– Я обещаю тебе, я все сделаю. Только немного времени дай мне? – Антошин повернулся к ней и поцеловал в щеку.

– Хорошо, я сегодня, наверное, была не права.

Антошин приподнялся на локте, оглядел полуобнаженную фигуру Саши и улыбнулся:

– Ты была совершенно права.

Они замолчали. Так неожиданно они перешли ту границу, которую так сами тщательно охраняли. И которая была для них чем-то принципиально важным и существенным. Сейчас каждый из них пытался осмыслить произошедшее.

– Простите, мне сказали, что вы здесь…

Мужской голос раздался внезапно, еще более внезапно хлопнула дверь и на пороге кабинета появился Тед Карон. Саша неосторожно попыталась вскочить, но Антошин удержал ее на диване под палантином.

– О, простите, я не хотел… – проговорил изумленный Карон, растерявшись от увиденного.

– Ничего страшного, – спокойно ответил Антошин, – но сейчас у нас перерыв.

Глава 6

Тед Карон вернулся в лобби и попытался сделать равнодушный вид. На самом же деле в его голове мелькали схемы и комбинации. Карон, еще не оправившись от смущения, пытался понять, как можно использовать то, что он сейчас увидел. «Начальника службы безопасности понять можно – она приятная. Но это отличный рычаг, надо только понять, как им лучше воспользоваться. Этот начальник безопасности вроде нормальный, но секс в отеле, между сотрудниками… Нарушение этики… Ну и так далее, – думал Тед, – хотя да, она хороша. Правда, и жена тоже ничего, но…» Вот тут Карон вдруг вспомнил свою жену, Аннабель Роуз и незнакомку, которая ему снилась уже вторую ночь. А то, что снилась именно она, он сейчас не сомневался. Тед даже убедил себя, что запах глициний, который вроде ему приснился, – это не аромат его дома, сада, это духи, которыми пользуется девушка. «Ну, конечно, при чем тут дом! Это же ее духи. Я точно ощутил их, когда она прошла мимо!» После этой фразы, сказанной самому себе, он был совершенно уверен, что снится ему эта черноглазая девушка.

Около пяти часов Карон спустился в лобби. Он занял уже другое место, суеверно подумав, что диван у окна несчастливый. Он опять провел целый вечер, опять поужинал. И только когда пробило двенадцать часов, собрался идти к себе. Тед Карон был настойчивым, пробивным человеком. И очередная неудача пробудила в нем только желание добиться своего. «В конце концов, должно же у нее быть имя. И его точно знают здесь, в службе приема гостей. Да, они не имеют права давать какую-либо информацию о гостях, но и я не просто так здесь!» – сказал себе Тед, идя к лифту. Но как бы он себя ни уговаривал, как бы ни надеялся на удачу, настроение было скверным. Одиночество, которое он никогда и нигде не испытывал, взяло его в кольцо. Ни шум холла, ни люди, которые уже приветствовали его, ни звонок из дома – ничего не избавляло его от него.

– Скажите, вы уже были в Большом театре?

Тед оглянулся – к нему обращалась худая крепкая старушка. Ее немалый возраст был на ней написан, словно цифры на двери квартиры. Но при этом выглядела она весьма бодро. Тед уже встречал ее и теперь просто не поддержать разговор было неприлично.

– Да, бывал, но не в этот приезд.

– Шикарно, вам не кажется?! – восторженно воскликнула собеседница. Карон только сейчас обратил внимание, что старушка в длинном золотистом платье, в ушах у нее большие серьги, в руках театральная сумочка.

– Вы только оттуда? – вежливо спросил он.

– Да! Великолепно! Какие голоса! Какой зал! Какое шампанское!

Как ни был расстроен сегодня Карон, он не мог не улыбнуться. Такая жажда жизни, такая молодость в эмоциях.

– Вы давно здесь? – спросил он.

– В «Гранд-Норде»?

– Да.

– Неделю. А вообще я здесь уже четвертый раз. Мы с мужем останавливаемся только здесь. Скажу по секрету, как постоянным клиентам нам делают неплохие скидки.

– Это хорошо, – с интересом посмотрел на нее Тед.

– Еще бы! Теперь мы приедем летом. А может, и весной. Ну если живы будем! – Старушка хихикнула.

– Всего вам наилучшего, – поклонился Тед.

Он оставил даму пить чай, а сам подошел к администраторам.

– Простите, я хотел бы знать, какие скидки получают ваши постоянные клиенты, – сказал он дежурной.

– Одну минуту, я проконсультируюсь. – Девушка исчезла. Вернулась она минут через пять. – Простите, это вам надо узнать в финансовой части. Но, честно говоря, и финансовая часть не сможет дать вам исчерпывающий ответ. Это информация конфиденциальная.

– Да, – недовольно кивнул Тод, – но…

– В чем дело? Проблемы? – Саша подошла неожиданно. И самое интересное, когда они с Кароном встретились взглядами, смутился он, а не она. – Так, чем я могу помочь вам?

– Я хотел узнать, какие скидки имеют ваши клиенты.

– Вы же понимаете, можно назвать только общие цифры. Не раскрывая имен, продолжительности пребывания, условий размещения. Устраивает ли вас такая информация?

– Ну, – Карон замялся, а потом решился, – понимаете, я хотел бы узнать… В отеле останавливалась одна девушка. Я ее видел. Такая… Одним словом, я хотел бы узнать – она уже уехала? Я никак не могу с ней переговорить.

– Как ее зовут? – вежливо спросила Саша, подходя к компьютеру.

– Э-э… – запнулся Тед.

Саша подняла на него глаза и строго ответила:

– Ничем не могу помочь. Во-первых, без имени я вообще не смогу найти человека. Во-вторых, может, она не хочет с вами встречаться?

– Вы не так меня поняли, – устало сказал Карон, – впрочем, спасибо.

Он отошел от стойки и направился к лифту. Саша посмотрела ему вслед. Что-то очень трогательное было в фигуре этого мужчины, который сначала ею воспринимался как враг. Он, собственно, врагом и был. Врагом отеля. Он был противником. Но, похоже, противник сам потерпел поражение. И Саша, вспомнив все, что сегодня произошло, решила догнать его.

– Простите, как выглядит эта дама?

– Молодая, темные глаза. Она в бежевом дорогом пальто, – радостно откликнулся Тед.

Саша укоризненно посмотрела на него.

– Сейчас здесь человек восемь в бежевых пальто. Дорогих.

– Да, вы правы. – Взгляд Карона опять потух.

– Но, кажется, я понимаю, о ком вы. Эта девушка уехала. Сегодня.

– Куда? Как?! – воскликнул Тед. – И нет ее адреса?

– Я не могу дать ее данные…

– Спасибо вам. Все равно спасибо. – Карон вошел в лифт. Лифтер нажал кнопку. Мелодично тренькнул звоночек, двери стали закрываться. Саша смотрела на Карона, и ей показалось, что он даже ссутулился.

– Мне кажется, она должна приехать уже завтра вечером. Опять в командировку, думаю, – успела крикнуть она.

Двери захлопнулись, но то, каким стало лицо Карона, Саша успела заметить.


Этот день, как и все последние, не имел своего конца. Северцева, оставшись одна, прошла в свой номер, умылась, заново накрасила глаза. Переодеваться она не стала – только сменила костюмный жакет на уютный кардиган. Ей хотелось выглядеть непринужденно, неофициально. Этим вечером Северцева встречалась с Донелли. Поводом для встречи было новое меню ресторана.

– Я слышала, вы были шефом в одном из лучших итальянских ресторанов, – сказала ему Наталья Владимировна, – могу я просить вас о помощи? Скорее, могу ли я посоветоваться с вами?

Северцева помнила, как Донелли удивился. Видимо, в его понимании Проверяющий и Проверяемый должны быть врагами, которые не общаются, подозревают друг друга, и вообще между ними проложена демаркационная линия. А тут такое доброжелательное простодушие, такой откровенный поступок.

– Да, конечно, я постараюсь, – выдавил Донелли, еще не решив, как себя вести в этой ситуации.

– Тогда встретимся в ресторане, нам накроют в отдельном кабинете. Во сколько вам удобно?

– Удобно послезавтра. Только после десяти.

– Отлично, я буду вас ждать там.

Этот разговор произошел пару дней назад.

И вот сейчас Северцева направлялась в ресторан. Там ее и Донелли ждал ужин. Наталья Владимировна не врала – действительно это было новое меню. Но только оно было составлено не для всех гостей, а для одного, именно для Донелли.

«Сервировка отличная! Молодцы ребята!» Северцева одобрительно оглядела стол. Обсуждение меню, естественно, было предлогом. Ей необходимо было понять, что же ждать от Донелли. Из всех троих он был самым безобидным, но Северцева по опыту знала, что впечатления сплошь и рядом обманчивы. Поэтому она пошла на такой шаг.

Донелли появился вовремя.

– Добрый вечер! Замерзли? – улыбнулась Северцева, заметив покрасневшее лицо гостя.

– Да, холодно у вас. Особенно вечерами.

– Это еще не холодно. Зимой у нас бывают настоящие морозы. Но мы их любим. Мы не любим слякоть, холодный дождь.

– У нас в Италии совсем все по-другому, – сказал Донелли сурово.

Он старался держаться в соответствии со сложившимся положением. Он здесь с задачей найти недостатки, он здесь по поручению уважаемой организации, и никакие посулы, никакие уговоры не заставят его закрыть глаза на недостатки и недочеты. К тому же у его семьи в Италии отель… Да, он не такой, как этот, но когда-нибудь обязательно станет таким. Думая так, Донелли, сам того не подозревая, уже поставил оценку «Гранд-Норду». И эта оценка была высшей. Но здесь он совсем с другими целями и забывать об этом не намерен!

– Угощайтесь. – Северцева подала знак официанту, и тут же напротив каждого появились тарелки с закуской.

– Вот, вы пробуйте. Потом скажете свое мнение, – улыбнулась Северцева. – Кстати, как вам у нас? Что, по вашему мнению, надо исправить? Я всегда доверяю взгляду со стороны.

– Я напишу в отчете, – ответил Донелли и тут же поспешил исправить свою резкость: – Я пока не могу сказать. Мало времени прошло.

– О, конечно, главное, что у вас нет претензий к персоналу, что вам не мешают работать, обеспечивают доступ к интересующим вас объектам и достаточно исчерпывающе снабжают информацией.

– Все в порядке. У меня нет никаких претензий.

– Ну и отлично, давайте ужинать. Как вам краб?

– Это краб? – Донелли с удивлением посмотрел на тарелку.

Северцева рассмеялась:

– Я даже не знаю, обидеться ли на вашу реакцию. Наверное, да, обидеться. Все-таки лучше, когда вкус блюда определим. Тем более если это камчатский краб.

– О! – с чувством воскликнул Донелли. Блюдо было изумительным, но на краба это не было похоже. И в понимании Донелли подобные гастрономические загадки были свидетельством высокого мастерства.

Впрочем, Донелли еще хотел сказать, что за время недолгого пребывания в «Гранд-Норде» любимые домашние брюки из серой фланели стали немного узки. И он догадывается, что дело в том режиме питания, который он вынужден здесь соблюдать. Именно вынужден, поскольку отказаться от того, что предлагают в ресторане отеля, он не может. Еще он хотел бы рассказать госпоже Северцевой, что кабана, который готовит ее шеф, можно выставлять на самый известный гастрономический конкурс! Он, правда, еще не попробовал все десерты, но, похоже, эти москвичи используют свое мороженое, такое, которое не делает больше никто. Донелли уже ел пломбир с вареньем из брусники и изумительной карамелизированной крошкой из черного хлеба. Впрочем, этот хлеб и хлебом назвать нельзя – это что-то вроде коврижки, пряника, но с таким количеством специй, что и разобрать их невозможно. Донелли вечером съедал, как правило, двойную порцию такого десерта. Донелли уже пробовал здесь сырники. Такое блюдо, которое подается в глубокой тарелке. Там лежат три огромных этих самых творожных изделия. Все сверху залито густой сметаной и посыпано сахаром. Это блюдо, вопреки всем правилам, лучше есть большой ложкой. Сырники горячие и хрупкие, сметана тает, смешивается с сахаром… Донелли от одного только воспоминания закатил глаза. О да, «Гранд-Норд» – это место, где разыгрывается необузданный аппетит. Такой, что первой мыслью утром бывает мысль о предстоящих завтраке, обеде и ужине. Донелли мог поклясться, что запах аппетитных щей (SCHI!) с белыми грибами, которые он попробовал здесь, преследует его по ночам.

Северцева нравилась Донелли. Ведь она сумела открыть не просто отель, она сумела вдохнуть в него особый дух. Донелли вдруг задумался и неожиданно решил, что это дух хорошей кухни. Это дух очага, над которым булькает котел с мясной похлебкой. Это дух печи, где стоит хлеб, это запах рома, ванили, шоколада. В эти роскошные номера она сумела вдохнуть дух жилья доброго и уютного. И если бы не это слово, данное руководителям Ассоциации независимых отельеров, и не интересы собственного бизнеса, Донелли все это ей сказал бы. А еще рассказал бы о том, как ему всегда хотелось приготовить кролика. Да, представьте себе, обычного кролика! Но не кролика в сметане, в мятном соусе и еще как-нибудь – таких рецептов сотни. Нет, ему хотелось приготовить так, как было написано в одной старинной книге. Она принадлежит его семье, но хранится у старшего брата. Именно про этот рецепт ходили семейные легенды – мол, никто так и не понял, как и с чем надо приготовить этого несчастного кролика. Не поняли, потому что – вот беда, именно следующая страница была утрачена. Донелли вдруг вспомнил, что как одержимый пытался экспериментировать со всевозможными добавками, но не получалось того вкуса, о котором в конце рецепта было сказано: «Сладости этого мяса не стало, появилась терпкость, острота, но не перечная, добавленная, а природная, словно кролик этот всю свою жизнь провел в зарослях полыни и чабера». Какое-то время эта никуда не исчезающая сладость кроличьего мяса стала идеей фикс молодого повара Донелли. Потом его закрутили другие дела, работа, но он все равно помнит о том рецепте. Донелли мало кому рассказывал об этом. Боялся, что засмеют. У других цели, мечты – красивые, важные! А тут какой-то кролик из трехсотлетней книги семейных рецептов. А вот она, эта самая госпожа Северцева, поняла бы его. И не рассмеялась, и не подумала про себя что-то ехидное. Она поняла бы, потому что они чем-то похожи. Они – профессионалы! Но как расскажешь, если нужно соблюдать дистанцию?! А он, Джузеппе Донелли, обладая южным темпераментом, вообще не умеет этого делать! Поэтому он все больше отмалчивается, старается быть суровым.