– Да. Мы закончили.

Ухмыляясь, я целую папу и говорю ему не волноваться. Бен помогает мне надеть джинсовый жакет, но когда я думаю, что он направится за мной к выходу, он подходит к моему отцу и протягивает руку для рукопожатия:

– Не беспокойтесь, сэр. Я позабочусь о вашей дочери. Спасибо, что доверяете её мне.

Вау. Услышав это, мои внутренности превращаются в кашеобразную массу.

Мой папа улыбается в первый раз за сегодняшний вечер. Пожимая руку Бену, он желает нам хорошего вечера. Я собираюсь открыть дверь, когда Бен меня останавливает.

– Нет, позволь мне сделать это. Мы договаривались, помнишь?

– Ох, конечно.

Улыбаясь, он берет мою руку, плотно переплетая наши пальцы. Мы так делаем впервые. Последний раз я держалась за руку с парнем два года назад с моим бывшим. Для меня это важно. Значит ли это, что я нравлюсь Бену?

«Еще бы, девочка. Почему ты думаешь, парень принес тебе кексы? Наблюдать, как ты их ешь? Конечно, ты ему нравишься. Это говорит о том, что у него есть планы на сегодняшний вечер. Подсчитать твои благие дела и раздвинуть твои ноги», – Распутная Кэти всегда появляется в самые неподходящие моменты.

Я едва заметила, как мы покинули дом и направились к его машине. Я сижу на прохладном кожаном сидении и думаю о распутных внутренних голосах, когда ощущаю на себе взгляд Бена. То, как он смотрит на меня…

Внезапно в машине становится горячо, слишком горячо. Я наблюдаю за тем, как Бен следит за моими руками, оттягивающими платье вниз.

– К черту всё. Я не могу больше ждать.

Он резко усаживает меня на себя. Я догадывалась, что он сильный, но не настолько. Когда я сижу на нем с широко расставленными ногами, наши губы второй раз соприкасаются, и, кажется, воздух высасывается из меня медленно, восхитительно, нежно. Его губы, мягкие и сладкие, целуют меня так, будто мои сделаны из стекла, но когда наши языки касаются друг друга, огонь вспыхивает внутри нас обоих.

Его поцелуй больше не нежный. Он превращается в агрессивный, жесткий, голодный, крепкий, со столкновением зубов, язык против языка. И мне это нравится. Безумно нравится.

Когда наши губы разъединяются, мы тяжело дышим и пытаемся восстановить дыхание. Мы смотрим друг на друга, и я обращаю внимание, что наши руки запущены в волосы друг друга, сближая наши лица, будто мы жизненно необходимы друг другу.

Я не могу поверить в это. Такое не случается в настоящей жизни.

– Черт, Кэти… Из-за тебя я теряю контроль контроль.

Пытаясь распутать свои мысли и желания, которые возникают в двух разных частях – в моей голове и в моих трусиках, всё, что я могу сделать, это ухмыльнуться.

Бен смеется и, быстро поцеловав меня, снимает со своих коленей. Я снова оказываюсь на сидении, и он кладет свою руку на моё колено.

– Извини за поцелуй. Я планировал не торопиться сегодня… ты знаешь… Но когда ты спустилась, одетая в это сексуальное платье, показывая эти ноги-убийцы и выглядя так чертовски сексуально… Я хотел наброситься на тебя прямо там, даже не смотря на твоего отца, но предположил, что тогда он не позволит пригласить тебя на свидание вновь. – Он касается моего подбородка. – Посмотри на меня, Кэти… я хочу видеть твои глаза. Мне нужно вновь тебя увидеть.

Я рада, что в машине темно, и он не видит, как я краснею.

– Но свидание, на самом деле, ещё не началось. Откуда ты знаешь, что захочешь увидеть меня вновь, если мы даже не начали наше первое свидание? – тихо шепчу я. Мне страшно, потому что я хочу, чтобы его слова были искренними. Он мне нравится. Очень нравится.

Отпуская мое колено, он берет мою руку, подносит ее к своему рту и целует.

– Просто знаю. Я уверен лишь в нескольких вещах. Не важно, что ты делаешь, смерть всегда тебя догонит. Ты обязан усердно работать, чтобы оплачивать жизнь, отрываться, чтобы наслаждаться жизнью и любить жизнь, а теперь и тебя.

 – Ох.

Динь-динь-динь.

Я только что выиграла в лотерею?

* * *

Когда мы сидим в ресторане «Серендипити», к нашему столику подходит группа сногсшибательных девушек, чтобы спросить, он ли Бенжамин Стэнвуд, экс-квотербек университета Флориды. Немного смущаясь, Бен говорит, что да, это он, заставляя девушек визжать и просить автограф. Когда они флиртуют с ним, Бен тянется к моей руке, и они с отпавшими челюстями соморят на меня, задаваясь вопросом, как, черт возьми, эта страшила подцепила такого красавца?

Я тоже задаюсь этим вопросом весь вечер.

Наконец Бен говорит:

– Извините, девушки. Вот автографы. Спасибо, что подошли. Это здорово, но я стараюсь произвести впечатление на свою девушку… и до сих пор это получалось.

Девушки обернулись, чтобы посмотреть на меня, раздражение и неверие написаны на их лицах. Я никогда не злорадствовала над другими, но в этот раз какая-то часть меня хочет встать и подарить им взгляд плохой девчонки из Квинса, который бы говорил «да пошли вы», щелкнуть пальцами перед их пластмассовыми лицами и сказать: «Смиритесь, сучки».

Но я так не делаю. Взамен я сильнее сжимаю руку Бена. Его глаза встречаются с моими, и то, что я вижу в них, ободряет меня.

Остаток свидания проходит как в тумане. Я многого не помню, за исключением мягкости в его глазах и его милой, но игривой улыбки каждый раз, когда его руки «случайно» задевали мою попу или грудь. А еще удовлетворенное и самодовольное выражения его лица после каждого нашего поцелуя, что оставлял меня ошеломленной и растерянной. Но самое важное, что я запомнила, это то, что Бен так и не отпустил моей руки.

После того, как он высаживает меня возле дома и целует на прощание, я направляюсь к себе словно зомби. Сумасшедший стук моего сердца, должно быть, доказательство того, что я до сих пор жива, верно?

Лежа в кровати, я не могу вспомнить, как разделась и надела пижаму или удалила оставшийся после горячих поцелуев макияж. Мои губы ощущают онемение и покалывание, словно они охвачены огнем. Они такие горячие на ощупь, словно я горю изнутри.

Моя грудь болит от его рук, соски возбуждены, и я набухшая и влажная между ног от его пальцев, но мне хорошо. Действительно хорошо. Мое тело гудит от возбуждения, потому что оно вновь живое.

Вглядываясь в тени, играющие на потолке, я пытаюсь закрыть свои глаза, но не могу. Воспоминания, как он прикасается ко мне, шепчет то, что хочет со мной сделать, что ему с трудом удается сдерживать себя… ощущение его эрекции в моей руке…

Я все еще как в тумане, когда слышу звук телефона. Отвечая на звонок, даже не взглянув на имя звонящего, я улыбаюсь, когда слышу его голос.

– Привет, Кэти.

– Привет.

– Я уже скучаю по тебе, – говорит он хрипло.

– Я… я… я тоже.

– Ты что?

– Хм… не уверена, что мне следует это говорить, – шепчу я.

– Черт, Кэти. Я до сих пор ошеломлен. С тех пор, как мы целовались в машине. Я не в состоянии избавиться от этого. И не хочу.

Я слышу, как он тяжело дышит.

– Я не могу закрыть глаза, потому что когда я это делаю, то вижу тебя. Когда я дышу, то всё, что я чувствую, это твой запах. И я бы предпочел, чтобы рядом со мной была ты, а не воспоминания о тебе. Когда мы снова увидимся? Я обещаю не набрасываться на тебя как озабоченный подросток. Но, черт, Кэти, ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь? Что я хочу с тобой сделать? Что я почти сделал с тобой в машине?

– Да.

– Понимаешь? Черт.

– Ш-ш… позволь мне сказать. Я знаю, что ты чувствуешь, потому что я чувствую то же самое. Даже больше.

– Правда?

– Да, правда.

– Проклятье.

Молчание.

– Кэти?

– Да?

– Ты мне нравишься. Ты мне действительно нравишься.

– Ты мне тоже нравишься.

– Твою мать, я хочу… Нет, забудь. Мне нужно увидеть тебя вновь.

– Мне тоже.

– Завтра?

– Да.

– И послезавтра? И послепослезавтра?

– Да и да.

– Кэти…

– Бен…

– Спокойной ночи, красавица. И спасибо за то, что пошла со мной на свидание.

– Спокойной ночи, Бен. И спасибо, что пригласил меня.

– Мы действительно должны прощаться?

– Да! Спокойной ночи, – говорю я, хихикая.

Закрывая глаза, я хватаю свою подушку и кричу в нее. Так я позволяю себе поверить, что это волшебная ночь не была сном.

Я улыбаюсь, когда начинаю проваливаться в глубокий сон.

Глава 6

Настоящее время

– Боже мой.

Я ещё раз смотрю на полоску со знаком плюс. Может ли это случиться вновь? Может ли это быть правдой?

– Господи.

Мой взгляд затуманивается, когда я продолжаю смотреть на тест на беременность в моих дрожащих руках. Надежда и страх борются друг с другом за то, чтобы быть самой сильной и самой громкой эмоцией, растущей в моей груди. Надежда выигрывает.

Как и всегда.

Я осторожно кладу на раковину тест на беременность, и мои руки неверующе тянутся к моему плоскому животу. Внутри меня снова растёт жизнь. Я не хочу испытывать надежду, не хочу, чтобы мой разум неизбежно бродил по нашей мансарде, где находятся розовые и голубые вещи, до сих пор завернутые в подарочные коробки. Я не хочу думать о том, что может никогда не произойти. Боже, это так нелегко.

Ощущая, как слёзы катятся по моим щекам, я высовываю язык, чтобы попробовать их на вкус, смаковать каждую из них. На этот раз это слёзы счастья, и они на вкус такие сладкие. Я выбегаю из комнаты в поисках Бена.

Я направляюсь в кабинет и замечаю, каким ярким выглядит всё этим утром. Лучи солнца попадают в окно, и, когда я прохожу мимо, радуга играет на моей коже. Забавно, прошло много времени с тех пор, как я обращала внимание на то, какой у нас прелестный дом. Здесь так много фотографий меня и Бена, целых одиннадцать лет совместной жизни, если быть точной. Трудно поверить, что время пролетело так быстро.

Иногда, я обращаю внимание, какими молодыми и счастливыми мы выглядели, какими влюбленными. Наши улыбки напоминают мне о том, как мы размышляли, какой будет наша совместная жизнь. Выражение глаз этой молодой девушки напоминает мне о времени, когда я смотрела на Бена и верила, что в нем заключены все ответы на жизненные вопросы. Что он был моим ответом на все. К сожалению, я стала понимать, что такая точка зрения не только не верна, но и невозможна. Ни у кого нет ответов на все вопросы, чтобы разгадать тайну, что представляет собой жизнь.

Тем не менее, девушка на фото не выглядит измученной неопределённостью. Даже наоборот, эта пара похожа на тех, кто верит, что всё возможно и доступно. На протяжении уже очень долгого времени я не видела этих чувств, глядя на своё отражение в зеркале.

Приближаясь к кабинету Бена, сокращая физическое расстояние между нами, радостная мысль всё же пускает свои толстые корни в мою голову и сердце, распространяя надежду внутри меня. Называйте это принятием желаемого за действительное, но я надеюсь, что маленькая жизнь внутри меня сократит эмоциональную пропасть, которую в последнее время, кажется, почти невозможно заполнить.

Это, в конце концов, является источником нашей растущей отдалённости.

Хорошо, по большей части моей.

* * *

Я нахожу нахмуренного Бена. Одну из дужек своих очков он держит во рту и смотрит на газету, лежащую перед ним. Его тёмные, вьющиеся волосы выглядят небрежно, вероятно из-за того, что он часто дёргает их, когда погружен в свои мысли. В старой серой футболке с надписью «Columbia» поперёк груди и вылинявших джинсах он выглядит точно так же, как и в день нашего знакомства. Годы не изменили его превосходное тело квотербека, даже наоборот, с возрастом он начал выглядеть более мужественным и выдержанным.

Я надеюсь, что у нашего ребенка будут его тёмные волосы, а не мои скучные белокурые.

Когда он замечает, что я вошла, его хмурый взгляд исчезает, и на губах появляется восхитительная улыбка, обнажающая совершенно белые зубы. Своей смуглой кожей, темными волосами и таинственным мерцанием в глазах он напоминает мне пирата.

Как только он замечает слёзы на моём лице, то бросает свои очки на стол и направляется ко мне. Его руки обнимают меня.

– Кэти, детка, в чём дело? Почему ты плачешь?

Эмоции переполняют меня. Я ничего не могу делать, кроме как крепко обнять его. Да. Для нас всё же существует надежда. Нашей любви достаточно.

Достаточно.

Бен возвращает моё объятие, опускает своё лицо к моему и шепчет:

– Малыш, поговори со мной. Ты меня пугаешь. В чём дело? Скажи мне, чтобы я мог это уладить. Черт возьми, детка… пожалуйста.

Я отпускаю его и бережно прикасаюсь к его лицу. Он выглядит по-настоящему обеспокоенным. От страха он крепко стискивает зубы, что подчёркивает его сильную челюсть. Взгляд, который исчез, когда я вошла, вернулся, и он снова хмурится. Наполовину злое и наполовину обеспокоенное выражение на его лице заставляет вырваться из моего рта нелепому, полному слёз смешку. С каждой минутой ситуация становится более курьёзной.