- Ну как обстоят дела? - словно на зов моих мыслей, в кабинет возвращается Станислав.

Вскакиваю с места и протягиваю ему листок с двумя записями. Начальник садится на диван и долго читает написанное. Слишком долго, для шести строчек с данными... Чувствую, как нарастает мое беспокойство, а сердечко в виски «тук-тук-тук».

- Ты издеваешься, да? - поднимает на меня взгляд Авдеев, а я окончательно столбенею от страха.

- Что-то не так? - дрожащим голосом спрашиваю я.

Где и чем я могла накосячить?! Ну же, Лия, давай вспоминай! Может быть ты сделала не то, что нужно? Может быть, ты не в ту базу Валерия Дмитриевича залезла?

- Ты вот это серьезно? - трясет листком Станислав, прожигая меня темным взглядом. Вот-вот и лазеры вспыхнут, как у Супермена, и останется от меня лишь кучка пепла. Не могу прочитать эмоции на его лице, но он вроде бы и не злится, а вроде бы и не совсем доволен... - Лия, я с тобой разговариваю, ау, милая!

- Скажите, что нужно переделать и я все переделаю, - растерянно хлопаю глазами я, а от нервов руки снова хочется чем-то занять.

- Ничего не надо переделывать, - откидывается на спинку дивана Авдеев и запрокидывает голову к потолку. На его губах появляется тень улыбки и я даже тешу надежду, что не все так плохо. - Просто в этом мире существует всего два человека, с которыми я не хочу сотрудничать и просить помощи. И как ты думаешь, чьи имена записаны на этой бумажке?

8

- Вы только скажите и я еще раз обзвоню агентов, - нервно говорю я. - Перезвоню тем, кого записала, и откажусь от их услуг, если вы не желаете с ними работать. Обязательно найду других!

- Нет, оставь все как есть, - поднимается с дивана Авдеев и подходит ко мне. - Видимо это судьба, - усмехается он. - Перезвони Славину и скажи, что я согласен на его помощь и буду очень рад, если он приедет и поможет с организацией.

- Хорошо, а что передать Бергеру Кириллу Викторовичу? - подглядываю в листочек, чтобы правильно назвать фамилию.

Начальник немного мрачнеет, а в глазах появляется отблеск неведомой мне обиды.

- Все то же, Лия, - спокойно отвечает мужчина и протягивает листок.

- Хорошо, я сейчас же все сделаю! - часто киваю, стараясь показать весь свой рабочий энтузиазм.

Станислав как-то слишком пристально рассматривает мое лицо, словно цепляясь взглядом за мелкие черты. Ощущаю себя более чем неловко и не знаю как вести себя дальше, тишина и этот странный взгляд щекочут и без того напряженные нервишки.

- У тебя линзы? - вдруг спрашивает Авдеев, глядя прямо в глаза.

- Нет, - смущенно опускаю взгляд. Вот и он заметил мои идиотские разноцветные глаза…

- Невероятно, - с улыбкой произносит Станислав. - Очень необычно и красиво, даже сказал бы, что волшебно.

- Спасибо, - краснею, как помидор, но мне приятны его слова. Щеки жжет, уши пылают, а сердце колотится, как заведенное.

- Прости, что смутил, просто никогда подобного не видел, - усмехается Авдеев и смотрит на свои наручные часы. - Хочешь пообедать? Как раз время обеда, между прочим.

- Я хотела у вас отпроситься, чтобы съездить в больницу в это время. Вы позволите? - с надеждой спрашиваю я, сминая уголки на листке с контактами спонсора и судьи.

- Что-то серьезное? - обеспокоенно уточняет начальник.

- Не со мной. В первую больницу, у меня там мама, - ответ получается слишком тихим, а голос сам собой срывается на последнем слове.

- Ты не поверишь, мне тоже нужно в эту больничку, - отвечает начальник. - Собирайся, Лия Яновицкая, поехали.

Не стала отпираться, раз Авдееву было по пути. Села на переднее сидение его машины и погрузилась в телефон, наслаждаясь какой-то приятной иностранной мелодией по радио. Не знаю о чем говорить с мужчиной и стоит ли вообще, поэтому открываю диалог с Ингой, так жаждущей моего внимания.

Инга: «Ты решила зажопить свою днюху?»

Я: «С чего ты взяла?»

«Не слышу объявления о месте

и времени тусовки, красотка!»

«Еще целая неделя, угомонись!

Уж тебя и Вову я точно позову, не переживай.»

«Как первый рабочий день?

Опоздала, нагрубила, не справилась?»

«А ты в меня веришь, подруга.

Все хорошо, еду с начальником в больницу к маме.»

«Когда это у нас стало обязательным

знакомить босса с родителями?»

«Нам просто по пути, дуреха!»

«Как Виктор? Ничего не писал?»

«Нет.»

«Пригласи его на днюху, напиши сама!»

Убираю телефон и с грустью смотрю на пролетающие мимо автомобили. И ведь правда, возможно, что мое приглашение на вечеринку послужит первым шагом. Вот только проводить эту вечеринку негде, не на что и не хочется совсем.

- А что с мамой? - вдруг прерывает тишину Авдеев, как бы невзначай задавая вопрос.

- У нее не так давно был сердечный приступ, она в очень тяжелом состоянии в больнице. На аппарате жизнеобеспечения...

- Значит, ты живешь с отцом?

- Да, - искренне надеюсь, что Станислав не спросит что-то про отца или его работу. Не станет уточнять, почему я еду одна. Не хочу рассказывать слезливых историй. - А вы к кому едете? - стало невыносимо интересно мне.

- К Рику, он лежит там в отделении хирургии вроде бы, весь поломанный, бедняга, - вздыхает Авдеев, заворачивая на парковку. - Номер мой запиши, если освободишься раньше — позвони.

Поднялась на нужный этаж, провела все необходимый стерильные процедуры, надела халат. Как-то слишком печально в этот раз смотрела на меня дежурная медсестра, пропуская в палату.

- Доктор скоро подойдет к вам, - коротко говорит милая женщина и оставляет меня наедине с самым родным и близким человеком.

Куча разных трубок, проводов, лампочек и каких-то показателей. Когда я в первый раз увидела маму в таком состоянии — мне стало до ужаса страшно, не могла смотреть на нее без слез, рыдала днями и ночами. Но со временем человек способен адаптироваться ко всему в его жизни, при этом надеясь на лучшее.

Рассказываю маме про работу, про Виктора, про своего начальника — все, что произошло со мной за эти пару дней. В ответ получаю лишь размеренное пиканье медицинского прибора.

- Добрый день, - заходит в палату пожилой доктор. - Лия, нам с вами нужно поговорить.

Сердце словно чувствует неладное, а по позвоночнику бежит холодок. Мы выходим в коридор, где доктор обрушивает на мою голову слишком тяжелую для принятия правду.

- Жизненные показатели вашей мамы стремительно падают, - словно обухом по голове, а перед глазами в миг все расплывается от нахлынувших слез. - В силу отсутствия должного финансирования и материальной части, мы не сможем больше ничего сделать.

- Чем ей можно помочь? - стараясь сдержать всхлип, спрашиваю я. Снова чувствую холодный страх, пожирающий душу изнутри.

- В наших условиях ничем, - грустно пожимает плечами врач. - Если бы вы смогли транспортировать ее в какую-то коммерческую клинику, а лучше всего — заграницу...

- Сколько это может стоить? - в ответ получаю страшную сумму. Тут даже продажей себя на органы не расплатиться. - Вы мне предлагаете сидеть и ждать, смотреть, как моя мама медленно умирает? Неужели нет никакого другого пути?!

- Простите, но мы и так делаем все возможное, - вздыхает врач.

Не помню, как выбралась на улицу. Задыхаюсь от бессилия, мне катастрофически не хватает воздуха. Трясущимися руками расстегиваю воротник блузки, безжалостно отрывая неподдающуюся пуговицу. Прислоняюсь к стене спиной, размазывая по щекам горькие слезы, а в голове лишь одна отчаянная мысль:

Как же так, Господи, за что, почему?!

9

СТАНИСЛАВ АВДЕЕВ

Я зарекался больше не работать с помощницами. Но тут в мой кабинет робко стучит маленькое чудо с разноцветными глазами и умоляет дать ей работу.

«Я могу даже уборщицей!» - жалостливо просит она, а мне хочется поскорее скрыться и уйти прочь, лишь бы не попасть под магию этих завораживающих глаз. Но уже слишком поздно.

«Дети дьявола» - так раньше говорили про людей с разными глазами, но тут дьяволом и не пахнет. Маленький хрупкий ангелочек с подрезанными жестокой жизнью крылышками.

Пока поднимаюсь на лифте на нужный этаж больницы, постоянно прокручиваю образ ассистентки в голове. Невероятная - одно слово, которым я могу описать всю Лию Яновицкую.

Эталон скромности, нежности и доброты. Неизбалованная и честная, что редкость в ее возрасте. Ох, как же не хочется, чтобы это сокровище досталось кому-то другому… Был бы помладше - приударил бы, забрал себе этот подарок судьбы.

Черт! Попахивает первой стадией одержимости!

А хороших девочек всегда тянет к плохим парням, таким как Виктор. Он чуть старше ее, красивый, гонщик, горячая кровь - все как любят девушки в этом возрасте.

Непроизвольно скривился, словно от зубной боли.

Это она еще меня лет в восемнадцать не видела. Чертом не просто так прозвали!

Я никогда не отличался сдержанностью в своих чувствах, если что-то или кто-то западал в душу, то это уже никак не выковырнуть и не стереть.

Зачем взял девчонку на работу?

Затем, что не хочу, чтобы она пошла к какому-нибудь другому озабоченному мужику, а она бы пошла. Вижу и чувствую, что в ее семье не все так гладко и очень нужны деньги. Так что, лучше уж у меня под боком на хорошей зарплате, чем у какого-нибудь придурка в постели за те же бабки. Мне так спокойнее и, объективно, приятнее.

Захожу в палату и вижу старого друга с перевязанными загипсованными ногами.

- Привет, Рик! - подбадривающе улыбаюсь я ему, хотя понимаю, что мое веселье для него послужит лишь дразнилкой.

- Привет, друг, - хрипло отвечает Рик. - Прости, что так вышло перед аккредитацией трассы…

- Забудь, все нормально, - сажусь напротив друга и рассматриваю до сих пор опухшее сине-фиолетовое месиво вместо лица. - Рассказывай, что произошло.

- Да так, попался на пути четырем придуркам с битами, - хрипло кашляет Рик.

- За что они тебя? - выпытываю я. Уверен, что друг что-то старается скрыть и даже догадываюсь, за кого отхватил знатных пиздюлей.

- Да не важно, так, мелочи, - старается не смотреть мне в лицо Рик.

- Вот это мелочи? - киваю на разбитое лицо друга. - А вот это, тоже мелочи? - осторожно тыкаю загипсованные ноги. - Ты слышал заключение врача? Три года, Рик, три года ты не сможешь кататься!

- Не очень-то и хотелось, я уже слишком стар для этого дерьма, - фыркает друг. - Пора пересаживать свою жопу с байка на тачку.

- Мне-то можешь не врать! - рычу я. - Говори, кому задолжал и сколько?

- Никому, - отпирается Рик, но, по нервно сжимающим край одеяла пальцам, я понимаю, что уже на верном пути.

- Задолжал не ты, да? Виктор?

Мужчина переводит взгляд, наполненный болью, на мое лицо и старается набрать побольше воздуха в легкие, чтобы сказать правду.

- Тор вписался в какую-то мутку и похерил почти десять тысяч баксов, - отвечает Рик.

- Какую мутку?

- Вот этого не знаю, - качает головой друг. И вижу, что действительно не в курсе.

- Что сказали про бабки? Когда и кому отдать? - стиснув зубы, спрашиваю я.

- Дали неделю и если Виктор не вернет долг - нам обоим пиздец. Отдать должен сам Виктор, я не знаю кому.

- А Виктору насрать, да?

- Ты сам все прекрасно понимаешь, - вздыхает Рик. - Он привык, что я выгребаю за ним любое дерьмо… Промашка моего воспитания, чтоб ее…

- Я заплачу его долг, но это в последний раз, Рик, - тыкаю в грудь мужчины, вкладывая в свою речь как можно больше металла и угрозы. - Я не нефтяной магнат и все, что только можно было угрохать в трек - я угрохал.

- Спасибо, Стас, - пытается подняться мужчина, но кривится от боли и вновь опускается на подушку. - Стас, ты… Спасибо! Я буду работать бесплатно, как вернусь...

- Я ещё как-нибудь зайду, давай выздоравливай, а то смотреть тошно, - усмехаюсь я и вижу подобие улыбки на опухшем лице друга. - Но шибко не торопись, я нашел тебе отличную замену.

- Быстро как! Кто он?

- Она, - растягиваюсь в слишком широкой улыбке я. - Ассистенткой к тебе хотела попасть, а попала…

- К Черту в загребущие руки, - заканчивает фразу Рик и хрипло смеется. - Красивая, судя по всему?

- Есть такое, - ухмыляюсь я, а Рик многозначительно улыбается и выгибает бровь.

- Ну так, чего ж ты тут сопли жуешь? Вперед на штурм!

- Ей восемнадцать, придурок!

- Ох ты ж, - беззастенчиво ржет друг, - ну, девочки любят постарше.

- Но не в два раза.

- А ты у нас правильный добрый дядя, значит? - подкалывает Рик.

- Типо того, - тему продолжать уже совсем не хочется, на душе от этого становится как-то погно. - Я пойду, меня уже наверное заждались.