красной площади. Карон вообще был удивлен, сколько всего дорогого можно было здесь купить. Но вот русские соболя должны были произвести особенное впечатление. Мечты о том, как он преподнесет девушке подарок и что она ему скажет, вдруг нарушились маленьким сомнением. «А если я ей просто скажу, что люблю ее? Что тогда она сделает? Хотя будто бы не понимает – я каждый вечер слушаю ее. И цветы в гримерную, и подарки…» Карон отставил чашку. Что-то не давало в полной мере насладиться мечтами о предстоящей встрече с Аннабель Роуз.

Кража королевского чемодана ужасно насмешила Карона. В этом происшествии он увидел знак – похоже, удача совсем отвернулась от Северцевой. Если этот островной король не дурак, он представит опись пропавших вещей, из которых будет следовать, что в чемодане были сплошь золото и бриллианты. Если король несообразительный и щепетильный человек, то он подробно опишет всех каменных божков, которых притащили на другой конец света. И в том и в другом случае можно требовать как материальный ущерб, так и моральный. Шутка ли, людей лишили возможности отправлять религиозные обряды. Карон вздохнул – он уже отправил подробный отчет о случившемся. В принципе, мог бы это и не делать, но лучше опередить коллег и заверить пославших его сюда людей, что он работает в поте лица. Карон усмехнулся: работать здесь было приятно – шикарный отель с роскошным убранством, ловят каждое твое слово, изумительный ресторан, и люди вокруг… Кстати, о людях. Допивая кофе, через стекло Тед увидел девушку. Он ее заметил в день своего приезда. Они с Зиминым и Донелли стояли в холле и ждали Северцеву. Девушка сидела неподалеку. Почему Карон обратил на нее внимание? Причина банальна – она была красива и выглядела очень естественной. Зимин и Донелли увидели ее тоже. Тед заметил их взгляды. И все ждал от них какой-нибудь той самой мужской, заговорщицкой, скабрезной ухмылки. Красивая скучающая девушка в холле отеля – это так многообещающе. Но ни Зимин, ни Донелли не позволили себе ничего такого. Они рассматривали девушку и, казалось, думали только о той необычной красоте ее лица. Карон его запомнил – круглое, чуть плоское, с широкими скулами. Глаза темные, брови стремительные, румянец нежный. Одета девушка была во что-то строгое. Тед исподтишка оглядел фигуру – хорошая фигура, стройная, но с формами. Потом, когда уже подошла Северцева и начался обмен любезностями, Тед увидел, как к девушке подбежал носильщик. В руках у него было два чемодана. Девушка встала, накинула на плечи тонкий жакет в клетку, взяла дамскую сумочку и небольшой чемоданчик. «Ноутбук. Она здесь по делам. Вот так и ошибиться можно!» – подумал тогда Тед. И от мысли, что эта интересная особа вовсе не банальная дорогая проститутка, а деловая женщина, приехавшая сюда в командировку, ему стало спокойнее. Дело в том, что Тед Карон был человеком консервативным. Он уважал семью. Он давно уже не любил жену, но понимал, что она значит в его жизни и в жизни детей. Он любил уют и те возможности, которые дают традиционные ценности. «Они дают уверенность в завтрашнем дне. А это главное. Ценности – это то, что прописано для нас. Нам остается, не задумываясь, только соблюдать правила», – решил однажды Тед. Случай с певицей Аннабель Роуз был каким-то «вывихом» в его очень размеренной жизни. И вот сейчас, допивая кофе, Тед Карон увидел, что через большие двери отеля вошла та самая девушка. Она, одетая в бежевое пальто и удобные дорожные туфли на небольшом каблуке, сразу же подошла к стойке администратора. Там, улыбаясь, поприветствовали ее. Тед увидел, как ей выдали ключи, и тут же подоспел носильщик. На этот раз он нес один чемодан. «Она ненадолго. Может, на пару дней!» – сделал вывод Карон и тут же решил, что надо будет получше разглядеть ее.

Весь день Тед слонялся по отелю и надоедал сотрудникам. Он зашел на кухню, хотя это был «участок» Донелли. Там Карон, в белом халате и бахилах, который тут же ему выдали с мстительной улыбкой, мешался под ногами поваров и официантов. Если и были тут какие-нибудь нарушения, Донелли их, верно, уже подметил, успокоил себя Карон, не найдя ничего компрометирующего.

– Попробуйте наш фирменный медовик, – пригласили его в отдельный кабинет.

Отчего не попробовать, раз угощают. Карон выпил чаю с тортом. Потом он вышел на улицу, поглядел на небо, поговорил с Матвеем Ильичом, чья смена только началась. Швейцар по-английски знал необходимый, по его разумению, минимум, поэтому разговор получился оживленный, но беспредметный. Правда, Матвей Ильич вкладывал в каждое слово столько чувства, что собеседнику казалось, что он все понимает. Затем Карон некоторое время околачивался с деловым видом в лаунж-баре. Там было малолюдно в это время, а потому скучно, и он отправился в цокольный этаж, где находилась прачечная. Поболтав с сотрудницей-филиппинкой, он заглянул в гладильню и кладовку, понюхал стиральный порошок.

– Не волнуйтесь, он гипоаллергенный. И мы не стираем теми средствами, которые имеют хоть какой-нибудь запах, – заверили его.

– Очень предусмотрительно, – важно одобрил Карон, а сам подумал, что это вранье. В его номере присутствовал какой-то аромат, особенно явно он ощущался в спальне. Тед даже попытался найти источник, но не смог. Впрочем, жаловаться ему не пришло в голову – запах был приятный, успокаивающий и какой-то ностальгический.

Посмотрев на часы, Тед чертыхнулся. Занимаясь весь день, по сути, бесцельным блужданием по отелю, он думал о вечере. О том времени, когда, может, он встретит эту девушку с темными глазами. Карон поспешил сменить рубашку и уже через полчаса сидел в лобби. Перед ним стояла чашка кофе и лежала пара журналов. В руках он держал газету и делал вид, что читал. На самом деле он наблюдал за окружающими его людьми и ждал появления незнакомки. В лобби полно гостей отеля. И опять нарядные театралы, уставшие с дороги одинокие путешественники, довольные отпускники. Карон только сейчас понял, почему многие постояльцы любят коротать вечера здесь, внизу, среди блеска люстр, тихой музыки, приятных запахов, но среди абсолютно чужих людей. Анонимность была приятна, как ему показалось, плюс одиночество, если таковое было, скрашивалось. «Я выйду на пенсию, и мы тоже будем часто ездить в отпуск», – подумал Карон, словно сейчас что-то им мешало путешествовать. Он припомнил, что за несколько последних лет они с женой вместе летали только один раз на Бермуды, где открывался их отель. Отсутствие жены в такой поездке было бы неправильно истолковано родней и сотрудниками. А так они всегда были порознь. «В этом есть свой смысл!» – подумал Тед, глядя, как пожилая пара пытается не поссориться из-за какого-то пустяка. Карон вздохнул – он опять вспомнил Аннабель Роуз. Сейчас, пока их отношения имели вид исключительно его ухаживания, ему казалось все легким и простым, все, казалось, укладывается в простую схему – бизнес, семья, дети, любовница. Вот такое нехитрое приключение как результат многолетней верности, упорного труда на славу семейного дела. «А что, дети уже не маленькие, у жены столько своих хлопот, что не до меня! – успокоил себя Карон, вспоминая глаза Аннабель… – Кстати, а они чем-то похожи. Аннабель и эта, с черными глазами».