Хлоя знала, что это конец, но водоворот ярости уже кружил ее, засасывая на самую глубину, и остановиться не было никакой возможности.

— О, простите, простите, великий мастер пиара, что смертная посмела отвлечь вас идиотскими размышлениями о своей жалкой жизни! Конечно, по сравнению с рекламной кампанией по продаже Лимонного Шербета Лолли это такая чушь!

Она повернулась и пошла к дверям. На пороге обернулась и тихо закончила:

— Ты можешь называть это нервами. Истерикой. Глупостью. Но для меня это останется вопросом этики.

Крис взорвался.

— Этика! Охренетика! Это просто, как кирпич! Это вопрос не этики, а практики! Надо просто взять — и сделать!..

Хлоя быстро вернулась к столу и посмотрела прямо в зеленые глаза Черного Принца. В ее голосе зазвучали хрипловатые и насмешливые нотки, от которых у Криса мгновенно повысилось давление.

— Отлично. Вот оно, решение. Ты — практик. Ты знаешь о сексе все. Ты это и сделаешь.

В кабинете сгустилась тишина. Острая, как осколок бутылочного стекла. Вязкая, как осенний туман. Страшная, как одиночество на кладбище. Беременная взрывом всей Вселенной.

Карие глаза против зеленых. Насмешка и боль против ярости и растерянности.

Хлоя первая усмехнулась. То есть, первая и единственная. Выпрямилась. Вызывающе качнула бедрами. Облизала губы кончиком языка.

— Ну так что? Выходит, это вопрос не только практики?

И вышла из кабинета, не дождавшись ответа.

Когда он вышел из ступора, оказалось, что началась пресс-конференция. Телевизионщики и журналисты роились по всему зданию, всюду пылали прожектора, змеились провода.

Крису было наплевать на все. Включая завтрашний отъезд на переговоры, доклад и все остальное. Он шел, словно слепой, и искал глазами Хлою. Это стало его навязчивой идеей. Если бы кто-нибудь спросил его, зачем ему Хлоя, он бы не смог ответить. Возможно, для того, чтобы придушить ее своими руками.

Не забыть поблагодарить Ирис? О да! И ее тоже придушить. И распустить сотрудников. И поехать в госпиталь, чтобы Сью наконец-то сорвала с него одежду и умерла счастливой, потому что ее тоже надо придушить. Ее, кстати, в первую очередь. С нее все и началось.

Крис даже приободрился, найдя истинного виновника всех своих бед. Именно в этот момент навстречу ему из водоворота людей вынырнула Лиза Деверо, красивая и эффектная. Крис едва справился с желанием удрать от нее по пожарной лестнице. Надо поздороваться, поговорить, но нет сил, а Хлоя...

— Привет, Лиза. Прекрасно выглядишь.

— Спасибо, Крис. Как поживаешь?

— Отлично. А ты?

— С каждым днем все лучше и лучше.

— Серьезно?

— Что с тобой, Крис?

— О чем это ты?

— Ты никогда не задавал неприятных вопросов.

— Но чем же...

— Во-первых, такие вопросы задавать не слишком вежливо, во-вторых, тебя совершенно не интересует ответ.

Крис обалдело моргал. Вот до чего она его довела, проклятая эта Хлоя Чимниз!

Лиза рассмеялась и взяла его за руку.

— Крис, мы были вместе полгода, и ты ни разу ни о чем меня не спросил. Зачем же теперь играть в эту игру?

Крис провел рукой по глазам, словно просыпаясь. Медленно спросил, не глядя на Лизу.

— Я... ранил тебя?

— Ну что ты! С тобой было классно. Ты отличный любовник. Ты никогда не даешь обещаний, которых не можешь выполнить. Я прожила полгода в сказке, и мои друзья мне завидуют.

Крис ошеломленно смотрел на нее.

— Лиза, я...

— Не надо извиняться. Это глупо. Я все знала с самого начала. Это был мой риск. Мой выбор.

— Мы можем после этого... встретиться как-нибудь? Пообе...

— Нет.

Он едва не отпрянул. Лиза больше не улыбалась.

— Нельзя возвращаться на пепелище. Особенно, если это пепелище любви. Прощай.

Крис смотрел, как она уходит, стройная, высокая, красивая, уверенная в себе. В сердце рос странный и тяжелый ком, мешавший дышать.

Эта женщина спала в моих объятиях, но я никогда не заботился о ней. Не спрашивал, как прошел ее день. Не... любил ее?

Я только разрушаю. Ничего не остается после меня. Выжженная земля. Выжженные глаза женщин, которых я оставил. Хуже. Которых я не любил.

Лиза.

Хлоя.

Машина с визгом рванула вперед. Ночное шоссе было пустым, как глаза человека, насиловавшего мощный мотор серебристого «понтиака».

У него не было права ехать к ней. У него не было повода ехать к ней. У него не было даже ее телефона.

У него вообще ничего не было. Только безумная надежда, что она дома. И что она откроет дверь.



Хлоя гладила. Она всегда гладила по пятницам накопившееся чистое белье. Обычно глажка успокаивала. Было время подумать о чем-нибудь.

Сегодня все было иначе. Она ухитрилась сжечь футболку, даже не отходя от утюга. Потом прислонила раскаленный металл к колготкам и сразу же начала гладить пиджак — хорошо, что быстро спохватилась. Закончилась вся эпопея ожогом руки и сдавленными проклятиями.

Сидя на полу и зализывая ожог, она подумала с кривой ухмылкой, что это — результат очередной женской истерики.

Почему-то очень хотелось, чтобы пришла мама и помогла, но Шейла сидела в своей комнате и по обыкновению предавалась самому любимому своему занятию: жалела себя.

Хлоя попыталась подняться с пола и ухватилась за гладильную доску. Шаткое сооружение покачнулось и упало. Хлоя с ненавистью и отчаянием смотрела на бренные останки незаменимой в хозяйстве вещи, и в этот момент зазвенел звонок.

Однако! Половина одиннадцатого. Хлоя решила не подходить к двери.

Кто бы ни вздумал ломиться в дверь Чимниз-мэнор в половине одиннадцатого ночи, настроен он был серьезно. Через десять минут трезвона Хлоя сдалась и поплелась к двери. Возможно, Билли в очередной раз забыл ключи...

Это был не Билли. Это был Крис Лэнгтон. Широкие плечи безупречно облегал строгий пиджак, а на смуглом лице застыло отчаяние. Хлоя замерла, не в силах вымолвить ни слова, а Крис выпалил:

— Я это сделаю!

— Прости, что?

— Я думал над этим и решил: я должен... Что с тобой?

— Н-ничего.

— Ты вся дрожишь. Что-то произошло?

— Ничего особенного. Я сожгла кучу вещей, обожгла руку и сломала гладильную доску, а в остальном все в порядке. Никто ничего не слышал.

Самое отвратительное, что по ее щекам текли слезы. Натуральная истерика!

Крис решительно шагнул через порог и схватил ее за плечи. Рукавом пиджака задел ожог, и Хлоя взвыла. Крис вздрогнул и посмотрел на ее руку. Хлоя выдавила сквозь сотрясавшие ее тело рыдания:

— Ничего страшного. Надо под холодную воду...

— Так пойдем и сделаем это. Кухня там, я правильно помню?

Даже если бы у нее были силы, она не смогла бы ему сопротивляться. Крис Лэнгтон привел Хлою в кухню, усадил перед раковиной и включил холодную воду.

— Так лучше?

Она слабо улыбнулась.

— Немного.

— Просто отдохни. Сейчас все пройдет. Я посмотрю, что с доской.

Хлоя сидела и с тоской думала о том, что уже тысячу лет никто не проявлял о ней такой заботы. Такой простой, маленькой, необходимой заботы.

Крис вернулся и сообщил, что все в порядке, а потом озабоченно прикоснулся прохладной ладонью к ее пылающему лбу. Хлоя едва не выпалила «Обними меня!». Сдержалась в последний момент и тихо прошептала:

— Спасибо тебе.

Он сверкнул на нее глазами из-под сурово сдвинутых бровей.

— За что? Я думал, ты собираешься размозжить мне голову клюшкой для гольфа, ведь я опять опекаю тебя.

Она слабо хихикнула.

— Спасибо, что не говоришь об истеричных женщинах и их смешных страданиях...

— Ожог — не истерика.

Он был так близко, так ошеломляюще близко, его тело дышало силой и уверенностью, от него шло ровное живое тепло, и Хлоя вдруг почувствовала, как в ней поднимается темная и неудержимая волна желания... Странные, соблазнительные и пугающие голоса зазвучали у нее в голове.

Обними его. Прижмись к нему. Что? Что сделать? Это невозможно. А что ты теряешь? Обними его и посмотри, что он будет делать. Это так просто. Я не могу...

Значит, он прав. Ты просто трусиха... Крис с сомнением посмотрел на Хлою.

— Ты снова дрожишь. Накинь мой пиджак, а я сделаю тебе чай. Потом ты мне скажешь, где я могу взять одеяло или плед, чтобы укрыть тебя.

— Слишком много суеты вокруг пустяка. Я уже почти в порядке. Дай мне пару минут. Хотя чай очень кстати.

Для того, чтобы сделать чай, ему понадобится отойти от нее. Тогда она сможет соображать лучше. Вернее, просто СМОЖЕТ СООБРАЖАТЬ.

От пиджака пахло свежестью одеколона, сандалом, какими-то экзотическими ароматами, и это почему-то привело ее в состояние почти экстаза. Это был запах Криса.

И она его хотела.

Голоса вновь зазвучали в голове, соблазняя, пугая, намекая, утверждая...

Я хочу его.

Ты его хочешь. Ты всегда его хотела, с первой минуты. И потом, когда все рассказала ему о себе. Когда он тебя поцеловал.

— Сахар положить?

— Н-нет...

— Я положу ложечку. На всякий случай.

Ее мысли неслись по немыслимой спирали все выше и выше, как мотоцикл в гонках по вертикали...

— Выпей. Это тебе поможет.

Она смотрела на него слепым и безумным взглядом. Крис ободряюще улыбнулся и взял ее за обе руки.

— Ты одна в доме?

— Нет. Мама у себя в комнате. Она ничего не слышала.

Крис с сомнением посмотрел на массивную гладильную доску. Падение такой прекрасной вещи просто невозможно было не услышать. Однако комментариев не последовало.

— Значит, я вовремя приехал?

— Да. Кстати, а зачем?

Она спросила это, боясь взглянуть ему в лицо, но зная, что сейчас он смотрит на нее. Странно смотрит. Пугающе. Волнующе. Необычно.

— Кхм... Я думал над твоей проблемой. Искал решение.

Хлоя вскинула голову и нахмурилась. Нет, конечно он не покраснел. Черные Принцы не краснеют, но глаза отвел.

— ...Так вот. Ты была права. Я сноб и дурак. Это отнюдь не просто практическая проблема. Кроме того, я прекрасная кандидатура. Я не собиратель трофеев. Я отличный любовник. Кое-кто мог бы дать мне рекомендации.

Хлоя не верила своим ушам. В голосе непобедимого Капитана Блада звучала такая боль, словно кто-то невидимый вырывал у него сердце из груди, не потрудившись предварительно прикончить его из сострадания. Хлое захотелось обнять его и утешить.

Сидеть, Мамочка Хлоя! У тебя нет на это никаких прав. Может, он вообще притворяется? Мастер пиара на многое способен.

— Ты не хочешь больше лжи. Ты не хочешь быть трофеем. Тебе нужен первый мужчина. Я могу это сделать. Я же просто находка! Никаких клятв. Никаких обещаний. Никакой истории. Мечта!!!

Да. Ты — мечта. Но почему так срывается твой голос? Почему так безнадежно печальны твои странные глаза цвета черной бирюзы и яшмы?

— Крис... я... я просто не думала, что...

— Так подумай прямо сейчас.

Она еще только собралась подумать, а ее уже бросило в жар. Хлоя пролепетала первое, что пришло в голову.

— А тебя это не задевает?..

Крис горько усмехнулся.

— Ты говоришь, как воспитанная девочка. Тебе нет нужды извиняться за что-то. Волноваться о чем-то. Ты — потрясающая.

Хлоя молчала, потому что не могла произнести больше ни звука. Ее тело превратилось в огненный дождь, ее кровь стала расплавленным золотом, а мысли... что ж, видимо, иногда можно обойтись вообще без мыслей.

— Ты меня знаешь. Я не слишком хороший человек. Есть женщины, которым я причинил боль. Но я могу помочь тебе. Если это поможет.

Хлоя задохнулась. Хлоя встала. Хлоя прижала к груди кружку с ненавистными драконами, хотя та была очень горячей. И выпалила:

— Поможет! Обязательно поможет. Я согласна.

И тут кружка вырвалась из ослабевших пальцев, упала на пол и разлетелась на тысячу кусков, заливая все вокруг душистым и горячим чаем.

Хлоя мечтала об этом целых девять лет. Ждала этого момента. И все же разрыдалась. Отчаянно и неудержимо, как в детстве.



8



Крис несколько оторопел от ее слез. Он вообще не любил, когда женщины плачут, но вид рыдающей Хлои поверг его в некое состояние прострации. Потом он опомнился и торопливо вывел Хлою на террасу.

Усадил на деревянную скамейку и вновь укрыл пиджаком. Хлоя всхлипывала и шмыгала носом, дрожала и забивалась все глубже в нежные объятия его пиджака. Крис с тревогой произнес:

— Почему ты так дрожишь? Ночь ведь совсем теплая, даже жаркая. Может, это из-за ожога?